Аудун принимает приглашение и остается у Свейна-конунга.
Но когда прошло некоторое время, он говорит конунгу:
– Уйти мне хочется, государь.
Конунг отвечает несколько холодно:
– Чего же ты хочешь, если не хочешь оставаться с нами?
Аудун говорит:
– Я хочу совершить паломничество в Рим.
– Если бы не такое хорошее дело ты задумал, – говорит конунг, – то мне было бы не по душе, что ты хочешь уйти от меня.
И вот конунг дал ему много серебра, и Аудун отправился в Рим с паломниками, и конунг снарядил его в путь и просил прийти к нему, когда он вернется.
Аудун шел своим путем, пока не пришел на юг, в Рим. Побыв там, сколько ему захотелось, отправляется он обратно. Тут напала не него жестокая хворь. Отощал он страшно. Вышли тогда и все деньги, которые конунг дал ему в дорогу. Стал он побираться и просить на пропитание. Голова у него бритая и вид довольно жалкий.
Аудун попадает в Данию на Пасху и прямо туда, где был тогда конунг. Он не смеет показаться на глаза конунгу. Стоит в церковном приделе и думает обратиться к конунгу, когда тот вечером пойдет в церковь. Но, увидев конунга и его разряженную дружину, он не посмел показаться ему на глаза. Конунг прошел пировать в палаты, а Аудун ел на улице, как то в обычае паломников, пока они еще не бросили посох и котомку.
Вечером, когда конунг пошел к вечерне, Аудун хотел к нему обратиться. Но решиться на этот раз было еще труднее, потому что вся дружина была пьяна. Когда они вошли в церковь, конунг заметил человека, у которого, как ему показалось, не хватает духу выступить вперед и обратиться к нему. Дружина прошла, а конунг, ступив в сторону, сказал:
– Кто хочет обратиться ко мне, пусть выступит вперед! Наверное, это вот тот человек.
Тогда Аудун выступил вперед и упал к ногам конунга. Тот едва узнал его. Но, поняв, кто он, конунг взял Аудуна за руку и приветствовал его.
– Очень ты изменился, – говорит он, – с тех пор как мы виделись.
И он ведет Аудуна за собой. А дружина рассмеялась, увидя Аудуна.
Конунг сказал:
– Нечего вам смеяться над ним, ибо он лучше позаботился о своей душе, чем вы.
Затем конунг велел приготовить ему баню, дал одежду, и Аудун остался у него.
Рассказывают, что однажды весной конунг предлагает Аудуну остаться у него надолго, обещает сделать стольником и оказать ему почести. Аудун говорит:
– Спасибо, государь, за честь, которую вы хотите мне оказать! Но мне хочется поехать в Исландию.
Конунг говорит:
– Странно ты решил.
– Не могу я, государь, – говорит Аудун, – жить здесь у вас в почете, когда моя мать ходит с сумой в Исландии. Ведь кончилось то, что я оставил ей на пропитание, уезжая из Исландии.
Конунг отвечает:
– Хорошо ты сказал и как подобает мужу. Видно, ты и вправду человек удачливый. Любая другая причина твоего отъезда мне бы не понравилась. Оставайся у меня до тех пор, пока корабли не будут снаряжены.
Аудун так и сделал.
Однажды весной Свейн-конунг пошел на пристань. Люди уже снаряжали тогда свои корабли в разные страны: на Восток, в Страну Саксов, в Швецию или Норвегию. Конунг с Аудуном подошли к одному доброму кораблю, который снаряжали в плаванье.
Конунг спросил:
– По душе ли тебе, Аудун, этот корабль?
Аудун отвечает:
– Очень по душе, государь.
Конунг сказал:
– Этот корабль я отдам тебе в благодарность за белого медведя.
Аудун поблагодарил конунга за подарок, как умел. И когда спустя некоторое время корабль был снаряжен, Свейн-конунг сказал Аудуну:
– Стало быть, ты хочешь уехать. Что же, я не стану тебя удерживать. Но я слышал, что в вашей стране приставать опасно: мало укрытых мест для кораблей. Вот разобьется твой корабль, погибнет все добро, и не будут знать, что ты побывал у Свейна-конунга и подарил ему сокровище.
Тут дал конунг Аудуну кожаный чулок, полный серебра.
– Однако, если ты сохранишь это серебро, то не останешься с пустыми руками, хоть и разобьется твой корабль. Но может статься, – говорит конунг, – что ты и его потеряешь. Мало тебе тогда будет проку оттого, что ты был у Свейна-конунга и подарил ему сокровище.
Тут конунг снял с руки запястье, дал его Аудуну и сказал:
– Если тебе не будет удачи, и корабль твой разобьется, и потеряешь ты свое серебро, то все же не останешься с пустыми руками, когда выберешься на берег, ибо многие сберегают на себе золото при кораблекрушениях. А если ты сохранишь запястье, то будут знать, что ты был у Свейна-конунга. И еще посоветую тебе: никому не дари это запястье, разве что понадобится отблагодарить какого-нибудь знатного человека за великое благодеяние. Ибо знатному подобает принять такой подарок. Счастливого тебе пути!
И вот Аудун выходит в море, приплывает в Норвегию и велит выгрузить свои товары, а теперь для этого пришлось больше потрудиться, чем раньше, когда он был в Норвегии. Затем он отправляется к Харальду-конунгу – он хочет выполнить то, что обещал ему до отъезда в Данию, – и учтиво его приветствует. Харальд-конунг милостиво принял приветствие.
