са» посадят.
Представил колобок бестию. Оказался сыном того самого Байера. Нет, не того, который Адольф и фон, а того, который полиуретан, ну и монтажную пену, соответственно, изобрёл. Что, мало на Руси Ивановых? Вот и в Фатерлянде Байеров хватает. Какой круче — ещё посчитаться должны. Концерн Bayer AG тоже чуток прикуплен и прикормлен, так что соратники собрались. Вот только чуть покоробило Петра, что прислали не отцов, так сказать, а детей. Вообще нюх потеряли…
— Мне сказали, что вы начали делать новые футбольные мячи? — Пётр дождался перевода и насупил брови. Пусть думают, что русский Иван злится.
Не проняло: Хорст осклабился, клыки показывая. Болезнь какая, когда очень длинные третьи зубы? Или настоящий вампир?
— Да, мы начали выпускать кожаные мячи Telstar, сшитые вручную из 32 пятиугольных и шестиугольных панелей. По мнению специалистов, это самый круглый из всех кожаных мячей! Дизайн уникален — он белый и украшен чёрными пятиугольниками. Знаете, откуда название? У американцев спутник такой был — Telstar, то есть, Star of Television, «Телезвезда», по нему телевидение пробовали передавать. Шарик такой, сам белый, и солнечные панели черные раскиданы. Вот мы и решили попробовать сшить похожий мяч, и не прогадали — он гораздо лучше заметен на телеэкране! — «Карпов» полез в большую сумку и вытащил самый обычный чёрно-белый мяч, сшитый из шестиугольников. Ну, это для Петра самый обычный, а здесь и сейчас — экзотика. Аркадьев сказал, что на Евро в прошлом году такими играли, и был фурор.
Твою ж дивизию!.. Вот денег-то они с Биком прохлопали. Это сколько же теперь «Адидас» отгребёт всяких марок и прочих фунтов! Ну, хоть не долларов — там не больно популярен соккер. Потрогал.
— Кожа?
— Я, я, дас ист фантастиш. Kuhhaut. Самые лучшие сорта кожи берутся с коровьих огузков и идут на производство самых качественных мячей. Из остальной кожи дешёвые делают.
— Намокает. Жалуются футболисты.
— Мы втираем парафин, но он не вечен.
— А синтетика? — Пётр мотнул головой на второго сынка.
— Нет, такой прочности не получить. Пробовали — два-три удара, и они рвутся, — ещё больше обрадовался Хорст. Уделал тупого Ивана с железной страшной ногой.
— Слушайте внимательно. Переводчика потом убьёте, чтобы тайну не выдал, — подвинулся к сыновьям Тишков.
Колобок очкастый перевёл, потом понял, чего перевёл, и завизжал. Наверное, это саксонский диалект.
— Да шучу! Но вы должны дать подписку о неразглашении тайны производства новой кожи.
— Я, я, дать подписка. Всё дать. Нихт убивать, — обрадовался переводчик.
— Ну и замечательно. Миша! — а чего? У нас вон тоже есть высокие, истинные славянские шкафы. И повыше, и поширше, да и поумнее. — Дай им всем бумагу подписать.
Прочитали, погавкали друг на друга, посмотрели на железную ногу и на квадратного Мишу — и подписали, дрожа членами.
— В качестве основы синтетической кожи берут тонкую хлопковую или трикотажную ткань. Второй слой состоит из отходов кожевенного производства, размельчённых и для придания прочности обработанных специальными составами. Наличие этой прослойки отличает «ПУ-кожу» от дерматина или другого дешёвого заменителя. Верхний слой «пирога» состоит из полиуретана — наносить при температуре 130 градусов, можно чуть больше. На этом этапе поверхность окрашивают в какой-либо цвет или наносят рисунок. Всё! Дерзайте. Через месяц жду мячи.
Пётр как-то смотрел по зомбоящику передачу «Галилео» с Александром Пушным — вернее, много передач смотрел, не все запомнил, но вот эту почему-то память при упоминании Севидовым «пушечного ядра» подсказала. Немцы народ ушлый — изобретут эту "ПУ-кожу" на пару лет раньше.
— А состав, связывающий фрагменты кожи и соединяющий все три слоя? — похлопал ладошками с рыжими волосиками молодой Байер. Вильгельм, что ли? Даже не запомнил.
— А может, вам ещё и ключ от квартиры… Не знаю. Вы химики, или где? Клей какой-нибудь. Подумайте, поэкспериментируйте. Можно ведь не только мячи. Можно обувь, которая не намокает — те же бутсы. Сапоги женские и мужские. Тиснение под кожу змеи или крокодила. Половина прибыли — нам с Биком.
— Мы фсо делайт, — оба-на, а бестия-то русский знает.
— А чего раньше не "делайт"? И это, немец-перец-колбаса, ты скажи вашим фатерам, чтобы сами ехали как можно быстрее. Тут миллиарды долларов. Я ведь и обидеться могу.
— Извините, герр Тишкофф! Мы думали, что это просто о расширении нашей совместной фабрике в Павлодаре и освоении на ней производства вот таких мячей, — разволновался Дасслер-младший.
— Конечно, мутер вашу, расширение и освоение! Только уже из новой кожи, которая не будет намокать. Мячик оставьте и езжайте. Как изобретёте, то батяньки сразу чтобы здесь были. Хотя даже и не так… Адольф пусть с новым мячом и договором приезжает — а вот ваш отец, герр Байер, как можно быстрее. Есть на него виды. Убойную вещь изобретём. Тоже миллиарды долларов.
А что? Сколько монтажной пены приобретается в год строителями? Тут даже не миллиарды, а сотни миллиардов долларов. Ну, уж десятки-то точно.
