— Рад, что вы вернулись в мой дом, suegra mia, — тихо произнес Эстебан. — Только ужасно жаль видеть вас прикованной к этой штуке.
— Скоро я от нее избавлюсь, — пообещала Кэтрин. — С каждым часом сил у меня прибывает, и я не всегда теперь раскатываю в кресле. Просто сегодня уж очень устала…
— Не расскажете ли о том, что с вами приключилось?
Полчаса спустя, отправляясь на поиски Колина Питта, Эстебан снова и снова проигрывал в голове услышанное. Сколько всего нового узнал он о жене и о той нелегкой борьбе, что вели Джасмин и Кэтрин в течение последних лет! Погруженный в свои мысли Эстебан не заметил жену, что, стоя на верхней площадке лестницы, слышала через открытые двери гостиной весь их разговор.
Как только он скрылся в конце коридора, молодая женщина сбежала по лестнице и поцеловала мать в щеку. Пока Кэтрин не вздумалось пооткровенничать с Эстебаном, ее дочери и в голову не приходило, каким адом обернулись для несчастной женщины последние два года.
— Пойдем-ка, — мягко произнесла она. — Пойдем-ка полюбуемся на твои апартаменты. — И осторожно покатила кресло по коридору.
— Ты в порядке? — осведомилась Кэтрин.
— Да, — кивнула Джасмин.
— Ты его до сих пор любишь, верно?
— Да, — снова кивнула молодая женщина. И добавить к этому, увы, было нечего.
Вместе мать и дочь осмотрели отведенные Кэтрин комнаты и не нашли, к чему придраться. Здесь некогда жил дядя Эстебана, известный художник. Он предпочитал работать в тишине и покое и целыми днями пропадал в своей студии, так что флигель был оборудован всем необходимым. Позже, когда Хулио Ривера навсегда перебрался на Мальту, студию переоборудовали под офис для Эстебана. Но поскольку Эстебан предпочитал работать в своем кабинете на втором этаже основного здания, «прирожденный организатор» Инес велела перенести во флигель кровать, пару мягких кресел и телевизор. Даже Джасмин неохотно признала: лучшего нельзя и желать.
— Замечательно, — удовлетворенно сказала Кэтрин. Багаж ее уже распаковали и вещи заботливо разложили по полкам.
— А где же Питт? — с запозданием осведомилась Джасмин.
— Спроси у Эстебана, — отмахнулась Кэтрин. — Он как раз к нему направился.
Обнаружив мужа в холле, Джасмин требовательно спросила:
— Где мой адвокат?
— Он только что уехал. — Выразительные карие глаза молодой женщины негодующе вспыхнули.
— Только не говори, что отослал беднягу обратно в «Фуэнте Овехуну»!
— Как можно! — деланно изумился Эстебан. — Мистера Питта срочно вызвали в Штаты. Мой шофер повез его в аэропорт.
— Но ведь в аэропорту забастовка, — нахмурилась Джасмин.
— Пустяки! — небрежно отмахнулся Эстебан. — Адвокату моей жены я предоставил мой личный самолет. Так что Колин Питт благополучно улетит домой. Вместе с белокурым культуристом, — удовлетворенно улыбнулся он. — Ну, разве я не воплощенная любезность?
Не поддаваясь на провокацию, Джасмин упрямо глядела в пол.
— А куда это мы собрались? — полюбопытствовал Эстебан.
Она, Джасмин, сейчас пойдет распаковывать багаж. А вот куда собрался сеньор Ривера, не интересовало ее ни на йоту.
Не дождавшись ответа, Эстебан невозмутимо спросил:
— Твоя мама удобно устроена?
— Во всех отношениях. Спасибо, — сдержанно поблагодарила Джасмин.
Эстебан тихо рассмеялся, и от этого смеха в груди Джасмин, словно все перевернулось. Вместе они поднялись на второй этаж, где располагались спальни. Джасмин направилась к одной из дверей, Эстебан — к другой. Одновременно взявшись за бронзовые ручки, муж и жена переглянулись. В карих глазах Джасмин сверкнул вызов: спальня, которую она выбрала, предназначалась для нее одной и только для нее. А Эстебан просто улыбнулся — приветливо и обезоруживающе.
— Ужин в восемь, — напомнил он и исчез.
Джасмин же осталась стоять на месте, кипя от негодования: ведь муж никак не отреагировал на то, что она дала понять, что не собирается делить с ним ложе. И каким-то непостижимым образом отыграл очко.
7
Ужин прошел довольно натянуто. Кэтрин устала за день и предпочла остаться у себя, выпить чаю, посмотреть новости и лечь спать. Джасмин спустилась вниз в тех же брюках и футболке, в каких была днем, по той простой причине, что вещей с собой взяла немного. Правда, она приняла душ, тщательно расчесала волосы и наложила легкий макияж.
А вот Эстебан ни с того ни с сего вздумал вырядиться в смокинг. Выглядел он так ослепительно, что у молодой женщины сердце на миг замерло.
— Не слишком ли много блеску для домашнего ужина? — язвительно осведомилась она.
— Позже мне придется уйти, — пояснил Эстебан. — Мама ждет меня. А поскольку я сегодня вообще не подавал признаков жизни, то либо я явлюсь к ней, либо она примчится сюда выяснять, что я затеял.
