Никогда еще в одном городе не собиралось столько венценосных особ! Тут были два императора, две императрицы, пять королей, одна королева, два наследных принца, три великих герцогини, три принца крови, 215 глав княжеских домов… Если прибавить к ним придворных, генералов, дипломатов, советников, секретарей, законных жен и вездесущих любовниц, шпионов и шпионок разного калибра, то всего, можно сказать, в Венском конгрессе принимало участие до 700 делегатов плюс около 100 000 гостей.
Таким образом, Вена на время стала настоящим центром всего цивилизованного мира.
Гостеприимный австрийский император Франц не пожалел денег для того, чтобы придать конгрессу самый праздничный, самый торжественный вид. Придворные балы, маскарады, фейерверки, охота, маневры и смотры войскам – все это беспрестанно сменялось одно другим.
Конечно же в этом «бомонде Европы» великие державы стояли особняком.
Россию в Вене представляли император Александр, канцлер К.В. Нессельроде и граф А.К. Разумовский.
Со стороны Австрии был конечно же император Франц, человек по-своему честный и мужественный, но находившийся под полным влиянием своего канцлера – князя Клемента-Венцеля-Лотара фон Меттерниха, суждениям которого он доверял больше, чем своим собственным.
От Пруссии «выступали» король Фридрих-Вильгельм III и его канцлер князь Карл-Август фон Гарденберг, от Англии – министр иностранных дел Роберт Стюарт (он же виконт Каслри и маркиз Лондондерри) и фельдмаршал Артур Уэлльсли (герцог Веллингтон).
Испанию на конгрессе представлял дипломат Педро Гомес, маркиз де Лабрадор. Его задачей было восстановление власти Бурбонов, свергнутых Наполеоном, а также восстанавление контроля над испанскими южноамериканскими колониями.
Маркиз де Лабрадор был человеком очень раздражительным и обладающим надменным характером, и некоторые историки весьма жестко называют его «карикатурой», постоянно совершавшей «неловкие демарши». В любом случае его способности не шли ни в какое сравнение со способностями Талейрана или Меттерниха.
Естественно, Венский конгресс поначалу задумывался как согласованное решение «большой четверки», то есть великих держав, победивших Наполеона, однако главная проблема заключалась в том, что их интересы явно не совпадали. Так, например, Россия и Пруссия уже заключили некий негласный союз, решив настаивать на своих выгодах вместе. Кстати сказать, Александр и Фридрих-Вильгельм демонстрировали всем свое единство еще до начала переговоров.
В течение месяца было достигнуто соглашение по Польше. Она осталась разделенной между Пруссией, Австрией и Россией, которая прибавила к своим польским землям созданное Наполеоном герцогство Варшавское. Плюс император Александр стал еще и польским королем. Конечно, он не добился всего, чего хотел, но получил достаточно, чтобы удовлетворить свои аппетиты.
Австрия присоединила к себе Тироль и славянские земли Иллирии на Адриатике, восстановила свою гегемонию в Ломбардии, Тоскане, Венеции и Парме. Возросло влияние Австрии и в Южной Италии: конгресс принял секретное решение, по которому австрийская армия могла двинуться на юг, чтобы сместить с неаполитанского трона наполеоновского маршала Мюрата.
Пруссия тоже не осталась в убытке, получив часть Саксонии, значительную территорию Вестфалии и Рейнской области.
Маленький Люксембург стал независимым, выйдя из-под французского контроля. Дания, бывшая союзница Франции, лишилась Норвегии, которую передали Швеции.
Кроме того, на Венском конгрессе было решено соединить разрозненные части Нидерландов в одно королевство. При этом Голландия поглотила Бельгию, и на престол нового государства был возведен Вильгельм Оранский. Следует отметить, что объединение Голландии и Бельгии закрепило за Англией город Антверпен.
Заключительный акт Венского конгресса состоял из 121 статьи, а статья 105 гласила:
«Великие державы, признавая справедливость претензий, предъявляемых Его Величеством принцем-регентом Португалии и Бразилии на город Оливенса и прочие территории, уступленные Испании по Бадахосскому договору 1801 года, и видя в возвращении оных одну из мер, которая была бы способна обеспечить ту самую полную и стабильную гармонию между двумя королевствами полуострова, что была главной целью соглашений, касавшихся всех прочих уголков Европы, обязуются содействовать этому мирными способами. Их самые эффективные усилия будут направлены на то, чтобы указанные территории были возвращены в пользу Португалии; и великие державы сделают все от них зависящее, чтобы это обязательство было реализовано, как можно быстрее».
Эта статья предусматривала возвращение Португалии города Оливенса на границе с Испанией, который испанцы захватили во время войны, но Испания отказалась выполнить данное требование. Маркиз де Лабрадор не захотел подписывать в Вене такой договор. Но великие державы настояли на своем и отказались вносить в статью 105 какие-либо изменения, что-то убирать или менять формулировки. Испанский представитель тоже не хотел уступать. Тем не менее представители других стран взяли в руки перья и поставили свои подписи на этом самом важном документе XIX века.
