Все посмотрели в окна автобуса, полюбовались полихромными изразцами, образующими шахматный или цветочный узор, и тронулись дальше.
Следующей остановкой оказался дом Мила, последнее завершенное творение Гауди.
– Дом Мила стал поистине революционным сооружением для своего времени, что выражалось не только в оригинальном фасаде, но и в самой конструкции здания. Фасад отражает стремление Гауди подражать природным, негеометрическим формам, характерное для большинства работ архитектора. – Регина тараторила без умолку – Маша впервые за все время видела ее настолько оживленной. Похоже, парадоры парадорами, а к Гауди Регина действительно неравнодушна… – Волнообразный и по-своему загадочный фасад напоминает чудесные природные рельефы, из-за чего дом слегка похож на изящную каменную скалу, в которой, как гнезда ласточек или небольшие пещеры, видны лишенные угловатостей окна и балконы. Прекрасные кованые решетки балконов созданы уже упоминавшимся архитектором Жужолем. Наружные стены и колонны внутри дома играют несущую роль, от которой были избавлены внутренние перегородки и стены, что было по-настоящему революционным решением для того времени. Вместо этого те же самые перегородки внутри дома можно свободно перемещать. Кроме того, дому не требуются кондиционеры, так как Гауди продумал эффективную систему внутренней вентиляции, из-за чего там всегда хватает воздуха. Гауди планировал создать «дворец», который стал бы «светлее света», что ему отчасти удалось. У каждой комнаты дома есть окно, имеется сразу два внутренних двора и шесть световых колодцев, что и позволяет дому Мила быть постоянно залитым светом.
– Это же практически то, чего мы ждем от дома сейчас: свет, свежий воздух, свободная планировка, – вмешалась Алла.
– Да, – согласилась Регина, – и в этом Гауди предвосхитил будущее, опередил свою эпоху почти на сто лет. Отдельная причуда дома – это его терраса, представляющая собой сказочный «заповедник» в стиле модерн, состоящий из прихотливо оформленных вентиляционных труб, лестниц, садов… Детали террасы созданы в любимом Гауди ключе подражания природным формам и к тому же красиво облицованы майоликой. Прогулки по этой террасе – отдельное удовольствие для гостей Барселоны. И мы поднимемся туда, чтобы увидеть все своими глазами.
Что ж, подражание природному стилю – эти слова прекрасно описывали лес труб, прикидывающихся сказочными драконами, Маше даже стало немного страшновато. Впрочем, долго задерживаться на террасе группа не стала, пора было ехать дальше.
Буквально через квартал, на перекрестке Пасеч-де-Гарсия и Каррер д’Араго автобус остановился, чтобы группа могла посмотреть на еще одно творение Гауди – дом Бальо, а также на дом Аматлер, возведенный по проекту архитектора Хосепа Пуч-и-Кадафалка, и дом Лео Морера, построенный архитектором Льюисом Доменеком-и-Монтанером. Все три дома были прекрасны, но каждый по-своему.
– Местные жители частенько именуют дом Бальо «домом костей» – casa del Ossos. В роли костей здесь выступают несущие колонны внутри дома, а оригинальной формы балконы – ни много ни мало черепа. В целом это место часто называли «яблоком раздора», – Регина жестом указала на все три дома сразу. – Представьте, что рядом построили католическую церковь, мусульманскую мечеть и буддийский храм – вот так пестро и разношерстно выглядела эта часть района Эшампле, где и разместились все эти разномастные дома.
Все прилежно крутили головами, пытаясь рассмотреть все три дома сразу, но Маше больше всего понравился дом Лео Морера. На творения Гауди она сегодня уже достаточно насмотрелась, а спокойная пластика пастельного цвета фасада творения Льюиса Доменека и Монтанера одновременно и радовала глаз мелкими деталями, и позволяла отдохнуть от слегка (или даже не слегка) хищных произведений Гауди.
Дальше путь экскурсантов лежал к храму Саграда Фамилия, с остановкой у дома Кальвет.
– Последователи Гауди соглашаются с тем, что это здание – самое традиционное из его творений, отчасти из-за того, что оно было зажато более старыми конструкциями, отчасти потому, что оно строилось в одном из самых элегантных районов Барселоны. Его симметрия, сбалансированность и упорядоченный ритм необычны для работ Гауди. – Похоже, и все остальные уже поняли, что Регина – горячая поклонница Гауди: журналисты поглядывали на нее с улыбками. – Тем не менее изгибы и двойной фронтон наверху, выступающая ниша над входом и отдельные остроумные детали являются элементами модернизма. Сильно выпуклые балконы чередуются с плоскими. Грибы над нишей в центре напоминают о любимом хобби владельца. Обрамляющие вход колонны имеют форму катушек, составленных в стопку – намек на семейный бизнес – текстильное производство. Три скульптурные головы наверху также дают намек на владельца: одна скульптура – портрет отца владельца, две другие – святые покровители Вилассара, родного города Эндрю Кальвета.
Маше дом Кальвета не очень понравился – стиснутый с двух сторон другими домами, он не производил сильного впечатления, в отличие от храма Саграда Фамилия, куда автобус добирался достаточно долго, из-за небольших пробок и прочих затруднений, создаваемых на дорогах не очень дисциплинированными испанскими водителями.
