Машинист выбрался из кабины, прошелся вдоль состава, внимательно поглядывая на рельсы, остановился и застыл на миг. Потом он начал жестами подзывать к себе офицеров, стоящих неподалеку.
Те подошли к нему.
– Вот она, мина. – Машинист указал на металлическую болванку, похожую на большую консервную банку. – Проклятые фашисты! Вон туда они побежали. – Он кивнул в сторону каменной стенки, из-за которой выглядывал кузов грузовика.
– Странные какие-то диверсанты, – задумчиво проговорил один из офицеров. – Зачем они там стоят, чего ждут? Им давно уже драпать надо.
– А вот мы сейчас и узнаем, – сказал полковник, подошедший к ним. – У нас здесь наберется целая рота. Сеньоры! – обратился он к офицерам. – Собирайте людей. Мы атакуем этих мерзавцев.
Но выполнить задуманное они не успели. Из-за каменной стенки показались двое мужчин. Один из них размахивал белой тряпкой в руке.
– Отставить, – скомандовал полковник. – Они сами сдаются.
– Это что за чудеса? Что там грохнуло? – воскликнул Мигель за несколько минут до этого, приблизил к глазам бинокль и начал разглядывать пассажиров, выходящих из поезда.
– Кто-то не прикрыл электрозапал балластом, – пояснил Джига, внимательно посмотрел на поникших бойцов и рявкнул: – Признавайтесь!
– Это я, – после небольшой паузы пробормотал молодой парень лет двадцати по имени Хосе. – Торопился выполнить норматив и забыл.
– Можно, конечно, смыться, но будут проблемы, – вмешался в разговор Мигель. – О происшествии доложат, начнется следствие, потом до нас доберутся. Да что тебе объяснять! Проблему надо решать здесь и сейчас. Они нас всерьез восприняли как диверсантов. А там люди с оружием. Вон, зашевелились. Могут и атаковать.
– Понятно. – Джига по-волчьи посмотрел на провинившегося бойца. – Вот ты и исправишь собственную ошибку. Иди, объясни камрадам, какой ты дуболом.
Хосе сжался в комок.
– Товарищ лейтенант, меня же убьют. Они там с винтовками.
– Ты хочешь, чтобы пошел я и меня убили? Ты здесь, а я туда? – Джига ткнул пальцем в небо.
– Да оставь ты его, Ваня, – сказал Мигель. – Нам с тобой надо идти.
– А дойдем? – Джига криво усмехнулся. – Нас могут положить издалека, залпом.
– Надо поднять белый флаг, дескать, сдаемся, – проговорил Мигель, залез в карман и вынул большой носовой платок белого цвета. – Пошли.
Они двинулись по направлению к поезду. Мигель размахивал над головой платком.
Толпа пассажиров застыла в тревожном ожидании.
– Фашисты! Пристрелить их на месте! – выкрикнул кто-то.
Мигель выделил из толпы офицера в полковничьих погонах, подошел к нему, предъявил удостоверение и сказал:
– Ошибка вышла. Мы из спецотряда бригады Унгрии. Бойцы тренировались на местности по уничтожению вражеского транспорта. Поезду ничего не угрожало.
– Да вон там мина! – воскликнул один из офицеров.
Джига понял, что пора ему вмешаться в переговорный процесс. Он подошел в указанное место, с нарочитой небрежностью выдернул мину и что есть силы грохнул ее об рельс. Слетела крышка, и вместо взрывчатки на землю посыпались обломки кирпичей.
– Вот ваша мина. Впечатляет?
Толпа некоторое время молчала, потом раздались смешки.
– А у вас пули тоже из кирпичей? – крикнул мужик с растрепанными волосами и испитой физиономией.
– Из коровьего дерьма, – с самым серьезным видом ответил Джига.
Толпа дружно захохотала. Напряжение спало.
Машинист предупредил пассажиров, что через пять минут поезд отбывает, и они полезли в вагоны.
Полковник остался на месте.
– У вас имеется разрешение на проведение подобных тренировок? – спросил он Мигеля.
– До сих пор в этом не было необходимости, – ответил тот.
– Я буду вынужден доложить об инциденте, – предупредил его полковник.
– Вместе доложим, – сказал Мигель. – Я поеду с вами. Не возражаете?
Возражений не последовало.
На следующий день Доминго Унгрия получил очередной втык от Бенедикто, и на этом инцидент был исчерпан. Боец по имени Хосе был наказан внеплановыми хозяйственными работами, а Донцов, несмотря на бурные возражения Джиги, запретил подобные эксперименты.
– Лучше прикинь, чем дальше работать будешь? На складе ни динамита, ни тротила. Какие-то жалкие объедки. Поставок в ближайшее время не предвидится.
– Так надо самим производство тротила наладить, – не задумываясь, предложил Джига.
– Это как?! – Донцов аж поперхнулся от удивления.
– Наставник по взрывному делу нам рассказывал, что можно выплавлять тротил, например, из морских мин. Они здоровенные, в них полно этого добра. Технологию я плохо представляю, но можно посоветоваться со спецами. Это факт, а не фантастика. – Джига уставился на командира в ожидании его реакции.
Тот некоторое время молчал, переваривая то, что услышал, а потом изрек:
– Идея авантюрная, но привлекательная. Ты советуйся с профессионалами, а я займусь этими минами. Море рядом. Там наверняка что-нибудь и плавает. Недавно голландский транспорт на мине подорвался, так этот участок моря начали тралить и что-то там выловили. Свою учебную группу временно передашь Фраучи. Пускай он из пулемета стрелять их учит.
