«Ничто не исчезает бесследно, – ясно поняла Ольга. – Особенно сила чувств. Она растворяется в несущихся по небу облаках, в напоенном апрельской свежестью воздухе, в сердцах незнакомых людей, во всем этом стройном, античном великолепии Петербурга с его белыми ночами и молчанием звезд, отраженных в воде каналов».
В ее голове молнией вспыхнуло слово: «Сегодня»! Господи… сегодня! Нет… Нет! Нет!» Но стрелки часов произнесли приговор, показывая время вечерних новостей. Ольга схватила пульт, непослушными пальцами переключая каналы… Вот он, роковой выпуск «Криминальной хроники».
Молодой вихрастый репортер, стоя на фоне голых деревьев, освещенных телевизионным прожектором, бойко тараторил про покушение на некоего господина Ирбелина, успешного коммерсанта, который занимается операциями с недвижимостью, оптовой торговлей, страховым бизнесом и прочими видами предпринимательской деятельности.
– Выстрелы прозвучали во дворе вот этого дома, – сообщил репортер, и на экране показался небольшой обветшалый особнячок, – когда господин Ирбелин выходил из своей машины. Бизнесмен намеревался отремонтировать здание, недавно приобретенное им, под элитный ночной клуб. Обычно он ездит с телохранителем, но в этот раз сам был за рулем.
Ольга сдавленно вскрикнула и вцепилась руками в поручни инвалидного кресла.
– Неизвестный злоумышленник промахнулся! – радостно улыбнулся репортер. – Бизнесмена спасла дворняга, которая ни с того ни с сего с истошным лаем бросилась ему под ноги, в результате чего господин Ирбелин споткнулся и резко отклонился в сторону. Раздавшийся в это мгновение хлопок не привлек его внимания, однако вторая пуля угодила коммерсанту в плечо, после чего он скрылся за кабиной «Мерседеса» и вызвал милицию. Сейчас мы попросим одного из приехавших на место происшествия оперативников прокомментировать случившееся.
В кадре крупным планом показали широкоскулое лицо молодого человека в штатском.
– К сожалению, преступнику удалось скрыться, – без энтузиазма произнес он. – По предварительным данным, стреляли из окна третьего этажа этого же дома, – оперативник показал на особнячок. – Здание аварийное, третий этаж пустует, сзади находится пожарная лестница, которой, полагаю, и воспользовался преступник. Оружие не найдено, скорее всего, это был пистолет с глушителем. Первая пуля благодаря счастливой случайности попала в дерево, а вторая ранила потерпевшего. Будь у киллера оптическая винтовка, второй выстрел оказался бы более прицельным.
– А что с господином Ирбелиным? – спросил репортер. – Ранение серьезное?
– Пуля прошла вскользь, пробила рукав пальто и задела мягкие ткани.
– Значит, его жизни ничего не угрожает?
– Пока нет, – улыбнулся оперативник. – Кстати, за рулем «Мерседеса» господина Ирбелина был не он сам, а его сотрудник, директор агентства «Перун» Глинский. Его машина в ремонте, и он попросил у босса его автомобиль. Вот так-то!
– Пользуйтесь только сугубо личным транспортом, – пошутил репортер. – Или общественным!
Широкоскулый милиционер исчез с экрана, а его место опять занял репортер. Он поделился со зрителями интересной информацией. Оказывается, за несколько минут до покушения им позвонил неизвестный и сообщил, где и когда будет совершено убийство. Пригласил, так сказать, сделать репортаж по горячим следам.
– Сначала мы приняли звонок за хулиганскую выходку, – сдвинул брови репортер. – Но потом, посовещавшись, все же решили поехать. А вдруг это была не шутка? Преступник оказался дерзким, уверенным в себе типом, который бросил вызов обществу.
Ольга со стоном закрыла глаза. Слава богу, никто серьезно не пострадал!
Репортер продолжал разглагольствовать о падении нравов, о заказных убийствах, об опасностях, подстерегающих не только бизнесменов, но и простых граждан на улицах родного города, но она его больше не слушала. Ее ум напряженно работал, ища выход из сложившейся ситуации.
Через час она уже торопливо писала длинное письмо, строчки ложились на бумагу вкривь и вкось, буквы сливались. Закончив, Ольга сложила листки в большой конверт, запечатала его, надписала и поставила на видное место.
У нее созрел план. Выпив чашку крепкого кофе, Ольга постучала палкой по трубе отопления – у нее был договор с соседкой, что такой стук служит сигналом тревоги. Она удивилась, как этот простой способ не пришел ей в голову раньше. К черту предосторожности! К черту все!
Не прошло и трех минут, как соседка открыла дверь своими ключами. Это была вторая часть их договора – ведь если Ольге становилось совсем худо, она не могла добраться до двери.
– Что с тобой? – сонно зевнула соседка. – «Скорую» вызвать?
– У меня телефоны не работают. Городской сломался, а на мобильном денег нет. Принеси свой, пожалуйста. Срочно!
– Ладно.
Соседка ушла и тут же вернулась с телефоном.
– Спасибо, – сказала Ольга. – Через полчаса зайди за ним.
– Пусть до утра у тебя побудет. Мало ли что?
Она оставила ей мобильник и отправилась к себе. А Ольга набрала номер, которым собиралась воспользоваться только в исключительном случае. Это был номер телефона сотовой связи. Ей ответили.
