– Тебе видней, государь, – говорит Хрейдар. – А долго ли еще ждать?
– Точно не знаю, – говорит конунг. – Скорее всего, случится это нынешней зимой.
Хрейдар сказал:
– Спасибо на добром слове.
Конунг сказал:
– К чему у тебя есть умение?
Хрейдар говорит:
– Никогда я ничего не пробовал, а потому и не знаю.
– Возможно, что ты на что-то способен, – говорит конунг.
– Спасибо на добром слове, – сказал Хрейдар, – так и должно быть, раз ты так сказал. Мне, видно, потребуется место для зимовки.
Конунг сказал:
– За этим дело не станет. Но я считаю, что лучше было бы тебе остановиться там, где поменьше народу.
Хрейдар ответил:
– Ну что ж, – говорит он, – но только нигде не будет так мало народу, чтобы не всплыло все, что я скажу – и скажу-то в шутку, – а я человек несдержанный на язык и много чего могу наговорить. Вот и может случиться так, что мои слова разнесут повсюду, и надо мной станут насмехаться и придадут слишком большое значение тому, что я сказал в шутку или просто сболтнул. И поэтому кажется мне более разумным держаться тех, кто обо мне заботится, как Торд, мой брат, хотя бы там было и множество народу, чем жить там, где людей немного, но никому ни до чего нет дела.
Конунг сказал:
– Поступай как знаешь, отправляйтесь оба к моим дружинникам, если вам это больше нравится.
Как только Хрейдар услышал эти слова конунга, он убегает и рассказывает всякому, кому не лень его слушать, что конунг принял его очень хорошо, а своему брату Торду говорит, что конунг разрешил ему жить с его дружинниками.
Торд сказал:
– Тогда тебе нужно одеться и вооружиться достойно и как подобает тому, у кого ни в чем нет недостатка; ведь многих красит богатая одежда, а быть хорошо одетым важнее в палатах конунга, чем где бы то ни было. Да и дружинники тогда не станут над тобой смеяться.
Хрейдар отвечает:
– Очень ты ошибаешься, если думаешь, что я собираюсь наряжаться.
Торд сказал:
– Так сошьем тебе одежду из домотканого сукна.
Хрейдар отвечает:
– Лучше уж так, – говорит он.
Так и было сделано, как посоветовал Торд, и Хрейдар на это согласился. Теперь у него одежда из домотканого сукна, он умывается и сразу начинает казаться совсем другим человеком. Красивее он не стал, а вид у него доблестный.
Таким он, однако, был человеком, что когда они с Тордом жили с дружинниками, то Хрейдару поначалу здорово от них доставалось, и они всячески над ним подшучивали. Вскоре увидели они, что он большой любитель поговорить, и все пошло так, как и следовало ожидать. Он их очень забавлял, и сам все время смеялся над тем, что они говорили, и такой он был весельчак, что всех их превзошел и в разговоре, и в состязаниях. И оттого, что он был очень силен, а они со временем убедились в том, что он на них обиды не держит, дружинники оставили его в покое <…>[399].
В то время страной управляли два конунга: конунг Магнус и конунг Харальд[400]. Возник тогда спор <…>, что дружинник конунга Магнуса убил дружинника конунга Харальда, и было условлено, что конунги сами встретятся и разберут это дело. И когда Хрейдар слышит о том, что конунг Магнус должен отправиться на встречу с конунгом Харальдом, он идет к конунгу Магнусу и говорит:
– Есть кое-что, – говорит он, – о чем я хочу тебя просить.
– Что же это? – сказал конунг.
Хрейдар сказал:
– Разреши мне поехать с тобой. Не скажу, чтобы я много путешествовал, но уж очень мне хочется увидеть сразу двух конунгов в одном месте.
Конунг отвечает:
– Правду ты говоришь, путешествовал ты мало. И тем не менее я не могу позволить тебе ехать со мной, потому что негоже тебе попасть в лапы людям конунга Харальда. Как бы не было от этого беды и тебе и другим. Боюсь я, что тогда-то и охватит тебя гнев, которого ты так ждешь, а лучше бы обойтись без этого.
Хрейдар отвечает:
– Хорошо ты сказал. И вправду, надо ехать, коль есть надежда, что я разозлюсь.
Конунг говорит:
– И ты поедешь, даже если я не позволю?
Хрейдар отвечает:
– Все равно поеду.
– Не думаешь ли ты, что тебе удастся поступить со мной так же, как с твоим братом Тордом? Потому что с ним тебе всегда удавалось настоять на своем.
Хрейдар говорит:
– Тем легче мне это удастся с вами, потому что вы умнее его.
Конунг видит теперь, что его не остановишь, и думает, что еще неизвестно, что из того выйдет, если Хрейдар поедет не в его свите, а один или незнамо с кем. Он разрешает Хрейдару сопровождать его, и тому дают коня.
И как только они отправились в путь, Хрейдар поскакал галопом сломя голову и загнал коня. Когда конунг узнал об этом, он сказал:
– Все к лучшему. Отправьте теперь Хрейдара домой, и пусть он не едет.
Тот говорит:
– Хоть конь пал, поездке это моей не помешает. Придется мне немного пробежаться, если я не хочу от вас отстать.