Григорий кроме обучения снайперов теперь обязан был вести общую стрелковую подготовку. Он успешно справлялся с этим, учил бойцов пользоваться всеми видами оружия.
Донцов изложил идею Джиги Старинову, тот, в свою очередь, обратился к республиканскому командованию и к Берзину. Бюрократическая машина закрутилась и вскоре начала выдавать результаты. Вместо морских мин в бригаду были привезены глубинные бомбы, большие цилиндры зловещего вида весом около полутонны.
Джига отбыл в Валенсию, где встретился со специалистом по взрывному делу, присланным туда Берзиным, по фамилии Дерибас и по имени Платон. Увиделись они не в каком-то служебном кабинете, а возле входа в Лонха-де-ла-Седа, древнее здание готической архитектуры. Позднее Иван понял, что это была идея самого Дерибаса, развеселого парня лет тридцати с длинным носом и тонкими усиками, эдакого эпикурейца, одетого в отменно пошитый серый костюм, умевшего совмещать приятное с полезным. Когда они знакомились, Иван услышал необычную фамилию и едва сдержал смех, вспомнив Барабаса.
– Ну и что мы здесь стоим как безмозглые столбы? – сказал Дерибас, глаза которого излучали веселые искры. – Пошли. Вон смотри, народ валом валит.
Вокруг слышались веселые восклицания, радостные возгласы и приветствия. Мелькали красивые женские лица, изящные прически. Яркие, пестрые современные платья сменялись национальными костюмами с широкими многочисленными оборками. На ветру колыхались разноцветные веера, от быстрой ходьбы развевались воздушные, легкие шали и кружева. На солнце переливались всеми оттенками дорогие серьги и ожерелья. Изысканно, со вкусом одетые мужчины выделялись на этом фоне своими светлыми костюмами и красными галстуками.
– Куда это они все? – спросил Джига, удивленно глядя на нарядную толпу.
– На корриду или, если хочешь, фиесту. В Испании небо может рухнуть на землю, а коррида останется. Вот давай и мы с тобой растворимся в потоке удовольствий, пока у нас есть такая возможность. Сходим, посмотрим на яростных, но глупых быков и на тореро, которые не намного умнее этих животных, но отменно управляются с холодным оружием. Потом посидим в каком-нибудь развеселом заведении с вином и дамами в тугих вечерних платьях. – Дерибас усмехнулся и подмигнул Джиге, обескураженному неожиданным предложением.
Тот готовился к серьезному обсуждению проблемы, а тут вдруг такое!
– А обсуждать нам особо нечего, – продолжил Дерибас, как бы угадав мысли Ивана. – Я и так знаю, что надо делать. Завтра и начнем. А сегодня будем песни петь и веселиться, как говорят на флоте. За мой счет. Мне тут чуть-чуть денег выделили на непредвиденные расходы.
До арены Плаза де Торос они добрались пешком и разместились на верхнем ярусе, на галерке, чтобы охватить весь масштаб зрелища, как пояснил Дерибас.
– А для детального рассмотрения у меня есть вот это, – сказал он и достал небольшой бинокль из кожаной сумки.
Трибуны быстро заполнились. Прозвучал республиканский гимн, следом – революционные песни, за ними – «А кукарача…». Вокруг кроме рекламы пестрели лозунги и призывы. На особо крупном плакате красным по белому было выведено «Но пасаран!». За барьером желтел аккуратно подметенный крупный песок.
На противоположной стороне, в проходе, появились помощники матадора с корзинами на плечах. У барьера они вытащили мулеты и надели их на палки. Оркестр заиграл бравурный марш в стиле пасодобль, раздались аплодисменты. На арену вышли матадоры и подняли руки в качестве приветствия. За ними на поджарых лошадках ехали пикадоры. Позади шли служители, в обязанности которых входила уборка мертвых животных. Они вели за собой упряжку мулов.
Наконец-то представление началось. Публика то затихала, то взрывалась оглушительным хором. Джигу так увлекло действо на арене, что он, не помня себя, орал по-русски, пытался на полном серьезе помочь советами команде тореро.
Дерибас молчал и улыбался. Его мало интересовал бой быков, он наслаждался психологической атмосферой, наблюдал за взбудораженными лицами зрителей.
На выходе с арены Дерибас указал на мужчину лет тридцати с небольшим в одежде матадора: узкие брюки до колен, камзол чуть ниже пояса, жилет, расшитый золотом, и каракулевая шапочка.
– Дамиан, как и всегда, при полном параде, – сказал он.
– Тореадор? – спросил Джига.
– Бывший, – ответил Дерибас. – Сейчас вышибалой служит в одном веселом заведении. Но на корриду всегда ходит вот так, одетым по форме. Имеет право. Он получил большую известность на арене в Севилье, а когда город заняли фалангисты, начал резать их как бычков или даже свиней, особенно самых голосистых площадных ораторов. При этом своего авторства этот парень не скрывал, на каждом трупе оставлял записку: «Привет от Деми». С десяток этих негодяев порешил. Его в конце концов изловили, а когда конвоировали в тюрягу, он умудрился сбежать, заколол конвойных кинжалом, спрятанным в рукаве. Теперь находится здесь. Великолепный вояка. Мы с ним познакомились в ресторанной драке. Я ему помог трех наглецов из кабака вытурить. С тех пор иногда беседуем за бокалом вина.