Эстер улыбнулась.
– В жизни каждого человека наступает момент, когда ему уже все равно, что подумают окружающие. Понимаете, о чем я?
Бакстер добродушно усмехнулся.
– Самая мудрая вещь, которую слышал в жизни. – Они с Эстер оба принадлежали к одному клубу, куда принимали только вдовцов и вдов. Получи в нем членство – и поймешь истинное значение этих слов.
Эстер потрясла ключами от автомобиля.
– Когда ты топчешь землю почти шестьдесят лет, начинаешь кое-что соображать.
Они попрощались, и Бакстер пошел вслед за ее отъезжающим автомобилем. Когда он добрался до ручья, который находился метрах в ста или чуть больше от дома, Бакстер почувствовал в груди жжение. Оно отличалось от того, что возникало после плотного ужина в «Вафл Хаусе» – с группой часто приходилось трапезничать там вечерами после выступлений. В этот раз от охватившего его непонятного трепета перехватило дыхание, и Бакстер боялся потерять сознание.
Он решил передохнуть и сел на каменную ограду, положив ногу на ногу, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Сердце шалило, и ему это не нравилось. Что-то в жизни нужно менять, иначе так и до инфаркта недалеко. Как он дошел до такого состояния? Спортом он занимался регулярно. До того, как сесть на велотренажер, бегал три-четыре раза в неделю по тринадцать километров и не делал перерывов даже в периоды, когда они активно гастролировали и один за другим давали концерты.
Минут через пять ему стало лучше, он выпрямился и потянулся. В деревьях щебетали птицы. На солнце температура поднялась до двадцати градусов, но в тени, среди дубов, а может, и не дубов вовсе, все еще ощущалась прохлада.
Пройдя немного и услышав журчание ручья внизу, Бакстер вновь сел на каменную ограду и свесил ноги над водой, которая скользила по поросшим мхом камням не быстрее, чем текла вода из крана в ванной. Спешка – это не про Испанию и испанцев.
Глядя на ручей, он на мгновение представил, что вода в нем – это слезы. Если у земли есть душа, значит, есть и сердце, которое может сжиматься от боли, оплакивая уход своего хозяина, дона Хорхе, и биться в надежде, что Альма достойно продолжит дело отца. Бакстер чувствовал пульс этого места в своем сердце.
Тук, тук, тук.
Внутренний ритм отозвался в его душе строками о ручье, вода в котором, подобно слезам, омывала камни.
И в плаче ручья услышал я женщину,
Чьи слезы напомнили капли дождя.
Искра вдохновения погасла так же неожиданно, как и возникла. Бакстер осознал, что стихи пришли ему на ум впервые с тех пор, как… черт, с тех пор, как умерла София.
Он продолжил путь по мощенной гравием дорожке, оставляя в воздухе шлейф пыли.
За лугом виделся соседский дом. Старый обветшалый особняк песочного цвета стоял на склоне возвышенности. Ниже, на небольшом участке земли, рос виноград, за которым давно никто не ухаживал, из-за чего виноградные лозы напоминали низкорастущие кусты. Луг зарос высокой травой и полевыми цветами, а посреди него высилась груда обломков камня и кирпича. Должно быть, Альма говорила про нее.
Бакстер достал телефон и направился к груде камней, держа трубку перед собой, словно металлодетектор, напряженно глядя на полоски на экране. Увидев первую, он почувствовал себя рыбаком, у которого удочка согнулась дугой.
– Ну вот, другое дело!
Потом Бакстер потерял сигнал и разразился ругательствами, продолжая двигаться в направлении груды камней. Когда появилась вторая, а за ней и третья полоска, он испытал истинный восторг. Телефон заверещал от потока сообщений. Слава богу!
Сначала он позвонил в «Дельту». Набрав бесчисленное количество номеров и пообщавшись с несколькими роботами, Бакстер начал терять терпение и злобно процедил сквозь стиснутые зубы:
– Я набрал ноль тысячу раз. Свяжите меня со специалистом. Мне нужен специалист. Мне нужен…
– Повторите ваш вопрос, – робот был неумолим.
– Да сколько можно?! – Не скрывая раздражения, Бакстер повторил по слогам: – Мне нужен спе-ци-а-лист.
– Пожалуйста, повторите ваш вопрос.
– Специалист. Специалист. Мне нужен специалист. Comprende. Специалист, специалист, специалист.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что он окончательно слетел с катушек. И что? Да плевать! Иногда выходить из себя – это нормально. Тем более когда есть все основания. И в неравном бою, который продлился целых пять минут, Бакстер победил: в трубке раздались звуки музыки, что означало только одно – его поставили на очередь к специалисту.
Вдруг Бакстер почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел, что на него смотрит пожилой лысый мужчина – сосед. Тот сидел за столиком перед своим домом, скрытый высокой травой. В правой руке он держал бокал вина и с любопытством наблюдал за происходящим. Почувствовав себя обезьянкой в зоопарке, Бакстер поприветствовал его кивком и отвернулся.
