Исландские королевские саги о Восточной Европе — страница 29 из 94

Мотив 1

Княгиня-пророчица в Гардах

Источники:

ÓTOdd А (к. 6)

ÓTOdd S (к. 5)

ÓTM (к. 46)

Мотив пророчества старой матери конунга Вальдамара присутствует в саге Одда и восходящей к ней в этой части (Finnur Jónsson 1930. S. 127) «Большой саге». Как подсчитал Т. М. Андерссон (Andersson 1977), Снорри пожертвовал не менее чем 25-ю главами саги Одда, в том числе и этой, поскольку его сокращения были связаны с магией, пророчествами, видениями и чудесами. По мнению Г. Сторма, рассказ о пророчестве у Одда был обусловлен развитием сюжета и не был основан на фактах, а потому Снорри мог его спокойно опустить (Storm 1873. S. 135).

С одной стороны, пророчества можно рассматривать как общее место в сагах. Любопытно наблюдение К. Фелпстеда, что сны, видения и пророчества, которые в контексте Скандинавии могли показаться средневековому исландцу чем-то неправдоподобным, совершенно иначе воспринимались исландской аудиторией, если действие происходило за пределами Скандинавии (Phelpstead 2006. Р. 765–767). Так, в «Отдельной саге об О лаве Святом» Снорри Стурлусона по «Книге с Плоского острова» мы читаем о пророчице в Аустрвеге (на «Восточном пути»). Е. А. Рыдзевская отмечает, что «подобный же мотив пророчества мы встречаем в одной более поздней саге, совершенно иного, эпического характера, именно в «Ásmundar saga kappabana», составленной, как полагают, в конце XIII в. […]: здесь говорится о снах, предвещающих одной из героинь саги, отличающейся большой мудростью, прибытие в ту страну (Саксланд. – Т. Д.) славного мужа, который принесет ей много счастья, и т. д.» (Рыдзевская 1935. С. 11, примеч. 2).

С другой стороны, исследователи склонны находить в саге Одда заимствования из Библии и легендарной литературы. В работах Г. Индребё (Indrebo 1917. S. 160 ff.) и Э. Гордон (Gordon 1938) выбраны параллельные места в Библии и у Одда. В частности, источником пророческих слов матери конунга Вальдамара Гордон (Gordon 1938. S. 39) считает следующий текст: «Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости… Вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время подошедши славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме… Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на Нем» (Лк 2, 36–40). Л. Лённрот (Lönnroth 1963. S. 68) и В. Бэтке (Baetke 1973b. S. 308–309) тоже полагают, что пророчества, предшествующие рождению Олава, напоминают пророчества перед рождением Христа.

{i} В то время (ÓTOdd А); А в это время (ÓTOdd S); В то время, когда сыновья Гуннхильд пришли к власти в Норвегии (ÓTM). Согласно исландским анналам, Харальд и его братья (сыновья Гуннхильд) взяли власть в Норвегии в 960/961 г.

{ii} правил…в Гардарики конунг Вальдамар (ÓTOdd А, ÓTOdd S, ÓTM). Вальдамар – великий князь киевский Владимир Святославич (978-1015). О топониме Гардарики см. Этногеографический справочник.

{iii} Жена его звалась Аллогия (ÓTM). Имя жены конунга Вальдамара встречается в четырех источниках: Аллогия (Allogia) – ÓTOdd А, мотивы 3,5; ÓTHkr, мотив 4; ÓTM, мотивы 1, 4, 5, 11; Аурлогия (Avrlogia) – ÓTOdd S, мотив 3.

С. Кросс (Cross 1931а) подчеркивает, что отличительная черта этой княгини, согласно сагам, – мудрость. Он полагает, что ее можно отождествить с Ольгой-псковитянкой, женой князя Игоря и матерью Святослава. (Об Ольге-Аллогии см. также: П. А. Мунк в издании саги Одда 1853 г. С. 76; Гедеонов 1876. С. 209–211). Вслед за К. Равном (AR. Т. I. Р. 278) Кросс настаивает на широкой известности княгини Ольги. Он приводит настоящий фрагмент «Большой саги» (мотив 1) и подчеркивает, что княгиня Ольга действительно была жива (по ПВЛ, она умерла не раньше 969 г.), когда сыновья Гуннхильд пришли к власти (960 г.). Кроме того, имя Ольги связывалось на Руси с принятием христианства. Так, в ПВЛ бояре Владимира, обсуждая выбор веры, говорят: «Аще бы лихъ законъ гречьский, то не бы баба твоя прияла, Ольга, яже бѣ мудрѣйши всѣх человѣкь» (ПВЛ. С. 49). Слабый отголосок этого содержится, по мнению Кросса, в «Большой саге» (мотив 11), где конунг Вальдамар хочет при решении вопроса о принятии христианства сначала услышать мнение княгини, поскольку она «гораздо умнее» его. Воспоминания о княгине Ольге прослеживаются, по Кроссу, и в образе безымянной матери конунга Вальдамара. В то же время, полагает исследователь, если исходить из хронологии, имя Аллогия могло быть перенесено на княгиню Рогнеду, дочь полоцкого князя Рогволода. Кросс находит этому и еще одно подтверждение. Он считает, что ничто в сагах об Олаве не заставляет нас считать, что убийство Клеркона (мотив 4) было совершено Олавом сразу по прибытии в Новгород (т. е., по его хронологии, в 977 г.). Это могло произойти и после 980 г., в Киеве. А в таком случае княгиня, названная в саге Алл огней, была никем кроме как Рогнедой, дочерью Рогволода Полоцкого. Эта юная своенравная княгиня, не желавшая становиться женой Владимира из-за его низкого происхождения, могла добросклонно отнестись к Олаву именно по причине его принадлежности к королевскому роду. Кросс понимает, что это не больше чем гипотеза, но она, по его мнению, многое объясняет (Cross 1931а. Р. 144).

Е. А. Рыдзевская на том основании, что в саге об Олаве обнаруживаются черты, близкие к летописной легенде о Рогнеде, склонна согласиться с Кроссом. По ее мнению, «догадка этого автора довольно правдоподобна; имя Рогнеды могло быть вытеснено в устной передаче именем другой, более знаменитой, русской княгини – Ольги, чье имя сага дает жене Владимира в своеобразной переделке – Allogia» (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190).

В историографии существует еще одно мнение о том, кто скрывается под именем Аллогия. Высказанное В. Н. Татищевым (Татищев 1963. Т. III. С. 225–226) и поддержанное Н. Баумгартеном (Baumgarten 1932. Р. 38–39), оно состоит в том, что в летописи Иоакима, епископа Новгородского, содержится упоминание о скандинавской жене князя Владимира по имени Олава, и именно с ней можно отождествить Аллогию исландских саг.

{iv} Рассказывается (Sua er sagt – ÓTOdd А) – «Одна из нескольких формул в древнеисландских текстах, при помощи которых дается ссылка на общераспространенные знания, мнение, отношение и т. п., передававшиеся в устной традиции» (Глазырина 2008. С. 117; см. также: Andersson 1966; Глазырина 2011). Использование этой формулы в данном рассказе позволяет Г. В. Глазыриной заключить, что «рассказ был почерпнут Оддом из устной традиции о конунге Олаве Трюггвасоне, а восточноевропейская тематика действительно являлась составляющей частью тех сведений, которые передавались изустно» (Глазырина 2008. С. 119).

{v} Мать его была пророчицей (ÓTOdd A, ÓTOdd S); обладала она даром провидения (ОТМ). Ф. А. Браун полагает, что безымянная мать конунга Вальдамара – это умершая в 969 г. княгиня Ольга, бабушка Владимира Святославича. По Брауну, в исландской традиции Ольга представлена в двух образах – мудрой старой матери Вальдамара и его жены Аллогии (Braun 1924. S. 177–178). С. Кросс тоже усматривает в образе матери конунга воспоминания о русской княгине Ольге (Cross 1931а. Р. 145). Е. А. Рыдзевская считает, что такое предположение весьма правдоподобно (Рыдзевская 1935. С. 13, примеч. 2). Разделяет эту точку зрения и Э. Гордон (Gordon 1938. S. 70, Anm. 18, 19). Т. М. Андерссон тоже полагает, что Ольга в какой-то степени могла быть прообразом Аллогии (Andersson 2003. Р. 138).

{vi} Дух фитона (phitons andi – ÓTOdd A; fitons andi – ОТМ). А. Хольтсмарк полагает, что это – ошибочная передача латинского выражения spiritus pythonicus – «пророческий дар» (от Pythia – Пифия, жрица Аполлона, изрекавшая предсказания в Дельфийском храме), употреблявшегося в поздней латыни (у Тертуллиана и в Вульгате) для обозначения мудрости и колдовства (Holtsmark 1974. S. 12). По свидетельству Э. Гордон (Gordon 1938. S. 39, Anm. 1), дух фитона (phitons andi) упоминается и в других древнескандинавских памятниках. Т. М. Андерссон (Andersson 2003. Р. 138) параллель выражению spiritus pythonicus усматривает в Деян 16.16: «Случилось, что, когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим». Соглашаясь с Андерссоном, К. Фелпстед подчеркивает, что во фразе «и зовется это в книгах духом фитона» (ÓTOdd А) упоминание никак не охарактеризованных «книг» действительно является отсылкой к авторитету Библии, что должно было, по мнению Одда, сделать этот рассказ более достоверным (Phelpstead 2006. Р. 765).

{vii} Йоль (ÓTOdd А, ÓTOdd S, ÓTM) – языческий зимний праздник. Его название стало обозначением христианского Рождества.

{viii} Родился в Норвегии… сын конунга (ÓTOdd А, ÓTOdd S, ÓTM). Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

{ix} в северной части мира (inorðralfu hœimsins – ÓTOdd А, ОТМ) – См. комм. 32 к «Саге об Инглингах» в Главе 1.

{x} Этот Вальдамар был отцом конунга Ярицлейва (ÓTOdd А); Этот Вальдамар был отцом Ярицлейва, отца Хольти, отца Вальдамара, отца Харальда, отца Ингибъёрг, матери Вальдамара, конунга данов (ÓTOdd S). Редакция S саги монаха Одда – единственный древнескандинавский источник, в котором верно представлено генеалогическое древо Вальдамара Старого. В большинстве своем саги считают Владимира Мономаха сыном Ярослава Мудрого. При этом нигде более не раскрывается русское имя сына Ярицлейва Хольти. Только данная информация позволяет установить, что Хольти – это скандинавское имя Всеволода Ярославина, отца Владимира Мономаха. Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 159–163; ср. комм, {vi} к мотиву 7 в Главе 6. Любопытно наблюдение Г. В. Глазыриной, что эта генеалогическая справка создана до 1202 г. – до вступления на престол Вальдемара II (1202–1241) – и что «Одд Сноррасон (или автор списка S. – Т. Д) опирался на актуальные свидетельства, происходившие, видимо, из Дании», поскольку генеалогия доведена до датского короля Вальдемара I Великого (1157–1182) (Глазырина 2008. С. 114–115).

Мотив 2

Пленение юного Олава на пути в Гардарики

Источники:

HN (с. XVII. 1–6)

Ágrip (к. 17)

ÓTOdd А (к. 7)

ÓTOdd S (к. 6)

Fask (к. 23)

ÓTHkr (к. 6)

ÓTM (к. 46)

Мотив о бегстве младенца Олава на Русь представлен с вариациями в семи источниках. В. Бэтке полагает, что, вероятно, в основе лежит тот исторический факт, что Олав воспитывался на Руси (Baetke 1973 в. S. 309). По мнению А. Бугге, о детстве и юности Олава Трюггвасона достоверно известно не больше, чем это формулирует «Красивая кожа»: «в детстве отправился со своей матерью в неизвестные земли» (Bugge 1910. S. 2). Т. М. Андерссон предполагает существование устных источников, общих для норвежских кратких обзоров («синоптиков» – см. о них во Введении), а также использованных монахом Оддом в рассказах о детстве Олава Трюггвасона, вплоть до его мести убийце своего воспитателя (мотивы 2–4) (Andersson 2003. Р. 13–14). Подробнее о мотиве преследования сыновей конунгов в исландских сагах см.: Ármann Jakobsson 2004.

Г. Джоунз, рассматривая мотивы в «Саге об Олаве Трюггвасоне», достойные и не достойные доверия, заключает, что мы можем верить в то, что мать Олава и его родственники отправили его, из соображений безопасности, на Русь, поскольку «правящая династия там была шведского происхождения, и северные связи, хотя и ослабевшие, еще существовали» (Jones 1968а. Р. 17). Я тоже склонна признавать факт пребывания Олава Трюггвасона на Руси, но на другом основании. Дело в том, что существует источник, его подтверждающий, а именно виса Халльфреда Трудного Скальда из его поэмы об Олаве, сочиненной в 996 г., т. е. при жизни Олава. (См. мотив 9 и комм, к нему. Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 70–108.)

Наиболее подробно бегство Олава описано у Одда. В одном пункте у него имеется существенное отличие от «Истории Норвегии» и «Обзора»: только у Одда (но из его саги заимствует Снорри) Астрид сама отправляется вместе с Олавом. В этом, по мнению Бэтке (Baetke 1973b. S. 309), можно увидеть стремление Одда приблизить рассказ о бегстве Олава к библейскому рассказу о бегстве в Египет. Это широко распространенная точка зрения (ер.: Knirk 1981. Р. 172). Так, Э. Гордон приводит библейские параллели к саговым текстам (Gordon 1938. S. 40^41). В саге (ÓTOdd S, гл. 6) Хакон Старый говорит, отправляя на Русь Астрид с Олавом: «и я предчувствую, что там будет расти сила этого мальчика». См. о рождении Христа в Библии: «И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа – приготовить пути Ему…» (Лк 1, 76). Говоря о пленении Олава эстами, автор сам проводит прямое сравнение с Библией (ÓTOdd А, гл. 7): «Но Бог, который не хочет, чтобы скрывались честь и слава его друзей, как не должен свет скрываться во тьме, сделал тогда великой славу этого молодого человека и освободил его из этой неволи, как в былые времена освободил он Иосифа». (Быт 39, 1: «Иосиф же отведен был в Египет; и купил его из рук Измаильтян, приведших его туда, Египтянин Потифар, царедворец Фараонов, начальник телохранителей».)

Утверждая, что рассказ о бегстве Олава связан с рассказом о бегстве в Египет (Baetke 1973b. S. 309), Бэтке полагает, что ярл Хакон играет в этой истории роль царя Ирода, преследователя младенца, для каковой роли Гуннхильд не годится. Снорри, по его мнению, устранил данную неловкость тем, что заменил ярла Хакона на какого-то другого человека с тем же именем: «предводителем их был могущественный муж, друг Гуннхильд, по имени Хакон» (КЗ. С. 98). Аналогично и

Т. М. Андерссон считает, что рождение Олава смоделировано Оддом по образу рождения Христа (Andersson 1978. Р. 145). Л. Лённрот, однако, утверждает, что (иностранные) легенды о святых (равно как и Библия) оказали влияние на сагу об Олаве Трюггвасоне еще до Одда (Lönnroth 1963. S. 72). В частности, он отмечает, что история о том, как Бог спас мальчика Олава из плена в Эйстланде, явно была известна автору «Обзора»: «Но Бог, который избрал этого ребенка для лучшей участи, дал ему свободу…» – начальные слова гл. 18 (мотив 3). Ср. две группы текстов, по С. Багге, содержащих несовпадающие сведения о раннем периоде жизни Олава: «История Норвегии» и «Обзор», восходящие к труду Ари Мудрого, с одной стороны, и «История» Теодорика и сага Одда, восходящие к сочинению Сэмунда Мудрого, – с другой. По мнению этого исследователя, существование общей версии, разделившейся позднее на две, крайне гипотетично, в то время как наличие двух близких, но различающихся версий одних и тех же событий указывает на длительное развитие традиции. Параллельное существование на раннем этапе становления письменности устных и письменных текстов об одном и том же лице или событии может служить объяснением переплетения в ранней истории Олава устной традиции и клерикального знания (Bagge 2006).

Весьма важен вывод Лённрота, что нельзя возвращаться к тезису Бугге (Bugge 1908; Bugge 1910) о том, что саги о юношеских годах Олава связаны с английским героическим сказанием о Хавелоке из Гримсби. Сходство еще не говорит об их связи. Одно очевидно – что рассказ о юности Олава состоит из саг, которые исходно к самому Олаву отношения не имеют. В частности, рассказ о пиратах построен по примеру византийских романов (Lönnroth 1963. S. 89). Того же мнения придерживается и Т. Д. Ульсен, утверждающий, что сходство имен двух Олавов позволило перенести исторические и легендарные черты из истории Олава Святого на Олава Трюггвасона, а рассказ о детстве этого последнего строится по схеме, характерной для «византийских романов путешествий и узнаваний» (Olsen 1965. S. 52–53). Лённрот находит также параллели между рассказами о детстве Олава и английского короля Эдуарда Исповедника, который со своей матерью Эммой бежал в Нормандию после датского нападения на владения его отца короля Этельреда (Lönnroth 1963. S. 80).

