Сьерра Гуадаррама
Сцена I
Дон Фернандо, Камачо, Корнехо, Xаpaмильо в костюме разбойников. В руках у них полумаски. Теодора в мужском платье. Разбойники.
Камачо. Итак, наш славный капитан,
Нас семьдесят вооруженных,
Твоей деснице подчиненных,
Сюда стеклись мы в вольный стан
Делить с тобой твои досуги.
Ватага наша так растет,
Что скоро войско превзойдет.
И нет разбойника в округе
Иль потерявшего права,
Кто службы у тебя не просит.
И славу о тебе разносит
Все шире дружная молва.
Дон Фернандо. Когда б разбойники с полмира
Сюда стеклись и стал бы я
Их капитаном, рать моя
Войска превысила бы Кира.
Я скоро поведу вас в бой.
Так слушай же меня, ватага!
Надежней хитрость, чем отвага,
Важнее силы ратный строй.
И если правда, как упрямо
В окрестных селах говорят,
Что много видели солдат
На перевалах Гуадаррамы
И что король сумел собрать
Здесь строй полков своих надежных,
Боюсь, нам будет невозможно
В бою открытом устоять.
Вот план – я в легкие отряды,
Квадрильи, вас хочу свести,
Пять по пяти, шесть по шести,
Чтобы, занявши все преграды,
Вы стерегли их день и ночь,
Могли в горах перекликаться,
На тревожный клич собираться,
Друг другу в случае помочь.
Пусть в каждой стычке, в каждом деле
Не больше будет человек,
Чем с нас потребует набег
Иль завершенье нашей цели.
Еще одно. Мы каждый путь,
Тропу, и скалы, и природу
Должны учесть, чтоб пешеходу
Не дать возможность проскользнуть.
Так наша хитрость всех обманет
И всех, конечно, проведет.
Власть нашу силу не учтет
И нас преследовать не станет.
Камачо. Вот это план!
Дон Фернандо. Нам от врага
Средь этих скал на выси вьюжной
Себе найти опору нужно,
Где не была еще нога.
Стеной от ветра и от снега
Мы это место оградим,
Мы лагерь здесь соорудим
И стан для общего ночлега.
Там будут женщины варить
Нам пищу и чинить нам платье,
Нас принимать в свои объятья,
И там мы сможем говорить
О том, как дело нам направить.
Камачо. Постой! Кто это? Пешеход.
Дон Фернандо. Камачо, взяв двоих, вперед,
За ним! Ко мне его доставить!
Камачо. Ну, наша троица пошла.
Уходят Камачо, Корнехо и Харамильо.
Дон Фернандо. Вы ж дальше от людского взора
В горах укройтесь.
Разбойники уходят.
Сцена II
Дон Фернандо, Теодора.
Дон Фернандо. Теодора,
Как ты разбойницей мила.
Привыкла ты к другой добыче —
Куда ценней, – не хмурь же бровь:
К твоим ногам несут любовь
Сердца – таков ее обычай.
Теодора. В тебя я верю, и мне жаль,
Что ты прибегнул к этой лести.
О милый мой, когда мы вместе,
Бессильна надо мной печаль.
Сцена III
Камачо, Корнехо и Харамильо. Все трое в масках. Они ведут альгуасила[40]. Те же.
Альгуасил. О, если человечны вы,
Возьмите все, но пощадите
Мне жизнь! Подумайте, жестокость
Позорит мужество…
Камачо. Иди!
И рта не открывай.
Дон Фернандо. А кто ты?
Альгуасил. Я – альгуасил, себе на горе.
Камачо. Скажи верней, на горе мне:
Меня твои схватили руки,
Но Богом я клянусь, не так
С тобой покончим мы сегодня.
Дон Фернандо. Скажи, что нового в Сеговье?
Альгуасил. Там с уст у всех не сходит имя
Ткача Педро Алонсо.
Дон Фернандо. А!
Что ж говорят о нем?
Альгуасил. Всего
Не перескажешь. Сотни разных
Правдивых вымыслов. Молва
Потом сама их утверждает.
Дон Фернандо. Да, он большой преступник.
Альгуасил. Правда.
Ни древность, ни века другие
Еще не видели в Кастилье
Такого негодяя.
Камачо (в сторону). Сам
Он языком своим костер
Себе готовит.
Дон Фернандо. А скажи,
Его пытаются схватить?
Власть принимает меры?
Альгуасил. Как же!
Две тысячи дукатов тот
Получит, кто его живого
Доставит в город.
Дон Фернандо. Тщетный труд!
Я слышал, – от кого, не помню, —
Укрылся он в Андалусии,
От мавров ищет он защиты.
И если срочных мер не примут,
Так будет он неуловим.
Альгуасил. Сейчас внушают больше страха
Знамена нехристей, – они
Уже в Толедо показались,
Войной Кастилье угрожая.
Дон Фернандо. Теперь ответь, куда ты шел?
С какою целью?
Альгуасил. Шел в Мадрид.
Граф дон Хуан меня направил
Разведать тайно, не укрылся ль
Там некий Гарсеран Молина.
Дон Фернандо. С тобою много денег?
Альгуасил. Мало.
Дон Фернандо. Так за последнее ты время
Совсем не грабил?
Альгуасил. Стало трудным
И бездоходным альгуасильство.
В столице жить – одна беда.
Теперь идут на преступленье
Лишь бедняки, кто ж побогаче —
Те не грешат совсем. Людей
Не добродетель исправляет,
А скупость… В ссору не вступает
Тот, кто обижен, из боязни
Рискнуть своей мошною. Тяжбу
Истец кончает миром. Страстный
Любовник забывает страсть,
А если, на его беду,
Кого мы и захватим с дамой,
Чтобы избегнуть штрафа, он
Готов пойти на смерть скорее,
Чем впасть вторично в грех. Забыто
Совсем взиманье десятины[41],
А если кто и соберется
Ее взыскать, так тут же сам
Он предлагает мировую
И суд третейский. Словом, друг,
Так стала маленькая пташка
Умудрена, что хищной птице
Нет от нее житья.
Дон Фернандо. Хочу
У Бога заслужить прощенье,
Все отобрав, что взял ты сам.
Все, до последнего реала,
Отдать ты должен, если ж скроешь,—
Заплатишь жизнью.
Альгуасил. В кошельке
Вот этом маленьком найдете
Вы цепь и перстенек. Вот все,
Что я имею.
Корнехо. А вдобавок
Отдашь ты епанчу и платье.
Альгуасил. Я все отдам тебе охотно.
Камачо. Ну, а теперь отдай и жизнь. (Хочет ударить
его кинжалом.)
Дон Фернандо. Не убивай его.
Камачо. Да разве
Не он – виновник всех несчастий?
Он задержал меня!
Дон Фернандо. Пусть так,
Но если действовал он только
Как представитель власти, он
Не оскорбил тебя арестом, —
И у тебя причины нет
Его карать.
Камачо. А разве мало,
Что сам он альгуасил?
Дон Фернандо. Да, мало!
И знай, что мне несносны люди
Те, что готовы ненавидеть
Всех представителей закона
За то лишь, что они должны
Блюсти закон. Скажи, ужели
Власть не нужна совсем? А если
Нужна, кому же, как не людям,
Осуществлять ее? Ответь!
Иль хочешь ты, чтоб аресту
Там, где преступников так много,
Не подвергался уж никто?
Хотя профессию свою
Успели сделать альгуасилы
Всем ненавистной, все ж они
Жизнь сохранить себе сумели
Средь множества своих врагов,
И, стало быть, в них польза есть.
А кто же больше альгуасила
Врагов имеет в этом мире
При их продажном ремесле?
Малейший их проступок сотни
Находит злейших хроникеров.
Иди же, друг…
Камачо. Сеньор, дозволь
Хоть ухо мне ему отрезать!
Дон Фернандо. О нет, ни волоса не дам
Снять с головы его! На подвиг
Высокий призван тот, кто входит
В мою дружину.
Камачо. Мне довольно
Твою услышать было волю.
Альгуасил. Живи, как феникс, сотни лет,
Но раз ты так великодушен,
Так благороден был со мной,
Дай денег мне, чтоб мог добраться
Я до Мадрида с ними.
Камачо. Жизнь
Ему мы пощадили. Пусть
Прочь убирается отсюда —
И без излишних просьб! Верну
Жезл добродетели ему,
Покроет он его расходы.
Мы зверю когти оставляем, —
Он пищу сам себе найдет. (Вручает альгуасилу его жезл.)
Альгуасил уходит.
Сцена IV
Крестьянин, дон Фернандо, Теодора, Камачо, Корнехо, Xарамильо.
Крестьянин (поет за сценой).
Так худа такая рожа,
Так толкает всех локтями,
Что ни дать ни взять похожа
На бильярдный кий с шарами. (Входит.)
Камачо. Постой, приятель, брось игру.
Крестьянин. Я постою, хоть мало стою.
Камачо. Садись, дружок, вот здесь со мною.
Откуда?
Крестьянин. Навещал сестру,
Невесту… нашего сословья
Жених из Гуадаррамы. Жар
Свалил, спешу…
Камачо. Куда?
Крестьянин. В Вильяр —
Село такое близ Сеговьи,
В двух милях, у подножья гор…
Дон Фернандо. А кто в селе у вас богаче
Других?
Крестьянин. Я вижу, не иначе
Как об осле меня, сеньор,
Спросить ты хочешь. На примете
Есть ослик, точно, чудо он…
Владеет им Блас Чапаррон.
Дон Фернандо. Нет, к черту всех ослов на свете!
Кто всех богаче?
Крестьянин. Ваша честь
И вправду надо мной смеется, —
В селе богач вдруг заведется!
А впрочем, стой… И, точно, есть.
Уж так красива, так нарядна,
Что не один по ней пастух
Зачах с тоски, и ходит слух,
Что у нее запас изрядный
Вещиц отменных…
Камачо. А супруг
Есть у нее?
Крестьянин. А кто их знает:
Себя девицей называет.
Камачо. Как звать?
Крестьянин. Кларьяной.
Дон Фернандо. Сколько слуг
При ней?
Крестьянин. Как требует обычай,
Одна служанка состоит.
Камачо (в сторону). Мой разыгрался аппетит
Перед заманчивой добычей. (В сторону дона Фернандо.)
Эй, капитан, вот мой совет:
Похитить эту даму надо.
Дон Фернандо. Зачем?
Камачо. Пусть будет мне наградой.
Без женщин нам веселья нет.
Дон Фернандо. Ты прав.
Камачо. Пойдем за этой птицей,
Нам путь укажет сей мужлан.
Дон Фернандо. Пока во влажный океан
Бог дня златую колесницу
Не погрузил, идем туда,
Поможет нам безмолвье ночи.
Так в путь, друзья, покуда очи
На небе не зажгла звезда.
Kамачо. Идем.
Дон Фернандо. Веди – и без отказу.