– Садись, – говорит он, – и выпей с нами.
Аудун так и делает.
Харальд-конунг спросил:
– Как отблагодарил тебя Свейн-конунг за медведя?
Аудун отвечает:
– Он принял от меня подарок, государь.
Конунг сказал:
– Так и я отблагодарил бы тебя. А как он еще отблагодарил тебя?
Аудун отвечает:
– Дал мне серебра на паломничество в Рим.
Тогда Харальд-конунг говорит:
– Многим дает Свейн-конунг серебро на паломничество в Рим или на что другое, хотя они и не подносят ему сокровищ. Что он еще дал тебе?
– Он предложил мне, – говорит Аудун, – стать у него стольником и принять великие почести.
– Это он хорошо сказал. Но он, верно, еще чем-нибудь отблагодарил тебя?
Аудун сказал:
– Он дал мне корабль с товаром, самым прибыльным здесь в Норвегии.
– По-королевски он поступил, – говорит конунг. – Но я бы тоже отблагодарил тебя так. Отблагодарил он тебя еще чем-нибудь?
– Он дал мне кожаный чулок, полный серебра, и сказал, что если я сохраню его, то не останусь с пустыми руками, хоть бы корабль мой и разбился у берегов Исландии.
Конунг сказал:
– Он поступил отменно, но я бы этого делать не стал: я бы думал, что счелся с тобой, дав тебе корабль. Неужели он отблагодарил тебя еще как-нибудь?
– Вот как он еще отблагодарил меня, государь, – говорит Аудун. – Он дал мне запястье, что у меня на руке, и сказал, что может статься, я потеряю все серебро, но и тогда не останусь с пустыми руками, если у меня сохранится запястье, и он посоветовал мне не отдавать его никому, разве что мне захочется отблагодарить кого-то за великое благодеяние. И вот я нашел такого человека. Ведь ты мог отнять у меня и медведя, и жизнь, но ты отпустил меня с миром ехать туда, куда другие не могли проехать.
Конунг принял подарок милостиво и, прежде чем они расстались, отблагодарил Аудуна богатыми подарками. Аудун закупил товаров для поездки в Исландию и тем же летом отплыл из Норвегии в Исландию и прослыл человеком очень удачливым. От этого Аудуна произошел Торстейн, сын Гюды.
О Торварде Вороньем КлювеПеревод Е. А. Гуревич
Прядь «О Торварде Вороньем Клюве» (Þorvarðar þáttr krákunefs) известна как из саги о Харальде Суровом в «Гнилой коже», так и из «Книги с Плоского Острова».
Жил человек по имени Торвард Вороний Клюв. Он был родом с Западных Фьордов. Это был человек богатый и уважаемый. Он ездил из страны в страну, и куда бы он ни приехал, к нему везде хорошо относились. Однажды летом он приводит свой корабль на север в Нидарос. Харальд-конунг был тогда в городе, а с ним Эйстейн Тетерев, его шурин, сын Торберга, сына Арии. Он был храбрейшим из людей, и конунг очень его ценил. Торвард покинул корабль и снял в городе склад для своих товаров. Потом он пошел повидаться с Харальдом-конунгом.
Он приходит к пиршественной палате, а конунг как раз в это время вышел, и когда он возвращается, Торвард говорит:
– Привет вам, государь! У меня тут внизу, на корабле, парус, который я хотел бы вам преподнести.
Конунг нахмурился и сказал:
– Однажды я уже получил парус от вас, исландцев, – говорит он, – однако этот парус сослужил мне дурную службу: порвался в плавании. Я не принимаю твоего подарка.
Эйстейн сказал:
– Пойдите, государь, – говорит он, – и взгляните, может статься, он вам понравится. Не исключено, что вы принимали куда менее достойные подарки, а ведь этот парус предназначался специально для вас.
Конунг говорит:
– Я сам знаю, что мне делать.
Он возвращается в пиршественную палату, так и не дав себя уговорить.
Тогда Торвард просит Эйстейна принять парус.
– Пойдем со мной, – говорит он.
Эйстейн так и делает и кажется ему, что он никогда прежде не видал более драгоценного паруса, чем этот. Он благодарит за подарок и говорит, чтобы тот приехал к нему зимой погостить в его усадьбу на острове Гицки в Северном Мёре[407].
В ту зиму больше ничего не произошло.
Весной Торвард снаряжает свой корабль и отправляется на юг вдоль берега и около Сольскеля намеревается выйти в открытое море. Однажды они видят, как мимо них проносится корабль и на нем большая команда. А высоко на носу стоит красивый и статный муж в красном платье. Он спрашивает, там ли Торвард. Тот отвечает и приветствует Эйстейна.
Эйстейн сказал:
– Ты так и не собрался ко мне в гости. Поднимайся на наш корабль и можешь захватить с собой сколько хочешь народу, потому что вам все равно нет попутного ветра.
Он так и делает, берет несколько человек и отправляется с ними на корабль Эйстейна. Они гребут к острову Гицки, и там Торварда и его людей ждет хороший прием и угощение. Постройки там были просторные и добротные.
Когда прошли вечер и ночь и наступило утро, Торвард просыпается и видит, что Эйстейн уже на ногах. Он говорит: