– Это было бы трусостью. Я на это не пойду.
Нищенки, которых они перевезли через реку, пришли на Бергторов Пригорок, и Бергтора спросила их, откуда они, и они сказали ей, что они с востока, из-под Островных Гор.
– Кто перевез вас через Лесную Реку? – спросила Бергтора.
– Очень важные люди, – сказали они.
– Кто же эти люди? – спросила Бергтора.
– Траин, сын Сигфуса, – сказали они, – и его дружина. Однако нам очень не понравилось, что они так много и дурно говорили о твоем муже и его сыновьях.
Бергтора сказала:
– Собака лает – ветер носит.
И Бергтора дала им подарки и спросила, когда Траин вернется домой. Они сказали, что он уехал из дому на четыре или пять ночей. Потом они уехали. Затем Бергтора рассказала все своим сыновьям и своему зятю Кари, и они долго вели между собой тайную беседу.
В то самое утро, когда Траин ехал с востока домой, Ньяль проснулся рано и услышал, что секира Скарпхедина звякнула о стену. Ньяль встал, вышел во двор и увидел, что все его сыновья и зять его Кари вооружены. Впереди шел Скарпхедин. На нем была синяя одежда. В руках у него был небольшой круглый щит, а на плече – секира. За ним шел Кари. Он был в шелковой одежде. На голове у него был золоченый шлем, а в руках – щит, на котором был нарисован лев. За ним шел Хельги. Он был в красной одежде. На голове у него был шлем, а в руках – красный щит, на котором был нарисован олень. Все были в крашеных одеждах.
Ньяль крикнул Скарпхедину:
– Ты куда собрался, сынок?
– Искать овец, – сказал тот.
– Ты уже раз ответил мне так, – сказал Ньяль, – но охотились вы тогда на людей.
Скарпхедин рассмеялся и сказал:
– Слышите, что наш старик говорит? Он что-то заподозрил.
– Когда ты говорил такое раньше? – спросил Кари.
– Когда убил Сигмунда Белого, родича Гуннара, – сказал Скарпхедин.
– За что? – спросил Кари.
– Он убил моего воспитателя Торда Вольноотпущенникова Сына, – сказал Скарпхедин.
Ньяль вошел в дом, а они поехали на Красные Оползни и стали там ждать. Оттуда они могли увидеть, когда те поедут из Долины. День выдался солнечный и ясный.
Вот Траин со своими людьми едет по песчаному берегу из Долины. Ламби, сын Сигурда, говорит:
– У Красных Оползней на солнце сверкают щиты. Наверное, там засада.
– Повернем вниз к реке, – говорит Траин, – тогда они направятся нам навстречу, если у них есть к нам дело.
И они повернули вниз к реке. Скарпхедин сказал:
– Раз они свернули с пути, значит увидели нас. Нам теперь остается только бежать вниз, им наперерез.
Кари сказал:
– Многие на нашем месте остались бы в засаде, а не пошли бы им навстречу: ведь их восемь, а нас пятеро.
Они побежали вниз к реке и увидели ниже себя ледовый мост. Они решили переправиться по нему. Траин и его люди остановились перед этим мостом на льду. Траин сказал:
– Что этим людям нужно? Их пятеро, а нас – восемь.
Ламби, сын Сигурда, сказал:
– Я думаю, что они не побоялись бы напасть на нас, даже если бы нас было девять.
Траин сбросил с себя плащ и снял шлем.
У Скарпхедина, когда они бежали к реке, лопнул ремень на обуви, и он остановился.
– Ты что там мешкаешь, Скарпхедин? – спросил Грим.
– Ремень завязываю, – сказал тот.
– Бежим вперед, – сказал Кари, – он нас догонит.
И они быстро побежали к ледовому мосту. Завязав ремень, Скарпхедин вскочил и поднял секиру. Он побежал прямо к реке, но она была такой глубокой, что ее нигде было не перейти. Лед у другого берега был толстый и гладкий, как стекло, и Траин со своими людьми стоял посредине льдины. Скарпхедин перепрыгнул через незамерзшую реку и покатился на ногах по льду. Лед был очень гладкий, так что он мчался, как птица. Траин только собрался надеть шлем. Но Скарпхедин подоспел раньше, ударил его по голове секирой, которая называлась Великанша Битвы, и разрубил ему голову до зубов, так что они упали на лед. Все это произошло так быстро, что никто его не тронул, и он стремглав покатился дальше. Тьёрви кинул ему под ноги щит, но он перепрыгнул через него, устоял на ногах и докатился до берега.
Тут к нему подбежал Кари и остальные.
– Молодец! – говорит Кари.
– Теперь ваш черед, – говорит Скарпхедин.
Тогда они кинулись на врагов. Грим и Хельги высмотрели Храппа и сразу же бросились на него. Храпп хотел было ударить Грима секирой, но Хельги увидел это и ударил Храппа по руке так, что отсек ее, и секира упала. Храпп сказал:
– Полезное ты сделал дело, потому что многим людям эта рука принесла вред и смерть.
– Теперь тебе настал конец, – сказал Грим и пронзил его копьем. Храпп упал и испустил дух.
Тьёрви пошел на Кари и метнул в него копье, но Кари подпрыгнул, и копье пролетело у него под ногами. Тогда Кари кинулся на Тьёрви и ударил его мечом в грудь, так что меч глубоко вошел в тело, и тому сразу же пришел конец. Тогда Скарпхедин схватил Гуннара, сына Ламби, и Грани, сына Гуннара, и сказал:
– Я поймал двух щенков! Что с ними делать?