Крестьянин (в сторону). Боюсь, Кларьяна, свой секрет,
Кто ты, девица или нет,
Ты нам теперь откроешь сразу.
В доме Графа в Сеговии
Сцена V
Граф, Финео.
Граф. Финео, тем ослаблю яд, —
Вот средство овладеть мне милой.
Финео. О, мой сеньор, с какою силой
Тебя желания томят!
Граф. Я осушил фиал волшебный,
Я раз взглянул – и сам не свой.
В плену у страсти роковой,
Где обрету покой целебный?
Увы, враждебных чувств игру
Смущенным сердцем принимаю,
Другого выхода не знаю —
Иль овладею, иль умру.
Финео. Тебе повиноваться станем.
Граф. Поди, Чичона кликни в дом.
Тоску беседой развлечем,
Надежду вымыслом обманем.
Финео уходит.
Сцена VI
Чичон, граф.
Чичон. Я быть слугой твоим горжусь,
Теперь Чичон – персона, шишка!
О, только лопнуть от излишка
Своей я гордости боюсь!
Граф. Благодарю. Занятней книги
Мне твой веселый разговор.
Откуда родом ты?
Чичон. Сеньор,
Из Брюха, из села Барриги.
Граф. Все села вдоль и поперек
Я знаю, – есть село такое?
Чичон. Да, есть, сеньор, и пребольшое,
А мне, признаться, невдомек —
Ужель до слуха твоего
Весть не дошла о нем? Ей-ей,
Отчизна первая людей
Баррига, то есть наше брюхо!
Этимологьям нет числа, —
Моя ж других, пожалуй, шире:
Менсия (да почиет в мире!)
Девицей скромною была,
Да, видно, как-то промахнулась,
Попала и она впросак.
И хоть упала на тюфяк,
На шип, бедняжечка, наткнулась.
Вот пухнуть стал ее ушиб,
Чуть кто с допросом, молвит: «шишка».
А тут родился я, мальчишка,
Ну, и, родившись, тотчас влип.
Ее увидя снова здравой,
Соседи злились и родня
И пальцем тыкали в меня,
Грозя мне быстрою расправой.
А после говорили: «Вон
Пошли у нас дела какие,
Родилась Шишка у Менсии».
Отсюда Шишка я, Чичон.
Граф. Ты весельчак.
Чичон. Им стал теперь я,
Печальной жизни не влача.
Не то бывало у ткача,
Где я служил как подмастерье.
Доход и точно не велик.
Сеньор мой, посудите сами:
Весь день руками и ногами
Сучить обязан ученик.
Граф. Слуги обязанности знаешь?
Чичон. Нести бесплатные труды,
Не есть до утренней звезды,
Не плакать, если потеряешь,
Быть кротким, точным месяц-два,
А там, узнав места больные,
Костить тебя, как остальные.
Вот долг слуги… и все права.
Граф. Слуга любимый не поносит
Ни службы, ни своих господ.
Чичон. Ну, а скажи, какой доход
Такая должность нам приносит?
Граф. Тебе я близость обещаю.
Чичон (в сторону). Как близость в столь короткий срок?
Сеньоры – с головы до ног —
Меня за сводню принимают!
А Теодоры сгинул след?
Граф. Об этой страсти мимолетной
Я вспоминаю неохотно.
Былой заботы в сердце нет.
Тебе найдется повод скоро
Твои таланты проявить.
Чичон. Вели.
Граф. Ты должен захватить
Ткача, а с ним и Теодору.
Чичон. Легко сказать!
Граф. Сокрыт в горах
Их стан, отныне знаменитый.
Стеклись к ним воры и бандиты,
На всю страну наводят страх.
Чичон. И я…
Граф. А если об условьях
Ты хочешь знать, скажу, изволь.
Жезл альгуасила даст король,
Две тыщи золотых – Сеговья.
Чичон, ты это совершишь,
И этим короля обяжешь,
Услугу всей земле окажешь
И мне отменно угодишь.
Чичон. Клянуся Богом!.. Видно, ложно
Тебя уверила молва,
Что я храбрец. Ах, лгут слова!
Я малый очень осторожный.
И в чем доспехи драчуна?
Есть сердце, мускулы, трахеи,
Есть глотка – вот и все трофеи.
Все из такого волокна,
Что от малейшего изъяна
Готовы лопнуть, и, спеша
Из тела бренного, душа
Тогда шмыгнет в любую рану.
От слов одних бросает в пот!
Да разве кожа панцирь крепкий?
О, мой сеньор, не камнем, – репкой
Ее и мальчик прошибет.
Граф. Не силу примени – искусство.
Помочь не может нам никто,
Лишь ты, Чичон. Тебя за то
И выбрал я. Попробуй чувство
В ткаче словами вновь согреть.
Признав в тебе слугу былого,
Тебе доверится он снова —
И ты его заманишь в сеть.
Чичон. Люблю уловки я такие,
Доверься мне! Вот роль так роль!
Сцена VII
Паж, те же.
Паж. Его величество король
К себе ждет вашу сеньорию[42].
Граф. Останься здесь: я обо всем
С тобой договорюсь подробно.
Граф и паж уходят.
Сцена VIII
Чичон, один.
Чичон. Вот и дворец, а неудобно
Передвигаться как-то в нем.
Едва его завидел стену
И дверь, тщеславием томим,
Как пред хозяином своим
Опять пускаюсь на измену.
Измена… Точно ль? Нет, постой.
Для нас закон в монаршей воле, —
Ей подчиняюсь поневоле,
Так хочет граф, хозяин мой.
