– Мы справимся. Все будет хорошо! – Бакстер помахал ей напоследок.
Последние три слова слетели с его губ и тут же повисли в воздухе незримой тяжестью.
Директриса, которая была старше мисс Мекки лет на десять, оторвала взгляд от ноутбука и обратилась к Мии умильным голосом:
– А вот и папа.
Бакстер улыбнулся и посмотрел на дочь. Она сидела на розовом диване у противоположной стены. Зарывшись с головой в альбом, дочка наверняка рисовала очередного единорога. В последнее время она была ими буквально одержима.
– Привет, солнышко, – голос, однако, прозвучал не так легко и беззаботно, как хотелось бы Бакстеру.
Мия подняла голову, и на ее лице отразилось облегчение и даже счастье оттого, что он пришел. На мгновение на ее щеках появились милые ямочки, которые она унаследовала от него. Но выражение лица, на котором еще сильнее проступили темные круги под глазами из-за недостатка сна, быстро сменилось нерешительностью, словно она вдруг вспомнила о своем проступке.
– Привет, пап.
Ее длинные волосы превратились в копну мелких завитков – постаралась дождливая погода. В своем пестром наряде Мия напоминала ходячую радугу. С четырех лет в вопросе, что надеть, она полагалась исключительно на собственный вкус, руководствуясь одним-единственным принципом – чем цветастее, тем лучше. Привычку эту она не утратила даже после смерти Софии. Сегодня на ней были фиолетовая ветровка, желтые кеды, застегнутая под горло розовая рубашка, оранжевый ремень и белые джинсы.
Бакстер подошел и нежно потрепал дочь по голове.
– Домой? – Он угадал: дочка рисовала единорога.
– Меня накажут? – спросила Мия.
Бакстер бросил взгляд на директрису, затем посмотрел на Мию. Опустившись на колено, он заглянул в карие глаза ребенка, которые достались ей от мамы.
– Нет, милая, не накажут. Я возьму выходной, и мы проведем день вместе.
– Выходной?! – каждый звук был пронизан недоверием.
Только что Мия задела одно из самых больных мест в их отношениях. Ее попытки давить на чувство вины всегда били в цель. Когда-нибудь она поймет: взрослым приходится работать, без этого никак. А когда ты воспитываешь ребенка в одиночку, приходится работать за двоих.
– Давай скажем так – сегодня я постараюсь работать как можно меньше. Договорились?
Она кивнула, закрыла альбом и спрыгнула с дивана.
Бакстер поблагодарил директрису за то, что она присмотрела за Мией, взял дочь за руку и прошел с ней в приемную, где на стойке оставил пропуск. У выхода он помог Мии застегнуть фиолетовую ветровку и взял свой зонт, оставленный ранее у дверей. Под хлесткими струями дождя они побежали к машине. Бакстер посадил Мию на заднее сиденье блестящего четырехдверного «Шевроле Сильверадо» черного цвета, помог ей пристегнуть ремень и сел на водительское место.
Закрыв дверь, он развернулся к дочери.
– Нам о многом надо поговорить.
Мия пристально посмотрела на него. Это означало лишь одно – она не хотела обсуждать случившееся.
Он сочувственно кивнул.
– Но сначала надо добраться до дома.
– Или не надо. – Манеру бросать колкие реплики она унаследовала от своей матери.
Позволив ей выпустить пар, Бакстер сказал:
– У меня к тебе серьезный вопрос.
– Ну все, начинается, – протянула Мия.
Бакстер проигнорировал ее интонацию.
– Прости?
– Я уже знаю, что ты скажешь. – В голосе дочери читалось раздражение.
Бакстер состроил гримасу и произнес:
– Куда летит летяга?
Мия едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Папкина шутка четыреста пятьдесят девятого уровня. Люди, держите меня!
– Ну ведь смешно же?
– Нет. В чем здесь прикол?
– Прикол в самом вопросе. – Он постучал пальцем по голове, демонстрируя источник своего остроумия.
– Не, вообще не вариант. Мм… ты картофель фри взял? Я тоже хочу. – Обоняние ее не подвело.
– Это всего лишь капустные чипсы.
– Ага, – по ее взгляду было понятно, что она не настроена играть в его игры.
– Тебя не обманешь. – Бакстера застукали на месте преступления. Картошка и хлеб были не частыми гостями на его тарелке. Сегодня случился срыв: ему вдруг показалось, что фастфуд решит все проблемы.
Он достал из бумажного пакета оставшийся картофель фри и протянул дочке.
– Не стесняйся.
Мия положила пакет на колени и взяла один кусочек.
– Кетчуп, будьте добры.
– Секундочку. – Бакстер отогнул пленку на стаканчике с кетчупом и передал ей. – Салон и белые джинсы останутся чистыми?
Она утвердительно кивнула, пытаясь зачерпнуть кусочком картофеля как можно больше кетчупа.
Бакстер вынул из подстаканника телефон.
– Пару минут и поедем.
– А я думала, у нас выходной, – бросила Мия.
Бакстер, не оборачиваясь, знал, с каким выражением лица дочка сейчас смотрит на него. Про себя он называл эту гримасу «Я же говорила».