Джасмин и сама была бы не прочь узнать, в какую игру играет ее муж. Впрочем, про ужин в кругу семьи она отлично знала. Инес как бы невзначай обмолвилась о нем в разговоре с Кэтрин. И выводы из всего этого напрашивались не самые радостные. Джасмин поневоле возвращалась мыслями к «милой Инес Ортуньо» и к ее правам на Эстебана, мифическим или реальным. Возможно, молодая женщина подсознательно рассчитывала, что муж в кои-то веки извинится перед своей высокопоставленной родней и останется дома, с нею…
Супруги вошли в столовую, не глядя друг на друга, точно чужие. Эстебан услужливо выдвинул для жены стул. На столе искрился хрусталь, и загадочно мерцали свечи в серебряных подсвечниках. Ради такого случая Кармен расстаралась на славу, в дело пошел даже парадный сервиз и столовое серебро. Джасмин уселась на стул, развернула салфетку. Эстебан занял место напротив. Оба держались так напряженно, что столовая напоминала театр военных действий в миниатюре.
До чего же все-таки Эстебан де Ривера хорош собой! Даже несправедливо как-то получается. Ослепительно белая рубашка, черный смокинг, галстук-бабочка делают его просто неотразимым. При одном взгляде на него она, Джасмин, свободолюбивая американка, готова отказаться от своих демократических принципов и признать, что в наследственной аристократии что-то, безусловно, есть…
Эстебан извлек из ведерка со льдом бутылку шампанского. Раздался легкий хлопок… Этот мужчина научился открывать шампанское еще в колыбели, не иначе. Золотистая искрящаяся жидкость хлынула в бокалы. Джасмин мысленно прикидывала, не выплеснуть ли ей содержимое прямо в его нахальную физиономию.
Остановило ее предположение, что именно этого он от нее и ждет. Она судорожно сцепила руки на коленях. Если Эстебан сейчас не скажет чего-нибудь способного снять напряжение, она просто взорвется изнутри.
— Ты можешь поехать со мной, если хочешь.
Джасмин ушам своим не поверила. Муж пригласил ее на ужин с родственниками, да еще как небрежно, точно это, само собой разумеется!
— Благодарю, — холодно отозвалась она. — Но мне хотелось бы побыть с мамой.
Как ни в чем не бывало, Эстебан поднял хрустальный бокал.
— Добро пожаловать домой! — торжественно произнес он и церемонно отпил.
Если бы в этот миг не подоспела Кармен с подносом, возможно, Джасмин и осуществила бы свою потаенную мечту. Но в таких войнах нервы необходимы стальные, и она не могла позволить себе сорваться. Ели они в молчании. Джасмин опасливо выпила шампанского, и напиток тут же ударил ей в голову. Губы ее вдруг беспомощно задрожали. Она отставила бокал, но Эстебан тут же наполнил его снова. Кармен внесла вторую перемену блюд. Когда подали десерт, молодая женщина отклонила восхитительную клубнику со сливками и взамен попросила крепкого черного кофе. И неудивительно. Она только что выпила два бокала шампанского, хотя и сама Джасмин, и Эстебан отлично знали, как действует на нее это вино.
Но вот кошмарный ужин, наконец, закончился. Джасмин поднялась, голова у нее слегка кружилась. Эстебан остался сидеть, вальяжно развалившись на стуле.
— Доброй ночи, — произнесла она.
Муж молча кивнул. Джасмин отправилась к матери, из чистого упрямства заставила себя досидеть до конца дурацкого шоу, что увлеченно смотрела Кэтрин, затем вернулась к себе в спальню, разделась, легла в постель, натянула на голову одеяло… и горько разрыдалась.
Эстебан с ней, наверняка с ней! С этой мерзкой Инес! Увел ее в какой-нибудь укромный уголок материнского особняка и объясняет ситуацию. Станет ли Инес умолять его и плакать? Что, если Эстебан сдастся, увидев мольбу в ее темных влажных глазах, и останется с нею на ночь, вместо того чтобы вернуться домой?
Джасмин забылась сном, но и в сновидениях повторялись кошмары дня. Она всей душой ненавидела Эстебана. Несправедливо это, нечестно! Вот опять он устроил ей эмоциональную пытку под стать прежним…
В этот момент сильные руки приподняли ее над кроватью, и Джасмин разом проснулась.
— А ну отпусти меня, подлый изменник! — вознегодовала она.
— Как нелюбезно с твоей стороны, — иронически протянул Эстебан.
— Куда это ты меня несешь?
— Неужели ты всерьез решила, что я позволю тебе спать где-либо, кроме нашей супружеской постели? Ах ты, глупышка Джасмин, — поддразнил он, бережно укладывая ее на широкую двуспальную кровать под пологом.
Эстебан выпрямился, сбросил халат. В глазах его светилось многозначительное обещание. Джасмин стыдливо одернула ночную рубашку, прикрывая бедра, — и упустила свой единственный шанс к бегству. Эстебан с блаженным вздохом вытянулся на кровати рядом с ней. Пальцы одной руки он погрузил в пышную волну золотых волос, другой провел по ее телу от груди до изящного округлого бедра. А затем двинулся вверх, заодно прихватив подол ночной рубашки.
Эстебан избавил жену от нее так умело, что та лишь задохнулась от изумления. Затем погрозила ему кулаком, но он перехватил ее руку и припал к губам. Джасмин протестующе застонала. Но можно ли остановить лавину, срывающуюся с гор? Губы его пылали жаром, поцелуй подчинял себе — и молодая женщина разом утратила способность сопротивляться. Она высвободила руку и запустила пальцы в его иссиня-черные волосы. А поцелуй все длился. Джасмин чувствовала, как гулко бьется сердце мужа, ощущала его прерывистое дыхание. Все ее тело, каждый мускул, каждый нерв чутко отзывались на его прикосновения. Но вот Эстебан оторвался от ее губ и поглядел на жену сверху вниз. В глазах его не читалось ни издевки, ни спортивного азарта, лишь неутолимое желание.