отвечал: «Он, к сожалению, удрал!»{46}
Во второй половине 1812 г. Морелос и его ближайшие сподвижники Висенте Герреро, Мариано Матаморос, Эрменехильдо Галеана, Николас Браво вновь активизировали свои действия в Южной Мексике. Они заняли Оахаку и другие города, а в апреле следующего года последний опорный пункт колонизаторов на южном побережье Новой Испании — тихоокеанский порт Акапулько.
«Слуга нации»
ХОСЕ МАРИЯ МОРЕЛОС
Военным успехам Морелоса во многом способствовала значительная радикализация его политической программы в ходе развития революции. В первый период после гибели Идальго он, видимо, еще не терял надежды на возможность изменения враждебной позиции креольской верхушки. Поэтому, добиваясь объединения всех антииспанских сил, Морелос издал 13 октября 1811 г. декрет, запрещавший захват собственности креольских помещиков повстанцами. Допускалась лишь конфискация имущества врагов независимости — испанцев и поддерживавших их креолов{47}. 23 февраля 1812 г. он обратился к креолам, сражавшимся в испанских войсках, с призывом переходить на сторону патриотов. Однако со временем, в связи с обострением борьбы и все более активной поддержкой колонизаторов креольской верхушкой, позиция Морелоса существенно изменилась.
Во второй половине 1812 или в начале 1813 г. им был составлен «Проект конфискации имущества европейцев и американцев, верных испанскому правительству». В этом документе Морелос прямо указывал, что «все богачи, знать и высшие чиновники, креолы или гачупины, должны рассматриваться как враги нации и приверженцы тирании». Командирам революционных войск предлагалось конфисковывать имущество всех лиц, принадлежавших к названным категориям, и одну половину его распределять между бедняками, а другую использовать для военных нужд. Конфискации подлежали также богатства церкви.
В «Проекте» говорилось о необходимости раздела латифундий, которые в значительной своей части фактически не обрабатывались владельцами, и о поощрении мелкого землевладения{48}.
Осуществление ряда важных мер предписывалось декретом, обнародованным Морелосом 29 января 1813 г. в Оахаке. Он предусматривал освобождение рабов и прекращение уплаты подушной подати, аннулировал задолженность мексиканцев уроженцам метрополии и объявлял о конфискации имущества последних, упразднял пороховую и другие монополии. В декрете подчеркивалось, что все люди должны заниматься общественно полезной деятельностью и в поте лица зарабатывать свой хлеб{49}.
Стремясь укрепить позиции патриотов, радикальное крыло освободительного движения (где видную роль играли мелкие землевладельцы, представители зарождавшейся буржуазии, низшее духовенство, интеллигенция) во главе с Морелосом решило создать единый руководящий орган и разработать программу, где нашли бы отражение не только политические и экономические вопросы, но и социальные стремления народных масс. Ситакуарская хунта, раздираемая внутренними разногласиями, ослабленная военными неудачами повстанцев в Центральной Мексике, потеряла всякий престиж и фактически перестала существовать как таковая, поскольку Район приказал арестовать своих коллег.
14 сентября 1813 г. в Чильпансинго открылся «Верховный национальный конгресс Америки», созванный по инициативе Морелоса. В тот же день на заседании конгресса был оглашен представленный им программный документ под названием «Чувства нации», предусматривавший отмену рабства и деления населения на группы по признаку расовой принадлежности, замену бесчисленных податей и сборов единым для всех налогом, гарантии собственности и неприкосновенности жилища, издание законов, которые умерили бы роскошь одних и нищету других, открытие портов для иностранных судов, запрещение пыток{50}.
15 сентября конгресс назначил Морелоса генералиссимусом и возложил на него функции главы исполнительной власти. Несмотря на противодействие умеренного крыла, группировавшегося вокруг Района, 6 ноября была принята декларация о полном суверенитете Мексики и ее независимости от Испании.
Добившись значительных военных успехов на юге и обеспечив принятие важных решений конгрессом, Морелос попытался активизировать боевые действия в центральной части страны.
На следующий день после провозглашения независимости революционная армия выступила из Чильпансинго на северо-запад. Но испанцы, получившие подкрепление, нанесли в конце 1813 — начале 1814 г. серьезное поражение патриотам в районе Вальядолида и разгромили их главные силы. В связи с этим среди членов конгресса усилилось влияние враждебной Морелосу помещичье-буржуазной оппозиции. Под давлением своих противников Морелосу пришлось отказаться от полномочий главы исполнительной власти, сохранив лишь функции военного руководителя повстанцев.
