Пришлось Тимуру ещё раз Теофило через всё поле послать, но дёрнулся один Херхадзе, да и то не дальше пары метров. Тут Трофимка решил идти в эту гущу народу — даже пару шагов сделал. Выскочил из кучи молоденький защитник Шота Окропирашвили, «четверка» торпедовская — и тут идущий прямо на него Теофило проделал необычный финт. В будущем назовут «эластико», и трибуны будут рукоплескать применявшему его Рональдиньо. Суть «эластико» в том, чтобы показать защитнику своё намерение двинуться в одну сторону, но в итоге рвануть в другую. То есть, если просто, то бросок в одну сторону — уход в другую. Футболист наклоняет корпус влево и внешней стороной стопы легонько катит мяч в этом же направлении, а затем резко переносит центр тяжести в другую сторону и уже внутренней стороной стопы переводит мяч за соперника.
Здесь получилось не специально. Сырое поле, и Теофило просто подскользнулся — но «четвёрка» дёрнулась. Выровняв равновесие и с огромным трудом дотянувшись до ускользающего мяча внутренней стороной стопы, негритёнок как раз и отправил мяч грузину за спину. Стадион привстал — всё же грузины умеют ценить красивую игру. Теофило ворвался в штрафную и, не разбирая, где свои, где чужие, можно сказать, прямо по ногам покатил круглого к воротам. Ничего торпедовцам не оставалось — схватили за футболку и повалили.
— Ты видел, Агностик? — толкнул Лобановского кулаком под рёбра Нетто.
— Видел, — Валерий уже доставал блокнот, чтобы схематично набросать этот финт. — Мало кто повторит — чудовищная координация и гибкость нужна.
— И хорошо — одного Трофимки хватит. Думаю, никто толком и не понял, что произошло. Матч только наш оператор пишет, никому не покажем пока.
Между тем, судья установил мяч на то место, где, по его мнению, должна находиться одиннадцатиметровая отметка. Белого пятна не было. Затоптали.
Бил сам Арисага — договорились, что будут тянуть Теофило на лучшего бомбардира, у него уже шесть штук есть. Красиво исполнил! Что значит умение бить с обеих ног. Побежал, показал что будет мощно пробивать в левый угол, но перед мячом чуть засеменил и ударил левой. Вратарь — ас, разгадал. Прыгнул вправо, но Трофимка дважды схитрил — левой ногой пнул в левую же девятку. 1–0.
Кто бы сомневался — бросились горячие грузинские парни отыгрываться, под шум стадиона, под крики с банки, под свист и улюлюканье возмущённых болельщиков.
Лобановский тоже выбежал из-под козырька над скамейкой и прокричал трусившему вдоль кромки к своим воротам Атаману:
— Садимся глубже, Вадим! Оттянитесь ниже, впереди оставим только Сергея Квочкина.
Бородач кивнул и побежал в другую сторону, а потом передал команду и на противоположный фланг. Кайратовцы послушно стали оттягиваться на свою половину.
— Нет, мать его, этого негритёнка… С Трофимкой надо что-то делать.
Пока все пятились организованно, полиглот то ли не понял, то ли не захотел понять команды тренера — полетел, включив вторую космическую, к мячу. Торпедовцы, перепасовывая, неотвратимо двигались по центру, но так увлеклись держанием меча, что увидели эту Черную Молнию только в непосредственной близости. Ветеран команды полузащитник Демури Векуа под седьмым номером решил разрядить обстановку — отправил мяч поперёк поля на чуть отставшего Херхадзе. Только вот Джамал его не получил: Векуа вместе с мячом находился посреди громадной лужи, и только смог его подбросить почти вертикально, а до нападающего долетел вырванный из окончательно размокшего поля шматок грязи.
Трофимка подпрыгнул, сбросил себе головой круглого на ход и мгновенно оказался в десятке метров от штрафной — а впереди только два центральных бека.