{i} Астрид / Ástríðr (ÓTOdd А, ÓTOdd S, Fask, ÓTHkr, ÓTM); Эстрид / Æstríðr (Agrip). Æstríðr в «Обзоре» – это либо датская форма, в отличие от норвежско-исландской, либо описка писца; два других женских имени с тем же корнем в «Обзоре» начинаются cÁst- (см.: Finnur Jónsson в издании 1929 г., примеч. на с. 19).

{ii} бежала Эстрид… на Оркнейи с трехлетним Олавом (Agrip). Оркнейские острова названы не только в «Обзоре», но и в «Истории Норвегии» (Оркады), но там бегство – до рождения Олава. Иная география в «Круге земном»: Астрид бежала «на одно озеро», где «на каком-то островке» родила Олава; там она «провела лето», а осенью перебралась со своими людьми в Опростадир к Эйрику, своему отцу; оттуда она отправилась в Швецию к Хакону Старому. Однако важнее детали хронологические, а не географические. Будущий норвежский конунг Олав Трюггвасон получает имя своего деда – Олава, сына Харальда Прекрасноволосого, отца конунга Трюггви. И это свидетельствует о том, что из всех источников (см. также комм, к мотиву 18) ближе к истине «Обзор» и «История» Теодорика (Agrip, к. 17; Theodoricus, с. IV), указывающие на рождение Олава до гибели конунга Трюггви, поскольку в Скандинавии ребенок, родившийся от умершего отца, непременно должен был получить его имя (см.: Storm 1893а. S. 214; Driscoll 1995. Р. 93, note 50).

(iii} пробыли 2 года у Хакона Старого (ÓTOdd А); пробыли 3 года у Хакона Старого (ÓTOdd S); К тому времени она пробыла… у Хакона Старого два года (ÓTHkr, ÓTM). «Три года» в этом месте редакции S перевода саги Одда, видимо, ошибка писца, поскольку ниже (в гл. 16) будут названы те же «два года», что и во всех прочих источниках. Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

{iv} Олаву… было тогда три года (ÓTHkr, ÓTM). Согласно анналам, Олав пленен в Эйстланде в 971 г. Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

{v} А из Свитьод хотел он поехать в Хольмгард, так как там у него была какая-то родня (Agrip). Из «Обзора» не ясно, чья это родня – Торольва или Олава (в «Истории Норвегии» речь о родне вообще не идет). Последующие авторы, вероятно, поняли так, что это родня Олава, и «отправили» на Русь Сигурда, брата матери Олава.

{vi} к Сигурду… который имел большие почести от конунга Гардов (ÓTOdd А); который теперь имеет там большой почет (ÓTOdd S); Сигурд пользовался там большим почетом (ÓTHkr); имел… большой почет и власть (ÓTM). Сигурд Эйрикссон – брат Астрид, матери Олава, к которому, согласно этим четырем источникам, на Русь отправляется малолетний Олав со своими попутчиками. Более ранние источники («История Норвегии» и «Обзор») не называют имени «родича» Олава и ничего не говорят о почете, оказанном ему князем Владимиром. Об этом подробнее см. комм, к мотиву 3.

{vii} передал их в руки тех купцов (ÓTOdd А); с кущами (ÓTOdd S); с некими купцами (ÓTHkr), в сопровождении неких купцов (ОТМ). Маленький дополнительный штрих к картине русско-скандинавских торговых связей XII–XIII вв.: люди, плывущие в Гардарики (на Русь) – «торговые люди» (подробнее о торговле Новгорода со Скандинавией см.: Джаксон 1989а; см. также о термине Хольмгардс-фари, используемом в сагах для обозначения купцов, плавающих на Русь, в комм. 12 к § 7.4.2 в Главе 7).

{viii} пираты (HN); эйсты (Ágrip); разбойники (ÓTOdd А); викинги. Это были эйсты (ÓTOdd S, ÓTHkr, ÓTM). Об активной пиратской деятельности эстов в Балтийском море см., например, в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского (VII, 1). Об эйстах см. Этногеографический справочник.

{ix} Эйсюсла (HN, Ágrip) – древнескандинавское обозначение о. Сааремаа (см. Этногеографический справочник). В целом информация «Обзора» близка к «Истории Норвегии». Небезынтересно наблюдение «Истории Норвегии» о маршруте: по пути из Швеции на Русь Олав «отклонился в Эйстрию». В нем можно видеть указание на путь из Швеции через Аландские шхеры в Финский залив.

{x} продан в неволю (seldr í паид – Ágrip); продан в рабство (selldr mansali – ÓTOdd A, ÓTOdd S); поделили между собой в качестве рабов (skiptu тед sér til ánauðar – ÓTHkr, ОТМ). Это свидетельство рабовладения в Эйстланде – единственное (среди разного рода источников) столь подробное, а главное – столь раннее. Все прочие сведения о рабах еще более скудны и относятся к более позднему времени. Так, для XIII в. известно, что эсты и курши, привыкшие к набегам на Швецию и Данию, добывали в этих набегах рабов, причем сааремаасцы продавали шведских пленных куршам и другим язычникам (Гл. VII, 1; XIV, 1, 3–4; XXX, 1). Исследователи склонны видеть в этом известии «Саги об Олаве Трюггвасоне» не более чем назидательный рассказ (Jones 1968а. Р. 17). На мой взгляд, при всей назидательности рассказа о пленении и выкупе юного Олава мы можем усматривать здесь отголоски реальности, а именно отражение исторической ситуации на Балтике времени создания рассматриваемых нами источников, т. е. XII–XIII вв.

(xi} Клеркон; Клерку Эрес, Рекой (жена), Реас (сын) (ÓTOdd А, ÓTOdd S); Клеркон; Клерк', Реас, Рекон (жена), Рек(о)ни (сын) (ÓTHkr, ОТМ). В историографии принято, что это – эстонские имена. Уже Финнур Иоунссон в издании «Круга земного» (1893. В. I. Bis. 391, not) ссылается на К. Крона (К. Krohn), который, по его мнению, прояснил, что Reas и Rekon(i) – фактически эстонские имена. Л. Лённрот (Lönnroth 1963. S. 89) отмечает, что у этих имен греческие окончания: Клеркон, Рекон, Эрес, Реас. А. Хольтсмарк, выявляя в переводе саги Одда черты латинского оригинала, подчеркивает, что фантастические имена хозяев Олава «больше подходят к латинскому, чем к скандинавскому контексту» (Holtsmark 1974. S. 14). Проведенный литовским лингвистом С. Каралиунасом анализ имен эйстов этой саги позволил ему сделать вывод об их индо-европейском (а не финно-угорском) происхождении и бытовании в среде балтийских племен. Более того, исследователь склонен видеть в них обозначения определенного социального статуса их носителей, нежели имена собственные в прямом смысле слова (Karaliimas 1994).

(xii} И взял за него драгоценную одежду, которую мы на нашем языке называем плащ или накидка (ÓTOdd А). Как отмечает А. Хольтсмарк, Одд писал по-латыни, но он думал и говорил по-исландски. Это выражается в том, что порой он не находит нужного слова в латинском языке и тогда начинает вводить в текст скандинавские слова при помощи *quod dicitur. AM 310 передает это в переводе при помощи er vér kgllum (Holtsmark 1974. S. 12). Один из самых ярких примеров – перед нами.

(xiii} Они пробыли 6 лет в этой беде (ÓTOdd А); и пробыли они 6 лет в языческих странах (ÓTOdd S); Олав пробыл шесть лет в Эйстланде в этом изгнании (ÓTHkr, ОТМ). Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

Мотив 3

Сигурд, сборщик дани для конунга Гардарики, выкупает Олава из плена в Эйстланде

Источники:

HN (с. XVII. 7–8)

Ágrip (к. 18)

ÓTOdd А (к. 8)

ÓTOdd S (к. 6)

ÓTHkr (к. 7)

ОТМ (к. 46)

Мотив о выкупе Олава из плена в Эйстланде с разной степенью полноты и красочности представлен в шести источниках. Самые ранние из них («История Норвегии» и «Обзор») лаконично сообщают, что Олав был выкуплен своим родичем, посланным королем Русции / конунгом из Хольмгарда в Эйстланд для сбора дани.

В латинском тексте дань обозначена термином tributum, в «Обзоре (а вслед за ним в «Круге земном» и «Большой саге») – тождественным ему skattr, в саге Одда речь идет о landsskylda – налоге с земли.

В исторической литературе утвердилось мнение, что Восточная Прибалтика издавна привлекала внимание Древнерусского государства, тем более что русский летописец начала XII в. среди народов, «иже дань дають Руси», называет земгалов, куршей, эстов и др. (Лавр. Стб. 11; Ипат. Стб. 8). Есть в русских источниках и свидетельства данничества в землях эстов в XI–XIII вв. (Ипат. Стб. 294; НИЛ. С. 22). Известие «Саги об Олаве Трюггвасоне», которое может быть датировано 977/978 г. (см. комм, к мотиву 18), хоть и представляет собой самое раннее известие о сборе дани для русского князя в Восточной Прибалтике, все же, как мне казалось, не нарушает общей картины (Джаксон 1991а. С. 127). Запоздалое знакомство с работой Т. Нунэна убедило меня в ошибочности моего мнения.

Т. Нунэн, в противовес сложившемуся в историографии взгляду, утверждает, что эстская чудь не была подвластна Руси в период с 850 по 1015 г. Анализ источников, проведенный им, показывает, что эсты поставляли вооруженные отряды в войско русского князя, но не платили этому князю дани. Известие «Круга земного» о сборе дани Сигурдом в Эйстланде Нунэн рассматривает в контексте происходивших в то время на Руси событий. Поскольку Снорри говорит о Новгороде, то Нунэн определяет возможные годы службы Сигурда у князя Владимира как 970 – ок. 977 (от того момента, когда Святослав посадил Владимира в Новгороде, до его изгнания его братом Ярополком) и какое-то время в 980 г., когда Владимир вернул себе Новгород, но еще не выступил против Полоцка и Киева и не стал великим князем киевским. Однако в эти годы, полагает Нунэн, все интересы Владимира были сосредоточены на борьбе с братьями и захвате Киева. Он не стал бы предпринимать попыток подчинения чуди, когда ему была нужна их военная помощь. Более того, русские источники, относящиеся к названным годам, даже не намекают на сбор эстской дани. Поэтому записанные в Исландии в XIII в. сведения о Руси X в. вряд ли могут служить основанием для серьезных обобщений. Информация саг о сборе эстской дани противоречит русским источникам и исторической логике. Пребывание Сигурда в Эйстланде Нунэн считает возможным рассматривать как попытку набрать там войска в помощь Владимиру (Noonan 1972. Р. 17–18).

Думаю, что этот анализ Нунэна достаточно убедителен. Хочу сделать лишь две оговорки. Первая. Не только Нунэн, но и многие исследователи строят свои комментарии к «Саге об Олаве Трюггвасоне» на том, что Олав попадает к Вальдамару в тот момент, когда тот сидит в Хольмгарде. Однако, как это представляю себе я, данное обстоятельство ничего не проясняет в хронологии отражаемых сагой событий. Дело в том, что поэтапность освоения скандинавами Восточной Европы, некая пространственная и временнйя очередность в этом процессе, привели к сложению в Скандинавии двух этногеографических традиций. В более раннюю из них вошло обозначение Новгорода, ставшего известным скандинавам раньше Киева. В королевских сагах тем самым закрепилось представление о Хольмгарде (Новгороде) как столице Гардарики (см.: Джаксон 19896; Jackson 1993; Джаксон 2001а).

Второе соображение касается вывода Т. Нунэна. Если исследователь считает, что поездку Сигурда в Эйстланд можно рассматривать как попытку набрать войска для Владимира, то у меня это вызывает известные сомнения. В таком случае в Исландии XIII в. должны были знать и помнить, что в X в. русский князь нуждался в эстском войске. На мой взгляд, в поездке Сигурда в Эйстланд мы должны все же, следуя саге, видеть сбор дани в пользу русского князя, только с той оговоркой, что в саге отразились события времени ее записи, т. е. конца XII–XIII в.

{i} Аллогия (ÓTOdd А) / Аурлогия (ÓTOdd S). О жене Вальдамара Аллогии см. комм, к мотиву 1.

{ii} Сигурд Эйрикссон (ÓTOdd А, ÓTOdd S, ÓTHkr, ÓTM) – брат Астрид, матери Олава Трюггвасона. Если «Круг земной» и «Большая сага» довольствуются указанием, что Сигурд имел большой почет от Вальдамара (см. мотив 2), то в саге Одда имеется ряд уточнений, опущенных Снорри. В частности, редакция А сообщает, что Сигурд получил от конунга «большие владения и большой лен», что ему поручено «вести дела конунга и собирать дань (scylldir) конунга по всем областям», а также что «его повеления должны были иметь силу во всем государстве конунга». Редакция S добавляет к этому, что Сигурд должен был вести суд конунга, а кроме того, при сборе дани с областей «решать, что каждая должна платить». Похоже, что объем власти, который имел Сигурд на Руси, преувеличен сагой. Место Сигурда при дворе русского князя и отношение к нему конунга изображены Оддом в соответствии со стереотипом, выявляемым в сагах при описании знатных норвежцев (конунгов, ярлов, хёвдингов) за пределами Скандинавии: как правило, в этих случаях повествование подчинено задаче возвеличения скандинавского вождя. (Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 70–79.)

(iii} Олаву было 9 лет (ÓTOdd А); Тогда было Олаву 9 лет (ÓTM). – Речь идет о возрасте Олава, когда Сигурд выкупил его и привез в Хольмгард / Гардарики (см. также: ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 56, 105, 190). Согласно анналам, Олав попал в Гардарики в 977/978 г. Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

Мотив 4

Убийство на торгу (Дружина княгини. Неприкосновенность мира в Хольмгарде. Закон в Гардарики)

Источники:

HN (с. XVII. 9-10)

Ágrip (к. 18)

ÓTOdd А (к. 8)

ÓTHkr (к. 8)

ÓTM (к. 47)

Мотив об убийстве юным Олавом в Хольмгарде Клеркона неоднократно привлекался русскими историками к изучению развития права в Древней Руси.

В. О. Ключевский полагал, что при Владимире Святославиче действовало другое уголовное право, нежели при Ярославе Мудром, не похожее на Русскую Правду. «Если Владимир заменил виру за разбой казнью (т. е. денежным штрафом в пользу князя. – Т. Д), то надобно заключить отсюда, что при нем вира не была штрафом в пользу князя». До отмены права мести вирой «наказывалось убийство человека, за которого некому было мстить». Но этим сам собою, по мнению Ключевского, предполагался случай, о котором не говорит Русская Правда, но который «рассказан в скандинавской саге об Олафе, в которой несомненно уцелели иногда в искаженном виде действительные черты Владимирова времени», а именно – «за убийство человека, у которого не было кровных мстителей, требовало вознаграждения общество, к которому он принадлежал или в котором совершилось убийство, если убийца был известен» (Ключевский 1919. С. 528–529. Курсив здесь и ниже мой. – Г. Д. Ключевский использует «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» в переводе Ст. Сабинина).

А. А. Зимин заключил, что в саге «довольно точно передана» «картина древнерусских порядков»: «Наряду с обычаями уже существуют законы. По законам за кровь полагалась кровь, причем без всякого суда, т. е. в порядке внесудебной мести. Князья уже борются с институтом кровной мести. Так, Владимир отказался выдать Олафа и «присудил денежную пеню за убийство»». Из этого следует вывод о том, что «в годы правления князя Владимира сделано было несколько попыток реформ русского права». Не соглашаясь с заключением Ключевского, что «первоначально «вира» платилась в пользу частных лиц и только Владимир стал взыскивать ее в пользу князя», Зимин строит свои возражения, среди прочего, и на «Саге об Олаве»: «по Саге об Олафе штраф за убийство действительно платился не князю, а общине. Однако в данном случае платилась «головщина», а не «вира»» (Зимин 1965. С. 243. Зимин использует «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» в переводе Ст. Сабинина).

И. Я. Фроянов настаивает на том, что, «говоря о княжеском суде в X в., мы не должны забывать о значительной его условности, определявшейся большой самостоятельностью народных общин в отправлении судопроизводства». И вновь «ценной иллюстрацией здесь служит свидетельство, содержащееся в «Саге об Олаве Трюггвасоне»». Фроянову «любопытно, что люди «по обычаю и закону своему» разыскивают преступника, чтобы воздать ему должное. Не менее интересно и то, что княгиня платит виру, не имея, следовательно, никаких преимуществ перед лицом закона» (Фроянов 1980. С. 29–30. Фрагмент «Саги об Олаве» приводится в переводе Е. А. Рыдзевской по «Кругу земному»).

Н. Н. Гринев полагает, что «есть возможность сравнить» статью 1 Краткой Правды «с судебной практикой Новгорода конца X в., сведения о которой сохранились в скандинавской саге об Олаве, сыне Трюггви». Автор статьи признает «легендарный характер саги», но считает необходимым «отметить, что картина новгородского правопорядка изложена в ней очень подробно и убедительно». К сожалению, не уточняется, из чего вытекает такое заключение.

