Они подошли к иллюминатору. В полной темноте поблескивали звезды.
— Пусть народом управляет ваш отец. Он вполне справится с этой задачей. А вы могли бы полетать в космосе несколько лет.
Девушка печально улыбнулась.
— Возможно, так оно и будет, если мы успешно справимся с нашим делом.
— А что это за «дело»?
Конни отпустила его руку, удивляясь тому, что так долго держала ее в своей ладони.
— Вы все еще пытаетесь докопаться до правды, капитан? — Она покачала головой. — Нет, еще рано. Многие люди, такие как Нгоро, что-то подозревают. Никита Малаков тоже держит нос по ветру. В течение последних двух месяцев я встречалась с множеством людей, которым не доверяю. Вам я тоже не доверяю. Не потому, что вы не внушаете мне доверия, а потому, что дело, которым мы занимаемся, слишком серьезно. Я даже перестала доверять собственному отцу… Не потому, что он на стороне моих врагов. Нет, он мой самый близкий союзник. Но ставки слишком высоки, капитан… И я очень боюсь.
Сол молча смотрел на нее. Потом кивнул.
— Я лично полагаюсь только на себя.
Капитан сложил руки на груди и прислонился к переборке, став одной ногой на спектрометр.
— Думаю, что, в конце концов, все мы должны полагаться только на самих себя.
Констанс прижалась бедром к прохладному металлическому телескопу и, приподняв одну ногу, обхватила руками колено.
— Хорошо, что вы понимаете меня. Возможно, это потому, что я принимаю вещи такими, какие они есть на самом деле?
— Вы опять начинаете свою игру?
— Ну… в прошлый раз вы так и не ответили на мой вопрос.
Карраско опустил подбородок на широкую грудь.
— О, я думал об этом. Пока что у меня нет ответа… Вначале мне хотелось воспользоваться всей полнотой власти, чтобы исправить ошибки. Потом я стал размышлять о том, как все это сложно. — Он внимательно посмотрел на нее. — Скажите мне, вас не беспокоит тот факт, что Бог не особенно-то вмешивается в происходящее во Вселенной? Я имею в виду… Ведь Бог мог бы многое изменить тут. Вы думаете о будущем и играете в дурацкие игры. Всякий, кто владеет всей полнотой власти, изменяет Вселенную по своему желанию. — Он в волнении хлопнул рукой по ноге, его голос дрогнул. — Констанс, я далек от совершенства. Так что моя Вселенная будет обладать большими недостатками.
— Значит, если бы я предложила вам власть над миром, вы отказались бы от нее?
Капитан набрал полные легкие воздуха, расправил плечи.
— Мой ответ мог бы быть утвердительным… Но пару дней назад я разговаривал с нашим пресловутым Нориком Нгоро. Он говорил об ответственности, заложенной природой в каждом человеке. И он прав. Все сводится к тому, что, когда вы избегаете чувства долга, то как бы выходите из игры. Поэтому по-настоящему сознательный человек должен нести на своих плечах весь груз ответственности. — Сол добродушно рассмеялся. — Он — полный анархист. Никита и Норик — два сапога пара.
— Итак, вы согласились бы править миром и стать самим Господом Богом?
Карраско нахмурился, на лбу у него обозначились складки.
— Не знаю, черт возьми. Если мне позволят господствовать над Вселенной, я изменю ее. Но мое несовершенство!.. А если я откажусь от власти, то кто-то другой, такой же несовершенный тип, как и я, будет господствовать над миром. Чьи же недостатки предпочтительней? Мои собственные или чьи-то другие? Никто не обладает совершенством…
Конни посмотрела в иллюминатор, наслаждаясь видом миллиардов звезд. Ей нравилась тишина, царящая в комнате, нравился этот мужчина, чьи мысли были так близки ей. Девушка закрыла глаза, наслаждаясь ощущением того, что она не одна во Вселенной. Хотелось, чтобы это состояние длилось вечно.
Раздался его тихий, успокаивающий голос.
— Вы придумали весьма интересную игру. Я дам вам знать, когда у меня будет готов ответ на ваш вопрос… Просто опасаюсь альтернативных решений.
— Я тоже, — прошептала она, и почувствовала, что одиночество, как холодная мантия, падает на ее плечи.
Мониторы капитанского мостка светились зеленым светом. С суровым выражением лица Соломон Карраско наблюдал за приближающимися кораблями. Они следовали параллельно их курсу, по-прежнему не отвечая на приветствия. Плохая видимость мешала определить, к какому типу относились эти суда.
— «Боаз»?
— Да, капитан?
— Если предположить, что боевые корабли со стандартными фюзеляжами, то к какому типу судов Конфедерации можно их отнести?
Сол налил себе кофе и поставил чашку на столик, радуясь тому, что его руки функционируют нормально. Нервная система, кажется, тоже в порядке.
«Боаз» дал немедленный ответ.
— Это, вероятно, корабли 26-й модели, 4-го типа. Их выпускают уже в течение пятидесяти лет. Продано несколько тысяч экземпляров. Их закупили почти все планеты, входящие в состав Конфедерации, за исключением Нового Израиля и Братства, так как они строят свои собственные корабли.