Под вой трибун и гортанную перекличку игроков Арисага летел вперёд, ни на метр ни отпуская мяча от себя. Зашитники пятились и смещались в самый центр, понимая: если кайратовец их обыграет, то всё. Ворота защищать некому. А Теофило летел! Вот уже в штрафной — впереди двое и в самом углу воротчик, не понимающий, куда теперь запулит этот мелкий бес. Решился. Стал выбегать из ворот.
После того, как Тишков нарисовал Лобановскому финт-«бабочку», Валерий честно пытался со всеми нападающими и полузащитниками его освоить — но времени мало, а финт не просто сложный, а архисложный. Получалось один раз из десятка, да и то на самой медленной скорости. И у Теофило немногим лучше.
Арисага зажал мяч ногами и подпрыгнул, при этом левой чуть подтянув его по правой ноге. Потом пяткой поднял его в воздух, надеясь перебросить через защитников, но отяжелевший снаряд не захотел удивить болельщиков кутаисского «Торпедо». Он пошёл вправо и почти параллельно земле. Тем не менее, главную задачу Теофило выполнил — круглый оказался за спинами защитников. Пока они силились развернуться на скользком газоне, негритёнок проскочил мимо и просто носком перебросил мяч через бегущего вперёд спиной к воротам вратаря. Теймураз Грдзелишвили прыгнул, изворачиваясь в полёте. Звёзды в этот день сложились не так — он подскользнулся, упал неловко, и тут в него на полном ходу врезался спешащий на помощь полузащитник Арчил Еркомаишвили.
2:0 — и травмированного вратаря уводят с поля. Перелом лучевой кости.
Заменили на мастодонта Сергея Котрикадзе. Уже далеко за тридцать ветерану, долго защищавшему ворота тбилисского «Динамо», а в этом году ещё и не выходил на поле, да и в прошлом играл немного.
До конца тайма осталось десять минут. Торпедовцы пытались что-то собрать из разбитой гордости, но бетон «Кайрата» выстоял. Пять минут игры на вынос, и вот — свисток арбитра. Лобановский почувствовал, что мокрый насквозь — а ведь над банкой навес, то есть это не дождь. Под свист и крики команды уходили с поля.
Интермеццо восьмое
— Как вы можете утверждать, что этот гражданин — вор?! Он выглядит вполне прилично…
— Еще бы! В моем костюме с выпускного!
Чем славен Китай? С трёх раз. Подделками? Так кто не подделывал? Стеной? Так новодел, говорят. Лапшой? Так итальянцы тоже чего-то лапшат. Не угадали! Тем, что их китайцев, они же циньцы, офигительно бохато. Скинулся бы мне по юаню каждый цинец — и можно половину Москвы купить. Хотя, вот на кой мне половина Москвы? Пусть скидываются по два юаня — возьмём всю.
Чем славна Бразилия? С трёх раз. Кофием? Так ведь «Арабика» — это где-то в Афро-Азии? Карнавалом? Это ведь наша масленица? Тоже поём. Девки голые не пляшут — ну так климат просто не позволяет. Поотмораживают девки себе… Ну, найдут, чего отморозить. Футболистами? Так у нас вон Дзюба. И Халк, или кто там ещё. Хватает, одним словом. А, ладно, угадали. Футболистами. Их там бохато. В Европе команда не команда, если в ней бразильянец не играет. Разве что хорваты держатся. Да есть ли та Хорватия? Врут, поди.
Чем славен Кутаиси? Опять с трёх. Машиной «Колхида»? Чего уж. Кто из истинных ценителей не валялся под «Волгой», или ЗиЛком каким? Ну, похуже чуток — зато новаторы! Новое — оно всегда с косячками. Мандаринами? Ну, не знаю. Вот из детства запомнились марокканские апельсины, а не грузинские мандарины. Руном этим? Своровала у папаши шкурку и братика. Братика на куски пошинковала и погоню этим замедляла. Получат преследователи руку царевича — встанут, горючими слезами умываясь. Вытрут сопли — снова за греками. Ногу получат — опять в слёзы.