Вот они едут, и многие припустили коней, состязаясь с ним в беге, почему б, думают, не испытать быстроту его ног, раз он сам ею хвастался. Но выходило так, что он загонял любого коня, какого против него ни выставляли: он-де был бы недостоин прийти на сходку, если б ему было за ними не поспеть. И поэтому многие остались без лошадей.
И когда они прибыли на место встречи, конунг Магнус сказал Хрейдару:
– Следуй повсюду за мной и никуда не отлучайся. Есть у меня предчувствие, что не будет добра от того, что люди конунга Харальда увидят тебя.
Хрейдар ответил, что все будет так, как сказал конунг:
– Думаю, что лучше мне от вас не отставать.
Вот конунги встречаются, вступают в беседу и обсуждают свое дело. А люди конунга Харальда увидели Хрейдара, прослышали о его славе и решили позабавиться. И пока конунги разговаривали, Хрейдар ушел с людьми Харальда. Они завели его в лес неподалеку и стали таскать за одежду и то и дело толкали его. Раз на раз не приходится: то летал он, как соломинка, а то стоял крепко, как стена, и они от него отскакивали. Вот забава зашла так далеко, что они стали обращаться с ним куда как грубо, пустив в ход рукояти секир и ножны. Они кололи его в голову концами ножен и поранили его. Он же вел себя так, как если бы ему это казалось величайшей забавой, и все время смеялся. И так продолжалось до тех пор, пока с их стороны игра и вовсе не улучшилась.
Тогда Хрейдар сказал:
– Ну, поиграли и довольно. Надоело мне это. Пойдем теперь к вашему конунгу, хочется мне на него поглядеть.
– Не бывать тому, – сказали они, – чтобы такой дьявол, как ты, увидел нашего конунга. Лучше мы отправим тебя в Хель[401].
Не слишком пришлось ему это по душе, да и похоже было, что они не остановятся на угрозах. И вот дошло до того, что он потерял терпение и разгневался. Схватил он тут человека, который больше других на него нападал и над ним издевался, поднял его в воздух и ударил головой оземь, да так, что у того брызнули мозги, и он умер. Тут решили они, что он наделен нечеловеческой силой, и бросились бежать, пришли и рассказали конунгу Харальду, что убит его дружинник.
Конунг отвечает:
– Так убейте того, кто это сделал.
– Нелегко это, – говорят они, – ведь он уже ушел.
А теперь нужно рассказать о том, что Хрейдар встретился с конунгом Магнусом.
Конунг сказал:
– Ну, теперь ты узнал, каково это – гневаться?
– Да, – говорит тот, – теперь знаю.
– Ну и как? – говорит конунг. – Помнится, прежде тебя это очень занимало.
Хрейдар отвечает:
– Ничего хорошего, – говорит он. – Больше всего мне хотелось бы всех их убить.
Конунг сказал:
– Я всегда знал, – говорит конунг, – что когда ты разгневаешься, это плохо кончится. Теперь я хочу послать тебя в Уппланд к Эйвинду, моему лендрманну[402], чтобы он укрыл тебя от конунга Харальда. Неуверен я, что ты будешь в сохранности, если останешься с дружиной, потому что знаем мы: коварен родич Харальд, и трудно от него уберечься. Вернешься ко мне, когда я за тобой пошлю.
Вот Хрейдар уезжает в Уппланд, и Эйвинд принимает его, как приказал конунг. Конунги уже уладили свой прежний спор, но это дело не было улажено. Думалось конунгу Магнусу, что эти люди сами во всем виноваты и потому лишили себя права на возмещение. Он считал, что за убитого дружинника не нужно платить виры, а конунг Харальд требовал возмещения за своего дружинника, и они расстались, не достигнув согласия.
Прошло немного времени, и конунг Харальд узнал, где укрывают Хрейдара. Тогда он пускается в путь и прибывает в Уппланд к Эйвинду с шестью десятками людей. Он приезжает туда рано утром, думая застать их врасплох. Но из этого ничего не вышло, потому что Эйвинд предвидел, что он может явиться, и был к этому готов. Он тайно собрал людей, и они прятались в лесу около усадьбы. Эйвинд должен был дать им знать, когда прибудет конунг Харальд и понадобится их помощь.
Рассказывают, что незадолго до того, как приехал конунг Харальд, Хрейдар попросил Эйвинда дать ему серебра и немного золота.
– А ты в этом деле сведущ? – говорит тот.
Хрейдар отвечает:
– Так сказал мне конунг Магнус. А сам я об этом ничего не знаю, ведь я еще ни за что не брался. Но раз он так сказал, то я ему верю.
Эйвинд сказал:
– Странный ты человек, – говорит он. – Я дам тебе материал для работы. Вернешь мне серебро, если у тебя ничего путного не выйдет, а если выйдет, тогда пусть оно останется у тебя.
Хрейдара заперли в одном доме, и он принялся за работу. И прежде, чем работа его подошла к концу, приезжает конунг Харальд. И как я раньше уже говорил, Эйвинд был к этому готов, и задает он конунгу большой пир. И вот, когда они сидят и пируют, спрашивает конунг, здесь ли Хрейдар – «и можешь рассчитывать на мою дружбу, если выдашь мне этого человека».