Гринев относит описанные сагой события «ко времени около 980 г.», поскольку тогда «Владимир держал в Новгороде значительный варяжский контингент, готовясь к походу на Киев». Согласно саге, убийца «оказывался вне закона и должен был быть убит, причем убить его мог каждый житель Новгорода… Право заменить смерть вирой принадлежало князю». Поскольку в статье 1 Русской Правды отражено совсем иное положение (а именно, что ««мужа-убийцу» имеет право убить не «весь народ», а ограниченный круг родственников убитого», да и «право заменить смерть денежным штрафом «за голову» принадлежит не князю, а самим родственникам»), то Гринев находит в этом подтверждение своему выводу об «установлении» Правды в начале XI в. (Гринев 1989. С. 20–42. «Сага об Олаве» – то в переводе М. И. Стеблин-Каменского по «Кругу земному», то в «пересказе», далеком от оригинала).

М. Б. Свердлов высказывает претензию в адрес Зимина, что последний «не учел недоброкачественности использованного перевода, вымышленности использованного эпизода в более позднем варианте саги в «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона (1220–1230), тогда как в более древней саге об Олаве Трюггвасоне монаха Одда (1190) его нет, и наконец, особенностей саг как художественных произведений, в значительной мере искажавших фактическую основу, дополнявших ее вымышленными эпизодами и скандинавскими реалиями…» (Свердлов 1988. С. 78–79, примеч. 3). При том, что здесь – одна неточность на другой (у Зимина текст не из «Круга земного», а из «Большой саги об Олаве»; перевод Ст. Сабинина вполне соответствует оригиналу; «Круг земной» датируется не 1220–1230, а ок. 1230 г.; наконец, в саге монаха Одда есть аналогичный сюжет), основная мысль Свердлова абсолютно справедлива. Действительно, нельзя строить выводы такого рода без учета жанровой специфики саг и детального источниковедческого анализа каждого отдельно взятого их сообщения.

Согласно «Истории Норвегии», Олава представили королю, который его усыновил; по «Обзору», месть сочли справедливой, и конунг помиловал Олава; в саге Одда – юному О лаву дали отряд, сами пошли с ним и сочли удар его славным; а в «Круге земном» и «Большой саге» – конунг, чтобы избежать столкновения между народом, желающим мести по закону о неприкосновенности мира, и отрядом, вызванным княгиней, назначил виру, а княгиня заплатила.

В своде королевских саг «Гнилая кожа» содержится аналогичный рассказ из детства будущего норвежского конунга Магнуса Доброго. Действие вновь происходит в Гардарики, только относится к несколько более позднему времени. Согласно целому ряду источников, конунг Олав Харальдссон (Святой), покидая Гардарики, где он несколько месяцев пользовался гостеприимством конунга Ярицлейва (князя Ярослава Мудрого) и его жены Ингигерд, оставляет им на воспитание своего малолетнего сына Магнуса. Это известие датируется концом 1029 г., и Магнусу к этому времени – около шести лет (дата его рождения, согласно исландским анналам, – 1023 или 1024 г.). «Гнилая кожа» и «Хульда» (XIV в.), однако, содержат противоречащий всем остальным источникам (явно вымышленный, как полагает Е. А. Рыдзевская) рассказ о ссоре между Ярицлейвом и Ингигерд и о примирении, достигнутом лишь в результате приглашения для воспитания при дворе Ярицлейва («потому что… тот ниже, кто воспитывает ребенка другого,» – говорит Ингигерд) незаконного сына конунга Олава – Магнуса. Непосредственно за сообщением о том, что Магнус, с согласия его отца, был доставлен в Гардарики и был воспитан у конунга Ярицлейва среди дружины и с не меньшей любовью, чем их (Ярослава и Ингигерд) сыновья, следует в «Гнилой коже», равно как и в восходящей к ней «Хульде», рассказ о том, как юный Магнус, любивший забавляться в палатах конунга, как-то раз, желая отомстить обидевшему его дружиннику, нанес ему смертельный удар маленьким топориком и как конунг заплатил за него виру (см. Главу 7, § 7.2: текст Msk, 3–5; см. также: Джаксон 1994в).

Взаимозависимость рассказов об Олаве и о Магнусе совершенно очевидна. Перед нами типичный случай заимствования и переноса сюжета из одного произведения в другое. Можно лишь гадать, с каким из двух юных конунгов – Олавом или Магнусом – произошли (и произошли ли вообще?) описанные события. Э. Гордон, в целом сомневающаяся в том, что Олав Трюггвасон когда-либо был при русском дворе, рассматривает историю пребывания Олава в Гардарики как смешение с историей Магнуса, который до 11 лет должен был находиться на Руси. Монах Одд, полагает Гордон, перенес известные ему рассказы о Магнусе на историю Олава (Gordon 1938. S. 71–73). Не соглашаясь с точкой зрения, что «Гнилая кожа» возникла раньше «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда (а именно при этом условии автор «Гнилой кожи» мог заимствовать что-либо у Одда) и, более того, учитывая наличие версии «Истории Норвегии» (памятника более раннего и иного по жанру), я склонна в рассказах об Олаве видеть источник сообщения «Гнилой кожи» о юном Магнусе (неплохо вспомнить еще и о «литературном» характере начальной части «Гнилой кожи»), а не наоборот (Джаксон 1993а. С. 197–198; ср.: Andersson 2003. Р. 139).

Похожие сюжеты встречаются и в сагах об исландцах. Например, в «Саге об Эгиле» (1200–1230) рассказывается, как во время игры в мяч семилетнего Эгиля Скаллагримссона побил более взрослый мальчик Грим Хеггасон. Эгиль бросился к своему покровителю, Торду Гранасону, и рассказал тому, что произошло. Торд сказал: «Я пойду с тобой, и мы ему отомстим». Торд дал Эгилю топор, который держал в руках. (Примечателен следующий далее комментарий: «Этим оружием в то время охотно пользовались».) Торд и Эгиль пошли туда, где играли мальчики, Эгиль подбежал к Гриму и всадил ему топор в голову. Затем Эгиль и Торд ушли к своим. Позднее сторонники Эгиля и убитого мальчика Грима бились между собой, и были убитые и раненые (ÍF. II. 98-100). Сейчас считается практически доказанным, что автором «Саги об Эгиле» был Снорри Стурлусон (см. Прилож. IX). В таком случае не удивительно, как и из какого источника рассказ об убийстве, совершенном юным «героем», попал в «Сагу об Эгиле». Впрочем, если, как отмечал еще Г. Сторм, примитивному рассказу Одда об убийстве Клеркона (где Олав выступает просто в роли палача) Снорри в «Круге земном» предпочел, несколько изменив его, рассказ «Обзора саг о норвежских конунгах» (Storm 1873. S. 135), то в «Саге об Эгиде» Снорри очень близок именно к Одду.

Итак, материал источников красноречиво говорит сам за себя: на основании рассказа об убийстве юным конунгом на новгородском торгу своего обидчика (в какой бы редакции ни брался текст саги) нельзя делать выводов о нормах русского права на рубеже X–XI вв. Более того, есть еще два фактора (пространственный и временной), о которых не следует забывать. Первое – отдаленность Руси от Норвегии и тем более от Исландии, создававшая известные трудности в поступлении точных сведений о событиях на Руси на далекий Север. Вопрос о «поставщиках» в Исландию сведений о Руси так до конца и не решен. Второе – хронологический разрыв между описываемыми событиями (конец X в.) и временем фиксации всех выше поименованных источников (последняя треть XII в. – первая треть XIII в.), сказывающийся в том, что сведения, пусть даже без искажений донесенные до Исландии, не менее века бытовали в устной традиции и могли подвергнуться значительной трансформации. Направление, в котором могла идти эта трансформация, вполне очевидно: нормы чужого права, если сведения о таковых доходили до Скандинавии, могли и должны были, на мой взгляд, трансформироваться в процессе устной передачи в соответствии с нормами местными (в данном случае – и норвежскими, и исландскими).

Позволю себе привести лишь некоторые, лежащие на поверхности, параллели между рассматриваемыми текстами «Саги об Олаве Трюггвасоне» и материалом норвежских судебников XII–XIII вв. – «Законов Гулатинга» и «Законов Фростатинга» (см.: Гуревич 1977. С. 11–21). Погоня за Олавом, убившим Клеркона («бросился весь народ, по обычаю своему и законам, и побежал за мальчиком, куда он скрылся» – ÓTHkr, к. 8; то же – ОТМ, к. 47), находит соответствие в статье 152 «Законов Гулатинга» («если человек убит в толпе, то хорошо, если он будет отомщен. Но если он скрывается в лесу, то все должны пуститься в погоню, и никто не должен препятствовать [погоне]» – ENL. Р. 129). В законах отражена ситуация, близкая к той, когда Олав после неожиданной встречи с Клерконом пришел к своему родичу Сигурду «и просил его оказать ему поддержку, чтобы отомстить за своего воспитателя» (ÓTOdd А, к. 8). Так, статья 162 «Законов Гулатинга» предписывает пособникам убийцы («если человек просит группу людей присоединиться по какой-либо причине к нему против другого человека и если он убивает того человека, когда они приходят в его дом») заплатить конунгу определенный штраф за соучастие (ENL. Р. 133). Топор – каковым во всех версиях этого рассказа воспользовался юный Олав, будь то выхваченный из рук Клеркона топор его воспитателя Торольва (Ágrip, к. 18), или большой широкий топор Сигурда и его людей (ÓTOdd А, к. 8), или собственный маленький топорик Олава (ÓTHkr, к. 8; ОТМ, к. 47), – нередко фигурирует в законах, вплоть до того, что, согласно статье 218 «Законов Гулатинга», после смерти убийцы на его наследника переходит «ответственность за топор» (ENL. Р. 150). Ср.: в «Ландслове» короля Магнуса (третья четверть XIII в.): «А если в бешенстве человек ударил другого в том месте, где нет установленного мира, топором, дубинкой или камнем, возместит королю маркой серебра за каждый удар» (Flom 1937. IV. 20 – перевод М. В. Панкратовой). Помиловать преступника (как Вальдамар помиловал Олава) может, согласно норвежским законам, только конунг. Так, статья 5 «Законов Фростатинга» гласит: «Может случиться, что конунг разрешит человеку вне закона остаться в стране, по просьбе важных людей или по какой другой причине» (ENL. Р. 214).

{i} Когда ему исполнилось около 12 лет… (HN). И когда ему было 12 лет… (Agrip). Олаву было тогда 9 лет (ÓTOdd А). Как мы видим, в редакции А саги монаха Одда убийство приписано еще более юному Олаву (ему здесь лишь 9 лет), однако типичный для саговой литературы возраст мужания сагой тоже отмечен. См. в гл. 8: «А когда ему было 12 лет, то спрашивает он конунга, нет ли каких-нибудь городов или округов, тех, которые были под его властью и были отняты у него язычниками». См. ниже комм, к мотиву 6; ер. также: Глава 2, § 2.2, комм. 15. Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

(ii} Торг (HN, Ágrip, ÓTOdd А, ÓTHkr, ОТМ). Во всех источниках фигурирует новгородский Торг. Однако если в латинском тексте «Истории Норвегии» используется термин forum «рыночная площадь, торжище, центральная площадь», то в сагах – слово, являющееся древнерусским лексическим заимствованием в скандинавских языках, принадлежащим эпохе викингов: torg «рынок, торг» < дрр. тьргъ (Мельникова 1984. С. 70), хотя в древнеисландском языке имелась и другая возможность для обозначения того же понятия: markadr < лат. mercatus.

(iii} А такие были законы в той стране, что там не полагалось воспитывать сына конунга из иноземного рода или из далекого государства без ведома самого конунга (ÓTOdd А); Такие были законы в Гардарики, что там не могли находиться люди королевского рода, кроме как с разрешения конунга (ÓTHkr, ÓTM). А. И. Лященко высказывает сомнение, что на Руси мог существовать такой закон, но при этом приводит аналогичные примеры из саг: Харальд Суровый Правитель меняет в Византии свое имя и называется Нордбриктом (см. мотив 4 в Главе 8); Олав Трюггвасон (см. мотивы 12, 13) на западе называет себя гардским купцом по имени Али/Оли (Лященко 1926а. С. 11–12).

{iv} во дворе княгини… отряд людей в полном вооружении (ÓTHkr, ОТМ). Это не единственное указание на то, что княгиня имела свою дружину (ер. мотив 6). Исследователи, однако, не верят этому сообщению саги. Так, Э. Гордон (Gordon 1938. S. 71) повторяет мнение А. Бугге (Bugge 1908, 1910), что Аллогия не могла иметь свой двор и дружину, если, согласно Нестору, у князя Владимира было пять жен и сотни наложниц. Ср. также: Jones 1968а. Р. 17.

Мотив 5

Тинг Аллогии. Олав воспитывается в Гардарики

Источники:

ÓTOdd А (к. 8)

Fask (к. 23)

ÓTM (к. 57)

Мотив тинга (общенародного собрания) княгини Аллогии представлен только в саге монаха Одда. Здесь он весьма уместен как стилистически, так и сюжетно. Рассказ об убийстве Олавом своего обидчика (мотив 4) обрывается на моменте убийства. Понятным становится использование темы невозможности проживания в Гардарики чужестранцев королевского рода. Дальнейшее развитие получает тема язычников-прорицателей в Гардарики. Лишний раз подчеркивается мудрость княгини Аллогии.

Г. Сторм отмечает, что в изложении убийства на торгу (мотив 4) Снорри Стурлусон рассказу Одда об убийстве Клеркона предпочел версию «Обзора» (с незначительным изменением), в результате чего он выпустил рассказ Одда о еще одном предсказании, а именно – о тинге Аллогии (Storm 1873. S. 135).

В «Большой саге» мотив тинга трансформирован и приспособлен к ситуации. Поскольку в гл. 47 излагается (вслед за «Кругом земным»), как по просьбе княгини конунг взял Олава под свое покровительство (мотив 4), то в гл. 57, восходящей к Одду, тинг не упоминается, но духи-хранители и свет, сияющий над Олавом, поясняют, почему он был любим конунгом и княгиней.

В «Красивой коже» фраза о том, что Олав получил воспитание у Вальдамара, лексически близка к тексту Одда.

По мнению А. Бугге, рассказ о тинге – не более чем сказка (Bugge 1908. S. 251–252). Э. Гордон тоже разделяет взгляд Бугге, что рассказ о юных годах Олава напоминает то, что говорится в саге о Хавелоке: королевский сын в детстве вынужден покинуть родину, он воспитан в чужой стране, вернувшись назад, он становится правителем. Гордон, кроме того, полагает, что юные годы Олава были так похожи на юные годы других конунгов, что скальды не имели достаточно фактического материала, и потому они уделили юности Олава так мало внимания. Эти годы его жизни послужили в рассказах о нем целям церковной пропаганды (Gordon 1938. S. 68).

Гордон отмечает, что, когда читаешь в саге, как прорицатели в Гардарики говорили, что в страну пришли духи-хранители какого-то благородного человека, начинаешь думать о рождении Христа (см.: Мф 2–3) и об Ангеле Господнем, возвещающем великую радость (Лк 2, 8-13). А тинг Аллогии напоминает о том, как Ирод послал волхвов в Вифлеем разведать о Младенце (Мф 2, 9): «И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец» (Gordon 1938. S. 41).

Л. Лённрот (Lönnroth 1963. S. 68) тоже видит в саге Одда заимствования из Библии: когда Олав появляется в Гардарики, возникает некий свет, как от вифлеемской звезды, осветившей восток.

Лённрот также полагает (Ibidem. S. 89), что некоторые мотивы близки к мотивам, использованным Саксоном Грамматиком: например, Сванхвита (Suanhuita), дочь датского короля Хадинга, узнает по глазам (ер.: Аллогия и Олав) королевское происхождение человека, называющего себя «королевским рабом», а в действительности – Регнера, сына шведского короля Хундинга (Saxo. Lib. II. Cap. 5).

{i} в восточной части мира (ит austr halfu heimsins – ÓTOdd A, ÓTM) – О четырехчастном делении ойкумены в древнескандинавской картине мира см.: комм. 32 к «Саге об Инглингах» в Главе 1.

{ii} в Хольмгарде (Fask). – Не могу не отметить неудачный комментарий к этому топониму в прекрасном высоко профессиональном переводе «Красивой кожи» на английский язык. Переводчица и комментатор А. Финли утверждает в начале XXI в. (словно за последние полтора века не было написано сотен работ на эту тему), что «русь, скандинавские правители Руси, основали эту базу на острове на Волхове» («the Rus, The Scandinavian rulers of Russia, had established this base on an island in the Volkhov» – Finlay 2004. P. 112, note 277).