– Остановитесь, – четко, твердо произнесла она. – Или я вас выдам. Я сообщу о вас куда следует!
– Ха-ха-ха, теперь решать буду я, – запальчиво произнес голос. – Кое-что изменилось.
– Я вас предупредила!
В трубке раздались гудки. Ольга так крепко сжимала ее в руке, что пальцы побелели. Она сделала удачный ход, теперь остается только ждать.
Глинский наотрез отказался от госпитализации, ему сделали перевязку в машине «Скорой помощи», вкололи обезболивающее и отпустили.
– Рана неопасная, – успокоил его врач. – Поверхностная и неглубокая. Кость не задета, так что до свадьбы заживет.
Во дворе Глинского ждали два сотрудника милиции. Пришлось отвечать на кучу вопросов. Он чувствовал головокружение и усталость.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Н-нет… нет, – рассеянно бормотал Глинский.
«Кому понадобилось меня убивать? – думал он. – Не Ирбелину же? Только патрон, в принципе, мог догадаться, что я в это время окажусь здесь. Он ревнует, а ревнивцы становятся дьявольски проницательными. Хотя… покушаться могли именно на Ирбелина, ведь машина-то его. Скорее всего, так и есть».
Оперативники разделяли его мнение. Они тоже полагали, что преступник охотился за Ирбелиным, а Глинский пострадал случайно. И ему очень повезло.
– Поставлю памятник этой дворняге, – пошутил Георгий Иванович. – Она мне жизнь спасла.
– Вашему шефу угрожали? У него есть враги?
Банальные вопросы, на которые у Глинского не было четких ответов. Насчет угроз он не в курсе: если и были, то Ирбелин его в это не посвящал. А враги? Заниматься бизнесом и не обзавестись недоброжелателями – нереально.
На вопрос, почему преступник поджидал Ирбелина именно во дворе этого дома, Жорж только покачал головой. Он не знает. Это интересовало его не меньше, чем оперативников.
«Видимо, патрон зачастил сюда по вечерам, – подумалось ему. – Сидел в машине и наблюдал за окнами Грёзы. Или поджидал, когда она выйдет. Странно, как я не замечал поблизости его «мерса»? Да я и не смотрел по сторонам – вечная спешка, мысли о работе и… о ней, порой ничего вокруг не видишь. На красный свет бы не поехать! Не то что оглядываться по углам и темным подворотням. А кто-то, вероятно, следил за патроном… Будет и третий! – вспомнил он слова Грёзы. – Все правильно. Варвара, Полина и…»
Подозрения Лопаткина по поводу насильственной смерти Варвары Игнатьевны, похоже, не столь уж и беспочвенны. В свете сегодняшней стрельбы они приобретают иной смысл. Полина, если тщательно разобраться, тоже покинула этот мир не совсем естественным путем – будь ее подруга жива и здорова, Полину не хватил бы удар. А теперь еще и… Ирбелин? Раз преступник задумал следующее убийство, он не остановится. Грёза! Где она, что с ней?
Глинского охватила нервная дрожь, по коже побежали ледяные мурашки.
– Мне холодно, – заявил он милиционеру. – Пойду в дом. Надо что-нибудь выпить.
– Хорошо, – сразу согласился тот. – Наш сотрудник жильцов опрашивает. Вы с ними знакомы?
– Конечно. Я занимаюсь их расселением и похоронами. Две одинокие старушки скончались, а погребение сами знаете во что обходится. Наша фирма взяла расходы и организацию на себя. А что?
Оперативник не успел ответить. Подъехала машина со съемочной группой «Криминальной хроники», и он раздраженно сказал:
– Ну вот, телевизионщики нагрянули! Сейчас будут критиковать работу правоохранительных органов.
Не желая попасть еще и в объектив телекамеры, Григорий Иванович поспешил к парадному. Как там Грёза?
Первое, что бросилось ему в глаза в коридоре, – крышка гроба и дородная фигура сиделки. Женщина просияла, но, заметив состояние Глинского и его повязку, ойкнула, всплеснула руками и поспешила ему навстречу:
– Георгий Иванович, что это с вами? Это… вас чуть не убили?! Господи! Беда-то какая! От бандитов проклятых никакого спасу не стало! Вам в больницу надо…
– Сделайте мне горячего чаю, – попросил Глинский, не слушая ее причитаний. – И побыстрее.
– Да-да, конечно, идемте.
Она привела его к знакомым дверям, которые оказались открыты.
– К ней милиционер заходил, расспрашивал, – пробормотала сиделка, пропуская вперед раненого. – Грёза, девочка моя, с тобой все в порядке?
Грёза, ни жива ни мертва, белая как мел, сидела в кухне, забившись в угол. Ее глаза, красные и припухшие, болезненно блестели. При виде Глинского с перевязанным плечом она вздрогнула и медленно начала клониться вправо.
– Ох ты боже мой! – закудахтала сиделка, бросаясь к девушке. – У нее обморок. Дайте воды, или нет, лучше нашатырный спирт.
Пока она приводила Грёзу в чувство, Глинский, не обращая внимания на онемевшую руку, приготовил чай.
– Коньяка нет? – спросил он. – Или водки?
Сиделка пожала плечами.