, то есть изображение различных людей XII–XIII вв., известных по «Саге о Стурлунгах», под видом героев «эпохи саг», то есть X–XI вв. (Barði Guðmundsson. Höfundur Njálu, safn ritgerða. Reykjavík, 1958). Считается бесспорным, что в «Саге о Ньяле» есть две вставки из письменных источников. Во-первых, в главах С – CV использован какой-то письменный рассказ о принятии христианства в Исландии. Эти главы заметно отличаются по стилю от остальной саги. Во-вторых, в главах CLIV (от слов «Ярл Сигурд пригласил к себе на Рождество…» до слов «…как было написано раньше…»), CLV (от слов «…тогда конунг Сигтрюгг рассказал…»), CLVI и CLVII (до слов «Флоси и ярл много говорили об этом сне») использована письменная сага, в которой рассказывалось, в частности, о том, как верховный ирландский король Бриан 23 апреля 1014 г. в битве при Клонтарве, под Дублином, одержал победу над викингскими вождями – дублинским конунгом Сигтрюггом и оркнейским ярлом Сигурдом, но погиб сам. Эти главы тоже заметно отличаются по стилю от остальной саги, и для них характерно нагромождение чудес. Бесспорно также, что в «Саге о Ньяле» использованы письменные судебники. Иногда источник списан так дословно, что приведенное в нем перечисление возможных причин смерти («рана мозга, или внутренностей, или костей, которая оказалась смертельной…», с. 408 и др.) не заменено конкретным фактом, то есть указанием на то, какая именно рана нанесена ответчиком, а приведенное в источнике имя свидетеля или судьи не заменено именем, нужным в данном конкретном случае (ср. примеч. 96 на с. 423). Предполагается, что в саге использованы, кроме того, старые письменные генеалогии.
Исследователи обнаруживают в саге влияние других «саг об исландцах» (особенно «Саги о людях из Лососьей Долины»), а также «саг о древних временах» (особенно в описаниях викингских походов и битв с викингами).
Неясно, в какой мере висы, которые цитируются в «Саге о Ньяле», подлинны, то есть сочинены теми, кому они в ней приписываются. Но что касается так называемой «Песни валькирий» (то есть стихов на с. 463–464), то считается, что она была сочинена в начале XI в. на Оркнейский островах. Песнь эта в противоположность большинству вис в «сагах об исландцах» относится не к скальдической, а к эддической поэзии, то есть по стилю и содержанию аналогична песням «Старшей Эдды». Прообразом для этой песни послужили, видимо, рабочие песни женщин, исполняемые за ткацким станком. В песни рассказывается о том, как валькирии ткут боевой стяг, который должен принести тому, кто его несет, победу, но вместе с тем смерть. На таком стяге был обычно изображен ворон. В песни этой отразилось то глубокое впечатление, которое оставила в народе кровопролитная Брианова битва, то есть битва при Клонтарве.
Считается, что «Сага о Ньяле» была написана в конце XIII в., то есть позднее других «саг об исландцах». Она сохранилась во многих рукописях (около 60), из которых 19 относятся к периоду 1300–1500 гг., что свидетельствует о большой популярности саги еще в Средние века. Популярности «Саги о Ньяле» в Исландии, вероятно, способствовало то, что, хотя, как и во всех «сагах об исландцах», действие в ней связано с определенной местностью, в ней чаще, чем в других «сагах об исландцах», упоминается о поездках на альтинг и действие происходит на альтинге, что придает саге общеисландский характер[191].
Жил человек по имени Мёрд, по прозванию Скрипица. Он был сын Сигвата Рыжего. Двор его стоял на Равнине Кривой Реки. Это был богатый и знатный человек, охотно помогавший в тяжбах. Он так знал законы, что решения, принятые без него, казались незаконными. У него была единственная дочь по имени Унн. Это была красивая девушка, учтивая и хорошего нрава. Она слыла лучшей невестой на Равнине Кривой Реки.
Теперь сага переходит к людям из Долин Широкого Фьорда. Там жил человек по имени Хёскульд. Он был сын Колля из Долин. Его мать звали Торгерд. Она была дочь Торстейна Рыжего, сына Олава Белого, внука Ингьяльда, правнука Хельги. Ингьяльд был сыном Торы, дочери Сигурда Змей в Глазу, сына Рагнара Кожаные Штаны[192]. Матерью Торстейна Рыжего была Ауд Мудрая, дочь Кетиля Плосконосого, сына Бьёрна Бычья Кость. Хёскульд жил в Хёскульдовом Дворе, в Лососьей Долине. У Хёскульда был брат по имени Хрут. Его двор назывался Хрутов Двор. Хрут и Хёскульд были единоутробные братья. Отцом Хрута был Херьольв. Хрут был красивый, рослый и сильный человек, искусный в бою, спокойный, очень умный, беспощадный к врагам и хороший помощник в любом большом деле.
Случилось как-то, что у Хёскульда были гости и среди них брат его Хрут. Он сидел рядом с ним. У Хёскульда была дочь по имени Халльгерд. Она играла с другими девочками на полу. Это была красивая и стройная девочка, волосы у нее блестели, как шелк, и были длинные, до пояса. Хёскульд подозвал ее.
– Подойди-ка сюда, – сказал он.
Она тотчас же подошла. Взяв за подбородок, он поцеловал и отпустил ее. Затем Хёскульд спросил Хрута:
– Нравится тебе эта девочка? Красивая, правда?