Жезл альгуасила, денег много —
И милость короля… Ну что ж,
Мою измену ты поймешь,
О ткач, и не осудишь строго.
А нынче плата поднята.
Иуде (правда, был он рыжий),
Когда он в торг вступил бесстыжий.
Дешевле дали за Христа.
В доме Доньи Анны в Вильяре
Сцена IX
Донья Анна и Флоринда в крестьянском платье, Флоринда зажигает свет.
Донья Анна. Флоринда, ах, я так грущу.
Переживу ль свое волненье?
Флоринда. Сеньора, слов я утешенья
Для вашей скорби не сыщу.
Донья Анна. А прежде как он был послушен,
Как сердцем пламенным глубок!
Зачем теперь он так жесток,
И ветренен, и равнодушен?
Флоринда. Ах, все мужчины таковы,
На то и пол их самый вредный.
И горе женщине той бедной,
Что им доверилась, как вы.
Сцена X
Гарсеран в крестьянском платье, те же.
Гарсеран (в сторону). Вот дверь, на всем руки здесь женской
Забота нежная видна,
Здесь всюду дышит тишина
И прелесть жизни деревенской.
Дозволь, о друг прелестный,
К ногам твоим склониться.
Ночь стала светлым днем и ярким и чудесным.
Я смерти не страшусь, – ее ли мне страшиться?
Мне легче умереть, чем вновь тебя лишиться.
Донья Анна. Вы ль это, Гарсеран?
Гарсеран. Я жизнь свою теряю
В тебе, спасен тобой. Ее я посвящаю
Твоим высоким совершенствам —
Источник мук моих и моего блаженства.
Донья Анна. О Гарсеран, когда взаимно чувство,
Простительны вполне и смелость и искусство.
Но если кто намерен
Искать чужой любви, в успехе не уверен,
Он в дерзости своей, будь подвиг смел и труден,
Лишь жалок, и смешон, и глуп, и безрассуден.
Гарсеран. Увы, любовь всегда безумна.
И знай, не любит тот, кто ждет благоразумно.
Донья Анна. К чему любви приманки?
Влюбленных не ищу, и ваши речи лживы;
И сами вы – не муж для простенькой крестьянки.
Гарсеран. Когда любви правдивой…
За сценой шум.
Флоринда. Сюда идут, сеньора.
Донья Анна (в сторону). О, горе, это он! Как избежать позора?
Мне смерть, коль нас застанет вместе.
Подумать о себе и о моей вы чести
Должны, явив мне состраданье.
В покое том темно, туда никто не входит.
Вы в нем найдете дверь, она в мой сад выводит.
Гарсеран. Чтоб честь твою спасти, исполню все желанья.
Прерву опасное свиданье.
Донья Анна. Скорей!
Гарсеран (в сторону). Судьба моя, о как ты беспощадна!
Чуть жизнь вернула мне, уж отнимаешь жадно.
Прячется за занавеску.
Сцена XI
Дон Фернандо, Камачо, Корнехо и Xарамильо в масках, донья Анна, Флоринда. Гарсеран за занавеской.
Донья Анна. О, горе мне! Скажите, кто вы?
Дон Фернандо. Умерьте тщетный крик, иль мой клинок суровый,
Чтоб кончить с ним, пронзит вам сердце.
Донья Анна. Кто вы, зачем вы здесь?
Дон Фернандо. Не ты ль, скажи, Кларьяна?
Донья Анна. Да, это я.
Дон Фернандо. Отдай ключи и вещи.
Донья Анна. Флоринда, все отдай, с ним не вступая в споры.
Флоринда уходит с Камачо.
Гарсеран (в сторону, за занавеской).
Что делать мне теперь? О, если это воры,
Пускай отнимут все: была бы только ими
Пощажена краса, а с нею честь и имя…
Я ночью с ней, в ее покое —
Погибнет честь ее! Себя я лучше скрою.
Дон Фернандо (в сторону). Что вижу, небеса?
Когда сестры печальной
Я вздох в тот скорбный день не принял бы
прощальный,
Ее, сказал бы, вижу.
Вы, чувства, свой полет умерьте:
Я видел сам ее в объятьях бледной смерти.
Возвращаются Флоринда и Камачо с ларцем.
Камачо. Вот деньги, капитан, и вещи.
Дон Фернандо. Вы обе с нами в путь.
Оставьте крик напрасный
Иль смерти взор увидите зловещий.
Идем!
Гарсеран выходит из-за занавески. В его руках обнаженная шпага.
Гарсеран. Взгляните, как прекрасна!
Как смели вы? О ангел мой, на муку
Тебя!..
Трое разбойников бросаются на Гарсерана.
Дон Фернандо. Друзья мои, постойте!
Вы, Гарсеран?
Гарсеран. Да, я.
Дон Фернандо. В знак дружбы дал вам руку
Недавно я свою. Итак, вперед ни шагу,
В ножны вложите шпагу.
Гарсеран. Вы благородны. Кто ж, откройте,
Вы сами?
Дон Фернандо. Я – ваш друг. Внимание удвойте.
(Снимает маску.)
Меня вы знаете?
Гарсеран. Вы – Педро, вам обязан
Свободой я своей и жизнью, с вами связан
Я дружбой навсегда, вас не забуду вечно.
Дон Фернандо. А вы скажите мне, не красота ль Кларьяны
Всех ваших горестей причина,
Уж не она ль сердечной вашей раны
Была виновницей единой?
Гарсеран. Вам наша встреча объяснить все может:
Кларьяна – тот огонь, что сердце мне тревожит.
