Словно скульптор она отсекала лишнее, превращая плоды в тончайшие дольки, прозрачные и нежные. Смахнула крошечные семечки, сбрызнула дольки каплей лимонного сока, чтобы не завяли, не потеряли свою восхитительную свежесть.
В глиняной миске Алессия растерла холодное масло с мукой, пальцы двигались быстро, словно танцуя. Добавила щепотку морской соли, щепотку корицы, совсем крохотную, чтобы не отбить вкус яблок. Затем немного ванили и горсть обжаренных грецких орехов, хрустящих, словно корочка льда на мелкой лужице.
Пока тесто отдыхало в холодильнике, она растопила мед в чугунной сковороде. В Риме о таких уже и не помнят, даже здесь она с трудом нашла нужную сковородку в лавке тетки Ванессы. Но разве можно приготовить что-то стоящее на тефлоне, разве можно сравнить аромат и вкус блюда? Яблочные дольки полетели к меду, зашипели, превращаясь в карамель, краешки обрели янтарный цвет.
– Ты должна услышать, как они поют,– говорила бабушка. – И не забудь добавить веточку розмарина, его аромат вплетется в сладость, словно нотка грусти в старую мелодию.
Синьора Пенелопа обязательно поладила бы с бабушкой, но еще неизвестно, кто испек бы такой пирог лучше! Ведь только в Тироле, где апрельский воздух наполняется незабываемым ароматом, становится янтарным и густым, словно яблочный сок, знают настоящий толк в яблочных пирогах.
Раскатав пласт теста так, что он стал воздушным как облака, которые вплывали в одно окно и выплывали в другое в тирольском домике ее детства, она выложила яблоки спиралью, от края к центру, рисуя солнышко. Сверху – решетка из полосок теста, плетеная, как корзинка для пикника. Кисточкой из козьей шерсти она смазала поверхность желтком, смешанным со сливками, отправила пирог в разогретую духовку и уселась на табурет, подпирая подбородок ладонью. Пара минут- и воздух в кухне наполнился ароматом ванили и ностальгией, от которой щемит под ребрами.
Алессия закрыла глаза, вспоминая, как бабушка в саду трясла яблони, а она, смеясь, ловила плоды фартуком. Кухня стала тем местом, где время замедлилось и остановилось. Каждый кусочек пирога стал большим, чем десерт. Это письмо, написанное мукой и специями: «Видишь, я помню. Видишь, я продолжаю то, что делала ты…».
* * *
Часы на церкви пробили десять, когда Алессия добралась до площади.
Андреа помахал ей из окна элегантной черной спортивной машины. А ведь он действительно очень красив, из тех мужчин, от которых нужно держаться подальше!
– Есть какие-нибудь новости?
– Ты имеешь в виду убийство?– Конечно на «ты», какие могут быть церемонии.
– Ну, учитывая последние события, люди говорят только об убийствах и покушении на синьору Раваллино. Последнее, что я слышал, это эпизод с цветочным горшком.
– Эпизод?
– Ну, да. Я себя чувствую героем сериала.
– И что ты думаешь?
– Обо всем об этом?
– О чем же еще!
– Говорят, синьор Раваллино обеспокоен. Кстати, я декорировал их виллу, ту, где они живут постоянно. За городом, по соседству с Кристиной Маньяни. Городской дом они тоже оставили и надо же, именно в этот день решили там переночевать.
– Но кто мог желать смерти синьоре Раваллино?
– У этой семьи много врагов. Хотя об убийстве я бы не подумал.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, синьор Раваллино в строительном бизнесе, а там все не просто. И последний год он активно лезет в политику. Но в тех кругах не покушаются на жизнь супруги, там скорее… как бы сказать… перетягивание каната, в чью сторону польются государственные деньги, шантаж, угрозы. Но убийство? Я бы сказал, здесь личные причины.
– Она могла узнать что-то важное.
– О, нет. Она бы сразу сообщила мужу. Здесь что-то личное.
– Что, например?
– Обида, месть… она сложная женщина. Порой высказывает свое мнение слишком резко. Знаешь, когда люди говорят, что привыкли быть откровенными, а на самом деле просто бесцеремонны и плохо воспитаны. А чем это так пахнет?
Алессия открыла рюкзак, достала пластиковую коробочку с кусочками пирога и помахала перед носом Андреа.
– Так… мы срочно должны добраться до места! Этот аромат лишает силы воли!
Они ехали еще полчаса, поднимаясь все выше. Вскоре Андреа остановил машину и поманил Алессию за собой.
С площадки для пикника открывался вид на десятки километров. Горные вершины, усыпанные крохотными городками, то поднимались, то опускались, между ими раскинулись долины, тая в полуденной дымке, а вдали, хорошо видимое отсюда, синело бескрайнее море. Девушке показалось, что она даже различает гигантскую статую Христа, раскинувшую руки над единственным выходом Базиликаты к морю, живописной деревней Маратея.
– Наш обед! – Андреа поставил на деревянный, грубо сколоченный стол сумку-холодильник, достал бутылку просекко и несколько свертков.
– Какая организация!
– Чего еще ты ждала от архитектора? Ну, и как тебе живется в Базиликате?
