– Ты видел призрак, – сказал Хьяльти. – Это не к добру.
Когда до зимы оставалось два месяца, Флоси снарядился для поездки на запад и созвал к себе всех, кто обещал поехать с ним. У каждого из них было две лошади и хорошее оружие. Они все собрались на Свиной Горе и заночевали там. Флоси велел рано отслужить воскресную службу. Затем он сел за стол. Он сказал всем своим домочадцам, чт каждый из них должен делать, пока его не будет дома, и пошел к лошадям.
Флоси и его люди поехали на запад через Пески. Он велел ехать сначала не слишком быстро и дожидаться всех, кому понадобится задержаться. Он сказал, что они приедут загодя. Они ехали на запад через Лесные Дворы и приехали в Церковный Двор. Здесь Флоси велел всем пойти в церковь и помолиться. Они так и сделали. Затем они снова сели на лошадей и поехали в горы к Рыбным Озерам, объехали их с запада, направились на запад через Пески, оставили по левую руку Ледник Островных Гор и спустились через Землю Богов к Лесной Реке. На второй день недели, после полудня, они приехали к Гряде Треугольной Горы и оставались там до вечера. Там собрались все, кроме Ингьяльда с Ключей. Сыновья Сигфуса очень поносили его. Но Флоси сказал, чтобы они не бранили его, пока его нет с ними.
– Мы отплатим ему после, – сказал он.
Теперь надо рассказать о том, что происходило на Бергторовом Пригорке. Грим и Хельги поехали в Холмы, где их дети были на воспитании, и сказали отцу, что не вернутся домой к вечеру. Они пробыли в Холмах весь день. И вот пришли туда нищенки и сказали, что они издалека. Их спросили, что они могут рассказать. Они сказали, что ничего не могут рассказать важного:
– Но кое-что новое мы можем рассказать, – добавили они.
Их стали спрашивать, что они могут сказать нового, и просили не скрывать ничего. Тогда они согласились.
– Мы спускались с Речного Склона и увидели, что сыновья Сигфуса едут в полном вооружении к Гряде Треугольной Горы. Их было всего пятнадцать человек. Мы видели также Грани, сына Гуннара, и Гуннара, сына Ламби, которые направились туда же. Их было всего пять человек. Наверное, там теперь готовятся большие дела.
Тогда Хельги, сын Ньяля, сказал:
– Это, наверное, Флоси приехал с востока, и все они собираются к нему. Нам с Гримом нужно теперь быть там, где Скарпхедин.
Грим сказал, что это верно, и они поехали домой.
В этот самый вечер Бергтора сказала своим домочадцам:
– Выбирайте все, что каждому по вкусу, потому что сегодня вечером я последний раз подаю вам еду.
– Не может этого быть, – сказали те, кто был при этом.
– Однако это так, – сказала она. – И я могла бы еще многое сказать, если бы хотела. Например, что Грим и Хельги вернутся домой еще до того, как люди встанут из-за столов, и если это сбудется, то сбудется и все, что я говорю.
Потом она стала ставить еду на столы, а Ньяль сказал:
– Что-то странное видится мне. Я смотрю вокруг, и мне чудится, что в доме нет стен и что все в крови, стол и еда.
Всех это поразило, кроме Скарпхедина. А он сказал, что нечего падать духом и давать другим повод для насмешек:
– Ведь с нас, конечно, больше спросится, чем с других, – добавил он.
Грим и Хельги вернулись домой до того, как столы были убраны, и всех это поразило. Ньяль спросил, почему они так быстро вернулись, и они рассказали о том, что услышали. Тогда Ньяль велел, чтобы никто не ложился и все были настороже.
Теперь надо рассказать о Флоси. Он сказал своим людям:
– Поедемте к Бергторову Пригорку, чтобы быть там до вечера.
Они так и сделали. В пригорке была лощина, и они въехали в нее, привязали лошадей и оставались там, пока совсем не смерклось. Флоси сказал:
– Теперь пойдемте к усадьбе. Будем держаться сплоченно и осмотрительно и поглядим, что они станут делать.
Ньяль, его сыновья, Кари и все домочадцы стояли перед домом. Их было около трех десятков человек. Флоси остановился и сказал:
– Посмотрим, что они станут делать. Мне кажется, что, если они будут стоять перед домом, нам с ними не справиться.
– Зря мы тогда приехали, – говорит Грани, сын Гуннара, – если боимся напасть на них.
– Нет, не зря, – говорит Флоси. – Мы нападем на них, даже если они будут стоять перед домом. Но нам это дорого обойдется, и многие из нас уже не смогут рассказать о том, кто победил.
Ньяль сказал своим людям:
– Как вы думаете, много ли у них народу?
– Народу у них много, и действуют они слаженно, – говорит Скарпхедин. – Однако потому-то они и остановились, что сомневаются, удастся ли им справиться с нами.
– Им это не удастся, – говорит Ньяль. – Пусть все войдут в дом. Трудно им было справиться с Гуннаром с Конца Склона, а он был один. Здесь же постройки прочные, так что нападающим с нами не сладить.
– Едва ли ты прав, – говорит Скарпхедин. – На Гуннара напали люди настолько благородные, что они скорее отступили бы, чем сожгли его в доме. А эти сразу подожгут дом, если не смогут справиться с нами иначе, потому что они пойдут на все, лишь бы одолеть нас. Они понимают, что если мы останемся в живых, то они погибли. А мне что-то не хочется, чтобы меня выкуривали, как лисицу из норы.