Спутник "Телстар"
Мяч "Телстар Эласт"
Глава 2
Событие второе
Два журналиста остановились напротив детского сада и наблюдают за мальчиком, который нашел на газоне лужу и кидается грязью в других ребятишек. Пять минут наблюдают, десять минут наблюдают. Потом один не выдержал, достал из кармана платочек и утер скупую мужскую слезу:
— Извини, расчувствовался. Ну, совсем как я в детстве!
Ушли немецкие легенды. Хорошо, не сами легенды, а сыновья легенд. Так может, с помощью Петра и эти легендами заделаются? Следующего посетителя тоже Аркадьев подсказал. Страшно не понравилась Тишкову ситуация с матчем в Донецке. Ладно, судью купили — так эти бараны могли ведь Трофимке серьёзно ногу сломать, и тогда надежда чего-то достичь в следующем году на чемпионате мира становится призрачной. Нет сейчас в Советском футболе второго Арисагина. И в мировом-то — на пальцах одной руки, да ещё один и лишним останется. Уникум, рождающийся раз в десяток лет. Взбесило. Шашкой махнул — головы в Донецке полетели, ещё махнул — и грузины перешли на его сторону. Но если вот третий раз не махнуть, то болото снова ряской затянет, и выйдет пшик. Надо создать условия, когда договариваться будет невозможно, а играть грубо — невыгодно. Вот и спросил у Аркадьева фамилию известного спортивного журналиста, причём такого, который не только красиво слова в предложения может складывать. Такого, за которым люди пойдут, а, самое главное, который сам этих людей поведёт.
— Борис Федосов. Он, конечно, больше по хоккею — работает в «Известиях», сейчас носится с идей организации международного хоккейного турнира под эгидой газеты. Эдакий второй чемпионат мира: шесть сильнейших сборных в круговом турнире. Его теперь Снеговиком прозвали — он ведь сам придумал эмблему этого турнира. Снеговик с клюшкой, — Аркадьев как-то хитро улыбнулся и продолжил: — Найдёт у вас коса на камень. Характер человеку достался непростой. Из подчинённых Борис Александрович выжимает все соки. Стиль руководства — авторитарный. Собственное мнение держи при себе, но если кто отличился, то тоже похвал не жалеет. Помню, как-то был Борис в хорошем настроении и так сказал, усмехнувшись: «Своих сотрудников и своих жён надо любить и хоть изредка доказывать им, что лучше тебя нет никого на свете».
Позвонил товарищ Тишков в «Известия» — и вот второй ходок организовался в креслице, коим ранее неповоротливый Цвигун крушил стеклянные двери. Умели раньше ведь строить… Спинка у кресла довольно сильно отклонена, и даже само сиденье — с приличным уклоном. Если уселся балет Чайковского по огромной стереопанели смотреть, то прямо в тему — но вот если у тебя впереди разговор с членом Политбюро и Первым секретарём, то все эти наклонности кресла не просто мешают, а заставляют тебя сидеть на самом краешке и осознавать, что величина ты при всех заслугах переменная. Откинуться, забросив ногу на ногу, будет не демонстрацией плохого воспитания, а первой ступенькой на Голгофу — а потому изволь выпрямить спину и гнездиться на краешке, спинку и поддержку за спиной не ощущая. Иезуит, блин, этот Тишкофф… Так нет! Больница же, откуда разной мебели на выбор взяться? Это-то кресло в «красном уголке» только в одном экземпляре нашлось. Кто же знал, что тут образуется приёмная Первого секретаря.
— Борис Александрович, — Пётр оглядел товарища. Высокий, породистый, волнистые волосы назад зачёсаны, чуть седина пробивается. Хотя ведь нестарый — и сорока нет. — Сейчас я пару бредовых идей выскажу, а вы их критикуйте, даже если двумя руками за. Нужно найти слабые звенья, и не очередную команду сверху спустить, которую постараются похоронить, а на самом деле вывести футбол СССР на первое место в мире.
— Внимательно слушаю, — Федосов достал потрёпанный, почти исписанный блокнот.
А что знал Пётр? Что вот через несколько лет договорных матчей будет столько, что Федерация футбола СССР пойдёт на беспрецедентный шаг и отменит ничьи — введёт послематчевые пенальти. Пойдёт, можно сказать, впереди планеты всей. Чуть не додумает — но сам шаг-то верный. Ускорить надо?
— Табличку розыгрыша чемпионата СССР за прошлый и за начало нынешнего года посмотрел, — Пётр мотнул головой на подшивку «Советского Спорта» на тумбочке у изголовья. — Пора бороться с засильем ничьих в нашем чемпионате. Напрашивается простое решение: после каждого мирного исхода пробивать серию послематчевых пенальти. Кто выиграл — получай своё законное одно очко. Проиграл — баранка. За победу, как и раньше — два балла. Поражение — ноль. Но потом подумал… и вот к какому интересному выводу пришёл. А если за победу три очка давать?! Так мы повысим ценность побед, и в тоже время для команд будет стимул играть ярче — ведь в случае равного счета команды будут обострять игру в конце встречи, стремясь победить и набрать большее количество очков, — Пётр попытался поймать чувства в глазах собеседника, но тот уткнулся в блокнот и строчил, головы не поднимая. Пришлось продолжить. — Я думаю, после этого в чемпионате Союза договорняков станет меньше. Конечно же, именно эту цель озвучивать не стоит — сами понимаете, в советском футболе подобных негативных проявлений капиталистической действительности быть не может. А ведь на самом деле расцветает эта гадость у нас пышным цветом — прямо как черёмуха в мае. Цветёт и пахнет на всю страну, и не услышать этот аромат может только тот, кто страдает футбольным насморком, — а чего? Нагличане такой финт у себя и введут в начале восьмидесятых. Вот, обгоним лет на десять.