Испания сыграла определенную роль и на последнем этапе войны между Магненцием и Констанцием. Уже выбив врага из Италии, Констанций захватил и ее, и Сицилию, и Африку. А затем он направил на кораблях армию, которая высадилась в Испании. Точное место высадки неизвестно. Юлиан (Oros. I, 33) говорит лишь о высадке в районе Пиренеев. Вероятнее всего, речь идет не обо всем Пиренейском полуострове, а именно о районе, действительно непосредственно примыкающем с юга к Пиренеям. Целью этой экспедиции было предотвращение возможного бегства Магненция в Мавретанию через Испанию (Zos. II, 53, 3). Зосим отмечает, что Констанций сумел милосердием привлечь к себе тамошних римских союзников, т. е. провинциалов, что и сыграло решающую роль в успехе предприятия. Однако реальность, как кажется, была не столь благостной. Археология показывает разрушение в это время форума Тарракона и некоторых вилл на северо-восточном побережье Испании, и эти разрушения связываются с войной Констанция против Магненция{60}. Констанций явно объявил амнистию своим противникам (Zos. II, 53, 3), но не все, по-видимому, воспользовались ею. Регулярные войска, находившиеся в Испании, были немногочисленны и располагались преимущественно на северо-западе и в центре полуострова, но некоторые испанские города, как и раньше, обладали собственной милицией, как об этом свидетельствует много более позднее письмо Гонория милиции города Пампелуны{61}. И какая-то часть этой милиции оказала сопротивление армии Констанция. Видимо, сторонники Магненция в Испании еще обладали значительной силой, позволившей им активно сопротивляться. Зосим связывает эти события с последними эпизодами авантюры Магненция: когда тот узнал о нападении германцев, об отпадении Галлии, о невозможности бежать в Мавретанию через Испанию и об амнистии, объявленной Констанцием, он покончил с собой. Возможно, что высадка в Испании была совершена раньше, еще в конце 352 г. Но окончательная победа была одержана Констанцием только уже в следующем году. Если это так, то сторонники его противника были еще столь сильны, что могли оказывать сопротивление в течение нескольких месяцев. Но не менее возможно, что все это происходило гораздо более скоротечно уже в 353 г. Как бы то ни было, Констанций сумел лишить Магненция испанского тыла и возможности использовать Испанию для продолжения войны, и часть его войск оказалась, со своей стороны, в тылу Магненция. Это, если верить Зосиму (а оснований не верить у нас нет), стало одной из решающих причин самоубийства Магненция. В Испании, как и на всем Западе, была восстановлена власть Константиновской династии. С ней вернулась и некоторая политическая стабильность.
Установление определенной стабильности способствовало подъему Испании. Происходит перестройка и расширение вилл в районе Тарракона, что говорит об определенном хозяйственном подъеме{62}. И этой стабильностью испанские латифундисты не желали рисковать. Это проявилось во время захвата власти Магном Максимом, который командовал войсками в Британии. В августе 383 г. он был провозглашен своими солдатами августом, после чего переправился в Галлию. В это время Римская империя была разделена. Ее восточной частью правил испанец Феодосии, а западной — братья Грациан и Валентиниан II, причем в западном дуэте решающую роль играл старший Грациан. Он и двинулся против узурпатора, но его воины перешли на сторону Максима. Грациан бежал в Италию, но по пути в Лугдуне был убит (Oros. VII, 34, 9; Zos. IV, 35, 4—5). И когда Галлия признала власть Максима, то и Испания последовала за ней. Его признание в этой стране было облегчено тем, что сам он был испанцем (Zos. IV, 35, 3), хотя более точное определение провинции, из которой он происходил, спорно: Галлеция{63} или Тарраконская Испания{64}. Происходя из совершенно незнатного рода, он сделал блестящую карьеру, значительная часть которой проходила под руководством Феодосия Старшего{65}, и в это время он был тесно связан и с сыном полководца Феодосием, который, как уже говорилось, был в это время императором Востока. К тому же, как и Феодосии, Максим был ревностным сторонником никейского вероисповедания. Все это облегчило ему признание не только провинциалов, включая, естественно, испанцев, но и Феодосия (Zos. IV, 2—3). Валентиниан сначала отказался признать Максима своим соправителем, но уже на следующий год по совету Феодосия согласился на это{66}.[13] Максим добился того, чего не сумел достичь Магненций — признания его равноправным владыкой части империи{67}. Империя была разделена на три части, и территория префектуры Галлии была признана сферой господства Максима.