– Я родилась в Трентино, училась во Флоренции и жила в Риме, но только теперь понимаю, что большие города не для меня. Мне нравится бывать там время от времени, но жить я хочу здесь, несмотря на все сложности маленькой деревни.
– Я понимаю. Мне нужно решить, что делать, где жить. Но сегодня слишком славный день, чтобы думать об этом.
Соседняя гора казалась черной из-за огромной площади сожженного леса, лишь редкие голые деревья торчали над пепелищем, словно кладбищенские кресты.
– Боже, я слышала об этом, но увидела впервые. Кому надо устраивать лесные пожары? Каждое лето одна и та же история…
– Говорят, это пастухи.
– Пастухи? Но зачем?
– Чтобы получить землю для новых пастбищ.
– Да ладно, это же скала! Разве там могут пастись овцы?
– Ты не представляешь, сколько их пасется на высокогорье.
Андреа достал термос и налил кофе в две крохотные чашечки. – Давай не будем о грустном. Я достал печенье из Маратеи, у их лимонов удивительный вкус.
– Кто готовил эти закуски?
– Э… конечно я! Я разведен, поэтому мне пришлось кое-чему научиться, чтобы выжить.
– То есть теперь ты сможешь стать хорошим мужем? Шучу!
– О, таким же плохим, просто могу приготовить чуть больше блюд, чем раньше.
– У тебя есть дети?
– Виола. Ей восемь и она красавица. – Андреа протянул девушке телефон, забитый фотографиями очаровательного ребенка.
– Она прекрасна! А это ее мать? Красивая женщина. Могу я спросить, почему вы расстались?
–Я больше не хотел оставаться в Риме. Здесь я мог получить столько же работы, но без стресса.
– В Базиликате??
– Да, благодаря синьору Раваллино. Его контакты позволили мне получить достаточно работы для более чем достойной жизни. В Риме пришлось бы бороться со множеством конкурентов. Жена не захотела переезжать, она всегда жила в Риме и, в общем-то, это нормально. Она не выносит юг вне сезона.
– Ты часть видишься с дочерью?
– Иногда, по выходным, в основном во время школьных каникул.
– Скажи, ты давно знаешь синьора Раваллино? Ты работал на него?
– Я независимый архитектор. У синьора Раваллино свой архитектор в штате, но иногда ему нужна помощь, если речь идет об элитных проектах. Антонио привлек меня пару раз, ему понравилась моя работа и он обеспечил мне контракты среди своих друзей и партнеров по бизнесу.
– Он кажется слишком важной персоной для такой деревни, как Пьетрапертоза.
– О, он занимается строительством в Пулье и по всему побережью. Кроме того, у него доля в оценочном бизнесе, в экспертных фирмах. Так что жизнь в Пьетрапертозе ему не мешает, наоборот, здесь он находит покой. Но ты устроила мне допрос жестче, чем карабинеры!
– Погоди, это его компания занимается работами по строительству на дорогах после оползней?
– Не совсем, это компания его кузена, но у него там доля.
– Тогда кто-то может затаить зло, если он получил выгодный контракт.
– Они подожгли бы офис или склады, но не стали бы убивать жену, тем более, таким способом. Это смешно и так не делается в его кругах, я же говорил! Если хочешь поиграть в сыщика, лучше подумай, флиртовала ли она с чьим-то мужем или плохо обошлась с любовником.
– Синьора Раваллино умеет флиртовать? Думаешь, у нее есть любовник?
– Ходили слухи… Знаешь, последнее, о чем я хотел сегодня говорить, это о семье Раваллино.– Андреа посмотрел на часы.– Думаю, нам пора домой. И пожалуйста, давай не будем говорить об убийстве на обратном пути!
* * *
Когда Андреа, высадив Алессию, сообщил, что уезжает на днях в Рим, ей почему-то стало грустно, хотя архитектор и обещал позвонить, когда вернется. Вот что значит пять лет никаких свиданий… как ни говори, что не готова к новым отношениям, себя не обманешь.
– Разве я не заслуживаю поцелуя? – Он улыбнулся, закрыл глаза и подставил щеку на прощание. Алессия на миг растерялась, но потом чмокнула его в щеку.
Вернувшись домой, она позвонила Николетте и рассказала, что по мнению Андреа у убийцы личный мотив.
– Мы тоже так думаем, потому что в ином случае сначала было бы предупреждение, ну, знаешь, как в кино показывают, «если ты будешь продолжать делать то, что делаешь, у тебя будут проблемы» – Николетта заговорила грубым голосом, изображая мафиозо.– Здесь же все не так, мы своими глазами видели вторую попытку убить Альфонсину Раваллино. Кстати, мы как раз собираемся к ней в гости, приглашение в силе, просто чуть сдвинулось по времени.
Глава 9.
Несмотря на случившееся, Раваллино оставались в городском доме. Возможно потому, что кабинет лечащего врача находился по соседству, а до виллы пока доберешься!
Женщины не сговариваясь подняли глаза на соседний дом. Горшки с цветами исчезли, пустующий дом выглядел сиротливо.
Им открыла все та же горничная. Николетта сразу представила, как тяжело женщине: ты в гуще событий, но не можешь ни с кем поделиться, иначе хозяева разозлятся и даже могут уволить. А как промолчать в деревне!
– «Permesso? Позволите?» – Сказала Пенелопа положенную фразу и