Она ответила на поцелуй, застонала от удовольствия и счастья, когда Хавьеро притянул ее к себе. На ней были бикини и саронг, на нем - шорты. Между ними не было ничего, кроме слоя солнцезащитного крема и стремительно тающего чувства приличия.
Он поднял голову и взглянул на овец вдалеке.
Деревья создавали тенистую беседку, яхта едва виднелась сквозь листву, покачиваясь на воде.
-Ты уверен, что хочешь сделать это здесь?
Он посмотрел на нее с нежной снисходительностью, и она увидела что-то более глубокое в его пристальном взгляде.
Она понимала, что все идет к возобновлению близости с Хавьеро, но сам факт, что они зашли так далеко, возможность читать мысли друг друга сделали этот момент слишком драгоценным, чтобы пренебречь им.
Она отстранилась, развязала свой саронг, затем позволила тонкому хлопку с абстрактными узорами слететь вниз, образовав тонкую постель на поросшем травой песке рядом с низкой стеной.
Он опустился рядом с ней, поцеловал и лег сверху, увлекая ее по тропинке страсти с такой чувственностью, какой она не знала за ним раньше. Это было очищение и исцеление. Это было обновление в том же смысле, в каком это делала мать-природа, восстанавливающая пространство с помощью полевых цветов и травинок, пробивающихся сквозь трещины в камнях.
Хавьеро ликовал, занимаясь любовью под затянутым облаками небом над головой, в месте, где языческие боги наблюдали за их земным деянием.
В ту ночь они снова занимались любовью, и за завтраком Скарлетт все еще пребывала в блаженстве, когда Хавьеро сказал:
- Нам пора возвращаться в Мадрид. Я хотел бы назначить дату свадьбы как можно скорее, как только мы там окажемся.
Скарлетт сочла это результатом того, что она позволила Хавьеро принимать за нее решения, пока они были на борту яхты, говорить ей, когда есть, а когда плавать. Теперь пришло время ей самой отвечать за себя.
Ее врач предупредил, что лекарство не просто снотворное, все - распорядок дня и правильное питание - должно быть единым целым. И потребуется долгий путь, чтобы прояснить сознание и разогнать облако отчаяния, которое давило на нее.
Локк то ли ощущал улучшение ее состояния, то ли просто перерос свои колики, но спал теперь подольше и часто улыбался.
И Скарлетт почувствовала, что может быть хорошей матерью.
Но это не означало, что она станет женой Хавьеро.
- Все будет не так, как прежде, Скарлетт. - Он читал ее мысли, как свой шпионский триллер. - Мама с пользой провела эту неделю. Ее вещи отправлены на хранение. Она уезжает в Нью-Йорк утром и останется с друзьями до тех пор, пока ее новые жилые помещения в Каса-дель-Сьело не закончат отделывать.
Она приедет до свадьбы, конечно.
Обручальное кольцо Скарлетт привезли с виллы Нико, но она попросила стюарда положить его в сейф, пока они выходили в море по дюжине раз в день. Теперь Хавьеро протянул его ей.
Она сложила руки на коленях и посмотрела туда, где лежал материк.
По мере приближения к Афинам он становился все больше. Настоящая жизнь подступала ближе.
- Почему мы не можем вернуться к тому, как все было, - тихо взмолилась она. - Поговорим о браке позже, когда будем абсолютно уверены.
Он подождал немного, прежде чем спрятать кольцо в карман, его голос звучал холодно:
- Почему ты сейчас не уверена?
Потому что он не любит ее. Впервые за несколько дней горячие слезы навернулись ей на глаза, но они были вызваны болью отчаяния, а не депрессией.
- А ты абсолютно уверен? Две недели назад ты обвинял меня чуть ли не в захвате твоей империи.
Стюард попытался подойти со свежим кофе, но Хавьеро отослал его прочь взмахом руки. И этот сигнал удержит весь персонал на расстоянии, пока их разговор не будет закончен.
- Я бы не хотел, чтобы ты судила обо мне по обращению с Вэлом. И я не должен был позволять словам твоей сестры влиять на мое мнение о тебе.
- Элли - это верхушка айсберга, Хавьеро. Моя мать просит меня заплатить адвокату, чтобы обеспечить досрочное освобождение отца.
- Почему ты мне не сказала?
- Потому что не хочу думать об этом, не говоря уже о том, чтобы ссориться с тобой из-за действий, которые я должна предпринять. При том, что я даже не знаю, какими они будут.
Опустошение, которое угрожало окутать ее, было знакомым - тяжелым и удушающим.
- Мы не будем ссориться из-за этого, - твердо сказал он. - Но скажи, почему ты не подняла этот вопрос раньше, чтобы я сумел помочь тебе найти решение?
- Его нет! Каждый вариант - это паршиво. Как мне поступить? Отказаться нанять кого-нибудь, чтобы моя мать потратила последние средства и жила впроголодь? Потому что так и будет. Выгнать ее из дома, которым владею, если она ввяжется во все это? Должна ли я платить за адвоката, который поможет отцу выйти из тюрьмы, чтобы он воспользовался привязанностью матери и снова начал распускать руки? Он попытается шантажировать меня, ты же знаешь. Он манипулирует моими страхами, чтобы выжать из меня всю кровь. Ты не захочешь быть женатым на всем этом, Хавьеро.
