(Kímnisögur)
A. О разных местах(Kímnisögur um staði)
«Иди через Хрутафьярдахаульс!»(„Farðu yfir Hrútafjarðarháls“, JÁ II. 491)
Рассказывают, что однажды в Рейкьявике встретились две старухи и вцепились друг другу в волосы. Одна из них родилась и выросла на юге Исландии, а другая — на севере. После многих ругательных и бранных слов, которыми они обменивались, южанка сказала:
— Иди в пекло!
А старуха с севера не хотела посылать ту в место получше, но не придумала проклятия страшнее, кроме как:
— Иди через Хрутафьярдахаульс[143]!
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Иди в зад, иди под хвост!»(„Farðu í rass og rófu“, JÁ II. 491)
Нередко случается в разговоре, что когда люди расстаются недружелюбно, то дают тому, кто уходят, напутствие такими словами: «Иди к чёрту и оттуда в место похуже!», или подобные пожелания различными другими способами, например: «Иди на север и вниз», или:
Милый Франс, добрый путь,
про Исландию забудь.
Или ещё так:
Иди в зад, иди под хвост,
на лисе скачи домой!
Плёткой будет тебе кот,
в Эйри больше ни ногой!
(перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий)
«Иди на север и вниз!»(„Farðu norður og niður“, JÁ II. 491–492)
Рассказывают, что однажды на севере некий человек вышел, как обычно, в море на вёслах, но когда он собрался вернуться на сушу, ему навстречу подул ветер и отогнал его от берега, всё дальше и дальше, так что он решил, что его несёт на край света. Он почуял неладное, поскольку, чем дальше его уносило, тем больше и больше темнело, и в конце концов он почти ничего не видел из-за тумана и мглы.
Наконец, его вынесло к суше, он привязал лодку и сошёл на берег. Когда же он стал пробираться ощупью, поскольку ничего не видел, по побережью, то обнаружил, что песок там словно зола и пепел. Так ничего и не рассмотрев, он всё же направился на север и спустился в темноте по крутому склону. Затем он очень долго шёл вслепую, пока смутно не разглядел что-то красное.
Он направился на отблеск и в конце концов пришёл к большому костру, которого не видел с моря. Но его удивило то, что в костре кишело и копошилось что-то живое, словно мошкара или мухи. А у костра стоял страшный великан с ужасным железным крюком в руке, он шуровал в костре и подгребал его, чтобы ничего живого не выбралось наружу.
Всё же одна мушка отлетела и оказалась там, где был этот человек. Он спросил, как её зовут и что здесь такое. А она сказала, что костёр, который он видит, есть ад, а великан — сам чёрт. А то, что будто мошкара в костре — души проклятых. Она добавила, что является одной из них, и порадовалась тому счастью, что вырвалась.
Но как только она договорила, великан хватился пропажи — ибо дьявол стережёт своё — увидел, где прячется эта душа, зацепил её крюком и швырнул прямо в середину костра.
Тогда человек испугался и со всех ног бросился обратно, и ему пришлось проделать долгий путь и преодолеть крутой подъём. Теперь мало-помалу просветлело, и он вернулся обратно той же дорогой.
Вот поэтому, когда кто-то желает кому-то зла, говорят, чтобы тот шёл на север и вниз, поскольку люди благодаря рассказу об этом путешествии считают, что там находится ад.
В подтверждение этого рассказа люди приводят ещё стих из «Страстных псалмов»:
Людского рода враг хитёр,
бросает души он в костёр.
(перевод Тимофея Ермолаева)
B. О священниках и церковных делах(Um klerka og kirkjulega hluti)
«Горек ты ныне, господь мой»(„Beiskur ertu nú, drottinn minn“, JÁ II. 493)
Однажды некая старуха пришла причащаться. Священник старуху недолюбливал и утверждал, что сделал это шутки ради, но некоторые говорят, что он сделал так по неосторожности: он дал старухе в чаше водку. Но старуха ничуть не удивилась и сказала то, что позднее стало присловьем:
— Горек[144] ты ныне, господь мой!
Старуха подумала, что из-за её грехов вино для причастия оказалось таким горьким.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Плохой сон часто снится по пустякам»(„Oft er ljótur draumur fyrir litlu efni“, JÁ II. 496)
Однажды старуха проснулась в своей постели рядом с мужем вся в слезах. Старик попытался утешить её и спросил, что её встревожило. Старуха сказала, что ей приснился ужасно плохой сон.
— Что тебе снилось, бедняжка? — спросил старик.
— Не напоминай об этом! — сказала старуха и зарыдала. — Мне снилось, что бог собирается забрать меня к себе.
Тогда старик сказал:
— Не принимай это так близко к сердцу: плохой сон часто снится по пустякам.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Пьяница в аду(Drykkjurúturinn í helvíti, JÁ II. 496–497)
Однажды у двух людей было много работы в кузнице. К вечеру на этот хутор явился какой-то пьяный человек. Он был в таком плохом состоянии, что, уснув, свалился с лошади в лужу во дворе.
Кузнецы подняли его, занесли в кузницу и положили на кучу угля. Он спал там, пока не стемнело. А в то время, когда кузнецы прекратили работу, но ещё не затушили огонь, пьяница начал приходить в себя.
Они зашли за угол и притаились. Пьяница ощупал всё вокруг себя, нашёл под собой уголь и увидел гаснущий жар в печи. Он решил, что умер и проснулся в аду.
Он приподнялся на локте и некоторое время прислушивался. Ничего не услышав, он рассердился и громко закричал:
— Неужели из всех чертей, которые здесь собрались, никто не поднесёт мне рюмочку?