Саграда Фамилия, творение всей жизни Антонио Гауди, оставшийся незавершенным, и все еще строящий храм раскинулся и вознесся к небу посреди малоэтажной застройки.
– С 1918 по 1926 год Гауди работал исключительно над храмом, но при его жизни был частично завершен только фасад Рождества – тот самый, который украшает большинство открыток и книг, посвященных Барселоне, – рассказывала Регина. – Строительство этого фасада началось в 1892 году. Считается, что Гауди приступил в первую очередь к реализации этого проекта, потому что боялся отпугнуть горожан фасадом Страстей, который бы очень откровенно и жестоко повествовал о распятии Христа. Фасад Страстей начали строить в 1954 году уже после смерти архитектора его ученики, по наброскам и планам своего гениального учителя.
Группа подошла ближе ко всемирно известному фасаду Рождества, ставшему практически символом Барселоны, и Регина продолжила:
– Фасад Рождества, большая часть которого создана при жизни Гауди, образован тремя порталами, прославляющими христианские добродетели – Веру, Надежду и Милосердие. Порталы украшены выполненными в реалистичной манере скульптурами, посвященными земной жизни Христа…
Маша, следуя за группой к фасаду Страстей, не могла отвести взгляд от устремленных в небо башен, они одновременно напоминали и песчаные замки, и оплывшие свечи. Или… ей вспомнилась картинка, увиденная как-то на каком-то случайно посещенном форуме любителей постапокалиптических творений: город после ядерного удара, высотки, расплавленные адским пламенем, превратившиеся вот в такие песчаные замки. Кажется, Гауди не просто предвосхитил многое, он многое просто предчувствовал, как часто бывает с несомненными гениями.
Саграда Фамилия – самый впечатляющий храм Барселоны, все еще находящийся в процессе строительства. Сейчас уже открыт вход внутрь. Часы работы: октябрь – март 09.00–18.00, апрель-сентябрь 09.00–20.00. Цена билета: вход в базилику 13.50€, с аудиогидом 18€.
Тем временем Регина рассказывала о планах завершения храма:
– Неизвестно, как бы в точности выглядел храм, если б его до конца строил Гауди. Часть чертежей архитектора была уничтожена пожаром во время гражданской войны в Испании. Но в любом случае, окончательный проект храма не перестает поражать воображение. В начале нового тысячелетия было начато строительство третьего, самого главного и большого фасада – фасада Славы, который также будет иметь четыре башни. Двенадцать башен всех трех фасадов символизируют двенадцать апостолов. Кроме того, апсиду будет венчать куполовидная башня, посвященная Деве Марии, а над всем собором возвысится стосемидесятиметровая башня центрального фонаря с огромным крестом, – выговорила Регина без запинки. – Также в эту часть храма будут помещены еще четыре башни, посвященные евангелистам. В итоге церковь Саграда Фамилия рискует стать самым грандиозным и восхитительным сооружением всей Европы и, может быть, мира.
В автобус все шли молча, впечатленные грандиозностью и гениальностью увиденного.
Обедали в портовом ресторанчике, глядя на лес яхтенных мачт в бухте и реплику пиратского корабля, стоявшую у причала. Пока журналисты разбирались с десертом, Павел негромко сказал Маше:
– Пора уходить.
– Просто тихонько сбежим? – откликнулась она.
– Нет, тогда нас будут искать. Надо предупредить Регину.
Гид очень кстати поднялась и отправилась внутрь ресторана – видимо, уточнить детали оплаты, поэтому заговорщикам без труда удалось отсечь ее от группы. Когда они вошли в ресторан, где веяло кондиционерным духом и мясными запахами с кухни, Регина как раз закончила говорить с менеджером и повернулась к подопечным.
– Вы что-то ищете?
– Вас. – Павел не стал тянуть кота за хвост. – Нам с Машей нужно уйти… – Он улыбнулся, и Регина тоже расплылась в улыбке, и Маша ревниво подумала, что Санников так на всех женщин действует, когда хочет. – Я себя чувствую, как ученик, собирающийся сбежать с урока. Мы потом придем к отъезду автобуса или доберемся до Кардоны самостоятельно.
– Но ведь почти сто километров! – всполошилась Регина. Этим вечером журналисты оставались в Кардоне, чтобы люди окончательно не замучились переездами.
– Ну, какая разница? Возьмем такси.
– Это очень дорого…
– Регина, – проникновенно сказал Павел, видимо, решив, что терять время дальше ему скучно, – поймите же и вы нас. У нас с Машей любовь, и нам хочется погулять вдвоем по Барселоне. Войдите в положение. Я способен позаботиться о себе и о девушке, честное слово.
– Да нас всех предупредили, чтобы мы глаз не спускали, – устало проговорила Регина, пока Маша стояла с открытым ртом, пытаясь переварить фразу, произнесенную Санниковым. – Два месяца назад одна журналистка не вернулась. Правда, говорят, просто сбежала с любовником, но нас всех предупредили. Вы же понимаете, я за вас отвечаю…