- Ты говорила, что должна управлять делами моего отца.
- Да, я делаю это в качестве попечителя. Киара - мой доверитель. У нее есть право голоса и право вето, но она не хочет быть вовлечена в повседневные решения.
- И ты взвалила все на себя.
- А почему бы и нет?
- Потому что у тебя есть новорожденный сын, который нуждается в тебе, - напомнил Хавьеро.
- А ты уйдешь с работы из-за рождения сына? - выпалила Скарлетт.
- Во всяком случае, намерен чаще бывать дома, - твердо заявил Хавьеро. - Я не оспариваю твое право на работу. Все дело во времени.
- И мое время пришло, - стояла на своем она. - Я всегда стремилась к этому. Что бы вы ни говорили о Нико, но он знал, как делать деньги. Я многому у него научилась. И сейчас я лучший кандидат для управления его бизнесом, чем любой из его безразличных сыновей. И он не доверил бы мне, если бы не был уверен, что я достаточно квалифицированна для выполнения этой работы.
- В том-то и проблема. Он мертв, но ты все еще работаешь на него.
- Вообще-то я работаю на твоего сына. - Она проделала дырку в термоусадочной пленке на коробке.
- И на дочь Вэла, судя по всему. Это гора ответственности. А разве заместитель не хороший выход?
- Например, кто? Ты? Я была здесь несколько раз и спрашивала, не хочешь ли ты взять на себя это дело. Ты отказался.
- Мой интерес к отцовским деньгам настолько мал, что я хотел бы, чтобы и моя будущая жена полностью дистанцировалась! - выпалил он. - Оставим в стороне тот факт, что моя мать одержима желанием отнять эти деньги у Эвелины. - Его рука нервно дернулась. - Мои родственники любят рассказывать мне, каким милым, добрым и любящим человеком она была до Нико. Я никогда не видел ее такой. Всю мою жизнь она была циничной, разъяренной жертвой.
- Тогда почему ты не вернулся и не стал работать на него? Не взял бизнес под свой контроль? - Она никогда не понимала непреодолимого разрыва между мужчинами в этой семье. - Нико хотел, чтобы ты это сделал.
- Это было позже, - коротко ответил Хавьеро, сжимая подлокотник. - После того как он понял, что мы с Вэлом серьезно вознамерились отречься от него. Затем он послал тебя, чтобы попытаться призвать нас обратно. Не притворяйтесь, что это было приглашение. Это был приказ. Я согласился выслушать тебя только ради моей матери, в надежде, что он каким-то образом смягчится по отношению к ней. Как мы уже видели, он этого не сделал. Пусть сгниет в аду. Надеюсь, он сейчас там.
- И это еще одна вещь, которую я не понимаю! Почему ты так ненавидишь Вэла? Нико сказал, что вы всегда были на равных, но ваши матери настроили вас друг против друга и против него.
- Он так сказал?
- Да. И еще сказал, что Вэл был нарушителем спокойствия и за это исключен из школы-интерната, в которой вы оба учились. И после того как Вэл отказался от любых притязаний на его состояние, ты сделал то же самое. Никогда не видела в этом смысла. Ты отрезал себе нос назло своему лицу.
- Что за лжец, - процедил сквозь зубы Хавьеро, стискивая подлокотник кресла, чтобы сдержать эмоции. - Вэл мог позволить себе роскошь швырнуть отцовские деньги ему в лицо. Он уже тогда достаточно зарабатывал на своей внешности. Где бы я получил доход в тринадцать лет? Мой дедушка был в долгах. Брак моей матери распался из-за неверности отца, но Нико отказался платить ей что-либо, кроме алиментов на ребенка, не слишком щедрых. Знаешь, что сказал Нико, когда мне нужно было платить за очередной семестр после того, как Вэл бросил учебу?
- Что он хотел относиться к вам одинаково, - с ужасом предположила она, едва сдерживая желание спрятать лицо в ладонях, от того, что вдруг узнала горькую правду.
- Он сказал, что Вэл проявляет инициативу и независимость. Что-то вроде зрелости и деловой хватки, которые сослужат ему хорошую службу, когда он унаследует все. И ему незачем награждать более слабого сына.
Хавьеро никогда не был слабым. Как мог Нико обойтись с ним так жестоко?
- Думаю, ты понимаешь, что потом у меня не было выбора, кроме как отказаться от его великодушных предложений восстановить меня в статусе его наследника. К тому времени я многократно приумножил то, что накопил мой дед. И возможно, именно издевки Нико заставили меня добиться всего, чего я добился. Мне уже давно было безразлично, помнит ли он, что у нас общая ДНК. Особенно мне не хотелось быть ему ничем обязанным.
Скарлетт нечего было сказать в защиту Нико. Он смягчился по мере того, как ухудшалось его здоровье и появилась внучка.
Однако ничто из этого не стерло его бессердечия по отношению к собственным детям.
- Мне так жаль, Хавьеро, - пробормотала она.
- Чего? Того, что работала на него? Или того, что появилась здесь и действовала в его интересах, сочтя меня обидчивым и упрямым, потому что отказался откликнуться на его зов? Или того, что он обременил нашего сына этой грязной кучей денег? Я не хочу, чтобы ты имела к ним отношение, Скарлетт. Это разрушит нашу жизнь. Это разрушит мою жизнь снова.
