– Вам что, нужна целая ночь, чтобы девушке приятное сделать? Успевайте. А кто не способен, тот пускай не плачется по этому поводу.
Несмотря на партизанский статус отряда, дисциплина в нем была строгая, без всяких послаблений, в полном соответствии с уставом РККА. За мелкие нарушения, конечно, не расстреляют, но отхожие места и помойки все будут твои. Бойцы из крестьянского сословия относились к подобным видам наказания терпимо, а вот те, кто приподнялся по социальной лестнице, воспринимали чистку нужников как унизительную каторгу.
За порядком присматривал бывший управляющий железнодорожными складами, огромный пузатый детина по прозвищу Дикий Бык. Он был кем-то вроде старшины или коменданта и вполне оправдывал свой оперативный псевдоним.
Преторианцы тоже разбрелись кто куда. Альба отправилась в госпиталь, Мигель отлучился по своим агентурным делам, Солейко спал в своей комнате. Он никогда не упускал возможности отдохнуть.
Донцов сидел на диване в гостиной, читал свежие газеты и вполуха слушал жаркий спор Фраучи с Джигой о военной стратегии и тактике. В доме, несмотря на открытые окна, стояла жара. Они сидели в одних трусах за столом напротив друг друга. Падре Николас отбыл восвояси, в кафедральный собор. Григорию надо было с кем-то удовлетворять свой философский зуд, поэтому он постоянно искал себе оппонентов, чтобы всласть подискутировать на любые темы.
– Как говорил Сунь-цзы, сущность войны – обман, – горячо проговорил Фраучи. – Искусный воин должен изображать неумелость…
– Это как? – перебил его Джига. – Как я буду проявлять неумелость при закладке мин, и перед кем должен ее изображать? Вот я заряжаю бомбу, изображая неумелость перед контрольной комиссией, прибывшей от фалангистов, а они мне выставляют оценку по пятибалльной системе. – Он ехидно усмехнулся.
– Ты смотришь на процессы слишком приземленно, а не в общем, стратегическом плане, – настаивал на своем Фраучи.
– Так я и живу на земле, а не витаю в небесах, как некоторые философы.
Фраучи хотел что-то возразить на это, но внезапно раздался стук в дверь. Донцов недовольно поморщился. Кого еще там несет?
В комнату вошел посыльный из штаба и застыл на месте. Парень был молодой, из новобранцев, и явно нервничал.
– Ну и что ты стоишь, как статуя Колумба? Говори! – подстегнул его Донцов.
– Звонил начальник железнодорожной станции. Они двух вражеских диверсантов поймали. С минами. Мне сказали, чтобы я доложил вам. – Посыльный замолк в ожидании реакции Донцова.
– Все понял, свободен, – сказал Алексей и махнул рукой в сторону двери.
Джига, слышавший этот разговор, вопросительно уставился на командира.
Донцов утвердительно кивнул и произнес:
– Ты все правильно понял. Мины это по твоей части. Иди и разбирайся. Возьми с собой бойцов, кого найдешь. Надо доставить диверсантов сюда, а то сбегут еще. Машину бери.
– Выполняю! – Джига поднялся, быстро оделся и вышел прочь.
– Ничего удивительного, – сказал Донцов, тыкая пальцем в газету. – Генерал Кейпо де Льяно грозит, что за каждое крушение поезда в тылу его войск он организует десять крушений в нашем тылу, за каждую автомашину, уничтоженную минами или засадой, он уничтожит десять наших.
– Да, я слышал по радио, – сказал Фраучи. – Короче, пора нам сворачивать лавочку, а то ведь этот генерал и в самом деле повзрывает всех нас к чертовой бабушке. Пугало огородное!
– Шутки шутками, а диверсантов с минами франкисты к нам присылают. Ладно, дождемся Джигу и определимся. Так что ты там про Сунь-цзы рассказывал?
Джига резко зашел в кабинет начальника станции.
– Где диверсанты?
Мужчина в униформе, сидящий за письменным столом, от неожиданности вздрогнул так, что у него очки соскочили на кончик носа.
– В подсобке. Их охраняют.
– А мины где?
– Да вот же они! – начальник указал на банкетку.
Там на куске брезента лежали два каких-то устройства, непонятных для непосвященных людей.
Джига подошел к банкетке, потрогал эти штуковины пальцем, ковырнул карандашом, взятым со стола, и поставил диагноз:
– Мины с колесными замыкателями. Конструкция устаревшая, но вполне применимая. – Он быстро обезвредил взрывные устройства, повернулся к начальнику станции и сказал: – Упакуйте во что-нибудь. Я их с собой заберу. Они безопасны. Теперь я хочу повидаться с диверсантами.
– Конечно, – заявил начальник станции. – Вас сопроводят. Они сами пришли. Я их спросил, куда хотят ехать, а эти мне, мол, мы от фашистов, из Севильи.
В небольшом чулане, заваленном всяким хламом, Джига обнаружил двух худеньких мальчишек лет тринадцати-четырнадцати, одетых в короткие штаны и грязные рубахи навыпуск.
– Это и есть диверсанты? – Он удивленно посмотрел на железнодорожника с пистолетом, сопровождавшего его.
– Они и есть. Сами пришли сдаваться, – сказал тот.
– А кто вас научил взрывному делу? – спросил Джига подростков.
Ему становилось все интереснее и интереснее.
