Пер.) для кастильцев означало, по сути, обеспечение испанского «присутствия», а именно захват плацдармов, закрепление границ захваченной территории и господство над побежденным населением. Такой тип военных действий, опробованный в средневековой Испании, был, естественно, применен и в Северной Африке, несмотря на местные условия, с самого начала грозившие ограничить его эффективность. В связи с тем, что природные условия были тяжелыми, а добыча разочаровывающе скудной, Африка, в отличие от Андалусии, выглядела мало привлекательной для каждого отдельно взятого солдата, настроенного больше на получение материального вознаграждения за свои лишения, чем на духовную компенсацию, которую обещал Сиснерос. Таким образом, энтузиазм по поводу службы в Африке быстро угас со всеми вытекающими военными последствиями. На протяжении всего XVI века Северная Африка оставалась Золушкой среди заморских владений Испании – землей, не удовлетворяющей запросам, характерным для конкистадоров. Здесь неадекватность военных действий в стиле крестового похода средневековой Кастилии была очевидной, но провал в Северной Африке почти мгновенно затмили первые успехи войны традиционного стиля, которая велась в рамках куда более захватывающего предприятия – завоевания империи в Америке.
Средневековые предшественники
В средневековой Кастилии сложилась военная традиция крестового похода, с помощью которой в XVI веке ей предстояло завоевать империю в другой части света. Но была и другая традиция, которую слишком легко не заметить – традиция морских путешествий, ставшая самой существенной прелюдией к обретению заморских территорий. На самом деле открытие и завоевание Нового Света далеко не счастливая случайность, выпавшая на долю Испании. В конце XV века именно Иберийский полуостров оказался во многих отношениях лучше всех в Европе подготовлен к заморской экспансии. Несмотря на то что открытие и освоение Нового Света было преимущественно кастильским делом, основания для этого имелись и в других частях полуострова. Каждая из этих частей вносила в общую копилку свои умения, что позволило кастильцам добиться таких впечатляющих результатов. В ходе колониальной и коммерческой авантюры в Северной Африке и Леванте средневековые кастильцы и арагонцы получили большой опыт. Жители Майорки основали крупную школу картографии, где разработали технику создания карт, бесценную при составлении карт прежде неизвестных земель. Баски со своим опытом глубоководной рыбной ловли в Атлантике были искусными навигаторами и кораблестроителями. Португальцы играли главную роль в усовершенствовании каравелл – крепких судов с прямой парусной оснасткой, – которым предстояло стать основным средством европейской морской экспансии в конце XV и в XVI веке.
Но, кроме того, у кастильцев имелся свой собственный коммерческий и морской опыт, полученный в течение прошедших двух веков. Развитие кастильского плато и расширение торговли шерстью с Северной Европой дали толчок развитию портов на севере Испании – Сан-Себастьяна, Ларедо, Сантандера, Ла-Коруньи, – которые уже в 1296 году объединились в братство под названием Hermandad de las Marismas – Морская Эрмандада, нацеленное на защиту их коммерческих интересов у себя дома и за границей по образцу Ганзейской лиги. В то же время в XIII веке продвижение реконкисты до Тарифы в Гибралтарском проливе дало Кастилии второе атлантическое побережье со столицей в Севилье, отвоеванной Фердинандом III в 1248 году. В Севилье возникло деятельное коммерческое сообщество, куда вошли влиятельные представители андалузской аристократии, привлеченные новыми перспективами обогащения. К XV веку город превратился в чрезвычайно активный коммерческий центр с процветающими верфями – местом, где купцы из Испании и стран Средиземноморья собирались, чтобы обсудить новые проекты, сформировать новые объединения и организовать новые предприятия. Это был европейский наблюдательный пункт, откуда они отправлялись обследовать Северную Африку и широкие просторы Атлантического океана.
Все это происходило в то время, когда Западная Европа в целом проявляла растущий интерес к заморским землям. Особенно активной в области путешествий, открытий и исследований была Португалия. Владея длинной береговой линией и имея влиятельное купеческое сообщество, она находилась в очень удачной позиции для морских перевозок золота, рабов, сахара и специй, спрос на которые постоянно повышался. Испытывая нехватку хлеба, она искала новые земли для выращивания зерна, которые удалось найти на Азорских островах (открыты в 1427 году) и на Мадейре. Как и Кастилия, она была воодушевлена традицией крестовых походов, и завоевание Сеуты в 1415 году расценивалось как часть крестового похода, который в один прекрасный день мог обогнуть землю и поразить ислам в спину.