22 октября 1814 г. конгресс, собравшийся в Апацингане, провозгласил первую в истории Мексики конституцию — «Конституционный указ о свободе Мексиканской Америки», Этот документ базировался в основном на положениях либерально-монархической испанской конституции 1812 г., хотя и несколько видоизмененных. Однако в отличие от испанской мексиканская конституция декларировала установление республиканского строя и право народа создавать и сменять правительство по своему усмотрению. Она провозглашала принцип разделения властей, равенство всех граждан перед законом, свободу слова, печати, неприкосновенность жилища{51}.
В Апацинганской конституции формулировались передовые для того времени идеи, отвечавшие чаяниям прогрессивных сил мексиканского общества. Однако в ней не получили отражения социально-экономические требования, выдвинутые Морелосом в «Чувствах нации» и других документах. Не случайно поэтому сам Морелос критически относился к этой конституции, считая ее недостаточно радикальной. Еще в течение года после принятия Апацинганской конституции повстанцы вели вооруженную борьбу против колонизаторов. Но положение патриотов, преследуемых превосходящими силами противника, становилось все более тяжелым, и к концу 1815 г. они были разгромлены, а Морелос в неравном бою 5 ноября захвачен в плен.
Вице-король приказал немедленно доставить вождя повстанцев в Мехико. Власти приняли все меры к тому, чтобы сделать это незаметно для населения столицы, среди которого Морелос пользовался огромной популярностью. Его привезли ночью, в закрытой карете, сопровождаемой усиленным конвоем, и бросили в тюрьму инквизиции. На следующее же утро началось судебное следствие, которое вели совместно светские и духовные власти. Морелос держал себя мужественно, и даже его противники признавали, что он «с достоинством и твердостью отвечал на все предъявленные ему обвинения»{52}. Следствие продолжалось всего сутки. По окончании его все материалы рассмотрела Соборная хунта в составе высших представителей церковной иерархии. Она вынесла решение лишить Морелоса духовного звания. Чтобы осудить его с соблюдением всех церковных канонов, отважного патриота передали в руки инквизиции.
24 ноября на заседании трибунала было зачитано пространное обвинительное заключение. Инквизиторы обвиняли Морелоса и том, что ой «еретик, отступник от нашей святой веры, атеист, материалист, деист, развратник, бунтовщик, виновный в преступлениях против божественной и человеческой власти, ярый враг христианства и государства, совратитель, лицемер, коварный человек, изменник королю и родине, похотливый, закоренелый мятежник против святой инквизиции»{53}. Вынесенный 26 ноября приговор предусматривал публичное аутодафе, конфискацию имущества и в случае, если вице-король не потребует смертной казни, — пожизненное заключение в одной из тюрем Африки.
На следующий день, в 8 часов утра, в большом зале трибунала инквизиции собрались инквизиторы и чиновники, а также свыше 300 видных представителей столичного духовенства, колониальной администрации, военных.
Многие любопытные не смогли попасть в переполненный зал и толпились в дверях. Здание и внутренний двор тщательно охранялись двумя ротами солдат.
Морелоса привели прямо из тюрьмы, которая непосредственно сообщалась с этим помещением специальным ходом. Он был в короткой, до колен, сутане без воротника и с непокрытой головой. После того как его посадили на скамью, один из секретарей трибунала прочел обвинительный акт, где подробно перечислялись многочисленные «преступления» Морелоса против церкви и монарха. Потом он огласил приговор. Вслед за этим Морелоса заставили произнести формулу отречения от своих «заблуждений». В знак возвращения «кающегося грешника» в лоно церкви он получил несколько палочных ударов.
Теперь Морелосу предстояло подвергнуться мучительной процедуре отрешения от духовного сана. Ему пришлось со свечой в руке пройти в сопровождении нескольких чиновников инквизиции через весь зал в находившуюся рядом часовню, где ожидал епископ Бергоса-и-Хордан. Потупив взор, Морелос медленно подошел к алтарю. Здесь было прочитано постановление Соборной хунты о лишении его сана, после чего на него надели одежду священника, а затем поставили на колени перед епископом, и тот в соответствии с установленным ритуалом снял с него это облачение. При этом Морелос благодаря исключительной силе воли оставался на вид спокойным и бесстрастным. Только из глаз его время от времени выкатывалась непослушная слеза.
Сделав свое черное дело, инквизиторы передали узника светским властям. Из застенков инквизиции его перевели в цитадель, где держали в кандалах, под охраной отборной роты. В течение нескольких дней измученного Морелоса опять допрашивали. Последняя стадия судебной инсценировки закончилась тем, что его приговорили к смертной казни.