– Похоже, все складывается как нельзя лучше, – говорит он. – Это, должно быть, корабль Одда, и неплохо, что мы встретимся. Редко кому удавалось так ловко провести Эйнара, как это сделал Одд со своими людьми.
Конунг был в гневе. Одд и его спутники высаживаются на острове, а конунг, не теряя времени, отправляется ему навстречу со своими людьми. Одд вежливо приветствует конунга, но конунг отвечает ему неохотно и сердито и говорит, что Одд вел себя недостойно, что он-де всегда принимал его с честью, а тот поехал торговать с финнами ему в ослушание.
Одд говорит:
– У нас теперь было бы больше причин радоваться, государь, – говорит он, – высадись мы южнее Финнмёрка, однако я мог дать моим людям только один совет: не вести торговлю, раз на то нет вашего разрешения.
Конунг сказал:
– И все же я догадываюсь, – говорит он, – что найдется достаточно оснований, чтобы вздернуть вас на самом высоком дереве. И хотя бы за тобой и не было вины, по твоим людям видно, что они были не прочь поторговать, невзирая на запрет, а потому мы хотим вас обыскать.
– Как вам будет угодно, государь, – говорит Одд.
Те так и сделали, но ничего не нашли.
Одного человека звали Торстейн, он был родичем Торира Собаки. Это был человек молодой и видный. Они с Оддом были хорошие друзья. Торстейн был тогда с конунгом. Когда конунг и его люди уходят, он остается на корабле и тайком расспрашивает Одда, нет ли за ними и впрямь вины, и говорит, что конунг сильно разгневан и вряд ли дело на этом кончится.
– Не думаю, чтобы нам удалось отвести от себя подозрение. Они тут набрали всякого добра самовольно, хотя я и запрещал, и мне же потом пришлось давать им совет, куда его спрятать.
– А где оно сейчас? – спрашивает Торстейн.
Одд говорит ему, что все находится в одном спальном мешке. Торстейн сказал:
– Конунг, возможно, опять вернется сюда и учинит обыск, а потому возьми этот спальный мешок и положи его конунгу под почетное сиденье. Я думаю, он едва ли заподозрит, что сам сидит на том, что ищет. Правда, и эта затея небезопасна.
После этого Торстейн уходит, а Одд делает, как он посоветовал. Спустя некоторое время туда приходит конунг и усаживается на сиденье, которое было для него приготовлено, а его люди начинают искать по сундукам и повсюду, заглядывая во все укромные места, куда те могли запрятать товары, но ничего не находят.
Конунг сказал:
– Не возьму в толк, где они их прячут. Однако несомненно одно – товары, которые мы ищем, здесь, на корабле.
Одд отвечает:
– Не зря говорится, государь: тот, кто гадает, часто блуждает в потемках.
Конунг и его люди уходят, а Торстейн опять задерживается на корабле и говорит Одду:
– Эта уловка выручит вас ненадолго. Нужно быть готовым к тому, что пройдет немного времени и конунг догадается, в чем дело, и тогда, наверняка, возобновит поиски. Я думаю, товары следует спрятать в парус, а парус подвязать повыше на мачте, потому что скоро все на корабле будет разворочено, будь то тюки, или что другое.
Одд и его люди делают так, как сказал Торстейн, и он уходит. Когда он догнал конунга, тот спросил его, почему он отстал.
– Мне пришлось остановиться, государь, – говорит он, – чтобы поправить чулок.
Конунг ничего не сказал. А спустя некоторое время конунг приходит к Одду на корабль и говорит:
– Не исключено, – говорит он, – что в прошлый раз вы усадили меня на финскую дань. Теперь нужно первым делом осмотреть мое сиденье, а потом обыскать весь корабль. И знайте: чем больше вы нам доставите хлопот, тем хуже вам придется.
Они ищут везде, где только можно, но ничего не находят. Конунг сходит на берег, а Торстейн опять задерживается и говорит Одду:
– И это вас ненадолго выручит. Теперь не остается ничего другого, как только унести это добро с корабля и спрятать на берегу, подальше на мысу, я же пойду домой другой дорогой, тогда конунг, может быть, не обратит внимания на то, что я отстал. А вечером, после захода солнца, поднимайте якорь, и ты, Одд, вставай к рулю и призови на помощь все свое искусство, потому что иначе вам не уйти от конунга. Он человек решительный и упрямый и не отступится, если ему что взбредет в голову.
Одд сказал Торстейну, что они у него в долгу за ту помощь, что он им оказал, и они расстались. Торстейн уходит, а Одд и его люди делают так, как он им посоветовал, и всю ночь трудятся не покладая рук. А наутро приходит конунг и велит искать в парусе, и когда там ничего не находят, опять теряется в догадках, куда они могли запрятать финскую дань.
Одд сказал:
– Государь, теперь нас не в чем заподозрить, потому что на нашем корабле перетряхнули каждую тряпку.
Конунг говорит, что Одду не стоит на это рассчитывать, и что ему до сих пор не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Конунг был так рассержен, что они не посмели вступать с ним в пререкания.