Дон Фернандо. Меж тем коварный граф вас всюду тайно ищет,
Ни сил, ни денег не жалея,
В горах кругом его клевреты рыщут,—
Так велика его тревога.
За эти дни я повстречал их много.
Он шлет своей рукой, и смелой и жестокой,
За вами всюду их, будь близко, будь далеко.
Кларьяна – ваш магнит и ваш огонь сердечный,
Сгорите вы на нем, как мотылек беспечный.
Вы, друг, ослеплены ее волшебным взглядом,
Не видите, что плен и ваш огонь здесь рядом.
Порвите с злобною судьбою,
Бегите из тюрьмы, взяв цепь свою с собою.
Похитим же Кларьяну!
Со мною сто бойцов, лихих, вооруженных,
Моим веленьям подчиненных.
И чем молва о нас гремит полнее,
Тем мой отряд становится сильнее.
Доверьтесь мне и моему отряду,—
Нам злобный граф, нам целый мир не страшен,
Нетрудно горы превратить в преграду…
Гарсеран. С советом вашим я вполне согласен,
И если мне склонить удастся здесь Кларьяну,
Другой судьбы искать не стану.
Она, о Педро друг, я вам скажу не ложно,
Душа моей души и мой магнит надежный.
Дон Фернандо. Так любит вас она?
Гарсеран. О, если бы любила,
Полна печальных дум, она бы не грустила.
Дон Фернандо. Холодность пусть она прошедшую искупит:
Мольбе не уступив, пусть силе здесь уступит,
Ей план мой предложите,
Спасите жизнь свою и муку претерпите.
Гарсеран. Прости, о друг мой нежный,
Что больше я любви не верю безнадежной.
Смирить твой дикий нрав хочу я,
Теперь твою красу я силой завоюю:
Я увести тебя намерен…
Донья Анна. Что с вами, Гарсеран?
Гарсеран. Увы, я сам не знаю.
Отчаявшись во всем, я сердцем умираю,
В твоей холодности уверен.
О, не вини любовь и не дивись, как чуду, —
Спасая жизнь свою, с тобой жесток я буду.
Донья Анна. На муки предпочла б скорей себя отдать я,
Чем к вам попасть в объятья.
Дон Фернандо. Так быть должно: напрасны все моленья,
Кларьяна, для тебя нет выбора иного,
Оставь пустые рассужденья.
Донья Анна. Вы ль это, Гарсеран? Вы любит так грубо
Иль сердце в вас из дуба?
Глупец… вдвойне глупец, кто тяжко оскорбляет
Ту, что назвать своей владычицей желает.
Над чем победа, где же слава?
Над телом без души, без чувства!
И нужно ли на то искусство,
Чтоб победить любовь рукой неправой?
Вы благородны, – верно, вы великодушны, —
Зачем же честь мою пятнаете бездушно?
Вы о любви мне говорите —
И честь мою отнять хотите!
Дон Фернандо. О, ты упорствуешь бесплодно!
Крестьянкой рождена смиренной и безродной,
Ужель ты не горда, что на твоей дороге
Тебя любовь возвысит дворянина?
Донья Анна. Ах, вижу я, что мой наряд убогий
Обмана вашего причина.
Ему равна я знатным родом,
И вы склоните слух, исполнясь сожаленья,
K рассказу о моих бесчисленных мученьях.
Дон Фернандо (в сторону). О, небо, я в борьбу с
догадками вступаю!
О, говори! Тебе внимая,
Я стать готов твоей защитой,
Когда откроешь ты, что от меня сокрыто.
Донья Анна. Пускай не будет больше тайны.
Увы, должна я объясниться,
От этих бед необычайных
Иначе, вижу я, нельзя освободиться.
Так слушайте ж меня – и будь хоть из металла
В вас сердце создано, оно б затрепетало,
Услышав самую хоть малость
Ужасных бед моих; пусть в вас проснется жалость!
Солнцу служат тучи
Темным покрывалом.
Золото таится
Под оправой жалкой, —
Мне ж корою грубой
Служит это платье.
Знаю, что и прежде
Злой судьбы коварство
Заставляло многих
Так же укрываться.
Я зовуся доньей
Анною Рамирес,
Мой отец алькайдом
Был в самом Мадриде.
О судьбе печальной,
Что его постигла,
Говорить не стану:
Он – Бельтран Рамирес,
И в веках недаром
Он увенчан славой.
О себе вам повесть
Рассказать должна я.
Ей внимая, слезы
Льет и жесткий камень.
В дни, когда судьба нам
Улыбалась ясно
И на дом наш славный
Навевала счастье,
Я покой смутила
Графа дон Хуана.
Был он рыцарь храбрый,
Был пригож и статен,
И любви моей он
Начал добиваться.
Но хотя его я
Полюбила страстно,
Честь свою упорно
Я оберегала.
И тогда распиской
Брачной обязался
Он на мне жениться,
Думая, что так он
И меня заставит
Быть на все согласной.
В этот миг свершило
Поворот случайный
Колесо Фортуны,
Той, что так коварно
В слепоте жестокой
Управляет счастьем.
Мой отец невинный
Кончил жизнь на плахе,
Став кровавой жертвой
Зависти продажной.
А мой брат Фернандо,
О котором слезы
Проливают даже
Твердые алмазы,
Умер смертью страшной,
Но пред тем узнал он,
Кто мой обожатель,
И боясь, что мною
Овладеть удастся
Молодому графу,
Чтоб меня избавить
От судьбы позорной,
Он велел отраву
Приготовить тайно.
Но ко мне проникся
Нежным состраданьем
Тот, кому доверил
Он свой план ужасный.