— Спасибо. — Сол откинулся в своем кресле, рассеянно глядя на информацию о работе реактора. Он немного изменил курс «Боаза». Образ Конни на фоне миллиардов звезд, виднеющихся в иллюминаторе, постоянно всплывал перед его внутренним взором. «Какая красивая женщина! Умная, талантливая — она просто завладела моей душой. А ведь я никогда не находил времени на женщин… Последняя — Деметрия, летавшая со мной на «Мориа». Но ее перевели на «Нейвел», и она стала капитаном этого корабля. А после нее? Пег Андаки могла бы стать моей женщиной, но я попал в больницу, а она связалась с Бретом Муриаки после смерти Мейбери…»
— Капитан.
— Да? — Сол взглянул на дисплей компьютера.
— Вы так редко называете меня «Боаз». Это весьма странно… Я, в таком случае, мог бы называть вас просто «человек».
Что это? Упрек? Его указательный палец ритмично постукивал по панели пульта управления. Капитан заерзал в своем командирском кресле.
— Я не думал об этом.
Корабль молчал. Любопытство Карраско все возрастало. Эти великолепные корабли типа «Боаз» принимают решение просто мгновенно. Если он молчит, значит, он переключился на человеческий уровень. Да, это сложный компьютер.
— Капитан, во мне много различных программ для проведения анализов. — Снова пауза, приведшая Карраско в еще большее недоумение. — Я пришел к выводу, основанному на теории относительности, разумеется, что вы не хотите вступать со мной в близкие отношения, чтобы не полюбить меня.
— В самом деле? — Его пальцы забарабанили по системе управления. В горле пересохло. Командирское кресло сжало его, как гигантские пальцы сжимаются в монолитный кулак.
Долгая пауза затягивалась.
— Компьютеры не грустят, капитан, грустят только человеческие существа, — наконец, нарушил тишину компьютер корабля.
— Что ты имеешь в виду?
— Вам снятся кошмары. Я всегда выступаю в роли некоего препятствия в вашем подсознании… Вы все еще тоскуете по «Гейджу».
— Я также тоскую по тридцати моим друзьям. — Он заставил себя разжать руку, сжатую в кулак, и стал дышать ровнее.
— Именно поэтому вы постоянно злитесь на Артуриана, Брайну и других новых членов экипажа? За последние три дня вы провели три контрольных проверки. В течение всего этого времени вы не похвалили ни одного из членов экипажа. Я просмотрел видеозаписи всех ваших действий на других кораблях. Вы позитивно влияли на своих подчиненных, активно общались с ними. Здесь же вы держитесь очень обособленно, стараетесь уединиться при первой же возможности. Ваши действия не будут эффективны, если вы утратите свою личную ауру.
Сол сделал глубокий вдох, положил ногу на ногу. Его взгляд устремился в пространство. Мертвые лица заполнили этот чудесный корабль. На какое-то время его друзья вновь оказались с ним.
Вдруг Карраско увидел то, что осталось от «Мориа», первого его корабля. Холодный, черный, умирающий… Груда металла… Они обнаружили некий артефакт и приблизились к нему, чтобы изучить, полагая, что это, возможно, место обитания разумных существ. Когда датчики стали исследовать этот объект, на корабле раздался мощный взрыв.
«Мориа» скрылся в тумане, уступив место другому ужасающему зрелищу.
Он вновь переживал те отчаянные минуты на «Мече», ведущем бой над Арпеджио. Корабль обстреливали, люди гибли тут и там, Сол видел, как выходит из строя прибор за прибором. «Меч» отчаянно пытался изменить маршрут и лететь к Фронтиру. Корабль уничтожил себя, чтобы спасти людей на борту…
Гибель «Гейджа» особенно печалила Сола. Смерть явилась в сине-красном мерцании двойной звезды. Плоское черное судно возникло из неизвестности и открыло по ним огонь в то время, как они изучали Тигианские луны. Он делал все, чтобы спасти корабль. Обреченные лица членов его экипажа навеки остались в его памяти.
Сол взял себя в руки и сделал то, что не сделал бы никто другой. Он просто не позволил бы никому сделать это! Капитан прошел в инженерный отсек и в самый последний момент включил силовую установку возле вышедшего из строя реактора. Карраско подвергся излучению, чувствуя пронзительную боль. Его плоть дымилась. В это время Хэппи изменил курс корабля. К счастью, он уже не ощущал запаха горелого тела. Капитан пожертвовал собой, чтобы спасти их всех… Но эта жертва не могла спасти «Гейдж».
— Что ты думаешь об этом, корабль? — раздался приглушенный голос Сола. Он возвращался в реальность.
— Вы всегда доставляли их на базу, Соломон. — Голос «Боаза» в динамике звучал тепло и убедительно. — Потери не обусловлены вашей безответственностью. Каждый раз…
— Я оставил капитанский мостик, когда находился на «Гейдже»… Спустился вниз, чтобы посмотреть на образцы породы, взятые Мишей на луне. Мбаци и…
— Комитет по расследованию этого дела признал вас невиновным. «Гейдж» сам слишком поздно заметил напавший на вас корабль. Вы не спровоцировали нападение, его совершили неизвестные люди. Вы сделали невозможное: пожертвовали собой, посадили корабль. Если будете продолжать винить себя во всем, то не сможете командовать этим кораблем. Несмотря на ваши проверки, капитан, члены экипажа не вполне справляются со своими обязанностями.