Она уронила голову на руки, изнемогая от одного только воображения.
- Скарлетт, у меня есть очень хорошие адвокаты.
- Я уже пробовала, - с горечью сказала она. - Меня называют эгоистичной, бессердечной, и все это подразумевает, что я ужасная дочь. Защищая свою мать, я одновременно причиняю ей боль. Это невозможно.
- Ну ты же не настаиваешь на его хорошем поведении, не так ли? - спросил он безжалостным тоном, которого Скарлетт не слышала от него с тех пор, как они воссоединились. - А вот твой муж - тиран. И я выдвину обвинения, если он хотя бы косо посмотрит, не то что руки распускать. Последствия для него будут ужасными, если что-то пойдет не так.
- Хороший коп, плохой коп? - Скарлетт моргнула в изумлении от мысли, что было бы таким облегчением позволить кому-то другому взять на себя роль злодея. - Ты действительно сделаешь это для меня?
Он покачал головой.
- Конечно, я бы сделал это для тебя. - Он наклонился вперед, нахмурившись. - И все, что тебе нужно сделать, - просто попросить меня. Как мне это тебе объяснить?
Но единственное, в чем она нуждалась больше всего на свете, он никогда не даст ей.
«Отдай мне свое сердце. Люби меня».
Слова дрожали на ее губах, и она не произнесла их.
- Но я не знаю, как быть с тобой и не дать себя уничтожить, - призналась она.
Хавьеро вдохнул, как будто она вонзила нож ему в живот.
- Я люблю тебя, Хавьеро, вот в чем проблема. - Ее ресницы увлажнились. - Я люблю тебя и хочу отдать тебе все: мое сердце, мою независимость, моего сына. Я хочу жить в твоем доме, и носить твое кольцо, и даже быть милой с твоей матерью. Отдать все, до последней капли гордости. Но что получу взамен? - спросила она с болью. - Ты вообще умеешь любить, если все, чему вас когда-нибудь учили, - ненависть?
- Вот так ты признаешься мне в любви? - Зрачок в его глазу поглотил весь цвет радужной оболочки. - Ты говоришь это на одном дыхании с тем, в чем обвиняешь меня. В неспособности любить тебя так же сильно, как ты любишь меня?
- А ты способен?
- Да, черт бы тебя побрал, только ты в это не веришь!
Она вгляделась в его лицо, желая поверить ему.
Заметив ее колебания, Хавьеро вскочил, с грохотом опрокинув стул. Его лицо исказилось от ярости. Он огляделся. Она боялась, что он в одно мгновение очистит палубу от мебели, сбросив ее в море.
Она вжалась в свое кресло, застыв от дурного предчувствия и затаив дыхание.
- До последней капли гордости? Это и есть цена? Черт побери, Скарлетт! - С этими словами он ушел.
Глава 11
Скарлетт не знала, что сказать. Она очень долго сидела, прижав стиснутые кулаки к щекам, с колотящимся сердцем. Возможно, это была ее вина. Может быть, пошатнувшаяся самооценка лишила ее способности считать себя привлекательной и достойной любви.
Когда появилась няня, Скарлетт с благодарностью приняла Локка. Сын принес ей утешение на несколько минут. Она продолжала обнимать малыша, а он повернул голову в сторону гидросамолета, который приземлялся неподалеку.
Локк, вероятно, не воспринимал больше, чем его движение и звук, но, когда Скарлетт улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, и это подняло ей настроение.
Их игру прервало приближающееся жужжание пропеллера гидросамолета.
Она подняла глаза и увидела, что он выруливает прямо к их яхте.
Появился Хавьеро. Стюарды следовали за ним с багажом.
- Пойдем, - сказал он.
Она застыла на месте, пораженная.
- Ради бога, Скарлетт, поверь мне.
Она так и сделала, не задавая вопросов, потому что не хотела еще больше испортить отношения.
Они пролетели над водой, направляясь на север, насколько она могла судить, преодолели какие-то горы и спустились слишком рано, чтобы оказаться в воздушном пространстве Испании. Самолет опустился на жемчужину озера, окруженного зелеными склонами холмов, усеянными элегантными виллами и особняками.
- Где мы? - спросила Скарлетт, ее живот наполнился порхающими бабочками. У нее было предположение, просто она не смела в это поверить.
Хавьеро мрачно молчал.
Ее предположения подтвердились, когда они подрулили к Киаре, стоявшей на самом конце частного причала. Она держала Аурелию за руку, а другой прикрывала от солнца глаза.
Вэл стоял рядом с ними, как обычно одетый в черное. Он был в солнцезащитных очках-авиаторах и не демонстрировал ни намека на радушие.
- Хавьеро, ты не обязан этого делать, - сказала Скарлетт напряженным голосом.
- Кого ты хочешь видеть на нашей свадьбе, Скарлетт? Кто тот единственный человек, которого хочешь пригласить?
- Ты, - настаивала она.
- Если я этого не сделаю, когда ты выйдешь за меня замуж? Когда доверишься тому, что у нас есть?
У нее не было возможности ответить. Они были достаточно близко, чтобы Вэл ухватился за одну из стоек на крыле, помогая самолету причалить.