(iii} у Вальдамара Старого (Fask). – Автор «Красивой кожи» называет Вальдамара «Старым» (прозвище, нередко применимое к прародителю, основателю династии; ер.: Один Старый) и говорит, что Олав получил воспитание в Хольмгарде, хотя из висы, на которой основана данная глава, это не следует. Скорее всего, на востоке в Хольмгарде (вариант: Гардарики) у Вальдамара Старого (ер. ÓTHkr, к. 26) было чем-то вроде стереотипной формулы в сознании авторов саг и их аудитории.

Мотив 6

Олав на военной службе у Вальдамара. Дружина княгини

Источники:

Ágrip (к. 18)

ÓTOdd А (к. 8)

Fask (к. 23)

ÓTHkr (к. 21)

ÓTM (к. 58)

Мотив службы Олава у конунга Вальдамара дает прекрасную возможность увидеть авторскую работу Одда Сноррасона, автора «Обзора», Снорри Стурлусона и составителя «Большой саги».

Самая ранняя информация, содержащаяся в «Обзоре», предельно лаконична: Олаву дали дружину, он ходил в разные земли, воевал, совершал подвиги, приобретал славу; его отряд пополняли норманны, гауты и даны. Этот перечень воинов Олава близок к тексту «Истории Норвегии», где говорится о том, как Олав занялся пиратством, оплывая берега Балтии, а «его флот усиливался за счет норвегов и данов, гаутонов и склавов» (см. мотив 8).

Информация о службе Олава у Вальдамара никакими другими данными не подкрепляется, но вероятность ее весьма велика. Г. Джоунз полагает, что мы можем верить в то, что, находясь на Руси, Олав не сидел без дела. Благодаря своему темпераменту, воспитанию и стремлению к славе он должен был участвовать в многочисленных войнах Владимира против славян, поляков, булгар и печенегов (Jones 1968а. Р. 17–18). Это с одной стороны. С другой, из русских источников мы знаем варягов именно в качестве наемников – норманнского корпуса, который некоторое время постоянно служил князьям (Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 155–158.) В частности, и Владимир Святославич, готовясь к борьбе с Ярополком, «бкжа за море» и вернулся оттуда «съ Варлги» (Лавр. Стб. 75).

У Одда этот мотив вырастает в цветистый рассказ, наполненный дополнительными деталями и подробностями и, вне всякого сомнения, направленный на возвеличение юного конунга (о стереотипе изображения скандинавского конунга на Руси см.: Джаксон 19786). Здесь и почет и слава от князя и княгини; и предводительство в дружине, добывающей честь конунгу; и победа над недругами; и возвращение конунгу отвоеванных у него ранее земель; и покорение иноземных народов; и сокровища в качестве военной добычи. И все это относится к двенадцатилетнему мальчику.

Э. Гордон считает, что Олав в 12 лет вполне мог предпринять викингский поход, ибо так поступали, согласно сагам, и другие юные конунги (Gordon 1938. S. 90). Я, напротив, склонна видеть в этом рассказе следование стереотипу. А. Бугге, на которого здесь ссылается Гордон, тоже не отрицает того, что двенадцатилетний конунг мог возглавлять дружину князя, но полагает, что снарядить корабль в таком юном возрасте Олав мог только с помощью князя (Bugge 1910. S. 6). Уверенность Бугге зиждется на строфе скальда Халльфреда об Олаве, но не той, которая составляет мотив 9, а другой – о которой речь пойдет несколько ниже в этом комментарии.

Автор «Красивой кожи» в двух фразах сообщает, что Вальдамар сделал Олава хёвдингом над теми воинами, которые охраняли земли конунга, и что Олав увеличил государство гардских людей.

Снорри, вслед за «Красивой кожей», говорит о возглавляемом Олавом отряде, который должен был охранять страну (а не приносить честь конунгу, как у Одда), но не решается повторить, что стараниями Олава увеличилось государство Вальдамара. У Одда Снорри заимствует лишь собственный отряд Олава, который тот содержал на средства, выплачиваемые Вальдамаром. Из всех воинских подвигов Олава Снорри отмечает лишь то, что у того было несколько сражений и он умело управлял войском.

Из другой главы Одда (ÓTOdd А, к. 9) заимствует Снорри дополнительную тему – зависть людей к О лаву и попытку настроить конунга против него. (Отсюда логически вытекает отъезд Олава из Гардарики – мотив 8.) Наговаривая на Олава, согласно Снорри, люди обращали внимание конунга на отношения Олава с княгиней: «И не знаем мы, о чем они с княгиней постоянно разговаривают». Тут-то и следует у Снорри, видимо, долженствующий объяснить отношения княгини с Олавом текст о собственной дружине княгини. Здесь мы имеем пересечение с мотивом 4, где уже фигурировал находящийся во дворе у княгини отряд людей в полном вооружении (подробнее см. комм, к мотиву 4). Г. Джоунз предупреждает, что мы не должны верить в особые отношения Олава с иностранной королевой – это общее место в сагах (Jones 1968а. Р. 17).

В «Большой саге» контаминированы версии Одда и Снорри: превозносится двенадцатилетний конунг и сообщается о дружине княгини. Е. А. Рыдзевская отмечает, что «все это описано в весьма общих и неопределенных выражениях, безо всяких конкретных данных», каковых, по-видимому, в древнескандинавской литературе относительно жизни Олава на Руси и не имелось (Архив ИИМК. Ф. 39. № 19. Л. 16).

{i} Höfðingi (хёвдинг) – предводитель. Таким же предводителем над дружиной князя оказывается, согласно «Кругу земному», Харальд Сигурдарсон при конунге Ярицлейве (Ярославе Мудром). Чаще, однако, источники (и саги, и летописи) говорят о том, что вплоть до XI в. русские князья нанимали к себе на службу дружины викингов, заключая с их предводителями «своего рода коллективный договор» (Мельникова, Петрухин, Пушкина 1984. С. 62).

{ii} Аналогичную услугу и в сходных выражениях О лав позднее предложит королеве Гейре (ÓTOdd А, к. 11).

(in} хочу я положиться в этом на ваше счастье и твою собственную удачу (ÓTOdd А). – Две различные формы обращения к конунгу в этих словах Олава – на «Вы» и на «ты» – привели к расхождениям в переводах. Так же, как здесь, переведена эта фраза на английский язык Т. М. Андерссоном (2003. Р. 48). М. Риндал при переводе саги на норвежский язык принимает þíns за ошибку писца и предлагает свою конъектуру: mins; в результате получается, что Олав готов положиться на счастье конунга, но на свою собственную удачу (1977. S. 36).

{iv} паруса на их кораблях были из драгоценных материй (ÓTOdd А). – Т. М. Андерссон (Andersson 2003. Р. 139) отмечает, что драгоценные паруса фигурируют, например, в описании корабля Харальда Сурового Правителя, на котором он возвращался в Норвегию из Константинополя через Русь (Msk 55), либо в рассказе о плавании Сигурда Крестоносца из Палестины в Константинополь (Codex Frisianus. Bis. 286).

(v} В этом месте в рукописях AM45fol («Codex Frisianus», ок. 1300 или ок. 1325 г.) и AM 761 b 4°х (ок. 1700 г.) в текст «Саги об Олаве Трюггвасоне» по «Кругу земному» вставлена следующая строфа (см.: Codex Frisianus. Bis. 109; цитирую по:

http://www.skaldic.arts.usyd.edu.au/db.php?if=default&table=verses&id=3148&val= просмотрено 08.11.09):

Tolf vas elds at aldri

ýsetrs hati vetra,

hraustr þás herskip glæsti

Horða vinr ór Gǫrðum;

hlóðu Hamðis klæðum

hjǫrva gnýs ok skýjum

hilmis menn sem hjǫlmum

hlýrvigg, en mól stýri.

«Щедрому хёвдингу было двенадцать лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов. Люди конунга нагрузили корабль кольчугами, и щитами, и шлемами; и вращались штурвалы». Прозаический и поэтический текст находятся в явном несоответствии: если в саге идет речь об участии Олава Трюггвасона в защите владений конунга Вальдимара, то в висе – об отъезде с Руси некоего «отважного друга хордов». Скальдический текст противоречит не только своему ближайшему контексту, но и в целом истории Олава Трюггвасона, как она известна из целого ряда скандинавских источников, включая стихи скальдов – современников этого конунга. Дело в том, что 12-летний Олав не покидал Руси (он сделал это значительно позже); напротив, другой конунг – Магнус, сын Олава Святого, – отправился на родину приблизительно в том же юном возрасте, и Арнор Скальд Ярлов, описавший это событие, назвал Магнуса «отважным другом хордов»: «Vasat ellifu allra / ormsetrs hati vetra, / hraustr þás herskip glæsti/ Hgrða vinr ór Gǫrðum» (цит. no: Whaley 2009. Р. 207; см. полный текст и перевод в Главе 7, § 7.2, комм. 58–61).

Текст висы вводится словами: «Так говорит Халларстейн». Халлар-Стейн – это исландский скальд XII в. (Skj AI. 543–553; ВТ 525–535). Вопреки источнику, Финнур Йоунссон приписал эту вису Халльфреду Трудному Скальду (Ibidem. АТ 156; ВТ 148), современнику конунга Олава, сочинившему в 996 г. «Драпу об Олаве» (см. об этом скальде и его драпе ниже в комм, к мотиву 9). Вслед за Финнуром это повторили Я. де Фрис (de Vries 1964. S. 165) и О. Прицак (Pritsak 1981. Р. 272; Pritsak 1992. Р. 17–18). Полагаю, что данное мнение всё же ошибочно (см.: Джаксон 1991а. С. 103–104), в первую очередь, по причине противоречивости содержащейся в этой строфе информации, что заставляет думать, будто приведенная выше строфа принадлежит скальду, лишь понаслышке знавшему историю Олава Трюггвасона. Первое полустишие этой висы почти дословно совпадает (как можно видеть выше) с заключительным полустишием первой строфы поэмы Арнора Скальда Ярлов (исландского скальда, родившегося ок. 1012 г.), сочиненной им в 1047 г. на смерть конунга Магнуса Доброго (см. в Главе 7: § 7.2 и комм. 61), и вполне вероятно, что эти строки могли быть заимствованы Халлар-Стейном из поэмы Арнора, а не Арнором из поэмы Халльфреда. Халлар-Стейн известен обращением к чужим стихам: «Предполагается, что Халлар-Стейн заимствовал… структуру расщепленного стева у своего тезки, Стейна Хердисарсона, которому, как обычно считают, он в немалой степени мог быть обязан также содержанием созданного им стева» (Гуревич, Матюшина 2000. С. 380). Показательно также, что Снорри, цитирующий в «Круге земном» двадцать одну строфу Халльфреда и двадцать две строфы Арнора, ни разу не обращается к творчеству Халлар-Стейна (см. две его строфы в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» – в этой Главе, в § 5.5).

Б. Фидьестёль видел здесь перенос традиции, связанной с Магнусом Добрым, в рассказ об Олаве Трюггвасоне (Fidjestol 1982. S. 107). Д. Уэйли находит весомые аргументы в защиту первенства Арнора Скальда Ярлов в сочинении указанных строк, а значит, тем, кто их позаимствовал, не мог быть умерший за пять лет до рождения Арнора Халльфред и вполне мог быть, согласно указанию источника, Халлар-Стейн (Whaley 1998. Р. 183–184; Whaley 2009. Р. 208–209). Итак, я полагаю, что внесенная лишь в одну редакцию «Круга земного» ее переписчиком скальдическая строфа принадлежит Халлар-Стейну и исторической ценности как источник, подтверждающий пребывание Олава Трюггвасона на Руси, не представляет.

{vi} Так говорится в Рекстефъе… (ОТМ) – с этого места в «Большой саге» идет текст, отличный от «Круга земного». Автор добавляет строфу из «Рекстефьи» («Rekstefja») – поэмы исландского скальда XII в. Халлар-Стейна (см. о нем выше в (v}). Сочиненная больше чем через век после гибели Олава Трюггвасона, эта поэма не представляет исторической ценности, не служит подтверждением историчности информации тех фрагментов саг, в которых она до нас дошла (см. еще одну строфу в мотиве 11). Вероятно, сведения об Олаве почерпнуты скальдом XII в. из саг (устных, а возможно, и письменных) об этом конунге.

Мотив 7

Разговор Олава и Вальдамара о религиях

Источники:

ÓTOdd А (к. 9)

ÓTM (к. 57)

Мотив разговора Олава и Вальдамара о языческих богах самостоятельной ценности не представляет. Он подготавливает нас к тому, о чем речь пойдет ниже (см. мотив 11).

Е. А. Рыдзевская высказывает предположение, что возможным образцом для Одда послужили некоторые англо-саксонские предания из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (VII в.), «где христианизация тех или иных отдельных областей Англии связывается с влиянием одного короля, христианина, на другого, язычника… Речи Осви о христианской и языческой вере и богах и Олафа – на ту же тему у Одда в редакции А его саги весьма сходны по содержанию, но сопоставление именно этих текстов, как таковых, сравнительно мало убедительно, так как они носят слишком явно характер общих мест, встречающихся очень часто, и совершенно независимо друг от друга, в литературе соответственного характера, как на Западе, так и на Востоке» (Рыдзевская 1935. С. 14–15). Боюсь, что гипотезу Рыдзевской принять трудно, ибо, как она отмечает сама, нет свидетельств знакомства Одда с сочинением Беды. Полагаю, что исследовательница справедливо указала на типологическое сходство общих мест в литературе соответствующего жанра, вне зависимости от места и времени ее создания.

{i} Никогда не испугаюсь я тех богов, что не имеют ни слуха, ни зрения, ни разума (ÓTOdd А); Никогда не испугаюсь я богов, которым ты поклоняешься, потому что у них нет ни речи, ни зрения, ни слуха, и у них нет никакого разума (ÓTM). – Очевидная библейская аллюзия (ср.: 1 Цар 12:21; 1 Пар 16:26; Пс 95:5; Нс 44:9-18; Иер 2:28, 10:5, 16:20; Mux 5:13; 1 Кор 8:4), нашедшая отражение в целом ряде древнескандинавских агиографических сочинений (см.: Andersson 1988. Р. 276). Ср.: мотив 11, комм. {vi}.

Мотив 8

Отъезд Олава из Гардарики

Источники:

HN (с. XVII. 11–14)

ÓTOdd А (к. 9)

ÓTHkr(к. 21)

ÓTM (к. 58)

В «Истории Норвегии» специального акцента на отъезде Олава из Русции не делается: просто рассказывается о его пиратской деятельности на Балтике и в Британии.

Отъезд Олава из Гардарики представлен в саге Одда как случайность: когда он, проведя лето в Аустрвеге, замыслил вернуться домой в Гарды, ему помешал сильный встречный ветер, и потому он повернул к Виндланду.

Как отметил Г. Сторм, Снорри позаимствовал у Одда рассказ о том, что к Олаву стали плохо относиться (см. мотив 6) и потому он не захотел дольше оставаться на Руси (Storm 1873. S. 136). Согласно «Кругу земному», Олав сознательно отправляется в Эйстрасальт (Балтийское море) и к Боргундархольму (о. Борнхольм).

«Большая сага» следует за Снорри, добавляя в повествование одну деталь – описание кораблей Олава.

Мотив 9

Виса Халльфреда об Олаве в Гардах

Источники:

ÓTOdd А (к. 82)

Fask (к. 23)

ÓTHkr (к. 22)

ÓTM (к. 58)

Халльфред Оттарссон Трудный Скальд (Hallfreðr vandrœðaskáld Óttarsson) – исландский скальд (ок. 967-1007 гг.), о котором существует отдельная сага. О том, как скальд получил свое прозвище, известно из гл. 40 «Красивой кожи». О том же говорит и Снорри Стурлусон в гл. 83 «Саги об Олаве Трюггвасоне» и завершает главу такими словами: «Из стихов Халльфреда мы берем то верное и правдивое, что в них есть о конунге Олаве сыне Трюггви» (КЗ. С. 149). Сохранилось много стихов Халльфреда (отдельные строфы и фрагменты драп). «Драпа об Олаве» («Óláfsdrápa») сочинена в 996 г. Любопытно, что Халльфред знаменит своим прославлением конунга Олава, но вместе с тем он сочинял стихи и о его противниках – норвежских ярлах Хаконе и Эйрике (см.: Finlay 2004. Р. 112, note 278).

Э. Гордон отмечает, что строфы скальда Халльфреда об Олаве – единственный источник, восходящий ко времени жизни Олава (Gordon 1938. S. 94). Строфа из этой драпы, упоминающая Гарды, – единственное основание для того, чтобы не ставить под сомнение факт пребывания Олава на Руси. В то же время подробности русских лет Олава по праву принимаются исследователями лишь после тщательной проверки источникового материала.

