Взгляд, которым она окинула его, только усилил это впечатление.
— Вы, кажется, все в работе, — сказал капитан, имея в виду скорее Констанс, чем Спикера.
— Чем могу служить вам, капитан? — спросил Арчон, теребя свою седую бороду и улыбаясь из-под усов. Искорки в его глазах говорили о том, что ему доставляет удовольствие видеть, какой эффект его дочь оказывает на мужчин.
— Корабельные дела, — сказал Сол, заставляя себя оторвать взгляд от Констанс и перевести его на Арчона, и замолк.
— Вы можете говорить совершенно спокойно в присутствии моей дочери. У меня от нее нет секретов. Дело в том, что если я не смогу исполнить мои обязанности, вы будете подчиняться ей.
— Очень хорошо. Вы, наверное, уже знаете, что наши датчики обнаружили два корабля, которые следуют за нами от самого Арктуруса. Очевидно, они последуют за нами на протяжении всего маршрута.
Арчон кивнул.
— Нами интересуются.
— Вы знаете, кто они?
Арчон покачал головой.
— Нет, они могут принадлежать любой из оппозиционных фракций. Возможно, это даже наши друзья. Сириус, Арпеджио, Терра… Кто знает? Единственное, что меня удивляет: очень быстрое начало действий. Где-то в Конфедерации произошла утечка информации.
— Это работа президента Палмиера, — вскрикнула Констанс. — Я же говорила тебе, что не доверяю ему. Он стремится к власти… Просто маньяк в этом плане. А мы ему все рассказали…
— Да, мы ему все рассказали. Без Конфедерации нам было не обойтись! — В голосе Арчона звучало отчаяние. — Я… Ладно, мы об этом уже говорили. — Опустившись в кресло, он взглянул на Сола. — Может быть, я старею… Я смотрю на вещи несколько иначе, чем вы, молодые люди. Я изменился, живя на планете Звездный Отдых. Изменился после того, как мы нашли… Ну, я не знаю. — Он улыбнулся хитрой улыбкой. — Она слишком молода и считает, что может вертеть Вселенной, как ей угодно, в одиночку.
— А, может быть, я просто веду себя осторожно… Пока мы занимаемся этим делом, нам следует соблюдать все меры предосторожности. — Она подняла вверх брови и пристально посмотрела на Сола.
— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Продолжайте. То, что вы говорите, очень интересно.
Арчон пожал плечами и протянул вперед руки.
— Ты права, девочка. Всему свое время, капитан. Я удивлен вашей выдержкой. Ведь ситуация весьма необычная.
— Принимая во внимание то, что вы уничтожили мой корабль «Меч» над Арпеджио, я…
— Да, Конни сказала мне, что вы опознали меня. — Он печально улыбнулся. Взгляд его выражал страдание. — Над Арпеджио я получил хороший урок и многому научился, капитан. Я не понимал, что… Но я прозрел… В тот день я стал зрелым человеком. За все когда-либо приходится платить. В тот день мне пришлось заплатить за мои действия. Я знал, что… что я неправ. Моя плата за это очень высока.
— «Меч» и тридцать моих товарищей погибли из-за вас, Спикер. Но я пришел сюда не для того, чтобы вы давали мне отчет в ваших действиях. У меня есть приказ Верховного Правителя Галактики, и я намерен выполнять его. Сейчас же меня беспокоят те два корабля, преследующие нас. Что это за корабли?
Арчон замер.
— Я не знаю.
— Они представляют опасность для нас?
Он покачал головой.
— Честно говоря, капитан, ничего не могу сообщить вам по этому поводу. Вы запрашивали их?
— Они отказались ответить на приветствие.
Раздался спокойный голос Конни:
— Мне кажется, их действия говорят сами за себя.
— Да, по-видимому, так оно и есть, — Сол повернулся на каблуках. — Спасибо за помощь, Спикер.
Сол вышел из каюты в совершенно смятенном состоянии.
Тайаш Нитер, развалившись в гравитационном кресле, потягивал арктурианское пиво. Его черная блестящая трость стояла перед ним. Морщинистое лицо напоминало Никите выжатый лимон. Глубокие складки на лбу делали Нитера похожим на гнома. В результате этого люди терялись и говорили вещи, казавшиеся им слишком заумными для полуживого старикана. Все те, кто недооценивал Тайаша, глубоко сожалели об этом впоследствии.
Они сидели в углу комнаты, откуда просматривался банкетный зал. На экране во всю стену — мистирианские болота, а над ними густой туман, мох свисает с растений, которые местные поселенцы называют «деревьями».
— Ты понял, в чем суть этого вояжа?
— Пока нет. — Никита нахмурился и уставился на панели над своей головой. — Дело, вообще-то, нешуточное. Ты заметил, что Литов все время ведет разговор вокруг да около? Нужно отдать должное этим подонкам: они умеют заморочить головы людям.
— Держу пари, что тут есть какая-то связь с суперпроводниками. Во всем космосе нет более ценных ресурсов питания… Арчон обнаружил их где-то. С их помощью можно нарушить баланс власти. Вот в чем все дело. Так оно и должно быть. Иначе, к чему весь этот политический ажиотаж?
— Ты считаешь, что Джозеф Янг является источником политического ажиотажа?
— Ну, может быть, и не он, но я не могу назвать Медею глупой девственницей. Литов и Джордан так же весьма умны. А Микхи Хитавита и Геллер далеко не слабые игроки.