Тотчас он составил
Мне противоядье,
Чтоб лишить напиток
Пагубной отравы.
Вот с таким лекарством
Брат ко мне явился.
Чуть глотнув, упала
Я в мученьях мнимых,
А потом внезапно
Сделалась недвижной,
Мертвой подражая.
Тут же убедиться
Я смогла, что брат мой,
Грустный дом оставив,
Тотчас удалился,
И пошел искать он
Смерть свою – и умер,
Как теперь об этом
Знает вся Кастилья.
Я ж, от бед скрываясь,
Чтобы крови славной
Не чинить бесчестья,
Порешила дальше
Вымыслы продолжить.
Из Мадрида тайно
Я тогда бежала,
Взяв чужое имя
И чужое платье.
Видно, было мало
Бед таких жестоких
И таких напастей,
Чтоб меня заставить
Позабыть о графе.
Нет, в моей печали
Я еще сильнее
Воспылала страстью:
Он спасеньем верным
Мне тогда казался.
Без отца, без брата,
Без семьи, без званья
Я в тоске и в страхе
Всю свою надежду
Возложила страстно
На того, кто в мыслях
Был уж мой избранник.
Все ему открыла
Я, когда, рыдая
Стоном горьких жалоб,
Дни смущал и ночи.
И тогда поклялся
Он мне новой клятвой, —
Ах, теперь я знаю,
Лживой, но тогда мне
Правдой все казалось.
Так мои печали,
Власть его, а также
Та любовь, что сердце
Мне смущала тайно,
Ветреного графа
Над моей душою,
Над моею честью
Сделали алькайдом.
Отбыл двор в Сеговью,
И за тем, кого я
Обожала страстно,
Я пошла, одевшись
Скромною крестьянкой.
Он, чтобы полнее
Насладиться страстью,
В деревушке этой
Мне велел скрываться.
Уж седьмое лето
Выси гор кристальной
Насыщают влагой
Рощи и поляны.
Уж седьмое лето
За мою он правду
Платит мне монетой
Ложных обещаний.
Наказанье терпит
Тот, кто верит слепо.
Вот моя вам повесть
О моих страданьях,
О семье, о роде…
Если в сердце вашем
Пробудилась жалость,
Будьте мне защитой —
Иль убейте сразу.
Смерть – не та же ль пристань
От земных напастей?
Дон Фернандо. Ты, ты донья Анна?
Донья Анна. За меня ответят
Пусть мои несчастья.
Гарсеран. И века не знают
Скорби, равной этой!
Дон Фернандо. Честь свою ужели
Отдала сама ты
Ветреному графу?
Донья Анна. Да. Тому виною
Не мои пороки,
А мои страданья.
Дон Фернандо (в сторону). О, судьба, какие
Сети ты сплетаешь,
О, как ты упорна,
Как ты беспощадна!
Уж готов из сердца
У нее кровавый
Я поток исторгнуть.
Нет, найти мне надо
Средство, как помочь ей:
Не карать ошибки,
Исправлять их стану.
Гарсеран, простите.
Но теперь нежданной
Я защитой должен
Стать для доньи Анны.
Гарсеран. Я стремлюсь к тому же.
Был с отцом и братом
Доньи Анны связан
Дружбой я такою.
Так я им обязан,
Что, хотя пылаю
К ней безумной страстью,
Но умру я, прежде
Чем нарушу клятву.
Дон Фернандо. Не умом мы только,
Но и сердцем равны.
Ты же, донья Анна,
Выслушай, что тайно
Я тебе открою. (Отходит с ней в сторону.)
Взволновали сердце
Мне твои страданья,
О родной мне крови
Словно услыхал я.
Кто я сам, поведать
Я тебе не вправе,
Для тебя довольно
Знать, что защищаю
Честь твою. Уверен,
Что и ты воздашь мне
Равным воздаяньем.
Донья Анна. Честь мою ты спас мне.
Сколько б в этом мире
Ни было препятствий,
Все тебе в угоду
Победить должна я.
Дон Фернандо (в сторону). Вижу, что нельзя ей
План открыть мой: тяжко
Граф ее обидел,
Но его, как прежде,
Любит донья Анна.
Слушай: я намерен
Обратиться к графу,
Пусть у короля мне
Вымолит пощаду.
Ах, за мной немало
Тяжких преступлений!
К ним я побуждаем
Был своим бесславным
Ремеслом. Должна ты
Обещать, что дашь мне
Знать, когда свиданье
Он тебе назначит.
Припаду к ногам я
Графа, о прощенье
Умолять я стану.
Граф, как рыцарь честный,
Зная, что за даму
Я его вступился,
Долг свой пожелает
Оплатить, конечно,
И себе тогда я
Вымолю пощаду.
Донья Анна. Для меня так много
Сделав, ты о малом
Просишь. Как, скажи мне,
Извещу тебя я?
Дон Фернандо. Здесь есть холм. Вершину
Старый крест венчает.
Там меня гонец твой
Отыскать сумеет.
На руке пусть носит
Он перчатку эту. (Дает ей свою перчатку.)
Мой гонец там будет,
По перчатке этой
Он его узнает.
Донья Анна. Так идти спокойно
Можешь в путь обратный.
Верь мне: я исполню
Все, что обещала.
Дон Фернандо. Возвратить ей вещи!
Донья Анна. Будь тебе охраной
Небо всеблагое!
Гарсеран, я знаю,
Ты мою суровость
Мне простишь. Я тайну
Страшную открыла
Всех моих несчастий.
Пусть твоей не буду,
Но тебе навеки
Буду благодарной.