В AM 310 4° строфы Халльфреда приводятся в одной из дополнительных глав; все шесть строф «вплетены» в повествование фразой о землях на юге и на западе, опустошенных Олавом Трюггвасоном. В «Красивой коже», напротив, висы следуют за очень лаконичным рассказом о детстве и юности Олава на Руси, завершающимся словами о том, что Олав приобрел известность и на востоке, и на юге, и на западе. Здесь они выглядят вполне уместно, чего нельзя сказать о «Круге земном». В нем приведена лишь одна строфа, но, как справедливо отметил Л. М. Холландер, «эти строки вряд ли относятся к содержанию главы» (Hollander 1964. Р. 163. Ch. 22, note 4), поскольку о военных действиях на Борнхольме (Остров – Hólmr – принятое в древнескандинавских источниках сокращение от Borgundarhólmr) речь идет в предыдущей главе, а о пребывании Олава на Руси – еще раньше. В «Большой саге» виса непосредственно следует за рассказом об отъезде с Руси и о битве на Борнхольме.

{i} В рукописи AM 310 4° после заключительной (по содержанию) 78-й главы саги Одда помещены еще четыре дополнительные главы (79–82), в последней из которых и приводится виса Халльфреда об Олаве в Гардах. Исследователи склонны считать, что эти главы не принадлежат тексту Одда (Finnur Jónsson 1932а. S. xvii-xviii; Bjarni Aðalbjarnarson 1937. S. 55; Andersson 2003. P. 26).

(ii} Бурицлавом звали конунга в Виндланде (ÓTHkr). Имя Бурицлав (Бурицлейв) встречается в ряде древнескандинавских источников. Оно происходит от славянского Болеслав. Но с 964 по 992, т. е. именно в те годы, когда там мог появиться Олав, польским князем, который правил в стране вендов (виндов саг), был Мешко L Вероятно, автор саги имел в виду его сына Болеслава или Болеслава Кривоустого. Бурислейв и три его дочери упоминаются в «Саге о Иомсвикингах» (гл. 15, 25).

{iii} Женитьба Олава на Гейре не зафиксирована ранней поэзией, а потому к этому известию следует относиться с сомнением (Turville-Petre 1951. Р. 133).

Мотив 10

Олав из Виндланда возвращается на Русь

Источники:

ÓTOdd А (к. 12)

ÓTOdd S (к. 8)

ÓTM (к. 75)

Мотив вторичного пребывания Олава на Руси, как принято считать, «лишен всякого исторического основания, стоит вне всякой определенной хронологии, заключает в себе ряд противоречий и совершенно не увязывается с общим ходом изложения ни у самого Одда, ни в распространенной редакции» (Рыдзевская 1935. С. 11).

С. Кросс называет повторное пребывание Олава на Руси «романтической контаминацией» (Cross 1931а. Р. 146).

У Снорри вместо возвращения на Русь из Виндланда (как у Одда) Олав отправляется на запад. Деятельность Олава на Британских островах лучше описана источниками, чем его пребывание на Балтике, – Халльфред Трудный Скальд говорит об этом периоде жизни Олава подробнее. Кроме того, в «Англо-Саксонской хронике» во главе викингского отряда во время битвы при Мэлдоне выступает Унлав (Unlaf), т. е., с большой вероятностью, Олав Трюггвасон (ASC, As. а. 993[991]; Е, F s. а. 994). Согласно английскому хронисту Флоренсу Вустерскому (ф 1118), Олав отправился назад на родину весной 995 г., и это вполне согласуется со сведениями скандинавских источников (см.: Turville-Petre 1951. Р. 133).

(i} Когда Олав Трюггвасон пробыл три года в Виндланде… (ÓTOdd А; ОТМ). Хронологические вехи жизни Олава Трюггвасона см. во Введении к настоящей Главе и в комм, к мотиву 18.

(ii} в Русию – iRusiam (ÓTOdd А); в Гарды – iGarða (ÓTOdd S). А. Хольтсмарк отмечает, что в редакции А больше заметны следы латинского оригинала, и один из показателей – наличие в ней латинских имен, к тому же и склоняемых в соответствии с нормами латинского языка. Яркий пример – асе. sing. Rusiam (см.: Holtsmark 1974. S. 13–14).

Мотив 11

О сновидении конунга Олава. Крещение Руси

Источники:

ÓTOdd А (к. 13)

ÓTOdd S (к. 9)

ÓTM (к. 76, 77)

Создание мотива крещения Руси принадлежит монаху Одду. Автор «Большой саги» следует за Оддом, несколько дополняя его (в частности, вводя рассказ о тинге в Гардах по вопросу принятия христианства). Объективизирующая тенденция Снорри имеет своим следствием то, что наиболее невероятные детали крещения по Одду у Снорри опущены, как то: рассказы о prima signatio Олава в Греции, о его участии в крещении Руси, о его путешествии в Грецию или Сирию после битвы при Свёльде (Andersson 1977. Р. 146). Вместо истории Одда о поездке Олава в Грецию и о его возвращении с епископом Павлом на Русь Снорри сперва повествует о том, как Олав крестился сам, а затем сообщает, что скальды или письменные источники рассказывают о его великих делах, и при этом называет те земли, которые крестил Олав, – Руси среди них нет (Storm 1873. S. 137).

Отношение к этому известию саги Одда в историографии было самым различным. Так, скажем, Н. Баумгартен принимает, с оговорками, версию саги. Он не отрицает участия Олава в крещении Владимира, но и не находит данных для определения степени этого участия (Baumgarten 1931. Р. 33; Baumgarten 1932. 65–67). Его точку зрения разделяет М. Таубе (Taube 1947. Р. 49). А. Бугге полагает, что Олав не мог привезти из Греции епископа Павла и участвовать в крещении Руси, поскольку Владимир крестился в 988 г., когда Олав уже покинул Русь. Сновидение Олава Бугге считает легендой и сравнивает его с видением Иакова (Bugge 1910. S. 7). Е. А. Рыдзевская рассматривает вторую поездку Олава на Русь и его участие в крещении Руси как нечто совершенно апокрифическое (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190). И. П. Шаскольский считает, что версия саги, принятая некоторыми историками, «не выдерживает серьезной критики» (Шаскольский 1965. С. 45). Ее отвергают также А. Стендер-Петерсен (Stender-Petersen 1953. Р. 144–145), X. Пашкевич (Paszkiewicz 1954. Р. 44), Ф. Дворник (Dvomik 1956. Р. 206), Б. Я. Рамм (Рамм 1959. С. 41^42).

Совершенно справедливо Е. А. Рыдзевская считает возможным согласиться с выводом А. И. Лященко: с точки зрения крещения Руси этот мотив значения не имеет (Рыдзевская 1935. С. 20). Одд сделал Олава участником обращения Руси и посредником между Русью и Грецией в целях возвеличения своего героя. Описанное в саге участие Олава Трюггвасона в крещении Руси выглядит не более чем вымыслом монаха Одда, но вымыслом, вполне оправданным в свете той роли крестителя северной части мира (см.: Fidjestol 1993b; Fidjestol 1997. Р. 201–227), которая приписывается ему традицией (ср. комм, к мотиву 15).

Впрочем, в этом рассказе Одда содержится некоторая достойная внимания косвенная информация (см.: Jackson 1994). Прежде всего, из него следует, что Византия была известна в Скандинавии как центр восточного христианства и как исходная точка его распространения на Руси. Далее, как мы видим, принятие Русью христианства было связано в сознании автора саги, а значит и его аудитории, со временем Владимира Святославича. Кроме того, сага отмечает вполне определенную роль, которую в этом процессе играли скандинавы, что в целом неслучайно. «Варяги, несомненно, могли при случае принимать христианство в Византии и даже иметь в этом отношении некоторое влияние на тот слой древне-русского общества, с которым они были теснее всего связаны, т. е. на княжескую и военноторговую среду, но это влияние, по всей вероятности, было лишь второстепенным сопутствующим явлением в области связывавших их с Византией и Русью интересов, значительно более актуальных для них, чем вопросы религии» (Рыдзевская 1935. С. 20; ср.: Мельникова 1987). Наконец, совершенно очевидно, что «разница в религии скандинавов и народов Аустрвега представлялась средневековым исландцам незначительной» (Сверрир Якобссон 2010. С. 143; см. также: Sverrir Jakobsson 2005; Sverrir Jakobsson 2008).

Несмотря на то, что именно Одду принадлежит авторство мотива о крещении Олавом Руси и, значит, он мысленно причислял Русь к странам, крещенным Олавом, Русь отсутствует у Одда в перечне стран, обязанных Олаву своим крещением. В гл. 52 редакции А читаем: «И так говорится, что Олав крестил пять стран». Но ниже по тексту перечисляются шесть стран: «А вот названия тех стран, которые он крестил: Норвегия, Шетландские острова, Оркнейские острова, Фарерские острова, Исландия, Гренландия» (ÓTOdd. Bis. 154–155). О пяти странах также говорится (без именования их) в поэме XII в. «Перечень норвежских королей», восходящей к труду Сэмунда Мудрого (Skj BI. 578); у двух исландских скальдов второй половины XII в. – в поэме «Рекстефья» Халлар-Стейна (Skj BI. 527–528) и в анонимной «Драпе об Олаве», приписанной позднее Халльфреду Трудному Скальду (Skj BI. 570), – и это Исландия, Гренландия, Оркнейские острова, Шетландские острова и Норвегия; а также в «Обзоре саг о норвежских конунгах», известном, как полагают исследователи, переводчику Одда: «… крестил он пять стран: Норвегию и Исландию, и Шетландские острова, Оркнейские острова и пятыми – Фарерские острова…» (Agrip. Bis. 22). Как видим, пять стран, названных скальдами (Норвегия, Исландия, Шетландские острова, Оркнейские острова и Гренландия), отличаются на одну страну от тех пяти стран, которые названы в «Обзоре» (Норвегия, Исландия, Шетландские, Оркнейские и Фарерские острова), но в совокупности скальды и «Обзор» дают все те шесть наименований, которые мы находим у Одда. Мне представляется вероятным, что переводчик Одда соединил две дошедшие до него традиции (может быть, даже не утрудив себя пересчетом поименованных стран).

Вслед за Оддом шесть стран назвал автор «Красивой кожи»: речь здесь идет обо «всей Норвежской державе» (allt Nóregsveldi) и пяти странах в придачу (Fask. Bis. 145). В «Саге об Олаве Трюггвасоне» по «Кругу земному» Снорри Стурлусон подробно рассказывает о крещении Олавом Норвегии, а также Исландии и Гренландии; а в его «Саге об Олаве Святом» мы читаем, как Олав Харальдссон расспрашивал знающих людей о соблюдении введенного до него христианства на Оркнейских, Шетландских и Фарерских островах (ÍF. XXVII. Bis. 74); т. е. «список» Снорри включает те же шесть стран (подробнее см.: Джаксон 2000в).

{i} Гардавельди (ÓTOdd А); Гардарики (ÓTOdd S); Гарды (ÓTM) – о соотношении этих обозначений Руси см. Этногеографический справочник.

(ii} Видению Олава, как и многим мотивам «Саги об Олаве Трюггвасоне», исследователями обнаружены разнообразные параллели. Так, Э. Гордон находит почти такое же видение в Библии – это явление Господа Савлу по пути в Дамаск (Деян 9, 3–7): «внезапно осиял его свет с неба; Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? […] И Господь сказал ему: встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать» (Gordon 1938. S. 42). Л. Лённрот полагает, что слова Господа, адресованные Олаву, имеют параллель в словах Г оспода, звучащих в биографии Карла Великого, принадлежащей Псевдо-Турпину (Lönnroth 1963. S. 86).

(iii} Гиркланд (ÓTOdd А); Грикланд (ÓTOdd S; ÓTM) – Греция (Византия).

{iv} Бог избрал тебя для того, чтобы обратить к нему многие народы (ÓTOdd А; ÓTOdd S); Бог тебя избрал для того, чтобы вести многие народы к нему (ОТМ). – В этих словах саги сформулировано отношение ее автора к Олаву Трюггвасону и та идея, которую монах Одд поставил своей целью донести до своего читателя, – идея богоизбранности Олава. Вот как начинается Пролог саги Одда: «Послушайте, христовы братья и отцы, как я заявляю перед Богом и всеми святыми, что я счастлив работать во славу самого благодетельного короля Олава Трюггвасона; истинно хотел бы я восславить его своими речами. Пусть вам также будет восславлен король Олав, который является источником вашего спасения и вашего крещения, и всей вашей дальнейшей жизни, – тезка святого короля Олава Харальдссона, который тогда создал и украсил христианство». Как справедливо отметил Л. Лённрот, перед монахом Оддом стояла нелегкая задача – ему требовалось объяснить тот факт, что самые ранние латинские источники (включая официальную церковную легенду о ев. Олаве) представляли Олава Харальдссона как единственного «апостола Севера», не оставляя места для Олава Трюггвасона. При этом исландцы были твердо убеждены, особенно после того как была написана знаменитая «Книга об исландцах» Ари Торгильссона, что их страна была обращена в христианство в 1000 году, т. е. во время правления Олава Трюггвасона, а не его знаменитого тезки. Одд так строит свое повествование, что у его читателей создается впечатление, что не только младший Олав, но и старший заслуживает почетного места в официальной истории скандинавского христианства. Очевидно, что это основная побудительная причина написания им книги, и тот факт, что он пишет на латыни, позволяет думать, что он пишет не только для исландской, но и для более широкой, международной аудитории. «Найденное Оддом решение этой проблемы блистательно… Олав Трюггвасон представлен предтечей, провозвестником младшего Олава – вторым Иоанном Крестителем» (Лённрот 2000. С. 211–215; см. также: Lönnroth 1963, Zernach 1998; Bagge 2006).

(v} prima signatio (ÓTOdd A; ÓTOdd S; ÓTM). – Об обряде оглашения, или «неполном крещении», см.: Sandholm 1965; Molland 1968; Арранц 1988; Мусин 1997; Успенский 2002, passim. В древнеисландском тексте используется конструкция с глаголом prímsigna – «оглашать, принимать в разряд оглашенных»: «ос siþan var hann primsignaðr». Обратим внимание на указание А. В. Бусыгина, что исландский глагол восходит не к использованному нами в переводе латинскому выражению prima signatio (о чем говорит тот факт, что оно не зафиксировано в словарях средневековой латыни), а к старофранцузскому prinsegnier, prisegnier – «подать первое благословение», «крестить» (Бусыгин 2011. С. 64).

{vi} верить в тех богов, которые не могут оказать никакой помощи (ÓTOdd А); верить в ложных идолов, тех, что еще менее могут другим какую-либо пользу приносить (ОТМ). – О «беспомощных» языческих богах см.: Lönnroth 1963. S. 71; Andersson 1988. Р. 269–276.

{vii} подчинились ему (ÓTOdd S) – букв.: «дали ему знак победы».

{viii} епископ Палл (ÓTOdd S; ÓTM). – Личность епископа не раз обсуждалась в литературе. Так, Н. М. Карамзин готов был «сию повесть» «отчасти согласить и с Несторовою, ежели под именем Павла будем разуметь того Греческого Философа, который, по известию нашего Летописца, изъяснял Владимиру Веру Христианскую» (Карамзин. Примеч. к т. I, гл. IX). А. И. Лященко принял мнение П. П. Вяземского (Вяземский 1893. С. 141), что Гуннлауг (а именно он тогда считался автором «Большой саги») знал русские летописи, но принял «учителя Павла» (т. е. апостола Павла) за епископа Павла (Лященко 1926а. С. 21).

{ix} пошла тогда великая слава об Олаве… не только в Гардавельди, но и по всей северной части мира (ÓTOdd А); пошла тогда великая слава об Олаве по всему Аустрвегу (ÓTOdd S). – Обе эти фразы (в редакциях А и S) следуют за рассказом о том, как Олав участвовал в крещении Руси, а заканчиваются утверждением, что слава об Олаве дошла до Норегсвельди. Упоминание северной части мира в редакции А выглядит избыточным добавлением переводчика. Об использовании топонима Аустрвег в ранних королевских сагах (и в частности в саге Одда) в качестве обозначения Руси (= Гардавельди) см. в Этногеографическом справочнике. О северной и восточной частях мира см. комм. 32 к «Саге об Инглингах» (Глава 1).

{x} Рассказ редакции S отличается полным отсутствием логики и повторами. Сначала, получив в Греции prima signatio, Олав договаривается с неким епископом, что тот отправится в Гардарики, дабы провозгласить там имя Божие, но приедет туда не раньше, чем Олав уговорит конунга и его людей не противиться крещению. Уговоры Олава, не являющегося еще полноценным христианином, приводят к тому, что конунг принимает крещение, а с ним и его друзья и хёвдинги. После этого Олав отправляется в Ирландию за хорошо обученными священниками, а из Греции приезжает, наконец, епископ Палл, который вновь крестит конунга и княгиню вместе со всем их народом.

(xi} Ymago mundi (ОТМ) – труд Гонория Августодунского «Образ мира» («Imago mundi», написан между 1110 и 1139 гг., вероятно, в Регенсбурге). Считается, что наряду с «Деяниями архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского он мог служить моделью для анонимного автора «Истории Норвегии» (Mortensen 2003. Р. 17–20). Сочинение Гонория нередко цитировалось в памятниках древнескандинавской литературы: в норвежском переводе Библии «Stjóm», в «Саге о Кирьялаксе», «Саге об Эйреке Путешественнике» и «Саге о побратимах». Текст «Большой саги» в данном месте, однако, существенно отличается от текста названного в ней источника (см.: Springborg 1988).