В Испании Максим явно пользовался поддержкой значительного слоя населения. Когда Феодосии, как об этом будет сказано немного ниже, все же выступил против Максима и разгромил его, епископ Амвросий и особенно ритор Пакат, прославляя победителя, всячески поносили побежденного, называя его и тираном, и палачом, и разбойником, и безумным гладиатором. Зато испанец Орозий (VII, 34, 9), правда, уже позже, говорил о Максиме как о муже деятельном, честном и достойном быть августом. На такую оценку, несомненно, повлияла позиция Максима во время борьбы «никейцев» с присциллианитами.
Во второй половине IV в. уроженец Галлеции Присциллиан выступил со своим учением, призывая к отказу от церковных богатств, к возвращению к аскетизму первоначального христианства, к равноправию мужчин и женщин в рамках церкви. Многие детали его учения неизвестны, и оценка его спорна{68}, но в любом случае направленность против существующей епископальной церкви с ее растущими богатствами несомненна. Присциллиан нашел в Испании много сторонников, особенно в менее романизованной части страны, и даже сам был в 380 г. избран епископом одного из испанских городов. И это еще больше возбудило против него иерархов испанской церкви. Еще от императора Грациана они пытались добиться осуждения Присциллиана, но последний сумел добиться отмены направленного против него эдикта. Когда же Максим убил Грациана, старавшегося не очень вмешиваться в церковные дела, некоторые испанские епископы, возглавляемые епископом Эмериты Идацием, обратились к новому владыке с подобными же требованиями. Максим в 385 г. вызвал спорящие стороны в свою резиденцию Августу Треверов и решительно выступил против Присциллиана. Он осудил его не только как еретика, но и как уголовного преступника и вместе с еще шестью сторонниками казнил{69}. Эта казнь, еще не виданная в истории христианства{70}, вызвала осуждение даже некоторых противников присциллианства[14], но зато привела к еще большему укреплению позиций Максима в испанской церкви и кругах, с нею связанных{71}. Узурпатору Максиму было жизненно необходимо оправдать захват власти в западной части империи, и защита христианской ортодоксии от ереси явилась хорошим способом сделать это{72}.
Возможно, Максим пытался предпринять еще какие-то шаги по укреплению своего положения в Испании. Одним из таких шагов могло быть создание новой провинции Максимы, выделенной из западной части Тарраконской Испании{73}. Этот акт приближал к трону нового императора знать внутренних районов Испании[15].
И все же надолго удержаться на троне Максим не смог. Феодосию было выгодно такое положение, когда значительной частью империи владел мятежный полководец, к тому же его старый знакомый и единоверец. Это ставило молодого Валентиниана почти в полную зависимость от него, Феодосия. Но Максим, явно рассчитывая на поддержку Феодосия, овладел и Италией, заставив Валентиниана и его мать бежать под покровительство Феодосия (Zos. IV, 42—43,2). Такой оборот дел последнего не устраивал, ибо Максим становился слишком сильным и опасным соперником, тем более что просьбы юного соправителя предоставили прекрасный повод для разрыва с предшествующим соглашением. Сам Максим все еще пытался договориться с могущественным императором Константинополя. Не без его разрешения в январе 388 г. в Испании пышно праздновалось десятилетие получения Феодосием титула августа{74}. Предпринимал Максим и другие шаги для достижения согласия с Феодосием. Феодосии сначала пытался было восстановить прежнее положение, когда западной частью империи управляли два императора (Zos. IV, 44, 1), что ставило его в положение арбитра, но интриги матери Валентиниана Юстины, фактически стоявшей за спиной сына, подтолкнули восточного императора на решительный шаг, и разрыв произошел (Zos. IV, 44, 3). Максим был объявлен тираном{75}, и Феодосии начал активно готовиться к войне. Подготавливая армию для вторжения в Италию, Феодосии предварительно отправил на кораблях Юстину с ее детьми в Рим, который относился к Максиму весьма настороженно и принял прежнего императора и его мать и сестру. Сухопутная же армия Феодосия во главе с самим императором двинулась в Паннонию, Комит Максима Андрогаций пытался сдержать наступление Феодосия, но был разбит, и Феодосии, практически более не встречая сопротивления, вторгся в Италию и захватил резиденцию Максима Аквилею