Традиционная враждебность Кастилии и Португалии, обострившаяся после вмешательства Португалии в вопрос престолонаследия в Кастилии, стала для последней дополнительным стимулом к обретению заморских владений. Одним из главных полей сражения в кастильско-португальском конфликте XV века являлись Канарские острова, открытые, вероятнее всего, генуэзцами в начале XIV века. В ходе кастильской войны за престолонаследие Фердинанд и Изабелла попытались подтвердить свои права на Канары, направив в 1478 году из Севильи экспедицию, чтобы занять Гран-Канариа. Сопротивление островитян и разногласия среди кастильцев расстроили намерения королей, и только в 1482 году новая экспедиция под командованием Альфонсо Фернандеса де Луго заложила основу для окончательного успеха, начав с покорения Гран-Канариа, достигнутого уже на следующий год. Тем не менее Пальма была взята только в 1492 году, а Тенерифе – в 1493 году. Тем временем договор 1479 года, положивший конец войне между Кастилией и Португалией, решил спор за Канарские острова в пользу Кастилии. Португалия отказалась от своих претензий на Канары в обмен на признание своих исключительных прав на Гвинею, королевство Фес, Мадейру и Азорские острова. Таким образом, Кастилия получила свои первые заморские владения.
Завоевание Канарских островов имело важнейшее значение в истории морской экспансии Кастилии. Их географическое положение придало этим островам исключительную ценность как незаменимому перевалочному пункту на пути в Америку. Все четыре экспедиции Колумба останавливались на Канарских островах. Кроме того, они стали идеальной лабораторией для проведения Кастилией колониальных экспериментов, как естественное связующее звено между реконкистой и завоеванием Америки.
На примере завоевания и колонизации Канар можно увидеть одновременно и применение, и расширение способов, уже опробованных в конце Средних веков, и новые методы, которые окончательно оформились в ходе завоевания Нового Света. Прослеживается заметное сходство между методами ведения реконкисты и теми, что использовались при завоевании Канар, которое Фердинанд и Изабелла считали частью священной войны против неверных. Как и реконкиста, завоевание этих островов было одновременно и частным, и государственным предприятием. Значительная часть реконкисты, особенно на последних стадиях, проходила под контролем короны. Точно так же государство участвовало в экспедициях на Канары, которые частично финансировались государственными институтами. Но параллельно с государством действовали и частные предприятия. Фернандес де Луго заключил частный контракт с группой севильских купцов, ставший одним из первых соглашений такого типа, которые позднее использовались для финансирования экспедиций, открывавших Америку. Однако даже экспедициям, организованным и финансируемым полностью под частным покровительством, требовалось одобрение короны для легализации их деятельности. И здесь реконкиста снова оказалась полезным прецедентом, поскольку в ходе нее существовала практика заключения контрактов между короной и командирами военных экспедиций против мавров. Судя по всему, эти контракты послужили основой для разработки документа под названием capitulacion, позднее ставшего общепринятой формой соглашения между испанской короной и конкистадорами, отправлявшимися в Америку.
Цель этих capitulaciones заключалась в установлении определенных прав короны на вновь завоеванные территории, а также в обеспечении гарантий для командира экспедиции на получение mercedes – вознаграждений за услуги. Вознаграждение могло представлять собой официальную должность, как, например, должность adelantado (капитан-генерала. – Пер.) Лас-Палмас, пожалованная Фернандесу де Луго. Должность adelantado была наследственной, жаловалась средневековыми кастильскими королями и давала ее держателю особые военные полномочия и право управлять какой-либо приграничной провинцией. Кроме того, как и его предшественники в годы реконкисты, командир экспедиции мог ожидать, что воспользуется военными трофеями в виде движимого имущества и пленных, получит участок земли или дворянский титул.
Очевидно, что, выдавая такие capitulaciones, корона отказывалась от многих своих прав, но у нее не было другого выхода. Когда корона оказывала финансовое содействие, как в случае Колумба и Магеллана, она могла рассчитывать на более выгодные условия, но работу по завоеванию и колонизации пришлось оставить в основном частным экспедициям. Удивительно, что в подобных обстоятельствах испанской короне удалось сохранить контроль над такой большой частью завоеванных территорий. По общему признанию, capitulacion с самого начала стал основным законным документом для любого нового поселения, и католические короли использовали его, чтобы в будущем настаивать и на религиозной цели завоевания и на фактическом присутствии государства, от которого экспедиция получила единственный документ, подтверждавший ее законность. Таким образом, Колумб и его последователи всегда вступали во владение от имени короны. Такое же большое внимание при захвате новых территорий уделялось тому, чтобы предотвратить отчуждение прав короны в пользу крупных феодалов. Предшествующая история Канарских островов заставила Фердинанда и Изабеллу во всей полноте осознат