Единственным способом открыть дорогу было взорвать грузовик, на что потребовалось два килограмма тола. Бобы из мешков градом сыпались на дорогу, треща под колесами наших машин. Мы двинулись дальше и к утру добрались до Барселоны. В то же утро франкисты и их союзники – итальянцы вышли к побережью Средиземного моря. С этого дня Каталония оказалась отрезанной от центральных областей Испании.
Встретив меня, Григорий сказал:
– Оставайся в Барселоне. Ты и так побил все рекорды, просидев в осажденном Мадриде полтора года. Для тебя и здесь найдется работа.
– А как же отряд?
– Пока там останется Рабцевич, а потом я подошлю кого-нибудь еще... В общем, там будет видно...
В Барселоне, на улице Тибидабо, 28, испанские власти отвели нам великолепный дом, вернее, богатый особняк принадлежавший текстильному магнату Каталонии, бежавшему на сторону мятежников. В полутемном вестибюле, у стен, окрашенных в цвет бычьей крови, в полный рост стояли средневековые рыцарские доспехи с большими двуручными мечами. Казалось, что за опущенными забралами шлемов скрываются лица мрачных рыцарей. Под потолком висела большая черная кованая люстра. В простенках тяжелые резные кресла с высокими спинками и сиденьями, обтянутыми тисненой кожей. Дорогая мебель, картины, множество красивых и изящных ваз, тонкая посуда, столовое серебро.
Мы относились ко всему этому бережно. Можно себе представить, как удивлен был владелец, вернувшийся в Барселону после захвата ее войсками Франко, найдя свой дом и все имущество в нем в целости и сохранности.
Известно было, что немцы и итальянцы, присланные Гитлером и Муссолини, не стеснялись увозить дорогие "испанские сувениры". Когда в первые месяцы перехода власти в Мадриде к республиканскому правительству коммунисты по распределению получили дворец герцога Альбы с его бесценными художественными богатствами: картинами Веласкеса, Гойи, Тициана, Мурильо, уникальной, богатейшей библиотекой старинных рукописей, скульптурами и многим другим, они отказались использовать его под свои учреждения и на протяжении всей войны охраняли.
Нам приходилось спать то в овчарнях, разрушенных домах или в ямах у подножия скрюченных стволов в оливковых рощах, а то в старинных богатых особняках типа барселонского. Удивительно быстро привыкли мы к контрастам жизненных условии в Испании, они не тяготили и не поражали нас.
ПОХОД НА БАЛЕАРСКИЕ ОСТРОВА
На протяжении летних и осенних месяцев 1938 года, когда шли упорные бои на реке Эбро, наши группы вели разведывательные поиски на правом фланге этого фронта от района Уэски до предгорий Пиренеев. С Григорием мы часто выезжали на фронт и побывали в штабах почти всех дивизий и корпусов, участвовавших в этом большом сражении.
Наступила глубокая осень. Обстановка на фронте Эбро резко изменилась; республиканская армия израсходовала все свои резервы и запасы вооружения. Под давлением превосходящих во всех отношениях сил противника она медленно отступала. Потеря Каталонии становилась все более неизбежной. Блокада смыкалась непроницаемым кольцом.
В один из таких тревожных дней я подъехал к нашему дому на Тибидабо. "Паккард" Григория стоял у подъезда, и невозмутимый Пако сидел за рулем. Я поспешил войти в дом, Полагая, что мой начальник собирается куда-то ехать, и встретил Григория на лестнице.
"Поедем в парк на гору, там поговорим без помех, – сказал он, пожимая мне руку.
В парке, на горе Тибидабо, мы уселись на скамье у обрыва. Внизу, под нами, полого спускаясь к морю, расстилались ровно расчерчеными квадратами кварталы Барселоны.
– Положение республики трагично, – начал Григорий. – Она блокирована с суши и с моря. Полностью сформированные бригады ждут оружия, и оно уже выгружено с советских кораблей во французских портах. Но правительство Даладье не пропускает это оружие в Испанию. "Вот тебе и радикал-социалист... Ползут слухи о готовящемся франкистами десанте с Балеарских островов.
Как выяснилось позднее, распускали эти слухи враги, чтобы посеять панику и заставить республиканское командование снять с фронта часть войск для защиты побережья. Но тогда никто точно ничего не знал. Республиканская разведка по-прежнему оставалась слабой, многие ее люди – ненадежными...
Горечь звучала в голосе Григория. Мы смотрели в даль Средиземного моря, широко раскинувшегося до горизонта.
– Там, – он махнул рукой в сторону моря, – готовить десант могут только на острове Майорка. – Он потер лоб, помолчал и, пристально взглянув на меня,спросил:
– Пошел бы ты туда? Очень важно проверить этот слух. Мы окажем испанцам огромную услугу... Если слухи о десанте ложны, то войска с фронта не будут сняты, а ведь речь идет о нескольких бригадах. Все это нужно обстоятельно проверить, узнать точно. Ошибка здесь исключается. Ради такого дела стоит рискнуть! Как думаешь?
Предательский холодок закрался в душу: отправиться на Майорку, где нет ни одного нашего человека. Но и показать свои опасения Григорию, человеку, не раз шедшему на куда более рискованные дела, я не решался.
– Ты хочешь, чтобы я отправился на остров?