Гарсеран. Я прошу у Бога
Увенчать удачей
Все твои желанья.
Любит перемены
Время, но не властно
Пред твоей семьею
Долг стереть мой старый.
Уходят донья Анна и Флоринда.
Дон Фернандо. Если долг ты этот
Оплатить желаешь,
Навсегда свободным
Став от всех напастей,
Прочь беги. Тебя здесь
Гибель ожидает.
Ты в моем отряде
Станешь капитаном.
Гарсеран. Я любовью пылкой
Был своей обманут…
Мне одно осталось:
Под твою защиту
Отдаю себя я
И в отряд твой вольный
Сам теперь вступаю.
Дон Фернандо. Так пойдем, и, если
Ловкость и отвага
В этом мире все же
Что-нибудь да значат
Покажу тебе я,
Что с тобою дружбой
Я навеки связан.
Камачо (в сторону Корнехо). Эй, Корнехо, Богом
Я готов поклясться,
Не с плохим уловом
Сеть вернулась наша!
Перевал в Гуадарраме
Сцена XII
Чичон и двое людей, одетых разбойниками.
Чичон. Вот здесь, в ущелье этом тесном,
Их встретить можно. Глушь, кусты.
1-й разбойник. Посмотрим, как смутишься ты.
Чичон. Я вижу, плохо вам известно
Мое искусство. Ведь Чичон
Изобретателен и ловок,
По части козней и уловок
С ним не сравнялся б грек Синон.
Вот только не велите драться,
Я с остальным управлюсь сам.
1-й разбойник. Указывать ты будешь нам,
А мы должны повиноваться.
Чичон. Он будет в нашей западне.
Хоть знай о нас он все, конечно,
Педро Алонсо, мой беспечный,
Опять поверит слепо мне.
Но стойте – вон за той скалою
Шаги я слышу, разговор…
Сцена XIII
Камачо, Корнехо и Харамильо в масках. Они нацеливают на Чичона и его спутников свои аркебузы. Те же.
Камачо. Эй, вы, идальго, сдать оружье!
Чичон. Повремените: я – Чичон,
И если скрыт под этой маской
Педро Алонсо, мой сеньор,
Пусть знает он – одной мы масти:
Открыть лицо он смело может.
Молва о подвигах его
К нему в разбойничью ватагу
Трех новых привела бойцов.
Все снимают маски.
Камачо. Я вижу, нечего скрываться.
Чичон. Камачо!
Камачо. Да.
Чичон. А это кто?
Корнехо?
Харамильо. Да, и Харамильо.
Чичон. А мой хозяин?
Камачо. Здесь и он
С любезной сердцу Теодорой.
Гляди: он с ней сюда идет.
Сцена XIV
Те же и дон Фернандо с Теодорой.
Корнехо. Вот трое новых, капитан,
Тебе солдат.
Дон Фернандо. Ага, Чичон,
Ты все же мне попался в руки.
Чичон. Ну да, попал по доброй воле,
Чтоб стал ты для меня щитом.
Увы, преследует жестоко
Меня полиция за то,
Что верен я тебе остался.
Но прежде дружбой удостой
Вот этих двух, а я подробно
Все расскажу тебе потом.
1-й разбойник. Скрываясь от судьбы жестокой,
Я к вам за помощью пришел,
С таким отважным капитаном
И самый ад мне нипочем.
Чичон. Мой друг в шести всего убийствах
Повинен…
Дон Фернандо. Как?
Чичон. Он заколол
Двоих на честном поединке,
А четверых так, ни за что.
2-й разбойник. Я от врага, что не отвагой,
А положением силен,
Пришел, сеньор, искать защиты
К тебе в твой славный батальон.
Чичон. Ну да, такую оплеуху
Владельцу майората он
Отвесил, что беззубый рот
Его в пустыню превратился.
Дон Фернандо. Ну, вижу, славные вояки.
С такими разобью легко,
Где только солнце ни сияет,
Я сразу всех своих врагов.
Чичон. А это кто? Уж не сеньору ль
Свою я вижу?
Теодора. Да, Чичон.
Чичон. Ну, и разбойничек на диво,
Кто устоит против него!
Сцена XV
Путник, те же.
Путник (поет за сценой).
…Так и скрылись из Сеговьи
Эти четверо отважных.
Был один Педро Алонсо,
А второй звался Камачо,
Два другие – Харамильо
И Корнехо, славный малый.
Эти четверо недаром —
Драчуны и забияки.
И молва их всюду славит…
Кандалы они разбили,
На пути своем сломали
Все запоры и преграды.
Мигом клетка опустела,
Хоть кругом стояла стража.
А потом пришли к послу
И одним смертельным взмахом
Над ущельем Гуадаррамы
В небе взмыли ястребами.
А в Сеговье опустели
Все притоны, все «причалы».
У покинутых голубок
Перья свесились печально
Пред судебными жезлами.
От жезлов на небе буря,
То и дело что мелькают
И в притонах и в «причалах»,
Чтоб собрать побольше кляуз.
Горе тем, кого зацепят
Рыбаки «на дне» сетями!
Ах, под звук струны-веревки
В небе их плясать заставят!
Чичон (подхватывает песню).
Прежде ты ослепнешь сам,
Чем все это доведется
Нам, злосчастным, увидать.
Дон Фернандо. Нас этот путник не боится,
Горами весело шагает
И песню вольную поет.
Чичон (поет).
Ни гроша в его кармане.
Дон Фернандо. Вы трое в путь, к нему навстречу,
Позвать его сюда. Мне песня
Его понравилась. Дослушать
Я до конца ее хочу.