— Тогда зачем привлекать к этому делу Братство?
— А кто контролирует большинство индустриальных предприятий и шахт? Кто открыл большинство минеральных ресурсов в Конфедерации и запатентовал их?
Некоторое время они молчали, погрузившись в раздумья.
— Нет. Нам грозит какая-то опасность. Если бы на этой планете обнаружили какие-то ресурсы, то их просто запатентовали бы, вот и все. А тут речь идет об изменении сфер влияния, — решительно заявил Никита.
— А этот капитан Карраско?
Никита приподнял одно плечо.
— Не знаю, он производит впечатление честного человека.
— Ха! — Тайаш взмахнул тростью. — Один честный человек среди группы отъявленных лицемеров!
— Кого ты называешь лицемерами?
— А кто такой, вообще, политик?
— Ты считаешь, что я тоже лицемер?
— Ты здесь представляешь космическую станцию, не так ли? Кто платит за то, что ты ешь и пьешь с этими арктурианскими шлюхами? Кто платит за твою квартиру?
Никита заерзал в своем гравитационном кресле, дергая при этом себя за густую черную бороду.
— Я защитник угнетенных масс, защищаю здесь их кровные интересы, забочусь о том, чтобы буржуазные правительства не смели эксплуатировать рабочих. И ты называешь меня лицемером?
— Ты — сукин сын, — засмеялся Тайаш. — И просто смешон. Посмотри, ты сидишь здесь, держа в руках бокал с великолепным хересом с планеты Санта дел Сило, твое брюхо набито отборным мясом с Рейнджа… А ты, глядя мне прямо в глаза, утверждаешь, что борешься за интересы угнетенных масс.
— Да, я борюсь за их интересы. Битва идет на нескольких фронтах. Кто-то печатает листовки в московском квартале Арктуруса. Другие воюют с секретными агентами Сириуса, которые стремятся к превосходству в космическом пространстве. А некоторые люди ведут дипломатическую игру, чтобы ограничить влияние Конфедерации. Настоящий народ на станциях и планетах работает в шахтах, на машинах — он делает все, чтобы наша жизнь стала лучше. Моя борьба заключается в том, чтобы решения, принимаемые в Совете, оказали влияние на Конфедерацию. Может быть, иногда такие влиятельные и богатые люди, как ты, забывают об этом?
— Будь осторожен. Утверждать, что ты обладаешь всей полнотой истины — смертный грех. Возможно, ты в большей степени, чем другие, защищаешь интересы угнетенных масс… Твое мышление всегда казалось весьма рациональным, когда дело доходило до выборов.
Никита поднял свой бокал с хересом.
— Да, мой друг, я действительно верю в свою миссию защитника интересов угнетенных. Неважно, что я люблю получать удовольствие от жизни. Ты видел когда-нибудь, чтобы Никита Малаков голосовал во имя своих собственных интересов? Ты когда-нибудь видел, чтобы я пресмыкался перед сирианскими свиньями, перед такими негодяями, как Литов или Фан Джордан, чтобы извлечь из этого личную выгоду? Разве я лицемер? Разве я паразит, сосущий кровь из простых людей? Но большинство политиков это лживые негодяи и кровососы.
Тайаш улыбнулся теплой улыбкой.
— Ты пользуешься репутацией сукиного сына, который…
— Да, мне тоже нравится херес, хорошая еда… Почему я должен есть пайку, если отличная пища идет неизвестно куда. Пусть ей лучше наслаждается Никита, чем кто-то другой. Все правильно! — Он заговорил шепотом. — Но если ты, Тайаш, когда-нибудь узнаешь о том, что я продаю людей и иду на компромисс, можешь плюнуть мне в лицо. Тогда, мой друг, можешь не уважать меня.
Тайаш кивнул и посмотрел в сторону Норика Нгоро, который стоял в глубине комнаты, одетый в длинную тогу оранжевого цвета, сшитую из лучших арктурианских тканей. На его шее висел небольшой медальон, хранящий землю с его родной планеты. Нгоро о чем-то непринужденно беседовал с Микхи Хитавис, представителем с Райнланда, в то время как Мак Торгуссон и Чарни Хендрикс внимательно прислушивались к их разговору. Хендрикс — представитель университета, имел вид ученого и носил очки, а Торгуссон — представитель Московского Сектора, высокий, худой и весьма энергичный мужчина.
Тайаш махнул рукой в сторону Нгоро и сказал:
— Ты повторишь свои слова в его присутствии?
Никита поудобней уселся в кресле.
— Да, повторю.
Как будто услышав сказанное Никитой, Нгоро внимательно посмотрел на него.
Человек с Гулага пробурчал себе под нос:
— Это самая страшная личность из всех мною встреченных.
Высокий смуглый человек стоял в весьма свободной позе. Взгляд его ничего не выражал; рука лежала на замке двери, ведущей к каютам старших офицеров и к капитанскому мостику.
— Извините меня, — сказал Сол, — мистер представитель, но эта дверь ведет в секретные отсеки корабля. Если вы будете…
Человек повернулся к капитану, рассеянно посмотрел на него, слегка нахмурился.
— Вы Соломон Карраско?
— Да, — Сол увидел враждебность во взгляде незнакомца. Подсознательно он подготовился к битве.