Ну, почти в точку. Царевна Медея послужила основательницей, а, возможно, и прапрабабкой (куда-то потом её детки от Ясона ведь делись) огромного кутаисского преступного сообщества. В Кутаиси воров в законе было больше, чем во всём остальном СССР. Бохато. Ходили друг к другу по-соседски. Там и замков, думается, в дверях не было. Столько воров, что бесполезно вешать или в дверь врезать — лишняя трата денег. Всё рано один из сотни да откроет. Или из второй сотни. Или… Не, перебор.
Тариэл Ониани по кличке Таро постучал изнутри в дверь камеры кутаисского изолятора. Не дождавшись шагов по продолу, ещё и прокричал в кормушку:
— Эй, Вахтанг, иди сюда — чего спрошу.
Вахтанг Картвелишвили не шёл. Он только разогрел поздний завтрак, состоящий из куска лаваша и куриной ножки, истекающей соком, и прерывать трапезу не собирался.
Опять загрохотали по железной двери, и ломкий, мальчишеский ещё почти тенорок снова возопил:
— Эй, Вахтанг! Подойди, поговорить надо. Мамой клянусь, просто поговорим по-братски.
Выбирать нужно Вахтангу, маленькому толстячку-попкарю в ИВС, что лучше — курица тёплая с лавашом (только ведь разогрел на спиртовке в кабинете опера!) или разговор по-братски. Не, не выбрал. Зачем выбирать? Разговоров за жизнь наговорился, а ножка остынет. Так и пребывал в раздумьи, вгрызаясь зубами в сочное мясо. Ай, добрых курей выращивает дедушка Мамука.
— Эй, Вахтанг! Не пожалеешь, подойди! — опять вежливо побили кулаком в железяку.
Вот же неймётся этому Таро. Ну, туда пять минут, сюда полчаса — в тюрьме ведь, куда тут спешить?
— Эй, Вахтанг! Лаве!
Кусок в горло не полез — застрял в самом интересном месте. Старший лейтенант закашлялся, и кусок сочной курицы выплюнулся на только написанный суточный рапорт — мол, всё без происшествий в кутаисском ИВС. Масляное пятно стало расползаться по клетчатой странице. Ах, ишак, чего вот орёт под руку? Кашель не остановился — ещё, видно, какой кусочек попал не в то горло. Вскоре на важную бумагу спланировал и он, и тоже принялся жирно расплываться.
Обычно флегматик, ну, или пофигист, Вахтанг Картвелишвили был почти взбешён. Он положил на окончательно угробленный документ остывающую ногу, прикрыл остатком лаваша и набулькал себе из графина воды. Запил, ещё покашлял и вышел в коридор.
— Говори, — прокричал.
— Не, Вахтанг, сюда подойди. Секретный разговор.
Из полураскрытой двери долетал истончающийся каждую секунду аромат курицы дедушки Мамуки, а в пяти шагах было произнесено волшебное слово «лаве». Выбор старший лейтенант сделал. Второй раз разогретая ножка — это совсем не то, что первый. Произойдёт пиролиз некоторых жиров, и вместо витаминов в организм проникнут «невитамины». Это ведь даже простому попкарю ясно — продукты пиролиза ухудшают цвет при повторной жарке. Ещё яснее, что потемнение жира происходит за счёт загрязнения его веществами пирогенетического распада, образующимися при обугливании мелких частиц, реакций меланоидинообразования и карамелизации, а также накопления тёмноокрашенных продуктов окисления самого жира. Чего непонятного? А ещё ведь и образование акролеина происходит! Эх, чтоб этому Таро со всеми своими пацанскими разговорами про лаве не очухаться через пять минут. Хотя… на лаве ведь можно у дедушки Мамуки и ещё одну курочку прикупить. Да и не одну — авось, даже, и на полторы хватит.