Событие тринадцатое
Приходит "новый русский" в бассейн. Поплавать, искупаться, расслабиться хочет, а его администратор не пускает, говорит:
— Вы уж извините, но в наш бассейн вы ходить больше не будете.
—?
— Дело в том, что в него писаете.
— А я чё, один такой? Все писают…
— Возможно…Но с вышки — только вы.
Валерий Лобановский сидел на банке, смотрел последнюю тренировку команды перед вылетом в Грузию. Сегодня выполняли вполсилы стандартные упражнения с мячом. Никаких изысков, классическая «змейка» — ведение мяча между конусами, расставленными по прямой через промежуток. Пасы — нужно сделать заданное количество точных передач партнёру. Ещё длинные передачи, а также кроссы — перевод мяча поперёк поля. Навесы — верховой пас в штрафную. Стоял один парняга из дубля, отставленный от работы из-за небольшого растяжением ноги, плюсики или минусики в блокнот напротив фамилий ставил. «Мастеров», да нет, «грандов» просто, это конкретно нервировало — ошибок, то есть минусов было хоть отбавляй. Тренировкой руководил Игорь Нетто, что тоже душевного равновесия «маститым» не добавляло. С навесами было сложнее всего: все косячили, как ни старались. И чем больше старались, тем больше косячили. Начинали упражнение вновь и вновь, но никак не подобрать было нужную силу удара. Мяч то позорно не долетал, а то, наоборот, злорадно уносился ввысь — в молоко, что называется. Наконец, Гусак не выдержал: построив всех в шеренгу и уже в шеренге построив крепкими словесами, продемонстрировал непропиваемое мастерство. И ведь получилось! Бурчащие под нос «сам-то попробуй» бурчать бросили. Опять гул ударов пронёсся над тренировочным полем. Когда хоть приблизительно стали попадать круглым, куда послали, Нетто закончил и перешёл к следующему упражнению. А дальше шли штрафные удары — в качестве стенки выступали плоские фанерные манекены на палке, воткнутые в землю. «Снайпера» всё переломали — несладко бы пришлось живым людям, особенно после ударов Севидова и Степанова. Не палки бы ломались, а ручонки и рёбра. Затем были просто удары по пустым воротам, и в конце — пасы на ход с последующим ударом.
Интересно получилось. Такое ощущение, что товарищ Тишков перестарался. Сейчас в командах даже высшей лиги тренерская команда, ну или штаб, как Пётр Миронович их величает — это всего несколько человек. Главный тренер, помощник, тренер дубля, начальник команды — вот, всё почти. А в «Кайрате» этот самый «штаб» уже чуть не больше самой команды, и продолжает разрастаться. Каждый день. И сегодня чудес не произошло — появился Михаил Ошемков. Это утром. Потом, якобы «на разведку», приехала из Киева Граевская Нина Даниловна. Одним самолётом летели, но доктор сначала в местный университет завернула — книгу свою новую презентовала. Честно говоря, Валерий, созваниваясь с Ниной Даниловной, не сильно верил, что она появится в Алма-Ате. Всё же фигура и в стране, а особенно в Киеве, известная — участник Великой Отечественной, всю войну по госпиталям и лазаретам. Буквально на днях защитила докторскую диссертацию по спортивной медицине. Её статья «Врачебные наблюдения над футболистами» всё время была у него на столе, пока работал в Днепропетровске. И даже две её книги — правда, вторая всего пару неделек на краешке стола полежала. Только вышел её новый учебник по спортивной медицине для институтов и техникумов физической культуры. Однако вот: пришла на стадион, а команда как раз английским занимается. «Глубоко погружается». Смешная сцена получилась.
— Граевская Нина Даниловна, — протянула руку докторша, в смысле — доктор медицинских наук.
— Горбаневская Наталья Евгеньевна, — скрестили взгляды.
— Та самая?
— Какой период моей богатой на события жизни…
— Последний… Хотя и про прошлые ваши похождения слышала. Я посижу в сторонке, послушаю.
— Чего уж — «в сторонке»? В центре композиции посадим. Сейчас к вам пострадавшие будут за медпомощью обращаться на языке Шекспира.
Вот, и тут вечный бард Степанов выдаёт:
— Две горгоны собрались…
Ну, теперь хоть удавись.
В классе обычно небольшой гул стоял — а тут, как по мановению волшебной палочки, настала тишина, и слова поэта-международника прозвучали в полный голос.
Дамы оскалились, и поэтесса-учительница, чуть наморщив лоб, выдала:
— Ваш футбол какой-то бледный.
Почему? Отвечу в лоб:
Потому что мяч победный
Забивает эфиоп, — и и кивает на Трофимку.
— Ай ноу эфиоп, ай — Перу… Ай — русский! — ткнул себя в грудь кулаком Теофило.
Вот. И тут наморщивает лоб вторая горгона, и тоже на хорее ямбическом декламирует, разбрызгивая пафос:
— И верю я — наступит этот год,
За ваш футбол поднимем дружно кружки!
Для этого зальём на поле лёд,
А тренер выдаст вам коньки и клюшки.
Вадим икнул. Оказывается, рядом с профессионалами его акынство — так себе. Ущербно даже.
Морщить лоб Атаман не стал. Пожевал палец пару секунд, развёл руками, типа, побили — но тут его чело осветилось эврикой. Поднял недоеденный палец и выдал:
Ох, устали вы, врачи -
Футболисты дикие.