Тут кузнецы дали о себе знать, и так заканчивается эта история.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Ни сам Бог, да и я — вряд ли»(„Ekki Guð sjálfur og ég varla sjálfur“, JÁ V. 341)
Некий священник спросил детей, когда произойдёт Страшный суд. Все дети промолчали. Тогда священник сказал:
— Нельзя ожидать, что вы знаете это, дети, ибо этого не знает ни один человек, этого не знают ни Божьи ангелы, ни сам Бог, да и я — вряд ли.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Никуда не ходи, малыш Лауви!»(„Farðu hvorugt, Láfi litli“, JÁ V. 346)
Некий священник явился с визитом на хутор. Об этом хуторе мало что можно рассказать, однако упоминается о женщине и её сыне, которого звали Оулавом. Священник начал расспрашивать мальчика, а тот оказался очень невежественен и мало на что смог ответить. Напоследок священник спросил его, предпочёл бы тот отправится на небеса или же в ад. Оулав, как и прежде, замялся с ответом, но его мать вмешалась в беседу и сказала:
— Сиди тихо на своём месте и никуда не ходи, малыш Лауви!
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Сиди тихо и никуда не ходи!»(„Sittu kjur og farðu hvorugt“, JÁ V. 346)
Однажды некий священник спрашивал детей по катехизису. Среди детей был мальчик по имени Йоун; у него была пожилая мать, которая тоже находилась в церкви. Когда настала очередь этого мальчика, священник спросил у него, хочет ли он попасть на небеса или в ад, но мальчик медлил с ответом. Тогда его мать, сидевшая далеко в церкви, закричала:
— Сиди тихо, малыш Йоун, и никуда не ходи!
(перевод Тимофея Ермолаева)
Прощение(Fyrirgefning, JÁ V. 354)
Жила когда-то в Лаутрастрёнде некая старуха. У неё было веретено, на котором она пряла пряжу. Мужчина, проживавший в доме, задел веретено рукой и нечаянно сломал его. Старуха разгневалась на мужчину из-за поломки, а он смиренно попросил у неё прощения. Старуха наотрез отказалась прощать его и сказала:
— Раз я не простила того, кого должна была простить, то прощу ли я тебя, плут?
— Кто же тот, — спросил мужчина, — которого ты должна была простить?
— А это бог мой всемогущий, — ответила старуха.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Вздыхать бесполезно»(„Ekki dugir að dæsa“, JÁ V. 355)
Как-то раз священник исповедовал старуху. Это было в те времена, когда признание грехов делалось путём их перечисления. По долгу службы священник спросил старуху о её грехах и предупредил о чистосердечном признании. Старуха начала перечислять грехи и всё никак не останавливалась. В её рассказе имелось много непристойного, так что священник был поражён и стал молча вздыхать из-за того, как много и сколь ужасные грехи совершила эта старуха. Заметив это, она сказала:
— Вздыхать бесполезно, чёртов священник, до самых больших грехов я ещё не дошла.
(перевод Тимофея Ермолаева)
В прошлом году не заплатили(Illa borgað í fyrra, JÁ V. 361)
Некий священник послал своего работника воскресным утром к бонду, которого звали Давид, с тем, чтобы попросить продать ему масла. Парень отправился в путь и вернулся днём. Тогда богослужение в церкви было в самом разгаре, и он подошёл к скамье у двери и сел там. Священник произносил проповедь на кафедре. Случилось так, что едва тот уселся, священник по теме своей проповеди произнёс:
— Что говорит об этом святой Давид?
Парень подумал, что он спрашивает его, и громко, так что все услышали, ответил:
— Он проклинает масло, которое отдал вам, поскольку в прошлом году вы не заплатили.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Молитва(Bæn karlsins, JÁ V. 364)
Один человек молился таким образом:
— Мой добрый господь, услышь мою молитву: убей Дайсу, но оставь в живых Валку, а если ты убьёшь мою Рёйдку — мы с тобой будем в расчёте.
N. B. Тоурдис — так звали жену этого человека, Вальгерд — наложницу, а Рёйдка — кобылу.
(перевод Тимофея Ермолаева)
За какого Одда, господи?(„Hverjum Oddinum þá, Drottinn minn?“, ÞJ V. 280)
Один епископ в Скаульхольте был очень богобоязненный и каждый вечер молился в церкви. Управляющего усадьбой звали Одд, и у скотника было такое же имя.
У епископа была взрослая дочь, очень выгодная невеста. Скотнику Одду стало любопытно узнать, чем занимается епископ в церкви по вечерам. Он надел белый саван, пришёл в церковь перед епископом и взгромоздился на алтарь. Вскоре пришёл и епископ, но он не заметил парня, потому что в церкви было темно. Епископ упал на колени к подножью алтаря и начал громко молиться. Среди прочего он попросил господа открыть ему, за кого ему следует выдать свою дочь. Тогда парень ответил:
— За Одда.
Епископ посмотрел вверх и увидел наверху алтаря существо в белых одеяниях. Он подумал, что это ангел, посланный с небес, смиренно склонил голову и спросил:
— За какого Одда, господи?
Парень ответил:
— За того, кто чистит уборную и ухаживает за лошадьми.
Затем они без лишних слов расстались.
С этих пор епископ стал красиво одевать скотника. Его отдали в учение, и он оказался очень прилежен. По окончанию учёбы он женился на дочери епископа и вместе с тем был посвящён на лучшую должность пастора в епархии.
(перевод Тимофея Ермолаева)