Он включил на телефоне громкую связь и положил его на один из камней. Периодически теряя четкость сигнала, телефон продолжил исполнять струнный квартет. Кажется, звучал Барток. Бакстер приступил к обустройству импровизированного офиса: нашел большой ровный камень, на который можно было присесть, и открыл ноутбук. «Не так уж и плохо, работать можно», – подумал он, подсоединяя компьютер к точке доступа на телефоне. И через пару минут с головой ушел в работу.
Бакстер отправил письмо своему юристу, в котором сообщил, что, скорее всего, в ближайшее время понадобятся его услуги, поскольку еще с одним проектом возникли проблемы. Так уж повелось: всегда находились два-три вопроса, которые без юристов не решить, как бы ни били по карману их почасовые ставки.
Через восемь минут разбора писем мужской голос со среднезападным акцентом наконец спросил, чем он может помочь. Бакстер рассказал о своих неурядицах с чемоданом, добавив, что теперь вынужден ходить в одежде, которая принадлежала покойнику. Удивленный специалист сказал, что перенаправит Бакстера в другой отдел.
«Tranquilo. Все хорошо».
И снова классическая музыка. Бакстер схватил телефон и увидел, что одна полоска пропала. Он поднял трубку над головой и отошел на пару метров в сторону. Пропала вторая полоска, и звучание струнного квартета окончательно разладилось.
Бакстер взмолился:
– Господи, пожалуйста, пусть этот звонок не оборвется. Я не попрошу больше ничего до конца жизни… ну ладно, до конца поездки. Даже у самых невозмутимых может закончиться терпение. Прошу, защити меня и верни полоски.
Направившись в противоположную сторону, Бакстер начал карабкаться вверх по груде обломков. Пара метров над землей, возможно, решит проблему. Когда он взобрался на вершину, он заметил, что сосед вновь смотрит на него. Ставшее чистым звучание классической музыки прервал голос.
Бог услышал его молитвы! Три полоски и голос специалиста по розыску багажа. Наверное, так чувствует себя водолаз, обнаруживший на дне океана останки затонувшего корабля.
Балансируя на верхних камнях не хуже профессионального канатоходца, он рассказал о своей проблеме.
– Я звоню убедиться, что чемодан привезут сюда. – Тишина. – Алло…
Бакстер посмотрел на телефон. Связь оборвалась.
– Серьезно?! – завопил Бакстер в телефон, как будто тот был виноват в его бедах.
Интересно, что подумал, глядя на эту сцену, сосед. Мысль эта подействовала отрезвляюще. Бакстер решил присесть и перевести дух. Главное – не смотреть в сторону соседа.
Так, дышим глубже. Что говорит недавно установленное приложение для медитации? «Я принимаю неопределенность, я принимаю вызов…» Бакстер повторил мантру несколько раз в надежде, что она сработает.
А потом призвал на помощь весь свой природный шарм и набрал номер Джона Фрика. Раздался голос автоответчика. Понятно, Фрик решил игнорировать его.
– Это Бакстер. Нам нужно внести ясность в вопрос с заявкой. Я сейчас в Испании. Связь работает нестабильно. Напишите мне, когда вам будет удобно поговорить. Я перезвоню.
Потом он связался с другим своим клиентом, который разразился тирадой о том, что Алан – самый бестолковый человек в Гринвилле, а возможно, и в северной части штата. Бакстер сделал все, чтобы защитить друга, но при этом не потерять заказчика. Следующие пять минут пришлось выслушивать крик друга своего приятеля; Бакстеру данный заказ навязали, можно сказать, против его воли. Он хотел строить дома и делать капитальные ремонты. Вешать телевизоры и двери – с этим, пожалуйста, не к нему.
Закончив неприятный разговор, Бакстер наконец позвонил Алану. Тот обрадовался.
– С понедельником, амиго! Я думал, ты на этой неделе работать не будешь. Как там Испания? Уже попробовал бо-ка-дийо и уна кервеза?
Акцент Алана и свойственный южанам тягучий говор, пробуждающий в памяти ароматы жареного цыпленка, листьев капусты и печенья на пахте, вызвал у Бакстера раздражение. Но вида он не подал – знал, что с Аланом надо помягче.
– Bocadillo я и правда уже попробовал. Пальчики оближешь. К сожалению, оставляет желать лучшего логистика. Авиакомпания потеряла мой чемодан. Бронь на жилье отменили. Никто не знает здесь пароль от вайфая. И чтобы поймать сигнал, надо взобраться на груду камней. Я не шучу. Я балансирую сейчас на куске бетона с торчащей из него арматурой.
Алан рассмеялся.
– Жалко мне тебя, брат. Похоже, бог хочет преподнести тебе урок. Сделай одолжение, сфотографируйся. Я многое отдал бы, чтобы посмотреть, как ты там стоишь.
Бакстер помотал головой и бросил взгляд на соседа, который, откинувшись на спинку стула и скрестив ноги, сидел в тени виноградника.
– Ты еще не видел, как я тут ванну принимал. Знаешь, бывают такие с четырьмя когтистыми лапами.
– А вот от этих подробностей попрошу избавить.
Улыбка пропала с лица Бакстера.
– Ладно. Я оставил Фрику сообщение. Если что станет известно, сразу дай знать.
– Договорились. Мог бы и не предупреждать.