– Динамит, – ответил один из пацанов.
– Динамит, тротил, аммонал, – задумчиво проговорил Джига. – Это что, кличка такая?
– Кличка, – хором подтвердили мальчишки.
– Надо будет повидаться с вашим Динамитом. – Иван внимательно рассматривал пацанов, периодически переводил взгляд с одного на другого. – А одежонка у вас такая откуда? Прямо как инкубаторские.
– На базе выдали, – последовал ответ.
– На базе, стало быть. – Джига на секунду задумался. – Придется мне ее посетить. Ладно, поедете со мной. Связывать вас не буду. Вы сами явились с повинной. – Он позвал своих бойцов и распорядился: – Этих вот грозных диверсантов забираем с собой.
– А куда их разместить? – поинтересовался один из них.
– На колени посадите. Тут ехать-то пятнадцать минут.
Когда садились в машину, один из малолетних диверсантов сделал неожиданное заявление:
– Нас четверо было.
– А где еще двое? – моментально отреагировал на это Джига.
– Они не захотели сдаваться и пошли мины ставить. Вон там, – мальчишка указал в сторону железнодорожных пакгаузов.
– Понятно. А ведь скоро тут пассажирский пройдет. – Джига осознал, что надо немедленно менять план действий. – Мальчишки пускай еще в чулане посидят. – Он прикинул расстояние до пакгаузов и приказал своим бойцам: – Распределить участки и просмотреть всю железку до конца складов! Искать закладки. Давайте, не первый раз замужем.
Мины бойцы обнаружили быстро, обезвредили и добавили к двум предыдущим. Малолетних диверсантов и след простыл. Гнаться за ними не имело смысла. Надо было решать проблему в целом, бить по штабам.
Малолетних диверсантов Мигель допрашивал по очереди, потом собрал их вместе, пригласил Донцова и озвучил полученную информацию:
– Тут вот что выяснилось. Когда мятежники захватили Севилью, они начали арестовывать жителей прямо целыми семьями. Зачем? Это надо у них спросить. Может быть, для устрашения. Заключенных франкисты держали в переполненной тюрьме, кормили скудно, некоторым выборочно предъявляли облыжные обвинения и расстреливали без суда и следствия. Особенно злобствовали марокканцы. Несколько дней спустя какие-то офицеры отобрали нескольких подростков, вывезли за город, поселили в бараке для сезонных сельскохозяйственных рабочих. Сказали, что будут их обучать, как убивать коммунистов, а потом пристроят к делу. Ну-ка, Виктор, расскажи, что вам говорил инспектор.
– Инспектор сказал, что скоро вся Испания будет освобождена от коммунистов и другой нечисти, – проговорил подросток. – Ведь коммунисты эти жарят детей на кострах, а потом их едят. Еще он сказал, что мы можем заслужить прощение для наших родных. Для этого нужно пойти в тыл к красным и выполнить простое задание. Мы тогда не знали, какое именно.
– Запугивание вперемешку с пропагандой, – проговорил Мигель. – Их стали хорошо кормить, проводить беседы, даже священник им что-то проповедовал, доказывал, что дети должны внести свой вклад против безбожных коммунистов, продавших Испанию русским большевикам. Но оказалось, что запудрить мозги даже этим малолеткам не так-то просто. Вот эти мальчишки не захотели взрывать поезда и убивать людей. Ладно, короче, фалангисты решили привлечь к диверсионной работе подростков. А что! Метод предельно циничный, но весьма эффективный. Охрана объектов не обратит на них никакого внимания. Мальчиков пугали, обманывали, шантажировали родителями, находившимися в тюрьме, а потом начали тренировать по взрывному делу. При этом тщательно за ними наблюдали и отбраковывали подозрительных или физически несостоятельных. Их изымали из команды, и дальнейшая судьба их неизвестна. С остальными обращались вежливо, кормили и поили вином. При этом учили совершать поджоги и ставить на железной дороге мины. Подростки освоили эту науку, могли работать как днем, так и ночью. Где находится база, они не знали, потому что их перемещали исключительно в темное время суток, на каком-либо транспорте. У самого главного инструктора прозвище Динамит. – Мигель посмотрел на Виктора и спросил: – Ты можешь назвать адрес этого Динамита? Парня привлекали чистить выгребную яму на асьенде этого подонка, – пояснил он.
– Не знаю я адреса, но мне известно, в каком поселке он живет. Могу нарисовать, как пройти к его дому, – сказал Виктор.
Мигель подвинул к нему лист бумаги и карандаш.
– Рисуй.
– А собаки у него есть? – спросил Донцов.
– Есть, – подтвердил Виктор. – Здоровый и злой кобель. Он его выпускает на ночь.
Закончив с подростками, Донцов вызвал Дикого Быка и распорядился:
– Поселишь их в казарме вместе с бойцами. Приглядывай за ними.
Когда они остались вдвоем, Донцов спросил Мигеля:
– Так ты понял, что мы должны в первую очередь предпринять?
– Персональное воздействие, – не задумываясь, ответил Мигель.
– Точно! – подтвердил Донцов. – Найти и тряхнуть на информацию этого Динамита. Он у нас запоет как соловей, когда его начнет допрашивать Сан Саныч Солейко.
В тот же день Мигель привлек свою агентуру для наблюдения за домом Динамита. Вскоре была получена кое-какая информация по этому субъекту.