Ньяль сказал сыновьям:
– Вы опять не хотите слушаться меня и не считаетесь со мной. Когда вы были моложе, вы так не делали, и вам же было лучше.
Хельги сказал:
– Сделаем, как хочет отец. Так будет лучше.
– Я в этом не уверен, – сказал Скарпхедин, – потому что ему недолго осталось жить. Но в угоду отцу я охотно сгорю с ним вместе, потому что не боюсь смерти.
Потом он сказал Кари:
– Давай держаться вместе, зять! Пусть ни один из нас не оставит другого.
– Я так и собирался, – говорит Кари. – Но если суждено иначе, то чему быть, того не миновать.
– Отомсти за нас, – говорит Скарпхедин, – а мы отомстим за тебя, если останемся в живых.
Кари обещал, что отомстит. Затем они вошли в дом и расположились у дверей.
Флоси сказал:
– Недолго им осталось жить, раз они вошли в дом. Теперь нам надо побыстрее подойти к дому, расположиться потеснее перед дверьми и смотреть, чтобы никто не ушел – ни Кари, ни сыновья Ньяля. Иначе мы погибли.
Флоси и его люди подошли к дому и окружили его, на случай если бы в нем оказались потайные двери. Хроальд, сын Эцура, подскочил туда, где стоял Скарпхедин, и хотел ударить его копьем. Но Скарпхедин секирой отрубил ему древко копья и нанес удар в щит, так что щит прижало к Хроальду, а загнутое острие секиры попало ему в лицо, и он упал навзничь и сразу же умер.
Кари сказал:
– Удачный удар и на этот раз, Скарпхедин! Ты у нас самый отважный!
– Этого я не знаю, – сказал Скарпхедин и усмехнулся.
Кари, Грим и Хельги бросали копья из дома и ранили многих, а Флоси и его люди ничего не могли поделать. Тогда Флоси сказал:
– Мы понесли большой урон. Многие из наших ранены, и убит тот, кого мы меньше всего хотели бы потерять. Ясно, что оружием нам с ними не справиться, тем более что не все сражаются так храбро, как обещали. Нам надо что-то предпринять. Есть два выхода, и оба они плохие: один – это отступить, но тогда мы погибли, второй – это сжечь их в доме, но тогда мы берем большой грех на душу, ведь мы христиане. Придется нам все же поджечь дом, и поскорее.
Они высекли огонь и сложили большой костер перед дверьми. Тогда Скарпхедин сказал:
– Развóдите огонь, молодцы? Не собираетесь ли что-нибудь жарить?
Грани, сын Гуннара, ответил:
– Собираемся, и жару для тебя хватит.
Скарпхедин сказал:
– Так-то ты платишь мне за то, что я отомстил за твоего отца. И ценишь ты в жизни всего больше то, что и ценить-то не стоит.
Тогда женщины залили огонь сывороткой. Коль, сын Торстейна, сказал Флоси:
– Вот что я придумал: я видел каморку над поперечной балкой в главном доме. Надо, чтобы она загорелась, а для этого нужно поджечь стог сена, который стоит рядом с домом.
И они подожгли стог. Те, кто был внутри, заметили это, только когда весь дом уже был охвачен пламенем. Тут Флоси и его люди развели большие костры перед всеми дверьми. Тогда женщины, которые были внутри, начали жаловаться. Ньяль сказал им:
– Держитесь стойко и не жалуйтесь. Ведь ваши страданья – это одна короткая буря, а второй такой потом долго не будет. Помните также, что Бог милостив. Он не позволит, чтобы вас жгли и в этом, и в том мире.
Так он увещевал их и подбадривал также другими речами. Теперь запылали все постройки. Тогда Ньяль подошел к дверям и сказал:
– Здесь ли Флоси? Слышит ли он меня?
Флоси сказал, что слышит. Ньяль продолжал:
– Может быть, ты помиришься с моими сыновьями или позволишь некоторым людям выйти?
Флоси отвечает:
– Я не намерен мириться с твоими сыновьями. Мы рассчитаемся с ними до конца и не отступим, пока всех их не станет. Но пусть из дома выйдут женщины, дети и домочадцы.
Тогда Ньяль вошел в дом и сказал:
– Пусть выйдут все, кому позволено выйти. Выходи и ты тоже, Торхалла, дочь Асгрима, и все выходите, кому позволено.
Торхалла сказала:
– Не думала я, что мы так расстанемся с Хельги. Но я заставлю моего отца и моих братьев отомстить за убийства, которые здесь совершаются.
Ньяль сказал:
– Да будет тебе удача, потому что ты хорошая женщина.
Потом она вышла из дома, и с ней много других. Астрид с Глубокой Реки сказала Хельги, сыну Ньяля:
– Выйди со мной вместе, я наброшу на тебя женскую накидку и повяжу тебе голову платком.
Хельги сначала отговаривался, но потом уступил просьбам. Астрид повязала ему голову платком, а Торхильд набросила на него женскую накидку, и он вышел из дома между ними. Тогда же вышли дочери Ньяля Торгерд и Хельга и много другого народу. Но когда из дома вышел Хельги, Флоси сказал:
– Женщина, что там идет, высока ростом и широка в плечах. Схватите-ка eel