Лучше в морге отдыхать -
Там ребята тихие.
— Всо, — прикрикнул на них Жордания, — рассэлись. Будэт перемена — погогочэте, гусы! — все на Нетто с Лобановским повернули головы. Минут пять ржали.
Теперь уроки английского у дубля и основы по очереди проходят. Слишком много народу — не успевает Наталья Евгеньевна со всеми пообщаться, всех погрузить. Пока «большие дяди» грызут гранит науки, молодёжь доводит до полуобморочного состояния один добряк, всем известный как Малюта. Пообщался Сан Саныч с Тарасовым в Москве, посмотрел его тренировки с хоккеистами ЦСКА, потом половину дня провёл у Тишкова в больнице, и вот — набросал новую методику тренировок. Футболисты теперь носятся по гаревой дорожке не в трусах и футболках, а в фуфайках с нашитыми свинцовыми пластинами. Пока не упадут. Тогда бригада медиков их раздевает, потом, как лошадей, под ручки прогуливает дальше по коричневой дорожке. Молодёжь стонет, обзывает Милютина за глаза Малютой Скуратовым, но пока держится. Тем более, что потом их везут в бассейн «Динамо», что рядом со стадионом, где в хоккей с мячом и хоккей на траве играют.
Бассейн интересный. Валерий года три или четыре назад как-то плавал в нём. Незабываемые ощущения — самое начало сезона было, первый матч. Он тогда за «Черноморец» играл. Встреча на следующий день, а прилетели — и тут снежок пошёл. Начало апреля, а зима вернулась. Вечером, чем в номере сидеть, пошёл в бассейн, но в «Центральный» — на улице Абая. Не пустили — воду там меняли, тогда пошёл на «Динамо». Плывёт, а там дальше туннель такой неосвещённый. Интересно стало. Проплыл его, и в клубах пара выруливает расписным челном в чашу под открытым небом. Льдинки руками разгонять не надо — вода тёплая, и почти ничего не видно из-за густого тумана. Подплыл к бортику, решил выбраться осмотреться — а там трибуны, скамьи стоят, люди (немного, правда) чего-то сидят — в телогрейках, пальто, куртках. А он такой весь белым лебедем в одних плавках выбирается из парящего молока. Ванька-дурак из «Конька-Горбунка». Все оглянулись на моржа — решил усугубить эффект. Подхватил с земли жменю свежего пушистого снега, растёрся им — и, как стоял, стал спиной вперёд заваливаться с кисельного берега в молочную реку. Классно. Из таких вот воспоминаний жизнь и состоит.
После бассейна молодёжь идёт на обед, а их место в свинцовых фуфайках занимает основа. Этих поменьше гоняют, а потом тоже в бассейн везут, и дальше — на турники и всякие перекладины, позвоночник после свинцовых нагрузок вытягивать. Потом и у них обед. Тоже новшество: прямо на стадионе стоят столы со скамейками, и рядом — полевая кухня, а в ней — то перловая каша, то гречневая, то макароны по-флотски. Разные вроде вещи, но одно их точно объединяет: мяса, очень хорошо разваренного, как бы не больше, чем гарнира. Огромную железную миску дают. И ведь некоторые прорвы вроде Масика ещё и за добавкой идут на полусогнутых. Потом всех в санаторий к Кашпировскому везут, там поят противными отварами и дают подремать, ну а дальше почти всё повторяется, и ужин из той же кухни, только вечером — всегда рисовая каша с курятиной. Перед сном — товарняк между дублем, усиленным варягами, и основой. Опять бассейн — и спать. Не нужно и с пьянством бороться. После таких тренировок не до стакана — до койки бы.
Ещё в команде появились два массажиста, и, скорее всего, непростые — видно, что профессионалы, после них красные футболисты второй тайм товарняка быстрее первого бегают. Некоторые игроки, правда, боятся вполне добродушных здоровяков, как чёрт ладана. Какие-то, по всему видать, неприятные воспоминания у них связаны с лежанием в присутствии этих ребят. Ну да это их личные маленькие комплексы. Граевская попыталась поспрашивать, в чём дело, но никто не раскололся.
Календарь опять подарок сделал «Кайрату». 30 мая у них игра с «Торпедо» (Кутаиси), а 3 июня — в Тбилиси с динамовцами. Потом только 16 июня к ним «Шахтёр» приедет — успеют огрехи в подготовке исправить. Только вот час назад позвонил Тишков и сказал, что добыл на перерыв этот спарринг-партнёра. Приедет основной и молодёжный состав одного из аутсайдеров Бундеслиги — «Боруссии» из Дортмунда. У них 7 июня чемпионат заканчивается, вот они одиннадцатого на два дня приезжают. Будет круговой турнир — «Кайрат» с дублем и «Боруссия» со своей молодёжкой. Правда, в сборную в это время кое-кого придётся отпустить, но это уж дело святое. Не будем смущать немцев черной физиономией «кое-кого» — мало ли что подумают.
Лобановский умению Тишкова всегда и во всём добиваться намеченного поражался. Как он это делает? Что захотел — всё по его выходит. Обмолвился, что попытается наладить контакт с «Боруссией» — и вот они уже гуськом поднимаются по трапу самолёта.
Ну, это будущее — завтра вылет в Тбилиси. Решили остановиться сразу там, а на матч в Кутаиси просто на один день слетать быстро на самолёте местных авиалиний.