горничная засуетилась.
– Пожалуйста, входите, синьоры вас ожидают.
– Как она?
– Почти оправилась, но карабинеры рекомендовали остаться в городском доме и посоветовали пару дней не выходить на улицу. Синьоре это очень не нравится.
На сей раз они прошли в роскошную гостиную. Светлый кожаный диван, гобелены на стенах, старинные картины и черная мебель из дерева подчеркивали положение хозяев. Но в гостиной не было теплоты, так должен выглядеть офис, но не жилой дом.
Синьор Раваллино поднялся с кресла, поприветствовал вошедших.
– Я рад, что вы пришли навестить Альфонсину. Она не привыкла сидеть все время взаперти, ей так не хватает общения! Но карабинеры посоветовали избегать ненужного риска и я тоже остался сегодня дома.
– Вы рассказали жене, что покушались именно на нее?
– Мне пришлось. Карабинеры сказали, что она должна знать об угрозе, я же не смогу быть рядом каждую минуту.
Дверь гостиной открылась, и вошла синьора Раваллино. После приветствий и чмокания воздуха у щек возникла неловкая пауза. Неудобно обсуждать происшествие, но ничего другого в голову не приходило, да и явились женщины именно за этим.
Ситуацию спасла хозяйка.
– Вы слышали новость, что это я должна была погибнуть вместо Кристины?
– О, да. Бедная девочка.
– Бедная девочка? Ничего подобного. Говорят, что нельзя говорить плохо о мертвых, но я никогда не была лицемеркой. Эта девица мне никогда не нравилась и я не собираюсь притворяться что скорблю.
Надо же! Как минимум Альфонсина должна была прикинуться виноватой, ведь вместо нее погиб другой человек.
– Но знай я, что случится, не отправила бы ее с поручением, конечно.
– Я слышала, что она долгое время работала на синьора,– Пенелопа склонила голову в сторону хозяина дома,– и что ей полностью доверяли.
Тень пробежала по лицу синьора Раваллино.
– Она была хорошим помощником. Эффективным работником. Моя жена тоже ценила ее услуги.
Альфонсина небрежно взмахнула рукой. – Она хорошо справлялась со своей работой, усердие – редкий талант на итальянском юге, вы же понимаете. Но я о другом. Это женская интуиция, вы же меня понимаете! Она мне категорически не нравилась.
– Женщины редко снисходительны к другим женщинам,– попытался пошутить синьор Раваллино.
– Вы ее ценили, Антонио?
– Ну, разумеется. Как сказала Альфонсина, усердие не часто встретишь в наших краях. Она была эффективна и надежна. – Он с вызовом посмотрел на жену.
Такое ощущение, что на их глазах развертывалась драма. Неужели синьор Раваллино завел роман с Кристиной? Хотя ревность жены не обязательно связана с изменой, возможно это ревность к доверию, которое оказывал ее муж посторонней женщине
Вошла горничная с серебряным подносом на котором стояли тончайшие фарфоровые чашечки для кофе, бокалы, кувшин воды и блюдечко с печеньем.
– Карабинеры не говорили, они кого-нибудь подозревают?
– Кажется, они понятия не имеют,– раздраженно бросил синьор Раваллино.
– А вы никого не подозреваете?
– Какой-то психопат. Не представляю, зачем покушаться на жизнь моей жены!
– Может быть, кто-то затаил на вас обиду, Альфонсина? Вы никого не уволили?
– Смешно, кого я могу уволить, если не работаю в компании мужа. В любом случае, если бы за увольнение убивали, земля была бы усеяна трупами начальников.
– Но вы известны своими твердыми взглядами на… э… дисциплину, возможно, вы порекомендовали мужу…
– Много лет назад. Я услышала, что один из работников мужа торговал запрещенными веществами. Карабинеры ничего не нашли, но муж уволил его по моей просьбе.
– Жена открыла мне глаза и потом сотрудники благодарили, что я избавил компанию от неприятного типа.
– И что случилось потом?
– Он не местный, я даже не помню, откуда он
– Он мог вернуться?
– Боже, но это было пять лет назад! Он не стал бы выжидать столько времени, не в тюрьму же его отправили! И он не стал бы посылать письма с угрозами!
– Письма с угрозами?
–Пара сообщений некоторое время назад. Мы сообщили об этом карабинерам и я не уверен, что вправе делиться этим с вами.
– Конечно, мы можем рассказать,– вмешалась Альфонсина.– Первое письмо пришло две недели назад. Его подсунули под дверь, все как в кино, буквы вырезаны из газеты: «Вы заплатите за это». На конверте имя моей жены написано заглавными буквами.
– Вы сохранили письмо?
– Конечно, нет. Я подумал, что это плохая шутка. И даже Альфонсине не сказал.
– А второе?
– Второе пришло в день похорон Кристины. На этот раз конверт был в почтовом ящике.
– Что там было?
– «Второй раз ты не сбежишь». Я передал его карабинерам.
– И вы не догадываетесь, кто их мог прислать?
– Понятия не имеем.
После этого разговор перешел на другие темы, Альфонсина заявила, что устала обсуждать случившееся. В конце концов, обсудив все деревенские сплетни, дамы отправились домой.
Горничная вышла вместе с ними, собираясь за свежим хлебом.