Хрут промолчал, и Хёскульд повторил вопрос. Тогда Хрут сказал:
– Слов нет, девочка хороша, и немало народу пострадает из-за ее красоты. Не понимаю, однако, в кого она уродилась с такими воровскими глазами.
Хёскульд рассердился, и какое-то время братья не разговаривали друг с другом.
У Халльгерд были братья – Торлейк, отец Болли, Олав, отец Кьяртана, и Бард.
Случилось раз, что братья Хёскульд и Хрут поехали вместе на альтинг. Там собралось много народу. Хёскульд сказал как-то Хруту:
– Хотел бы я, брат, чтобы ты нашел себе невесту и посватался.
Хрут на это заметил:
– Я и сам давно подумываю об этом, да все никак не решусь. Но теперь, пожалуй, послушаюсь тебя. Куда же, по-твоему, следует обратиться?
Хёскульд ответил:
– Сюда на тинг съехалось много знатных людей, и выбор богатый. Есть у меня уже кое-что для тебя на примете. У Мёрда Скрипицы, очень умного человека, есть дочь по имени Унн. Он сейчас с дочерью здесь, на тинге. Ты можешь увидеться с нею, если хочешь.
На другой день, когда люди собирались на судилище, они увидели поодаль, возле землянки людей с Кривой Реки, нарядных женщин. Хёскульд сказал Хруту:
– Вот Унн, о которой я тебе говорил. Нравится она тебе?
– Очень, – ответил тот, – но не знаю, будем ли мы с ней счастливы.
Затем они пошли на судилище. Мёрд Скрипица толковал там, по своему обыкновению, законы, а потом удалился в свою землянку. Хёскульд и Хрут встали и направились к землянке Мёрда. Войдя, они увидели Мёрда в глубине землянки и приветствовали его. Он встал и пошел им навстречу, протянул Хёскульду руку и посадил его рядом с собой, а Хрут сел возле брата. Они поговорили о разном, и наконец Хёскульд сказал:
– Есть у меня к тебе дело. Хрут хочет породниться с тобой и посватать твою дочь. А я хочу помочь ему в этом.
Мёрд отвечает:
– Я знаю, что ты человек выдающийся, но таков ли твой брат?
Хёскульд ответил:
– Я уступаю ему.
Мёрд сказал:
– Много придется тебе выделить брату, ведь она у меня единственная наследница.
– Решим сразу, – говорит Хёскульд. – Хрут получит от меня Гребеночный Мыс и Хрутов Двор вплоть до Трандова Оврага. Кроме того, ему принадлежит торговый корабль, что теперь в плавании.
Тут к Мёрду обратился Хрут:
– Ты, конечно, понимаешь, хозяин, что брат из любви ко мне расхвалил меня сверх всякой меры. Если, однако, по-твоему, дело стоящее, я хотел бы услышать твои условия.
Мёрд ответил:
– Я обдумал эти условия. Она получит в приданое шестьсот локтей сукна, а в твоем доме состояние ее должно увеличиться на треть; если же у вас будут наследники, то все имущество будет принадлежать вам обоим поровну.
– Согласен, – сказал Хрут. – Можно звать свидетелей.
После этого все поднялись с мест, подали руки друг другу, и Мёрд объявил свою дочь Унн невестой Хрута. Свадьба должна была состояться спустя полмесяца после середины лета[193] в доме Мёрда. Затем все разъехались с тинга по домам.
Когда по пути на запад братья проезжали мимо Камней Халльбьёрна, навстречу им попался Тьостольв, сын Бьёрна Золотоноши из Долины Дымов. Тьостольв сообщил им, что в устье Белой Реки пришел корабль и что на нем плыл дядя Хрута Эцур, и он хочет, чтобы Хрут как можно скорее встретился с ним. Услышав это, Хрут попросил Хёскульда поехать с ним к кораблю. Хёскульд согласился, и, когда они приехали к кораблю, Хрут учтиво и радушно приветствовал своего родича Эцура. Эцур пригласил их в свою землянку выпить браги. Затем развьючили лошадей, и братья вошли в землянку и сели пить. Хрут сказал Эцуру:
– Теперь, родич, поезжай ко мне, на запад, и проведи у меня зиму.
– Не получится, племянник. Я привез тебе весть: умер брат твой Эйвинд. Он завещал тебе наследство на Гулатинге[194], и твои недруги завладеют им, если ты не поедешь.
– Не знаю, как и быть, брат, – говорит Хрут, – ведь я уже распорядился насчет своей свадьбы.
Хёскульд сказал:
– Поезжай на юг и поговори с Мёрдом. Попроси его отложить свадьбу и оставить сговор в силе на три года. А я поеду домой и доставлю твои товары на корабль.
Хрут сказал:
– Я хочу, чтобы ты взял себе муки, лесу и всего, чего еще пожелаешь, из товаров, что привез Эцур.
Хрут велел привести лошадей и отправился на юг, а Хёскульд поехал к себе домой, на запад.
Хрут приехал на Равнину Кривой Реки к Мёрду, и его там хорошо приняли. Хрут рассказал Мёрду обо всем случившемся и попросил совета. Мёрд спрашивает:
– А велико ли наследство?
Хрут ответил, что оно составит двести марок, если достанется ему целиком. Мёрд сказал:
– Это много больше того, что я смогу оставить тебе в наследство. Непременно поезжай, если хочешь.