Гриша кивнул и, помолчав, добавил:
– Надеяться там не на кого, рассчитывай только на себя. Может случиться и так, что возвращаться придется не в Барселону, а в отрезанную центральную зону, в Валенсию или Картахену, а то, быть может, и в Африку... Дела могут обернуться самым неожиданным, самым худшим образом... Не скрою – риск большой... – И опять он помолчал, а затем взглянул на меня, и в его всегда немного грустных глазах, как мне показалось, сверкнул огонек. – Нет, ты только подумай, – продолжал он, – куда мы с тобой забрались! Советские добровольцы отправляются на подводной лодке на остров в Средиземном море, в логово врага... На подводной лодке! Как в приключенческом фильме...
Ладно, Гриша, ты меня уже сагитировал. Я согласен, – смеясь, ответил я.
И не думаю тебя агитировать. Но ты часто говоришь о романтике нашей профессии – вот она! Всю жизнь, с юных лет, я отдал этому делу и, ей-богу, если пришлось бы начать все сначала, пошел бы той же дорогой...
Я слушал Григория и созвучно его словам думал: "Конечно, риск большой, но разве мы не рисковали здесь каждый раз, каждый день? Разве нет здесь уже могил близких нам людей?.."
Война в Испании для всех нас была суровой и вместе с тем хорошей школой закалки боевого духа. Нам довелось участвовать в прекрасной революционной эпопее, где в то время в наиболее яркой форме проявился дух интернационализма, беззаветной преданности коммунистов из многих стран, огромное стремление разгромить фашизм и, если окажется возможным, содействовать рождению в Испании социалистической республики.
Слова Гриши, что называется, били в самую точку. Мои страхи и сомнения отпали. Да, теперь я страстно хотел выполнить это задание.
– Когда нужно отправляться?
– Сегодня ночью!
– Сегодня?
– Да, сегодня. Нельзя терять ни дня. Я уже обо всем договорился с Прадо, начальником морского штаба. Ты знаешь его? Это надежный товарищ, коммунист, кроме того, никто в штабе не будет знать, что на подлодке С-4, уходящей сегодня в Маон, пойдут еще какие-то люди. Поведет лодку наш советский моряк-доброволец. План поездки обсудим вечером, а пока обдумай, кто пойдет с тобой. Я думаю, что больше двух человек брать не следует... Но это должны быть люди, в которых ты совершенно уверен...
Мы пообедали вместе. Нас было человек десять, живущих в доме на улице Тибидабо. За столом никто ни слова не сказал о предстоящем походе. Впрочем, по своему обыкновению Гриша никого не посвящал в свои планы, разве что поделился ими с Львом Озолиным, поглядывавшим порой на меня.
После обеда мы заперлись в Гришиной комнате и приступили к детальному обсуждению плана. Он развернул на столе большую карту Балеарских островов. Указывая на остров Минорка с узкой, глубоко вдавшейся в берег бухтой, в глубине которой находился порт Маон. Гриша напомнил, что остров оставался надежной крепостью республики в Средиземном море. Мятежники не могли его взять. Он отлично укреплен, на нем есть мощная береговая и зенитная артиллерия, все мужское население от 18 до 50 лет обучено отражению возможны атак с моря. И вот теперь командование этой крепости передано в руки пораженца, если не сказать предателе адмирала Луиса Убиета. До последнего времени он командовал республиканским флотом и буквально парализовал его деятельность, что дало возможность боле слабому флоту мятежников захватить господство в море.
– Когда придете в Маон, познакомься с этим адмиралом, поговори с ним, посмотри и понюхай, чем там пахнет. По документам ты военно-морской советник, продолжал Гриша. – Документы эти предъяви при первом знакомстве. Ну а остальное сообразишь сам. Если спросит, куда пойдете из Маона, скажи, что возвращаетесь в Барселону...
Затем мы перешли к изучению карты острова Майорка, самого большого в группе Балеарских островов, захваченного мятежниками еще в начале войны, в 1936 году. Мы решили произвести высадку моей группы у мыса Форментор. Десант, если он действительно готовился, мог быть посажен на корабли только там. Невдалеке размещалась база итальянской гидроавиации. Место это было ближе других к каталонскому побережью, десант можно легко укрыть от наблюдений республиканской авиации, а десантные корабли мятежников могли незаметно подойти к Барселоне, проделав весь путь за несколько часов.
Теперь настала моя очередь рассказать Грише о людях, намеченных мною для выполнения задания. Их будет только двое, очень разных по своему складу, характеру и биографиям.
Одним из этих двух был Виктор, русский, белый эмигрант, бывший офицер царского флота, служивший затем на флоте у Деникина и Врангеля. В 1920 году, когда армия Врангеля была разгромлена, миноносец, на котором служил Виктор, оказался в африканском порту Бизерта, куда был уведен белыми в числе других кораблей Черноморского флота. Поняв авантюрный характер и безнадежность белого движения, Виктор порвал с ним и уехал в Испанию. Там он нанялся к частному судовладельцу штурманом. Ряд лет плавал на рыболовецких судах в Средиземном море и Атлантике, служил в Валенсийском порту, скитался по Средиземноморскому побережью. Когда в 1936 году в Испании началась гражданская война, он остался на республиканской территории, а с прибытием советских военных советников предложил им свои услуги. Так он попал к нашему старшему военно-морскому советнику переводчиком, а спустя некоторое время оказался и в моем Мадридском отряде. Он прошел проверку огнем; не раз посылался в тыл к мятежникам с заданиями, всегда честно и смело их выполнял.