В конечном итоге Испания подписала его только через два года – 7 мая 1817 года. Но даже когда ратификация состоялась, Испания не стала возвращать Оливенсу, которая и поныне остается испанским городом.
Со своей стороны, Испания требовала возвращения прежнего испанского владения Луизианы, проданной Наполеоном Соединенным Штатам, но эти требования были проигнорированы. Плюс британцы, особенно рассерженные на своего испанского союзника за его несговорчивость, заблокировали территориальные требования Испании в отношении Португалии. При этом Веллингтон сказал про маркиза де Лабрадора так: «Это самый глупый человек, с каким я когда-либо сталкивался».
Как бы то ни было, спокойствие и порядок в Европе были на какое-то время восстановлены.
Глава десятаяРеставрация Бурбонов
Король Фердинанд VII
Фердинанд VII вновь стал королем в мае 1814 года, но в Испанию не вернулся. А когда вернулся, кортесы (испанский парламент) потребовали от него присяги на конституции, что тот отказался делать. Вмешательство армии, переход на сторону короля генерала Хоакина Элио – все это решило вопрос в пользу абсолютной монархии. После разгона кортесов и вступления короля в Мадрид Фердинанд обещал амнистию и принятие новой конституции, однако свое реальное правление он начал с репрессий как в отношении тех, кто поддерживал Жозефа Бонапарта, так и в отношении наиболее либеральных сторонников кортесов. Опорой испанской монархии стали армия и духовенство.
Король Испании Фердинанд VII
Политика Фердинанда VII была жестко антилиберальной и контрреволюционной, начался террор, и очень скоро личность короля, первоначально бывшего символом национальной борьбы в Испании, стала крайне непопулярной.
К этому добавились серьезные проблемы в Испанской Америке. Там борьба за независимость развилась из сопротивления против узурпации Наполеона и его брата Жозефа. Американские провинции не признали последнего королем и учредили свою собственную хунту. Следствием этого стало то, что они успели отвыкнуть от давления метрополии и осознали свою самостоятельность. Конечно же всех думавших так объявили бунтовщиками, и при восстановлении Фердинанда VII на престоле было бы нетрудно положить конец этой жестокой борьбе, если бы король согласился дать наиболее активным инсургентам амнистию и исполнить часть их законных требований. Однако король в жесткой форме предписал колониям сложить оружие, а в ответ последовало то, что и должно было последовать: борьба продолжилась теперь против него самого, и все пошло к достижению полной политической независимости.
После продолжительных прений и совещаний 23 января 1812 года кортесы издали основной государственный закон, по которому законодательная власть разделялась между кортесами и королем; исполнительная же всецело принадлежала королю, колонии уравнивались в правах с метрополией и получали представительство в кортесах. По конституции 1812 года кортесы состояли из одной палаты; депутаты избирались косвенной всеобщей подачей голосов на два года и не могли быть избраны вторично; все испанцы были объявлены равными перед законом; католическая религия признана была обязательной для всех испанцев; инквизиция, отмененная Жозефом Бонапартом, не была восстановлена.
Что же касается Испании, то там, как уже говорилось, многое изменилось. Фердинанд легко вернулся на престол, но он с детства был воспитан в духе неограниченной королевской власти, и он не мог дружелюбно смотреть на принятую в его отсутствие конституцию, так что решение кортесов принудить его принести присягу на конституции 1812 года, опиравшейся на принципы французской революции, показалось ему актом государственной измены.
Король Фердинанд опирался на армию, а войска, которыми командовал генерал Хоакин Элио, встретили его самыми искренними заверениями в своей преданности. Соответственно король, в котором, по словам историка Фридриха Лоренца, «неразумие сочеталось со злостью», отменил конституцию 1812 года и объявил виновным в оскорблении Его Величества каждого, кто только отважится противодействовать его распоряжениям будь то словом или делом.
Ни о какой новой конституции не было и речи, но зато вернулись все старинные злоупотребления, а религия была обращена в орудие реакции. Был нанесен удар по масонам и были восстановлены упраздненные кортесами мужские монастыри. Плюс, с одобрения папского престола, был восстановлен грозный суд испанской инквизиции. В кратчайшие сроки свыше 50 000 человек оказались в темницах, и вся вина этих несчастных заключалась лишь в том, что они придерживались либеральных взглядов. Все сторонники Жозефа Бонапарта были изгнаны из Испании, лишившись всей своей собственности. В армии офицерами стали назначаться только дворяне, а храбрые гверильясы (партизаны), рисковавшие жизнями в войне за освобождение, были уволены без всяких наград.