(xii} во дни Оттона, того, который был третьим императором с этим именем (ОТМ). – Оттон III – немецкий король и император Священной Римской империи из рода Людольфингов, правивший в 983-1002 гг. Родился в 980 г. и наследовал своему отцу, Оттону II, в возрасте трех лет.

(xiii} Некоторые книги говорят, что император Оттон ходил со своим войском в Аустрвег и повсюду там привел народ к христианству, а с ним был Олав Трюггвасон (ÓTM). – Союз императора Оттона III и норвежского конунга Олава Трюггвасона «сложился» в рамках древнескандинавской литературы. Данное сообщение «Большой саги» о походе Оттона III, сопровождаемого Олавом Трюггвасоном, по Аустрвегу (т. е. по восточно-прибалтийским землям) с целью обращения язычников в христианство, нигде более не дублируется. Оно создано автором «Большой саги» и помещено рядом с четырьмя примерами из церковной истории, доказывающими, что Бог мог использовать некрещеных людей для проповеди христианства, чтобы – по меткому наблюдению Б. Фидьестёля (Fidjestol 1993b. S. 138; Fidjestol 1997. P. 206–207) – отмести два возможных возражения на невероятное утверждение Одда (репродуцированное и «Большой сагой»), будто Олав был «апостолом русских»: одно – хронологическое, второе – связанное с тем, что Олав в рассматриваемый момент сам не имел полного крещения (только prima signatio).

Помимо этого, в целом ряде саг присутствует – изрядно трансформированная по сравнению с источниками континентальными и датскими – история крещения Дании. Как следует из саг, в то время, когда в Дании конунгом был Харальд Гормссон (ок. 940–986), а Норвегией управлял его наместник ярл Хакон (975–994), в Саксланде (Германии) правил кейсар (император) Отто / Отта (Оттон), задумавший обратить данов в христианство. В сагах, в отличие от Адама Бременского, Хельмольда, Саксона Грамматика, «Последовательности и краткой истории королей Дании», «Лундских анналов» и «Рипских анналов», где поход Оттона представлен как месть за убийство его послов, это – крестовый поход и цель его – обращение данов. Однако не только цель похода Оттона меняется в изложении западноскандинавских источников, но и император Оттон, фигурирующий в них, это – совсем другой исторический персонаж.

От Видукинда до Саксона речь в источниках идет об Оттоне I (936–973). У Теодорика (Theodoricus) – об Оттоне по прозвищу Rufus («Красный»), сыне Оттона, прозываемого Pius («Благочестивый»), т. е. об Оттоне II (973–983). Часть саг тоже называет Оттона Красным (Ótta hinn rauði в саге монаха Одда и в «Саге о Иомсвикингах»; Ottó hinn rauði в «Саге о Кнютлингах»). Согласно этим сагам, Оттон Красный был обязан своей победой над Харальдом Гормссоном участию в сражении Олава Трюггвасона, годы жизни которого ок. 965 – ок. 1000, так что подразумевается в сагах с большей вероятностью Оттон III (с меньшей – Оттон II), но никак не Оттон I.

«Красивая кожа» и «Круг земной» не упоминают прозвища императора, однако несложные арифметические подсчеты, основанные на том, что в войске Оттона находился Олав Трюггвасон, зять конунга Бурицлава из Виндланда, каковым он стал, согласно сагам, ок. 986 г., позволяют думать, что Снорри Стурлусон видел в кейсаре Отта Оттона III. «Большая сага» говорит, что это был (правивший 10 лет) Оттон Младший, сын Оттона Красного (правившего 9 лет), сына Оттона Великого (правившего 38 лет), сына Хенрика (правившего 17 лет), т. е. опять же Оттон III.

Итак, в исландско-норвежских источниках место Оттона I занимает Оттон II или Оттон III, что в общем для авторов саг не так уж и важно. Главная характеристика этого Оттона – то, что он современник Олава Трюггвасона: победу он завоевывает по совету Олава Трюггвасона и с Божьей помощью (подробнее см.: Джаксон 2003а).

(xiv} Включенная в «Большую сагу» виса Халларстейна исторической ценности не представляет (см. комм, к мотиву 6).

Мотив 12

Олав на Западе под именем гарде ко го купца

Источники:

ÓTOdd А (к. 14)

ÓTOdd S (к. 10)

ÓTHkr(k. 31)

ÓTM (к. 59, 78,91)

В «Обзоре» (гл. 7), «Круге земном» и «Большой саге» (гл. 78) известие о том, что после отъезда из Руси Олав не называл себя более своим именем, а звался Оли, включено в рассказ о его крещении на островах Сюллингах недалеко от побережья Англии. Это весьма примечательный рассказ. Он напоминает рассказ «Легендарной саги об Олаве Святом» о посещении Олавом отшельника в Англии, но оба они, что признано всеми исследователями, восходят к «Диалогам» папы Григория Великого, где рассказывается о том, как Тотила, король готов в Италии (ум. в 552 г.), проверял способности Святого Бенедикта, тоже послав сначала вместо себя другого человека. Важно отметить, что «Диалоги» были в числе первой иностранной литературы, переведенной на исландский язык, и сохранились в рукописи, восходящей к началу XIII в. Между рассказами о Тотиле и двух Олавах обнаруживаются большие лексические сходства (см.: Turville-Petre 1951. Р. 134–136; Jones 1968а. Р. 19).

М. Бережков (Бережков 1879. С. 52) написал, что Олав представился как купец из Новгорода «в земле вендов». За ним это повторили В. Т. Пашуто (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 88), В. М. Потин (Потин 1968. С. 77) и Ф. Б. Успенский (Успенский 2002. С. 361–362), полагая на этом основании, что «новгородский купец не был редким явлением в Вендской земле» (Бережков 1879. С. 52). В саге этого буквального утверждения нет; лишь в «Большой саге» (гл. 59) Олав, стремясь скрыть свое настоящее имя, называет себя «Оли гардским» (ОН еп girðzki; варианты: gerzski, girzki, girzski) и говорит, «что он купец», но о новгородской торговле речь все же не идет.

{i} Áli (ÓTOdd А, ÓTOdd S). Как полагает Л. Лённрот, псевдоним АН, используемый Олавом, вероятно образован от кеннинга Ala él, обозначающего битву, сражение, где ÁH – имя морского конунга (Lönnroth 1963. S. 89).

{ii} gerzkr – «гардский». Прозвище образовано от наименования Руси Garðar – «Гарды». В гл. 66 «Саги об Олаве Святом» по «Кругу земному» фигурирует некий Гудлейк, который «часто плавал на восток в Гардарики и был по этой причине прозван Гудлейк Гардский» (см. Главу 6, § 6.5); в «Саге о людях из Лососьей Долины» встречается Гилли Гардский, которого «называли самым богатым из торговых людей» (Исландские саги 1956. С. 269). Ф. Б. Успенский (2002. С. 306) цитирует любопытное наблюдение А. В. Назаренко: «Употребление этнонима в качестве terminus technicus для обозначения купцов, торгующих в той или иной стране, обычно во все времена и у всех народов. В одном кельнском памятнике XVI в. прямо сказано, что «купцы и наемные солдаты» получают прозвища согласно названиям обитателей «тех мест и стран, где они чаще всего торгуют и бывают»» (Назаренко 19846. С. 96).

Мотив 13

О предательстве ярла Хакона

Источники:

Theodoricus (с. VII)

ÓTOdd А (к. 19)

ÓTOdd S (к. 13)

ÓTHkr (к. 46)

ÓTM (к. 93)

Коварство правителя Норвегии ярла Хакона (975–994) заключается в том, что он хочет заманить Олава Трюггвасона в Норвегию ложным известием о своей собственной смерти и, вероятно, затем убить его. У А. Бугге вероятность такого замысла и его целесообразность вызвали серьезные сомнения (Bugge 1910. S. 16). П. А Мунк обратил внимание на то, что, согласно Одду, Торир был послан на восток в Гарды, хотя до этого никакого упоминания в саге о возвращении Олава на Русь нет (Munch 1853. S. 87). Отметив то же место в саге, С. Ларсен высказал удивление по тому поводу, что, будучи посланным в Гарды, Олав плывет со своими спутниками первоначально в Энгланд и лишь оттуда, узнав, что Олав отправился в Гардарики, плывет вслед за ним (Larsen 1932. S. 34–35). Ясно, что Одд сам до конца не разобрался в описываемой им ситуации. Снорри Стурлусон в «Круге земном» исправляет Одда: согласно скальдам, Олав вернулся с запада, и Снорри заменяет Гардарики на Ирланд, со всеми вытекающими отсюда изменениями (см.: Storm 1873. S. 141). Кстати, и Теодорик Монах, рассказывая о коварном замысле ярла Хакона, сообщает, что ярлу стало известно, что «в Англии находился Олав, сын Трюггви…» (Theodoricus, с. VII).

Вероятно, сага Одда имеется в виду, когда в «Саге о крещении» (вторая половина XIII в.) говорится: «Конунг Олав отправился из Ирланд а и на восток в Хольмгард, а из Хольмгарда – в Норег, как написано в саге о нем…» (Kristni. s. 16).

{i} Т. М. Андерссон полагает, что этот фрагмент, как и еще ряд мест, напоминает историю Магнуса Доброго, – Магнус тоже был возвращен на родину из Руси, чтобы затем занять норвежский трон (Andersson 2003. Р. 141). Впрочем, стоит подчеркнуть, что за Магнусом едут лендрманны Трёндалёга, недовольные датским правлением и к тому же раскаивающиеся в том, что предали его отца – Олава Харальдссона (см. гл. 7), а люди, отправленные к Олаву Трюггвасону, разыскивают его в связи с предательским замыслом правителя Норвегии ярла Хакона.

{ii} в Нордлёнд (ÓTOdd А) – «в северных землях» – то же, что в северной части мира. См. комм. 32 к «Саге об Инглингах» (Глава 1).

(iii} Пещеры Тъяльви – М. Риндал отмечает (1977. S. 158), что раскрывает этот топоним только Теодорик Монах, помещающий эти пещеры рядом с мысом Агданес.

{iv} В «Круге земном» упомянут псевдоним Олава АН (см. о нем {i} в комм, к мотиву 12), а в «Большой саге» – сокращение от имени Oláfr – ОН (ср. выше: комм, к мотиву 12).

{v} Али называл себя сардским по рождению (ÓTHkr); Оли называл себя сардским по рождению (ОТМ). Объяснение того, почему Олав, назвавшись псевдонимом Оли / Али, также выдавал себя за выходца из Древней Руси, дал еще Снорри, за которым это дословно повторил составитель «Большой саги». Согласно Снорри, для противника О лава, ярла Хакона, такой «маскарад» не стал загадкой: «ярл знал, что у Трюггви Олавссона был сын, который уехал на восток в Гардарики и воспитывался там у конунга Вальдимара, и звали его Олав». Боюсь, что современный «уровень прочтения, в соответствии с которым за этнической самоидентификацией Оли скрывается недоступное для ярла Хакона указание на факт обращения (Олава. – Т. Д.) в Византии, а псевдокупеческое прозвище Олава как бы дополнительно свидетельствует о его проповеднической деятельности на Руси» (Успенский 2002. С. 317), неоправданно усложнен.

Мотив 14

Висивальд, конунг из Аустрвега

Источники:

ÓTOdd А (к. 32)

ÓTHkr (к. 43)

ÓHLeg (к. 5)

ÓHperg2 (к. 16)

ÓHFlat (II. 4–5)

Мотив о Висивальде, конунге из Аустрвега / Аустрвегов, сожженном Сигрид Гордой одновременно с Харальдом Гренландцем (убитым, согласно исландским анналам, в 994/995 г.), встречается не только в «Саге об Олаве Трюггвасоне» у монаха Одда и по «Кругу земному». Аналогичное известие находим в «Легендарной саге об Олаве Святом» (см. Главу 6, § 6.3) и в «Отдельной саге об Олаве Святом» по Holm perg 2 4° (§ 6.5.2) и по «Книге с Плоского острова» (§ 6.6). Пытаясь выяснить, какая из ранних королевских саг может считаться первой «полноформатной» («in the generally accepted sense of a long narrative») сагой – «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда либо «Древнейшая / Легендарная сага об Олаве Святом», – Т. М. Андерссон анализирует в качестве одного из основных свидетельств эпизод расправы Сигрид Гордой над своими незадачливыми женихами и отдает пальму первенства саге монаха Одда: по его мнению, автор «Древнейшей саги» имел в своем распоряжении исландский перевод саги монаха Одда (Andersson 2004а).

Имя Вис(с)ивальд / Вис(с)авальд восходит к русскому Всеволод (Bjami Aðalbjarnarson 1941. Bis. 288, not 1). Исследователи не пришли к общему мнению относительно того, какой русский князь скрывается под этим именем. А. Е. Пресняков принимает версию, предложенную Ф. А. Брауном в докладе на заседании Археологического общества, что в Виссивальде, погибшем на скандинавском севере в 995 г., следует видеть сидевшего во Владимире Волынском Всеволода: возможно, «что и он ушел за море в Варягы вследствие разрыва с отцом» (Пресняков 1909. С. 31). Впрочем, в более поздней работе (Braun 1924. S. 160–161) Браун оговаривается, что отождествление Висивальд а с Всеволодом Владимировичем противоречит хронологии саг, поскольку, согласно летописи, этот последний мог родиться ок. 980 г., а в 995, в соответствии с устанавливаемой для саг хронологией, он, приехав в качестве жениха, уже сожжен заносчивой шведской королевой.

Если верны подсчеты Н. М. Карамзина, то ситуация со сватовством Всеволода к Сигрид еще более осложняется. Карамзин пишет: «Далин считает сего князя Всеволодом, сыном Владимира, изгнанным из России войною междоусобною, и без всякого хронологического соображения пишет, что жестокая Сигрида не хотела ни в чем уступить славной Ольге, которая управляла тогда Россиею. Ежели Сигрида в 981 вышла замуж, как он говорит, то по смерти Владимировой – то есть, когда Всеволод мог приехать в Швецию – сей красавице было по крайней мере лет 50» (Карамзин 1842. Примеч. 32 к т. II, гл. II).

Е. А. Рыдзевская, принимая эти хронологические оговорки, соглашается, что «очень возможно, что это и не сын Владимира, а какой-то одноименный с ним русский князь, оставшийся неизвестным в летописи». По мнению исследовательницы, здесь важно то, что этот неидентифицируемый русский князь представляет некий «русский элемент в рассказе саги» и тем самым «устанавливает связь между этим рассказом и сходным летописным преданием об Ольге в смысле возможного занесения этого последнего в Швецию» (Рыдзевская 1978. С. 198–199). На известное сходство между этим мотивом в саге и летописным преданием о древлянских послах, сватах князя Мала, указывал и А. И. Лященко (Лященко 1926а. С. 21). Я бы не стала настаивать на занесении русского предания в Швецию. Скорее, здесь следует видеть (отмечаемую самой Рыдзевской) общность сказаний и легенд, возникшую вследствие общего стадиального развития славян и скандинавов эпохи викингов.

{i} А конунг [Эйрик Победоносный] потом взял в жены дочь ярла Хакона. – Т. М. Андерссон (Andersson 2003. Р. 143) подчеркивает, что об этом браке говорится также во вводной части «Саги об Ингваре Путешественнике», которая, с большой вероятностью, принадлежит перу того же монаха Одда (см.: Hofmann 1981; Hofmann 1984; ср. сомнения в авторстве Одда: Глазырина 2002. С. 41).

(ii} Харальд Гренландец – сын Гудрёда, сына Бьёрна Купца, сына Харальда Прекрасноволосого, прозванный Гренландцем, поскольку воспитывался у лендрманна Хрои Белого в Гренланде (см.: КЗ. С. 94), отец Олава Святого.

{iii} О топониме Аустрвег (Austrvegr) см. Этногеографический справочник. Здесь топоним используется применительно к Швеции, а не к восточным (по отношению к Скандинавии) землям за Балтийским морем.

{iv} Число претендентов на руку королевы Сигрид в «Пряди о Харальде Гренландце» значительно больше, чем во всех остальных версиях этой истории.

{v} В «Пряди о Харальде Гренландце» Висивальд назван «конунгом Гардов» (Gardakonungr).

Мотив 15

Олав после битвы при Свёльде зимует в Альдейгьюборге

Источник:

ÓTOdd U (к. 78)

Мотив посещения Олавом Альдейгьюборга после битвы при Свёльде присутствует только в редакции U саги монаха Одда. Две другие редакции саги (ÓTOdd А, к. 78; ÓTOdd S, к. 65) также повествуют о жизни Олава Трюггвасона после битвы при Свёльде, но поездка на Русь и в Ладогу им неизвестна. Вероятно, детали этого рассказа о странствиях Олава принадлежат создателю редакции U.