День подходил к концу. Когда стемнело, они перенесли на корабль то добро, какое прятали, снарядились и перед рассветом отплыли с попутным ветром. Конунг проснулся рано и сказал:
– Мне кажется, я разгадал, в чем тут дело, и похоже, не они одни приложили к этому руку. Думаю, на этот раз мы найдем на корабле то, что ищем. Я не мог предать их смерти, пока это было только моей догадкой. Нужно идти туда немедля и искать.
Однако, когда они выходят из шатров и оглядываются по сторонам, то замечают парус Одда у дальних островов.
Тогда конунг сказал:
– На этот раз Одду удалось уйти от нас, а ты, Торстейн, можешь отправляться следом за ними, поскольку ты теперь выше ценишь дружбу этого Одда, чем мою. Впрочем, похоже, что предательство у вас в роду[414].
Торстейн говорит:
– Никакое это не предательство, государь, хотя ты и не убьешь теперь Одда, который был тебе хорошим другом, и многих других людей из-за одного только подозрения. Я же считаю, что уберечь тебя от подобного злодеяния, – и значит доказать свою верность.
Одд и его люди вышли в море и поплыли при попутном ветре. Одд сказал своим спутникам:
– Теперь я должен рассказать вам, как было дело и что мне приходилось предпринимать. Я просил вас не покупать у финнов больше, чем позволено, однако вы позабыли об осторожности. Когда же стало ясно, что нам не избежать встречи с Эйнаром, я сказал, чтобы вы приняли его, как полагается, но постарались отвлечь его и сбить с толку, потому что знал за вами вину. И еще я велел плыть, пока он был у нас, и все для того, чтобы поскорее от него отделаться. А потом, когда конунгу доложили, что показался какой-то корабль, и он спросил, не мы ли это, Торстейн, наш друг, ответил, что это, верно, рыбаки. «Хороший улов, – сказал конунг, – достается тому, кто знает свою выгоду, и этот улов – наверняка, мой». Но нам все же удалось сохранить свой улов и ускользнуть от него, и благодарить за это следует Торстейна.
Одд приезжает в Исландию и отправляется к себе домой.
В то время ездил по стране человек по имени Харек, родич Торстейна, и заехал в Средний Фьорд. Год тогда выдался плохой, однако Одд пригласил его к себе и послал с ним Торстейну в подарок двух хороших чистокровных кобыл рыжей масти с белой гривой и сказал, что это за то, что тот спас ему жизнь.
Летом Харек уезжает из страны и встречается с Торстейном, тот тогда еще оставался у конунга. Харек приводит к нему лошадей и говорит, что их прислал Одд.
Торстейн говорит:
– Этот подарок сослужит мне дурную службу и из-за него не оберешься неприятностей, ведь теперь мне уже не скрыть, что я участвовал в этом деле.
Торстейн показывает кобыл конунгу и говорит, что Одд послал их ему в дар.
Конунг отвечает:
– Я не заслужил подарка от Одда. Он послал его тебе, а не мне, тебе им и владеть, – и велит убить его.
Однако люди не пожелали подчиниться ему, а Торстейн оставил дружину и больше не поддерживал дружбы с конунгом.
О Халльдоре, сыне СнорриПеревод М. И. Стеблин-Каменского
Известны две пряди о Халльдоре, сыне Снорри. Эта прядь, считающаяся жемчужиной древнеисландского повествовательного искусства, называется «более поздней» (Halldórs þáttr Snorrasonar inn síðari), потому что в ней рассказывается о более поздних событиях, имевших место в 1049–1051 гг.
В отличие от большинства центральных героев прядей, безвестных исландцев, зачастую вымышленных персонажей, Халльдор, сын Снорри, – представитель знатного исландского рода, одиннадцатый сын Снорри Годи, о котором рассказывается в ряде родовых саг, в частности, в «Саге о Ньяле» (см. также прядь «О Пивном Капюшоне»),
Прядь была написана в начале XIII в. и сохранилась в составе саги о Харальде Суровом в «Гнилой коже», а также в рукописях XIV и XV вв. (Hulda-Hrokkinskinna).
Халльдор, сын Снорри, был в Миклагарде с Харальдом-конунгом, как уже рассказано раньше[415], и приехал с ним в Норвегию из Гардарики[416]. Конунг оказывал ему тогда большие почести. Халльдор оставался ту зиму у конунга в Каупанге[417].
Когда зима кончилась и началась весна, люди стали готовиться к торговым поездкам, потому что перед этим из Норвегии почти совсем не ходили корабли из-за войны между Норвегией и Данией. К концу весны Харальд-конунг заметил, что Халльдор, сын Снорри, очень опечалился. Однажды конунг спросил, что у него на уме. Халльдор отвечает:
– Мне хочется в Исландию, государь.
Конунг сказал:
– Многим на твоем месте больше хотелось бы домой. Как же ты снарядился в плаванье, сколько товару закупил?
Тот отвечает:
– Мало нужно мне времени на закупку товару, ведь у меня нет ничего, кроме одежды, которая на мне.
– Плохо же ты вознагражден за долгую службу и многие опасности, которым подвергался. Я дам тебе корабль с грузом. Пусть твой отец знает, что ты недаром служил мне.