К тому же показался мне
Он пешим почтальоном, письма
Его хотел бы я прочесть.
Быть может, важные известья
Я отыщу в них.
Камачо. Что ж, идем.
Чичон. Ага, он, видно, вас почуял;
Так и метнулся. Словно крылья
У ног мгновенно отросли.
Дон Фернандо. За ним, и привести немедля
Его ко мне, хотя б пришлось
Пойти вам до холмов далеких —
Тех, что хрустальною струей
Своей питает Гуадаррама.
Есть, верно, у него причина
От нас спасаться так проворно
И зорко так глядеть кругом.
Сцена XVI
Дон Фернандо, Теодора, Чичон и два разбойника.
Чичон. Эй, человек, ты кто, коза?
Ты заяц? Мяч в руках у ветра,
Чтоб им играть в лапту? На крыльях
Перемахнул он через скалы,
Смотри, как прыгает легко
С утеса на утес… Иль ноги
Из пробки у него, иль камни
Из шерсти сделались?
Дон Фернандо. И все же
Он от погони не уйдет, —
Те, кто преследуют его,
Подобны детям ветра…
Чичон. Ну
Совсем исчез из виду, сгинул.
Дон Фернандо. Пока они не возвратятся
Сюда с добычею, позволь,
О друг сердечный мой, склониться
К тебе на грудь тому, кто любит
Тебя так нежно.
Теодора. Сядем здесь.
Передохни, забудь на время
Судьбы мятежные заботы
И скорбь ночей твоих бессонных. (Садится.)
Дон Фернандо кладет аркебуз и склоняет голову на грудь Теодоры.
Чичон (говорит в сторону разбойникам). Вот случай, равного ему,
Пожалуй, не найдешь. Друзья,
Его товарищи далеко,
Они помочь ему не могут.
Я на лицо ему наброшу
Вот этот плащ, а вы его
Обезоружьте. Теодоре
Заткните рот. Ей пригрозить
Вы смертью можете и тем
Ее уймете крик.
1-й разбойник. Неплохо.
Ну, что ж, иди, кончай.
Чичон. Смелей,
Моя душа. Уж я дрожу
От головы до самых пяток. (В сторону.)
О, алчность низкая, на что
Ты не толкаешь человека! (Подходит к дону Фернандо. В руках у него плащ.)
Дон Фернандо. Чичон, что это значит?
Чичон. Я,
Сеньор, считаю слишком жесткой
Скалу, чтобы могла служить
Она тебе постелью, – если
Не тюфяком, так хоть ковром
Тебе пусть будет плащ. Дозволь,
Я подложу его под плечи.
Дон Фернандо. Не надо.
Мне не страшны камни,
Я к ним привык. Скала – и та
Нежна в сравненье с тем страданьем,
Что сердце мне гнетет.
Чичон. О чем
Ты говоришь? Страданье! Разве
Рожаешь ты? Нет в мире боли
Страшней, чем эта.
1-й разбойник (в сторону Чичону). Что ж, Чичон,
В тебя опять вселилась робость?
Чичон (в сторону разбойников).
Не удивляйтесь мне, друзья,
Он так сейчас сверкнул очами,
Что ужаснулся б самый ад.
И все ж на этот раз свершить
Должны мы подвиг наш… (Подходит с явным намерением набросить плащ на глаза дону Фернандо.)
Дон Фернандо. Ты все же,
Чичон, упорствуешь!
Чичон. Сеньор,
Так прямо солнце ударяет
Тебе в лицо, что я хочу
От солнца оградить тебя.
Дон Фернандо. Со мною
Любезен ты, а что-то прежде
Я за тобой не замечал
Такого…
Чичон. Что ж, хозяин мой,
На то есть важные причины:
Жизнь и здоровье нам твои
Теперь важней всего.
Дон Фернандо. А если
Я прикажу меня оставить
В покое?
Чичон. Не могу, сеньор,
Твою исполнить волю. Ты
Теперь моя защита.
1-й разбойник (Чичону, в сторону). Эй,
Чичон, чуть подошел – и струсил!
Чичон. Ну да, товарищи, у смерти
Прескверное лицо.
1-й разбойник. Вдвоем
Его мы схватим. Теодору
Возьмешь ты на себя.
Чичон. Вот с этим
Вполне согласен я. Дерзну
Вступить я с нею в бой неравный.
Оба разбойника набрасывают на голову дону Фернандо плащ Чичона и валят его на землю.
Дон Фернандо. Измена низкая!
Теодора. Что это?
Чичон схватывает Теодору.
Чичон. А это смерть твоя, когда
Ты не уймешься.
1-й разбойник. Не противься.
Иначе мы твоей душе
Откроем путь на небо.
2-й разбойник. Ну,
Теперь связать им надо руки. (Закручивает обоим
руки за спину и связывает их ремнем аркебуза.)
1-й разбойник. Вот так всегда кончает тот,
Педро Алонсо, кто рискует.
Чичон. Простите, так велит король.
2-й разбойник. Вяжи его покрепче.
1-й разбойник. Мы
Ремнем ему от аркебуза
Затянем руки так, что будь
Вторым Алкидом он, и то
Навряд порвал бы эти путы
Иль развязал их.
2-й разбойник. Ну, в дорогу!
1-й разбойник. Им шпорой будет мой кинжал,
Когда в пути лениться станут.
Чичон. Проклятье! Слышишь, как ревет!
Терпенье, Педро! Так бывает
Всегда: кто плохо начинает,
Того конец печальный ждет!