– Делай, что хочешь, – говорит Хельги, – можешь убить их обоих, если есть желание.
– Что-то не хочется мне, – говорит Скарпхедин, – и помогать Хёгни, и убивать его брата.
– Настанет час, – говорит Хельги, – когда ты пожалеешь, что не убил его, потому что он никогда не будет тебе верен, как и остальные, что сейчас здесь.
Скарпхедин говорит:
– Не боюсь я их.
И они оставили в живых Грани, сына Гуннара, Гуннара, сына Ламби, Ламби, сына Сигурда, и Лодина.
Потом они поехали домой, и Ньяль спросил их, что произошло. Они все подробно рассказали ему. Ньяль сказал:
– Большое это событие. Но очень может быть, что из-за него погибнет один из моих сыновей, а то и несколько.
Гуннар, сын Ламби, перевез тело Траина на Каменистую Реку и там его похоронили.
ХCIII
Кетиль из Леса был женат на дочери Ньяля Торгерд и был братом Траина. Он оказался в трудном положении и поехал к Ньялю. Он спросил Ньяля, собирается ли тот платить виру за убийство Траина. Ньяль ответил:
– Я хочу заплатить так, чтобы все были довольны. И мне хотелось бы, чтобы ты уговорил своих братьев, которые имеют право на виру, принять ее.
Кетиль сказал, что охотно сделает это, и поехал сначала домой. Вскоре после этого он пригласил всех своих братьев в Конец Склона. Там он начал их уговаривать, и Хёгни помогал ему в этом. Дело кончилось тем, что были выбраны судьи и назначено место встречи. За убийство Траина была положена вира, и все получили деньги, как им полагалось по закону. Затем обе стороны обещали соблюдать мир и подтвердили это клятвами. Ньяль щедро заплатил виру. Некоторое время все было спокойно.
Однажды Ньяль поехал в Лес, и они проговорили с Кетилем целый день. Вечером Ньяль вернулся домой, и никто не узнал, о чем они разговаривали. Затем Кетиль поехал на Каменистую Реку и сказал Торгерд:
– Я очень любил брата моего Траина и хочу доказать это: я предлагаю взять на воспитание Хёскульда, сына Траина.
– Я согласна, – сказала она, – если только ты сделаешь все, что сможешь, для этого мальчика, когда он вырастет. Ты отомстишь за него, если его убьют. Ты дашь ему денег на вено, когда он будет жениться. Поклянись в этом.
Он согласился. И вот Хёскульд переехал к Кетилю и некоторое время жил у него.
Однажды Ньяль поехал в Лес. Его приняли хорошо, и он заночевал там. Вечером Ньяль позвал к себе мальчика Хёскульда, и тот сразу пошел к нему. У Ньяля на пальце был золотой перстень, и он показал его мальчику. Тот взял перстень, посмотрел на него и надел себе на палец. Ньяль спросил:
– Хочешь, я подарю тебе этот перстень?
– Хочу, – говорит мальчик.
– Знаешь ли ты, – говорит Ньяль, – кто убил твоего отца?
Мальчик отвечает:
– Я знаю, что его убил Скарпхедин, но незачем нам об этом вспоминать, ведь был заключен мир и сполна заплачена вира.
– Твой ответ, – говорит Ньяль, – лучше моего вопроса. Ты станешь хорошим человеком.
– Я рад твоему предсказанию, – говорит Хёскульд, – я ведь знаю, что ты видишь будущее и никогда не обманываешь.
Ньяль говорит:
– Я хочу предложить тебе: давай я возьму тебя на воспитание.
Хёскульд сказал, что примет от Ньяля все, что тот ему предложит.
Дело кончилось тем, что Хёскульд переехал к Ньялю, своему новому приемному отцу. Ньяль заботился о том, чтобы с мальчиком не случилось ничего худого, и очень его любил. Сыновья Ньяля всегда водили его за руку и старались доставить ему радость.
Пришло время, и Хёскульд вырос. Он был высок ростом и силен, очень хорош собой, и у него были красивые волосы. Он был приветлив, щедр, сдержан, прекрасно владел оружием, всегда хорошо говорил о людях, и все его очень любили. Сыновья Ньяля и Хёскульд никогда не расставались.
Жил человек по имени Флоси. Его отцом был Торд Годи Фрейра, сын Эцура, внук Асбьёрна, правнук Бьёрна Бычья Кость. Матерью Флоси была Ингунн, дочь Торира с Осинового Холма, внучка Хамунда Адская Кожа, правнучка Хьёра, праправнучка Хальва, который предводительствовал своими витязями, прапраправнучка Хьёрлейва Женолюба. Матерью Торира была Игнуин, дочь Хельги Тощего, который занял землю на Островном Фьорде. Флоси был женат на Стейнвёр, дочери Халля с Побережья. Она была рождена вне брака. Ее матерью была Сёльвёр, дочь Херьольва Белого.
Флоси жил на Свиной Горе и был очень знатным человеком. Он был высок ростом, силен и честолюбив. Его брата звали Старкад. Он был сводным братом Флоси. Матерью Старкада была Траслауг, дочь Торстейна Воробья и внучка Гейрлейва, а матерью Траслауг была Унн, дочь Эйвинда Окуня, первопоселенца, и сестра Модольва Мудрого. У Флоси были братья Торгейр, Стейн, Кольбейн и Эгиль. Дочь Старкада, брата Флоси, звали Хильдигунн. Она была очень красива собой, и работа у нее спорилась. Она была такой искусницей в рукоделии, что мало кто из женщин мог сравниться с ней. Она была крута нравом и, когда нужно, очень храбра.