Николетта ахнула: – Похоже, я забыла свои очки. Совершенно не помню, куда я их положила!
– Я сейчас сбегаю.
– Лучше я пойду и посмотрю сама. Не буду отвлекать вас от дел. – Николетта юркнула обратно в дом.
Поднявшись на цыпочках по лестнице, она услышала громкие голоса из гостиной.
– Зачем так унижать Кристину? Могла просто сказать, что тебе жаль.
– Мне не жаль и я не понимаю, зачем притворяться.
– Потому что это дело об убийстве! – Заорал синьор Раваллино.
– И что? – Спокойно поинтересовалась его жена.
– Убийство означает подозреваемых. Ты должна оставаться вне подозрений.
– Подозрений? Это я должна была стать жертвой! Антонио, ты идиот!
– Именно поэтому ты не должна давать людям глупых идей.
Николетта осторожно спустилась обратно и вышла из дома.
* * *
Пока она подслушивала – конечно, невольно! – Пенелопа немного поболтала с горничной.
– Синьора милая, но ужасно требовательная, представляю, как нелегко тебе с ней работать.
Женщина подняла глаза, убедилась, что все окна плотно затворены.
– Вы правы, маэстра. Я имею в виду, что это хорошо оплачиваемая работа, синьоры одни из немногих в деревне, кто платит прислуге достойную зарплату. Но могу поклясться, что я отрабатываю даже больше. Синьора требует, чтобы дом сиял, замечает каждую деталь, то глажка недостаточно хороша, ковры недостаточно вычищены.
– Но и вы знаете ее секреты.
– Я не должна об этом говорить… но… я действительно много знаю о них.
– Значит ты можешь представить, кто мог захотеть убить синьору.
Женщина снова огляделась, убедилась, что никто не подслушивает, загадочно кивнула.
– У меня есть подозрения.
– Ты рассказала карабинерам?
– Они не спрашивали.
В этот момент к ним присоединилась Николетта, показала очки. – Хорошо, что я их нашла.
Горничная заторопилась, распрощалась и убежала.
– Антонио зол на жену. Боится, что она вызовет проблемы.
– Вполне понятная реакция.
– А мне кажется это подозрительным.
– Вполне естественно, я бы сказала. Карабинеры могут подумать, что у нее была причина убить Кристину. Но они ошибаются, если Альфонсина и может кого-то убить, то только своим языком. Эх, надо было позвонить внуку! Пока мы доползем до дома, помидоры пересушатся, солнце сегодня слишком яркое.
– Ты хотя бы разделяй фразы по смыслу! – Рассмеялась Николетта. – Я все же не понимаю, в чем проблема.
– Ну, хорошо, раз тебе нужны объяснения. Антонио боится, что если Альфонсина продолжит говорить, как сильно она не любила Кристину, люди начнут сомневаться, растеряются и будут думать лишнее. А ты знаешь на что способны сплетни. Из жертвы в глазах людей Альфонсина может превратиться в преступницу.
– А как ты думаешь, синьор Раваллино верный муж?
– Антонио амбициозный и достаточно жесткий человек. Таким он был с детства, я хорошо помню его в школе. Он любит свою работу, гордится положением, которого достиг в глазах общества, но я никогда не слышала убедительных историй о его изменах. По-моему, он обожает свою жену. Кстати, пока тебя не было, горничная сказала, что у неё есть свои подозрения. Надо поговорить с ней ещё раз, хотя возможно, она просто начиталась детективов и выдумывает.
– Наша милая девочка-кондитерша уверена, что Андреа Андолини не мог совершить преступление, она думает, что у него нет причин желать смерти синьоре Раваллино.
– Будь у него причины, он вряд ли рассказал бы об этом, правда? Девочка наивна… хотя и мы не детективы, мы просто слушаем людей и делаем выводы. И понимаем, что если ты хочешь услышать правду об Андреа, не надо спрашивать его самого.
– О, я помню твою теорию! Но сплетники редко говорят правду.
– Нужно лишь немного мозгов, чтобы сделать домашнюю работу и отличить правду от лжи. Ищите закономерности! Если один и тот же факт всплывает вновь и вновь, можно не сомневаться, что это и есть правда. Non c'è fumo senza fuoco! Дыма без огня не бывает. И что мы знаем наверняка об Альфонсине Раваллино?
– Что у нее мерзкий характер, она не волнуется, что калечит человеческие судьбы, а значит, многим захочется ее убить!
* * *
Maresciallo Брандолини появился на пороге, когда колокол на церкви пробил девять вечера. Нахмурился, услышав про расспросы горничной, но тут же расплылся от удовольствия, получив тарелку равиоли, приготовленных по старинному луканскому рецепту: Пенелопа начинила их фаршем из домашней колбаски, конечно, купленной у мясника Пьероне, ибо его колбаски славятся во всех соседних городках, ради них люди готовы карабкаться по горным тропам или провести час в автомобиле объезжая скалы.
Колбаски томились на слабом огне с мякотью крохотных помидорчиков, пропитывались темный терпким вином, отдавшим начинке вкус спелого винограда, когда выпарился весь алкоголь.
Нежная стружка пармезана таяла на золотистых боках пухлых равиоли, наполняя душу Бани Брандолини блаженством. А где блаженство, там не живет недовольство.