Глава 5
Медсестра вернулась из магазина, прервав их разговор.
Хавьеро попросил ее уговорить Скарлетт вздремнуть, а сам отправился в кабинет, чтобы сделать несколько звонков, но главным образом в поисках уединения. Ему нужно было вернуть контроль над собой.
Источник его старых обид был мертв, и он должен двигаться дальше, но это было трудно, когда Скарлетт так крепко держалась за роль, которую отвел ей Нико.
И о чем, черт возьми, он думал, целуя ее? Его эго не нуждалось в доказательствах, что женщина по-прежнему может найти его привлекательным! Скорее ему нужно было знать, что искра страсти между ними все еще тлеет.
Следующие дни - и ночи - они были поглощены новыми родительскими обязанностями. Они наняли няню, веселую и работящую, не в силах успокоить Локка. Хавьеро был в полном замешательстве от нескончаемых приступов плача сына.
Он не хотел взваливать на плечи Скарлетт бремя постоянного общения с младенцем, но испытывал облегчение каждый раз, когда она поворачивалась к нему и говорила:
- Давай, я возьму его. - Локк был счастлив, когда мать держала его на руках.
Скарлетт тоже не жаловалась. Но забота о новорожденном ребенке брала свое. Она отказалась говорить о свадебных приготовлениях и о том единственном случае, когда его вопрос, долго ли она собирается работать, предлагая ей вздремнуть, вызвал бурю эмоций. Хотя он привык получать то, что хотел, одним приказом, он не мог бороться с женщиной с темными кругами под глазами, особенно когда она чуть было не расплакалась над текстом поступившего сообщения.
- Это была Киара? Что она написала? - спросил он, заметив, как увлажнились ее глаза. Они расположились на заднем сиденье его машины, направляясь в Каса-дель-Сьело после почти двух недель в Мадриде.
- Моя сестра. Это не имеет значения. - Скарлетт наклонилась, чтобы проверить Локка, крепко спящего в автомобильном кресле.
Сестра? Скарлетт почти ничего не говорила о своей семье, только то, что с этим все «сложно». Единственный раз, когда она, казалось, готова была открыться, Локк потребовал ее внимания, и момент был упущен.
- Что она сказала такого, что тебя расстроило?
- Давай поговорим об этом в другой раз? - Она бросила взгляд на няню, которая смотрела в окно и пыталась притвориться, что ее тут нет.
Хавьеро подавил разочарование. Он не мог решить проблемы, о которых ничего не знал.
- Теперь, когда мы дома, все наладится, - сказал он, как только в поле зрения появилась вилла. Хавьеро любил дом всем сердцем.
- Небесный дом, - пробормотала Скарлетт с благоговением. - Фотографии не передают впечатлений от него должным образом.
Некоторым частям виллы было триста лет. Его дед добавил новое крыло и бассейн шестьдесят лет назад, когда обзавелся собственной семьей.
Хавьеро занимался дальнейшей модернизацией Каса-дель-Сьело, и теперь усадьба была образцом очарования Старого Света, основанного на передовых технологиях: вай-фай, солнечной энергии и датчиках состава почвы.
Лицо Скарлетт смягчилось, когда они подъехали ближе; от огорчения, вызванного посланием ее сестры, не осталось и следа. Бальзам пролился на его сердце, когда она коснулась сжатого кулачка Локка и сказала:
- Смотри. Это дом твоего папы.
- И его тоже. И твой.
Уголки ее губ говорили: «Посмотрим».
Это было тревожное опровержение, которое лишило его покоя.
Скарлетт всегда была грозным противником, сохраняющим безмятежное выражение лица.
И хотя ее щиты были подняты, она была явно расстроена тем, что он рассказал ей о том, как Нико обошелся с ним. Больное место так и не зажило полностью, и он не стерпел, когда Скарлетт возложила всю вину за разрыв с отцом на него, и теперь сожалела об этом.
Сейчас их автомобиль петлял возле винных сараев и старых конюшен, переоборудованных в гараж с жильем для персонала наверху.
Каса-дель-Сьело была маленькой деревушкой с двадцатью сотрудниками, постоянно живущими на территории. Еще двадцать человек ежедневно приезжали из близлежащих районов. Сборщиков винограда и других сезонных рабочих нанимали по мере необходимости.
Может быть, он обманывал себя, думая, что у них будет больше мира в деревенской благости старого дома. Его любила вся родня и часто заглядывала без предупреждения, зная, что здесь им всегда рады. Сегодня, однако, только его мать знала о намерении Хавьеро приехать.
Палома ждала их в гостиной.
- Здравствуй, Скарлетт, - поприветствовала она ледяным тоном, не подставляя щеки для поцелуя, оставаясь сидеть с прямой, как шомпол, спиной.
- Рада снова видеть вас, сеньора Родригес. - Скарлетт стояла рядом с ней, сцепив перед собой руки. - Еще раз благодарю вас за помощь в Афинах.
Она не сводила глаз с Локка, когда Хавьеро опустил его детское сиденье.
Хавьеро ожидал, что его мать скажет Скарлетт, что ей не нужно держаться так официально, но, когда молчание затянулось, он сделал это сам.