– Так и есть, – пробормотал он, быстро набирая сообщение психологу Мии с просьбой как можно скорее назначить встречу. В свое время Мия посещала ее чуть больше года. В какой-то момент Бакстер решил, что этого достаточно. С ребенком все было хорошо, учитывая перенесенную ею утрату, казалось, она вполне адаптировалась к жизни в Гринвилле и не испытывала никаких сложностей. Мия неделями не вспоминала Софию. Но теперь, когда Мию начали беспокоить кошмары, он опять обратился за помощью к доктору Карр, и их встречи возобновились.
Поначалу доктор Карр пришла к выводу, что в лице Мии имеет дело с отсроченным горем, особой формой посттравматического расстройства. Психолог предположила, что только сейчас, повзрослев, Мия наконец осознала истинный масштаб случившейся в ее жизни беды. Но даже если психолог права, сегодня Бакстер узнал, что проблема не так однозначна.
Бакстер решил быстро разобраться с текущими делами и взялся строчить сообщения: «Постарайся договориться о доставке в начале следующей недели». Потом: «Давайте пока остановимся на гипсокартоне. Я дам вам знать, если появятся другие мысли». Еще одно – рабочему, который установил не ту водосточную трубу: «Просто замените ее, и забудем об этом инциденте».
Через несколько недель после смерти Софии Бакстер ушел из очень популярной альт-кантри группы и выкупил строительную компанию у парня, на которого работал в юности. Так они с Мией оказались в Гринвилле. Но Бакстер до сих пор сомневался, что принял правильное решение. Стройка – это непреходящий нервяк; и у него уже появились нешуточные опасения, что однажды работа его просто убьет.
Неожиданно позвонил Алан. Подняв палец, Бакстер дал Мии понять, что звонок очень важен.
– Еще секунду, и поедем. – Он взял мобильник и услышал обволакивающий южный акцент. Алан, его правая рука, сообщил:
– У нас проблема.
– Всего одна? – Бакстер пытался перекричать барабанящий по крыше дождь. Жизнь в разъездах с трубкой в руках стала для него нормой. Издержки строительного бизнеса.
– Мы сейчас на Картер-стрит, – сказал Алан. Бакстер убедил нескольких инвесторов вложиться в проект строительства трех домов, которые он планировал потом выгодно продать. Два дома возводили в новом районе на южной окраине города, а третий объект находился на Картер-стрит. И хотя Бакстер понимал, что, участвуя в проекте в качестве основного застройщика, он получил уникальную возможность проявить себя и, возможно, кардинально изменить свою жизнь, ему пришлось вложить в строительство все до последнего цента, и ограниченность в средствах начинала его утомлять. А вдруг они прогорят? Тут еще, как назло, не успели они вырыть котлован, как резко повысились цены на пиломатериалы. Да и Федеральная резервная система очень некстати пообещала еще раз поднять процентные ставки, что просто уничтожит и без того пошатнувшийся рынок недвижимости. Бакстер не видел ничего удивительного в том, что бум пошел на спад, стоило ему поставить на кон все свои сбережения. Закон подлости в действии.
– Винслоу вчера вечером должен был выполнить опрессовку газопровода, но так и не подъехал. Не могу его нигде найти. Если в течение часа он не появится, придется отменять приемку. Перенос сроков нам вообще некстати. Отстанем от графика с заливкой перекрытий и…
– Монтажом гипсокартона, – добавил Бакстер. – Я тебя понял. – Он должен быстро принять решение и первым делом успокоить Алана. – Так, все под контролем. Попробуй дозвониться до его жены. Он мог просто забыть. А я пока найду и отправлю туда Митчелла. Тем более он передо мной в долгу. Не переживай, разберемся.
– Хорошо, на связи.
Закончив разговор, Бакстер вставил ключ в замок зажигания.
– Все, пусть звонят. Буду сопротивляться до последнего.
– Да я и не против. Включи Кэти Перри.
Мия была сама любезность, и Бакстер ощутил глубокое чувство вины. Он и сам понимал, что разрывается на работе – его собственный психолог говорил ему об этом не раз, пока их еженедельные встречи не прекратились из-за нехватки времени.
Бакстер не хотел, чтобы Мия заметила его настроение, поэтому решил обсудить с дочкой ее музыкальную заявку:
– Опять Кэти Перри? А как насчет Боба Дилана, Пола Саймона или Нила Янга? Ты же любишь Нила. Помнишь, я играл тебе песню «На пляже»? – Стряхнув с себя остатки уныния, он пропел несколько строк из хита «Для турникетов». С некоторых пор Мия была его единственным слушателем.
– Пап, мне нравится, как ты поешь, но… – запротестовала Мия.
Она могла не продолжать. Музыку он теперь слушал очень редко, зато постоянно портил жизнь собственному ребенку.
– Как скажешь. Кэти Перри, так Кэти Перри.
Глава 2Наш путь лежит через врата
Дорога домой пролегала через центр города. Бакстер задумался, вспоминая свое детство в Гринвилле, когда первые вестники грядущих изменений только начали витать в воздухе, а до нынешней популярности Гринвиллу было еще далеко. Сегодня Гринвилл – место паломничества любителей пеших и велосипедных прогулок, излюбленная площадка для проведения бесчисленных фест