Описанные здесь события – что совершенно очевидно – не относятся к числу исторических фактов. Перед нами «вариант довольно распространенной средневековой легенды о герое, который не умер и не погиб в роковом для него бою, а скрылся или спасся; его с тех пор видели, и он рано или поздно вернется» (Рыдзевская 1945. С. 57). Однако, хотя описываемые в легендах события «относятся к области фантазии, сам по себе рассказ – реальное событие, он возник в определенный исторический момент и является продуктом определенной социальной и политической, культурно– или духовно-исторической обстановки, другими словами, его следует рассматривать как исторический факт, а возможно даже и как исторически действенный фактор» (Мюллер 1974. С. 48). Впрочем, реальностью дошедшего до нас текста как явления своего времени не исчерпывается его значение: в любом, даже самом фантастическом материале, может быть выявлена косвенная информация, оказывающаяся неосознанным отражением существующих в обществе фоновых знаний или представлений.

Слухи о том, что Олав не погиб, а спасся, начали циркулировать сразу после битвы при Свёльде (1000 г.) и нашли отражение в «Поминальной драпе об Олаве Трюггвасоне» Халльфреда Трудного Скальда, датируемой 1001 годом (Skj AI. 159), хотя скальд и высказал свое недоверие к этим слухам (см. ниже). В конце XII в., раньше чем возникла сага монаха Одда, этого сюжета коснулись Теодорик, утверждавший, что «некоторые говорят, будто король спасся тогда на лодке и объехал чужеземные страны (exteras regiones) ради спасения своей души» (Theodoricus, с. XIV), и автор «Обзора саг о норвежских конунгах», заканчивающий рассказ о битве при Свёльде ссылкой на существующее мнение, что Олав не погиб, а ушел в монастырь á Jórsalalandi «в Палестине» (Agrip, к. 20). Рассказ о жизни Олава после битвы при Свёльде начинается в редакциях А и S саги монаха Одда с признания того факта, что некоторые люди считают эту историю сомнительной, «но я тем не менее уверен, – пишет Одд, – что это правда, что он остался в живых после битвы и посвятил себя Богу» (ÓTOdd. Bis. 242). Автор редакции U в качестве гаранта достоверности своего рассказа упоминает «скальда Соти» (см. ниже). Снорри Стурлусон, в отличие от Одда, проявляет обычную для себя осторожность в формулировках: «Как бы там ни было, конунг Олав сын Трюггви так и не вернулся к власти в Норвегии», – а также ссылается на мнение Халльфреда Трудного Скальда, приводя тут же строфу из его «Поминальной драпы»: «Дуб побоищ добрый / Твердил, будто родич / Трюггви смог от смерти / Уйти, всевластитель. / Только я не внемлю / Той молве, что Олав / Жив еще и тщетной / Не тешусь надеждой» (КЗ. С. 166).

Маршрут Олава, описанный в редакции U исландского перевода саги монаха Одда – пеший переход от Рейна в Рим, а далее в Ладогу и Иерусалим, – представляется по меньшей мере странным. Е. А. Рыдзевская, однако, считает упоминание Ладоги чертой исторической действительности. По ее мнению, «тот, кто это сделал, во всяком случае, отдавал себе отчет в значении Ладоги на великом водном пути, который вел на юг. Что это вставлено в рассказ о паломничестве Олафа в Палестину, легко объясняется тем, что скандинавы долго ездили туда через Русь и Византию, днепровско-черноморским путем, добираясь до Днепра по Волхову и Ловати или по Западной Двине. Летняя поездка на Русь с остановкой в Ладоге сильно отзывается историчностью, подлинной обстановкой поездок эпохи викингов» (Рыдзевская 1945. С. 58).

Анализ отразившейся в сагах и географических сочинениях скандинавской картины мира (Джаксон 2007а. С. 337–353) демонстрирует, что для XII века в ней на равных правах присутствуют три основных маршрута из Скандинавии в Рим, Константинополь и Иерусалим – «Западный» морской путь, различные варианты сухопутного центральноевропейского маршрута и «Восточный» путь по рекам Восточной Европы, – в то время как для XI века зафиксирован только последний из них (речной), а для XIII века, напротив, только континентальный (сухопутный).

Нередко, в рассказах о более раннем времени, но при отсутствии более ранних свидетельств, авторы XII и XIII веков сами конструируют маршрут, скорее всего, руководствуясь господствующими в обществе представлениями.

Яркую параллель скандинавскому материалу мы находим во включенном в «Повесть временных лет» «Хождении апостола Андрея». Его «кольцевой» маршрут от Синопа до Синопа Л. Мюллер весьма удачно объясняет «географическими представлениями о двух путях в Рим». Он подчеркивает, что в Киевской Руси знали, «что имелось два пути, по которым из Киева можно было водным путем добраться до Рима: вниз по Днепру через Черное море и Константинополь и вверх по Днепру до Волхова с преодолением небольшого участка пути волоком и далее по Балтийскому морю. При описании этих двух путей в Рим летописец и вставляет в свое повествование Сказание об Андрее, как бы в подтверждение того, что некогда кто-то воспользовался этим длинным северным путем». Еще один важный момент, отмечаемый исследователем, тот, что «представления о расстояниях были довольно смутные». Киевлянину, решившему «отправить» Андрея в Рим и «знавшему о двух путях в Рим, но имевшему туманное представление об истинных расстояниях, могло показаться возможным, что апостол изберет северный путь, который так подробно был описан летописцем (имевшим, очевидно, также смутное представление о расстояниях)» (Мюллер 1974. С. 59–60). Так же обстоит дело и с «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда: пытаясь объяснить присутствие Ладоги в передвижениях конунга после битвы при Свёльде, мы можем утверждать, что имеем дело с отразившейся здесь скандинавской картиной мира XII века, в которой, при недостаточном знакомстве с реальными расстояниями, были зафиксированы представления о наличии многочисленных и разнообразных путей в Рим, Константинополь и Святую Землю. Один из этих путей, – речной – был, вне всякого сомнения, связан с Ладогой.

{i} Скальд Соти. – Только в редакции U упоминается скальд Соти (ÓTOdd. Bis. 256, 259). С. Ларсен предположил, что немногим раньше 1050 г. скальд Соти сочинил сагу об Олаве (Larsen 1932. S. 22). Он считает, что, упоминая «скальда Соти», Одд называет истинного автора саги. У него не вызывает сомнения, что «скальд Соти» – это псевдоним, а под еще одним псевдонимом – «священник Руфус» (ÓTOdd. Bis. 144) – скрывается автор еще одного жизнеописания Олава Трюггвасона, и именно к их двум сагам, полагает Ларсен, восходит сага Одда (Larsen 1932. 38–39). См. об этой гипотезе: Bjami Aðalbjarnarson 1937. S. 84, n. 1. Бьярни Адальбьярнарсон подчеркнул, что ни один источник не упоминает в Исландии священника по имени Руфус и что, скорее всего, его появление – результат ошибки перевода: вероятно, за этим именем стоит латинское слово ruphus – «красный, рыжий» (Ibidem. S. 68). Л. Лённрот тоже склонен считать, что у Одда было больше авторитетов, чем только Халльфред (а он назван во всех трех списках), и не важно, носил ли он имя Соти (Lönnroth 1963. S. 82). Кстати, как отметил издатель саги Финнур Йоунссон (Finnur Jónsson 1932а. S. XIX), такой скальд неизвестен. Дж. Книрк не без основания, на мой взгляд, назвал трактовку саги Ларсеном причудливой и эксцентричной (Knirk 1981. Р. 173, note 4).

(ii} после этой битвы… – Имеется в виду битва при Свёльде. В источниках единодушия относительно локализации топонима Svgldr нет. Если Адам Бременский (Adam. Lib. II. Cap. XL), «История Норвегии» (HN. XVII.39) и «Обзор» (Agrip, k. 20) помещают этот остров в проливе Эресунн, то Одд Сноррасон (ÓTOdd А, к. 65; ÓTOdd S, к. 55), «Красивая кожа» (Fask, к. 24) и Снорри (ÓTHkr, к. 99) – у вендских берегов, недалеко от Рюгена. Более того, в «Саге о Кнютлингах» это вообще не остров, а река (Knytl, к. 122), чему подтверждением может служить также виса Скули Торстейнссона (Skj AL 306). По мнению Бьярни Адальбьярнарсона, река была «превращена» в остров исландцами, не знакомыми с реальной топографией (Bjami Aðalbjarnarson 1941. Bis. cxxxv; подробнее см.: McDougall 1998. Р. 74–75; Andersson 2003. Р. 147).

(iii} Астрид – сестра королевы Гейры, жена ярла Сигвальди. «Астрид, жена ярла, была в большой дружбе с конунгом Олавом, по причине их прежнего свойствй, когда Олав конунг был женат на Гейре, ее сестре» (КЗ. С. 158).

{iv} Веллёнд (Vellgnd). – Т. М. Андерссон определяет этот загадочный топоним как «Валланд (Франция)?» (Andersson 2003. Р. 149: «Vellond [= Valland (France)?]»). Олавур Хальдорссон (ÍF. 2006. XXV. Bis. 365–374) отождествляет его с топонимом Вилыпиналанд (Villcinaland) «Саги о Тидреке Бернском», обозначающим славянские земли между Ростоком и Стральзундом (Paff 1959. Р. 216–221).

{v} Сигвальди – ярл Йомсборга, муж Астрид. В период подготовки Олава Трюггвасона к решающей битве и во время битвы при Свёльде ярл вел двойную игру (см.: КЗ. С. 158–165; см. о предательстве ярла Сигвальди в саге Одда: ÓTOdd А, к. 65). В. Бэтке полагал, что образ ярла Сигвальди выстроен монахом Оддом по образу Иуды (Baetke 1973b), но есть вероятность, что раньше Одда это сделал скальд Стевнир, чью вису Одд приводит в своей саге (Andersson 2003. Р. 147). Л. Лённрот сравнил Сигвальди с центральным персонажем французской эпической поэмы «Песнь о Роланде» Ганелоном, предавшим своего пасынка (Lönnroth 1975b. Р. 43).

{vi} и говорил, что он норвежский купец. – Ср. мотив 12, где Олав Трюггвасон называет себя гардским купцом и скрывается под именм Али/Оли.

{vii} на восток. – Наречие austr «на восток» не является, что вполне очевидно, обозначением реального направления движения из Рима на Русь, в Ладогу. Оно может быть частью ставшего стереотипным еще в скальдических стихах сочетания austr i Gar да / austr í Görðum («на восток в Гарды» / «на востоке в Гардах»). Вероятнее, однако, что движение на Русь здесь изображено в характерных для древнескандинавской письменности принципах «дальней ориентации», не соответствующей показаниям компаса, а рассматривающей все земли и географические объекты к востоку от Норвегии как лежащие в восточной части мира и описывающей перемещения между ними как движение на восток (см.: Джаксон 19946; ср.: комм. 32 и 34 к «Саге об Инглингах» в Главе 1; комм. 37 к § 7.2 в Главе 7; комм. 5 к мотиву 1 в Главе 11; комм. 11 в Прилож. XIV).

{viii} Гарды (Garðar) – древнескандинавское обозначение Древней Руси. См. Этногеографический справочник.

{ix} Альдейгьюборг (Aldeigjuborg) – древнескандинавское обозначение (Старой) Ладоги. См. Этногеографический справочник.

{x} о конунге Олаве, которого по праву можно назвать апостолом норманнов. – Ф. Б. Успенский высказал предположение, что формула «апостол норманнов» «в саге Одда первоначально включала и русских», а Олав мог быть так назван «в том числе и благодаря успеху своего миссионерского предприятия при дворе князя Владимира» (Успенский 1999. С. 161). Последнее утверждение допустимо только в рамках текста «Саги об Олаве Трюггвасоне» (см. мотив 11 в настоящей Главе); за рамками этого текста оно, по меньшей мере, некорректно, ибо Русь, как известно, не принимала христианства по инициативе норвежского конунга (подробнее см.: Джаксон 2000в).

Т. М. Андерссон переводит Norðmenn как «норвежцы» (Andersson 2003. Р. 149), что у меня вызывает известные сомнения. Если обратиться к скандинавской латиноязычной традиции, и в частности к труду Теодорика Монаха, послужившему Одду одним из источников, можно обнаружить, что там этноним Northmanni – «норманны» употребляется в контексте, свидетельствующем о заимствовании из континентальной латиноязычной литературы: «Хуго, доброй памяти каноник Сен-Виктора в Париже, муж всесторонне образованный, так упоминает наш народ в своей хронике: Норманны (Northmanni), – говорит, – выйдя из Нижней Скифии (под ней он несомненно понимал Верхнюю, которую мы называем Швецией), приплыв на кораблях в Галлию и войдя по реке Сене, огнем и мечом все разорили. И Сигеберт, монах из Жамблу, в хронике своей так пишет: Норманны (Northmanni), – говорит, – свирепейший северный народ, приплыв в Галлию на боевых кораблях, вошли в реку Луару и дошли до Тура, опустошая все [на своем пути]. Таким образом, о наилучший из мужей, из этих [сообщений] очевидно, что и до времен Харальда (Прекрасноволосого. – Т. Д.) были в этой стране (т. е. в Норвегии. – Т. Д.) мужи, сильные в воинских делах…» (Theodoricus, prologus – перевод А. В. Подосинова). Приведенный текст с очевидностью указывает на то, что Northmanni Теодорика – это собирательное обозначение скандинавов, по крайней мере, норвежцев и шведов. Кстати сказать, применительно к датчанам и шведам Nordmanni выступают у Эйнхарда (перв. пол. IX в.), труд которого, в свою очередь, послужил Теодорику в качестве одного из основных источников (Einhard. XII, 3; XIV, 1). Ср. у Адама Бременского (около 1070 г.): «Эйнхард пишет: «Северный берег и все острова его (Балтийского моря. – Т. Д.) населяют даны и свеоны, которых у нас называют нортманнами»» (Adam. Eib. II. Cap. XIX).

Мотив 16

Торговая поездка Лодина в Эйстланд

Источники:

ÓTHkr (к. 52)

ÓTM (к. 92)

Мотив торговой поездки Лодина в Эйстланд разработан Снорри Стурлусоном и почти дословно позаимствован у него составителем «Большой саги». В связи с общей недостоверностью рассказа о детстве Олава Трюггвасона, о его пленении викингами-эстами и пр., невелика и достоверность известия о нахождении королевы Астрид в эстонском плену и о выкупе ее Лодином. Интерес здесь представляют косвенные данные: соединение военного набега и мирной торговли (богатый и знатный норвежец увеличивает свои богатства то в торговых поездках, то в военных походах); присутствие на рынках Эйстланда норвежских купцов; сезонность рынка в Эйстланде; торговля рабами. Необходимость выяснения хронологии этих косвенных данных обсуждалась в литературе неоднократно. Отнесение событий и явлений ко времени, описываемому сагой, без предварительной проверки этого материала невозможно. В частности, информация о рабовладении в Эйстланде относится, скорее, к XIII, нежели к X в. (см. комм, к мотиву 2).

Мотив 17

Яр л Эйрик сжигает Альдейгьюборг

Источники:

Fask (к. 26)

ÓTHkr (к. 90)

ÓTM (к. 243)

Эйрик, сын хладирского ярла Хакона, родился ок. 964 г. После гибели Хакона в битве с Олавом Трюггвасоном в 995 г. Эйрик вместе со Свейном, своим младшим братом, и другими родичами бежал в Швецию. Он входил в ту коалицию, которой в 1000 г. удалось победить Олава, а сам вернулся в Норвегию только после гибели этого последнего.

Н. М. Карамзин заключил, что Эйрик «четыре года воевал с Владимиром; наконец, уступив превосходству сил его, вышел из России» (Карамзин 1842. Т. I, гл. IX. Стб. 139).

Е. А. Рыдзевская, считавшая нападение ярла Эйрика на Приладожье очередным направленным на восток предприятием викинга, справедливо отметила неправдоподобие мотивировки «Красивой кожи», ибо «нет никаких оснований думать, что Эйрик мог видеть в русском князе союзника Олафа и тем самым – своего личного врага» (Рыдзевская 1945. С. 54). Исследовательница увидела в этом походе, как и в походе ярла Свейна, датируемом 1016 г., жажду добычи, «которая была нужна им для того, чтобы прокормиться с дружиной, пока они были на положении беглецов со своей родины» (Там же. С. 56).

Она совершенно справедливо подчеркнула, что рассказ «Красивой кожи» о нападении Эйрика на Альдейгьюборг недостаточно информативен, поскольку «термины, которыми обозначены места, подвергшиеся нападению, – borg, город, в значении укрепленного города, и kastali, от лат. castellum, отдельное укрепление, крепость, замок – довольно обычны в сагах, независимо от страны, где происходит действие» (Там же. С. 54). В рассказе «Круга земного» о Ладоге «различается обитаемая часть ее, обозначаемая термином staðr, и крепость – borg, судя по сообщению о сожжении ее – деревянная. Как и где было расположено и то и другое, остается, к сожалению, неясным» (Там же. С. 55).

Если еще в 1941 г. Е. А. Рыдзевская была вынуждена констатировать, что раскопками «земляного городища в Старой Ладоге никаких следов пожара, которые можно было бы отнести за счет набега 997 г.», обнаружено не было (Там же. С. 55), то данные, полученные за последние десятилетия, говорят об обратном.

Так, раскопками на Варяжской улице (на левом берегу р. Ладожки) установлено, что «все постройки II основного горизонта» и многие из построек III «обнаруживают следы гибели в огне». Уточню, что порубочные даты бревен, использованных в постройках III горизонта, приходятся на 951–995 гг.; перекрывающий его II основной горизонт тоже сложился в пределах X в. По мнению В. П. Петренко, «одно из этих бедствий связано с набегом норвежского ярла Эйрика» (Петренко 1985. С. 91, 92, 115).

Та же картина наблюдается и на Земляном городище Ладоги, где «плохо сохранившийся ярус XI» (после 980 г.) «гибнет в пожаре», связываемом исследователями (предложившими новую стратиграфическую колонку Земляного городища Ладоги) «с набегом на Ладогу ярла Эйрика в 997 г.» (Мачинский, Кузьмин, Мачинская 1986. С. 166).

Мотив о ярле Эйрике строится с учетом поэмы скальда Эйольва. Эйольв Дадаскальд (dáðaskáld– букв.: «скальд подвигов, т. е. скальд, воспевающий подвиги») – исландец, скальд ярла Эйрика (годы правления 1000–1011), находившийся в его дружине, как полагают исследователи, не ранее чем с 1000 г. Поэма «Bandadrápa» («Драпа богов») сочинена в честь ярла Эйрика ок. 1010 г. Сохранилось 9 строф этого произведения. Тем с большим основанием мы можем говорить о достоверности саговой информации о нападении ярла на Ладогу, что она подкрепляется известиями скальда, современника событий.

Кеннинги в висах. Богатый – «хёвдинг, правитель» (имеется в виду ярл Эйрик). Огонь битвы – «меч». Устрашающий людей – обращение к ярлу Эйрику. Щедрый на имущество воитель – ярл Эйрик. Все Сюслы – Адальсюсла и Эйсюсла (см. Этногеографический справочник).

В моем тексте – прозаический перевод скальдической висы. Блестящий образец поэтического перевода той же строфы, сохраняющего формальные особенности скальдического стиха, дала О. А. Смирницкая:

Прошел мечом землю

Вальдамара, смерти

Врагов обрекая

В побоищах, воин.

Твердо знаю, в Гардах

Повергатель ратей

Альдейгье погибель

Уготовил, стойкий

(КЗ. С. 153).

{i} в проливе Эйрарсунд, очистил он там четыре военных корабля от данов (Fask); разорил он всю Адальсюслу и Эйсюслу, и там захватил он у данов четыре викингских корабля (Hkr); очистил от людей четыре корабля данов (Hkr: Eyjólfr dáðaskáld. «Bandadrápa»). – При том, что оба прозаических рассказа о военных подвигах ярла Эйрика (в «Красивой коже» и в «Круге земном») основываются на поэме скальда Эйольва, победа Эйрика над четырьмя датскими кораблями приурочивается в них к различным территориям и к разному времени: в «Красивой коже» она предшествует сожжению Ладоги, и происходит битва в проливе Эресунн, в то время как, согласно Снорри, Эйрик отправляется после сожжения Ладоги в эстонские земли и в районе острова Сааремаа захватывает четыре датских корабля. На основании этих расхождений исследователи по-разному реконструируют тот порядок, в котором исходно располагались строфы в поэме скальда Эйольва. Б. Фидьестёль подчеркивает, что в своем нынешнем виде поэма «Bandadrápa» имеет ряд лакун. Исследователь предполагает иной, нежели у Финнура Иоунссона, порядок строф, опираясь на изложение «Красивой кожи» (Fidjestol 1982. S. 1 Тб-177, 273). Надо подчеркнуть, что в скальдической строфе битва локализуется í eyja sundi («в проливе»), т. е., надо понимать, в Эйрарсунде (Эресунне), как и сообщает автор «Красивой кожи» (см.: Zilmer 2010. С. 110).

{ii} Стаур (Staurr) – либо о. Фемарн (см.: Zilmer 2010. С. 109–110), либо местечко Ставер на этом острове (Jesch 2001. Р. 207; Finlay 2004. Р. 131, note 363).

(iii} на восток в Гардарики против Вальдамара Старого (ÓTHkr). – То же прозвище у Вальдамара в «Красивой коже» (гл. 23, мотив 5)

Мотив 18

Хронологический обзор жизни Олава

Источники:

ÓTOdd А (к. 25)

ÓTOdd S (к. 16, 17)

ÓTM (к. 53, 56, 105, 190)

Мотив, связанный с хронологическими вехами жизни Олава Трюггвасона, представлен одним текстом в редакции А саги Одда, двумя текстами в редакции S и четырьмя фрагментами в «Большой саге». Ремарки хронологического содержания рассредоточены также по текстам «Истории Норвегии», «Обзора» и «Круга земного». Основные моменты жизни Олава можно свести к следующим:

1. Олав был рожден

– после убийства его отца (ÓTOddA, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 1; ÓTM, к. 105)

– за 3 года до убийства его отца (Ágrip, к. 17; Theodoricus, с. IV)

2. Олав провел у отца своей матери

– 1 год (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 1)

3. Олав провел у Хакона Старого

– 2 года (ÓTOdd А, к. 7, 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 53) – Згода (ÓTOdd S, к. 6)

4. Когда Олав уехал от Хакона Старого,

– ему было 3 года (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 53, 105)

5. Олав провел в эстонском плену

– 6 лет (ÓTOdd А, к. 7, 25; ÓTOdd S, к. 6, 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 105)

6. Когда Сигурд выкупил Олава и привез его в Хольмгард / Гардарики,

– Олаву было 9 лет (ÓTOdd А, к. 8; ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 46, 56, 105, 190)

7. Олав в Хольмгарде убил своего обидчика,

– когда ему было 12 лет (HN, с. XVII, 9; Ágrip, к. 18)

– когда ему было 9 лет (ÓTOdd А, к. 8)

8. Олав провел на востоке в Гардах

– 11 лет (ÓTOdd А, к. 25)

– 9 лет (ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 47, 105, 190)

9. Олав провел в Виндланде

– 3 года (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 29; ÓTM, к. 75, 105)

10. Олав провел в Вестрлёнд

– 9 лет (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16)

– 4 года (ÓTHkr, к. 30; ÓTM, к. 105)

11. Когда Олав вернулся в Норвегию,

– ему было 22 года (по словам Ари – ÓTOdd А, к. 25; по словам мудрых людей – ÓTOdd S, к. 16)

– ему было 32 года (по словам мудрых людей – ÓTOdd А, к. 25; по словам Ари – ÓTOdd S, к. 16)

Как можно видеть, хронологическая сетка жизни Олава Трюггвасона не абсолютна для разных источников, да и внутри одного источника можно встретить противоречивые высказывания (см. пункт 3). Основные расхождения между источниками касаются времени рождения Олава (до убийства его отца либо после) и его жизни после отъезда из Виндланда. Большая часть источников утверждает, что Олав был рожден уже после гибели своего отца, конунга Трюггви Олавссона. Но в таком случае он должен был бы непременно получить имя своего отца (а не деда) и зваться Трюггви Трюггвасон (см. о наречении в честь умершего отца: Storm 1893а.

S. 214; Driscoll 1995. P. 93, note 50); cp.: мотив 2, комм. {ii}). Соответственно, из всех источников в этом месте мы можем доверять лишь Теодорику Монаху и автору «Обзора», указывающим на рождение Олава до гибели своего отца, конунга Трюггви (Theodoricus, с. IV; Ágrip, к. 17).

Многочисленные исследователи пытались восстановить хронологию жизни Олава, но их данные расходились, как и показания источников. Так, О. Прицак в работе, посвященной этому сюжету, приводит дату рождения Олава, как она видится различным ученым: 950–952 г. (Лященко 1926а. С. 14–15), 963 г. (Bugge 1910. S. 5), ок. 965 г. (Gordon 1938. S. 86–87), 968 г. (Maurer 1856. S. 523–524), 968/969 г. (Bjami Aðalbjamarson 1941. Bis. cxxxvi), между 963 и 968 гг. (Labuda 1968. S. 471). Сам же Прицак путем не слишком корректных сопоставлений («синхронизации», в его терминах) некоторых хронологических данных из жизни Олава Трюггвасона и Владимира Святославича, взятых им из саг и летописей, соответственно, а иногда и просто домысленных, выводит дату рождения Олава – 956 г. (Pritsak 1992).

Что касается пребывания Олава Трюггвасона в Гардарики (на Руси), то, согласно «Королевским анналам» («Annales Regii»), он находился там с 977 по 986 г. По Ф. Брауну, Олав был на Руси с 978 по 987 г. (Braun 1924. S. 150–196). Е. А. Рыдзевская полагает, что «время, проведенное Олавом на Руси, по сагам – в Хольмгарде, т. е. в Новгороде, не поддается точной датировке», и определяет его как 972–983 или 978–987 гг. (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190).

{i} Об употреблении в сагах формулы «sumir… sumir…», соединяющей собою противоречивые точки зрения, см.: Глазырина 2009. Структура рассказа о том, в каком возрасте Олав Трюггвасон вернулся в Норвегию и взял власть, в ÓTOdd А, к. 25 и ÓTOdd S, к. 16 одна и та же – не совпадают лишь хронологические выкладки. Начинается изложение с «формулы-референции», но не в обезличенном ее варианте («одни… – другие…»), а непосредственно со ссылки на главный авторитет исландско-норвежской хронологии – Ари Мудрого: «Такое встречается в рассказе Ари Мудрого и есть еще многие, кто это подтверждает…» в редакции А; «Так говорит Ари Мудрый, и многие подтверждают…» в редакции S. Заметим, что – в отличие от традиционной структуры такой формулы, когда ссылка на авторитет, равный Ари, дается во второй части (Глазырина 2009. С. 78), – здесь сведения Ари служат отправной точкой. Видимо, это связано с тем, что во второй части – как допускает структура формулы (Там же) – Одд излагает свою собственную точку зрения.

Однако, если в А, согласно Ари, Олав вернулся в Норвегию, в 22 года, а, по другому мнению (предположительно, мнению самого Одда), – в 32, то в S – наоборот: по Ари – в 32, а по другому мнению – в 22 года. И в той и в другой редакции тут же следует предложение проверить, как получается этот названный последним возраст, однако оба подсчета (Олав родился после гибели своего отца, провел 1 год у Эйрика, отца своей матери, 2 года у Хакона Старого, 6 лет в эстонском плену, 11 лет на Руси, 3 года в землях вендов и 9 лет в Западных странах) приводят к заявлению, что Олав взял власть в Норвегии, когда ему было 32 года (1+2+6+11+3+9=32). Более последовательным и логичным поэтому выглядит изложение редакции А, а в редакции S, скорее всего, 32 и 22 года начального утверждения поменялись местами. Кроме того, в S имеется еще одна ошибка: время, проведенное Олавом на Руси, обозначено как 9 (а не 11) лет, и, соответственно, результат сложения имеющихся там чисел не приводит к декларируемому результату в 32 года (1+2+6+9+3+9=30).

Итак, исследователи приняли как соответствующий латинскому оригиналу вариант редакции А. Но их смущало то, что Олаву, к моменту его возвращения в Норвегию, никак не могло быть лишь 22 года. По-разному оценивая значение редакций А и S, П. А. Мунк (1853. S. 91)и Бьярни Адальбьярнарсон (Bjami Aðalbjamarson 1937. S. 43) предложили одну и ту же эмендацию – чтение «.vij. vetr ok.хх.» вместо стоящих в тексте «.ij. vetr ok.хх.», – предположив, что всё дело заключается в ошибке писца (элементарном пропуске им одного значка «v»), и заменив тем самым «22 года» на «27 лет». Эту поправку принял целый ряд исследователей (Ellehoj 1965. S. 72; Pritsak 1992. Р. 10–11).

Дополнительным подтверждением правильности этого суждения выступает сообщение «Обзора саг о норвежских конунгах», источника близкого по времени к Одду и тоже знакомого с *konunga œvi Ари, что «ему (Олаву. – Т. Д.) было 27 лет (».vij. vetr ok.хх.»), когда он пришел в Норвегию» (Ágrip, к. 19).

Появление «.ij. vetr ok.хх.» вместо «.vij. vetr ok.хх.» в обеих редакциях перевода подтверждает мнение о существовании некогда единого перевода латинского текста Одда, легшего затем в основу всех списков. Скорее всего, из текста Ари следовало (или в нем было декларировано), что Олав стал конунгом Норвегии в 27 лет. Одд, основываясь на какой-то дошедшей до него информации, полагал, что Олаву было 32 года, о чем он и сообщил в противовес мнению Ари. Кстати разница в 5 лет (32–27=5) соответствует разнице в показаниях источников относительно продолжительности пребывания Олава в Вестрлёнд («Западных землях»): по ÓTOdd А, к. 25 и ÓTOdd S, к. 16 – 9 лет; по ÓTHkr, к. 30 и ÓTM, к. 105 – 4 года (9–4=5).

Данные Ари, выступавшие альтернативой мнению Одда, еще легли и в основу расчетов в исландских анналах, согласно которым, Олаву было 32 года к моменту его гибели (968/969 – 999/1000 гг.) и 27 лет ко времени его возвращения в Норвегию (напомню, что согласно анналам, Олав правил в Норвегии с 995 по 999/1000 г.).

Самое удивительное в противостоянии Ари и Одда в рамках «формулы-референции» заключается в том, что Одда, вероятно (и здесь мы можем только гадать!), смущал тот факт, что в расчеты Ари Мудрого – отца западно-скандинавской хронологии и крупнейшего авторитета в этих вопросах – вкралась ошибка в определении возраста Олава Трюггвасона. Поэтому ниже в той же главе Одд обсуждает, как и почему возникло число лет «27». Этот фрагмент дополнительно подтверждает мнение Бьярни Адальбьярнарсона, что в начале главы следует читать «27», а не «22». Арифметически объяснение беспомощно, поскольку, чтобы из 32 получить 27, следует вычесть 5, и соответственно ни ошибочно названные здесь 9 лет плена, ни обозначенные выше 6 лет не проясняют ситуации. Однако благодаря этому фрагменту можно сделать ряд наблюдений. Во-первых, нам открывается тот факт, что Одду небезразлично его расхождение в данном вопросе с Ари Мудрым, и он пытается понять его причину. Во-вторых, мы проникаем в творческую лабораторию Одда-историка и видим, как именно Одд соединяет показания различных – устных и письменных – источников. В-третьих, мы можем заключить, что Эйнар Брюхотряс и сестра Олава Астрид, представленные в гл. 78 редакции U в качестве гарантов достоверности рассказа о конце жизни Олава (см. мотив 15), а в редакциях А и S – как возможный источник «неверного» счета лет, воспринимались Оддом как информанты Ари Мудрого, как люди, на чьих рассказах основывалась устная традиция, использованная Ари в той не дошедшей до нас ранней редакции его «Книги об исландцах», которая включала в себя также и *konunga œvi.

(ii} А Сэмунд Мудрый и Ари Мудрый, которым обоим можно доверять, соглашаются с теми расчетами, что Хакон правил страной 33 года после того, как пал Харальд Серая Шкура. – Здесь ошибка, поскольку Харальд пал в 975 г., и соответственно, ярл Хакон Сигурдарсон (975–994) правил не 33 года, а 19 лет.

{iii} Но может статься, что Эйнар Брюхотряс или Астрид, сестра Олава, которая была замужем за Эрлингом из Соли, не учли те 9 лет его плена <…> и посчитали, что ему 27 лет. А мне кажется, что над свидетельствами обоих стоит подумать… (ÓTOdd А); Но может статься, что Эйнар Брюхотряс и Астрид, его сестра, или Эрлинг Скьяльгссон, зять конунга Олава, не учли те 9 лет, или десять, когда он был в плену <…> и так посчитали его возраст, будто ему 26 лет. И каждое свидетельство кажется нам значимым… (ÓTOdd S). – Отличия S от А небезынтересны. Искажено прозвище Эйнара, сына Эйндриди: Einarr þamba skelmir вместо Einarr þambarskelfir, как в А и во всех прочих источниках (если «skelfir не что иное, как nomen agentis от глагола skelfa со значением «трясти, потрясать, ужасать»» [Успенский 2007], то skelmir – существительное м. р. «1) мошенник, плут, жулик; 2) проказник» [Берков 1962. С. 616]); прибавлен возможный лишний «информант»: не просто Астрид, жена Эрлинга, а Астрид, или Эрлинг; явно добавлено другое число лет плена: не просто 9 лет, а 9 лет, или десять, – и не цифрой добавлено, а словом; иначе обозначен возраст Олава: не 27 лет, а 26 лет (впрочем, может быть, писец S, лучше умея считать, вычел 6 из 32-х, чтобы получить свои 26 лет, хотя он тоже в этом месте говорит о 9-ти годах плена, или 10-ти, а не о 6-ти, как выше в тексте).

Глава 6