По крайней мере, так утверждали крестейцы. Сирмяне, скорее всего, рассказывали совсем другую историю. Истина была погребена под руинами Цесары.
– Есть какие-нибудь официальные записи о том, как Владис стал Кардамом Крумом? – спросил я.
– Надо поспрашивать в Высоком замке, – отозвался Роун. – Но ответ будет не раньше конца зимы.
Я сел на шелковую кушетку и посмотрел на бурные воды Зеленого моря.
– Не трудись. Придется двигаться на ощупь, хотя твой рассказ, пусть и довольно странный, проливает кое-какой свет.
Роун позвонил в колокольчик. Появился усталый мальчишка-слуга.
– Принеси нам того вина, что приправлено изюмом, – распорядился экзарх.
Мальчик кивнул и убежал выполнять приказ.
– Хит тебя осудил бы, – хихикнул я. – Он говорит, что сладкое вино ослабляет сердце.
– Тогда почему мое такое сильное? – Когда Роун улыбался, его усы касались ушей. – Как там поживает Алия? Надеюсь, вы поладили.
Я женился на внучке Роуна в старейшей часовне Тетиса. Церемонию провели по-быстрому. В тот момент, когда священник обмакнул наши руки в тяжелую воду, Роун, видимо, вздохнул с облегчением. Один из богатейших людей на земле теперь стал его внуком и больше не нанесет ему удар в спину. Развестись после такой свадьбы непросто, и я застрял в этом браке.
Вот только мы так и не стали полноценными супругами. После церемонии мы с Алией вернулись на мою виллу, но я не подошел к жене. Сказал ей, что слишком устал, и отправился спать. К счастью, она не сказала об этом Роуну, хотя наверняка скажет, если в ближайшее время я с ней не лягу.
– Как тебе удалось воспитать такую разумную, любознательную и вдумчивую девушку? – спросил я. – Нет ни одной темы, которая не тронула бы ее ум. С ней можно разговаривать всю ночь напролет.
– Да, она умна, вся в мать. Но надеюсь, по ночам вы не только оттачиваете умы.
– Понимаю, ты хочешь правнуков. Честно говоря, я поражен, что у тебя их еще нет.
– И однажды этот правнук может стать экзархом, если ты воспитаешь его правильно.
Это вряд ли входило в мои честолюбивые планы, но Роуну я об этом сообщать не собирался.
Слуга принес амфору с вином и поставил ее на стол. Когда мальчик открыл глиняную пробку, мои ноздри наполнились богатым ароматом. Слуга налил вино цвета дубовой коры сначала в мой кубок, а потом в кубок хозяина.
Насладившись запахом, я сделал глоток. В меру сладкое, а изюм придал вину дополнительный вкус. Не зря Лемнос славился именно этим вином.
– Прости, что возвращаюсь к делам, – сказал я, – но мы приготовили список необходимого для похода на север. Легион позаботится обо всем, нужны только люди. Я хочу забрать две тысячи солдат из твоего гарнизона.
– Они воюют под знаменами императора. – Роун сделал долгий глоток. – Хотя, конечно, плачу им я.
– Так кому они подчиняются?
– Думаю, ты уже это знаешь, иначе не высказал бы эту просьбу. Но если я отдам своих людей под твое командование, ты должен позаботиться о том, чтобы паладины не действовали против интересов императора, по крайней мере внешне. Иначе возникнет ужасно неловкая ситуация, которая навлечет на мои владения гнев Гипериона.
Я сделал огромный глоток изюмного вина. Оно действительно было восхитительным, но все равно не могло подсластить то, что я услышал.
– Непохоже, что у меня будет свобода действий в окружении стольких имперских солдат. Но без них великий каган не сочтет меня серьезной угрозой. Всего-то с семью сотнями наемников, которых я могу собрать.
– Я понимаю твою дилемму, поверь. Я всю жизнь использовал имперские знамена в своих целях. Вот почему я уверен, что ты должен повести за собой эти две тысячи паладинов. Они придадут твоему походу сладкий имперский привкус, хотя само вино все равно будет нашего, семпурийско-саргосского разлива.
Я понял, что он имел в виду. Этот человек знал, как влезть в имперский мундир. Мне придется держать карты при себе, как он, должно быть, делал всю жизнь. Больше никаких речей и рубинов, сорванных с груди восточных рабынь. Перед армией святых паладинов мне придется играть самую отработанную и старую роль – священника.
Когда я прошел по саду с тюльпанами к двери своей виллы, изнутри послышалось хихиканье. Два голоса – Ана и Алия. Они сблизились, и это меня не радовало. Алия была образованной, хотя и наивной высокородной девушкой. Ана же – полная противоположность: невежественная, но проницательная девушка низкого происхождения. Кто знает, какой яд она может влить в уши Алии, чтобы завоевать ее расположение?
Если Алия расскажет об этом Роуну, то разрушит здание, которое я возвел. Но я не мог запретить дочери и жене общаться. Достаточно странно уже и то, что я запретил Ане покидать виллу, хотя всегда мог заявить, что это ради безопасности. Еще больше ограничив ее свободу, я рисковал, что о моей жестокости по отношению к дочери узнает человек, который обожал своих многочисленных дочерей и внучек.
Я открыл дверь и вошел. Роун сказал, что когда-то жил на этой вилле и для него честь подарить ее мне. Все здесь было из белого мрамора, за исключением известняковых колонн, поддерживавших высокий потолок. Мраморный пол, казалось, никогда не терял блеска, сколько бы его ни топтали. Увидев весь этот простор и роскошь, я начал понимать, почему Роун не хотел покидать свою страну. Семпурийцы умели строить дома.
А их женщины знали, как превратить здание в настоящий дом. Алия умела готовить, шить, убирать и украшать жилище, была прекрасной хозяйкой. Пожалуй, если бы она научила Ану чему-нибудь, та нашла бы приличного мужа, когда у меня отпадет в ней надобность.
– Как поживает дедушка? – спросила Алия, пока я снимал плащ.
Она стояла прямо, держа руки за спиной. Ана изо всех сил старалась ей подражать, хотя ее сутулость была очевидна. Одевались они тоже одинаково: после свадьбы Алия подарила Ане несколько шелковых платьев, а также простые шаровары и туники, которые женщины обычно носят дома.
– Так же крепок, как и его вино, – хмыкнул я. – Молюсь, чтобы в его возрасте я был так же полон жизни. Я пожурил его за то, что пьет слишком много сладкого вина, но кто знает, может, в этом и заключается его секрет.
– Ох, не потакай ему, – вздохнула Алия, закатив глаза. – Он будет пить вино, даже если его подадут Падшие ангелы.
– Охотно верю, – засмеялся я и перевел взгляд на Ану: – Дочь моя, может, сделаешь нам ячменного чая?
– Я ей помогу, – сказала Алия.
Видимо, она поняла, что Ана не умеет делать ячменный чай, но стыдится признаться в этом. Алия была воплощением любезности. Слишком мила. Если она останется со мной, придется ее вышколить. Хотя для этого еще слишком рано, поэтому я просто кивнул и сел на одну из трех бархатных кушеток, стоящих в гостиной.
Я не собирался торопить события с Алией во всех отношениях, и особенно в том, что касается ее воспоминаний о Странниках. Я не хотел повторения истории с Марой: мы слишком настойчиво заставляли ее вспоминать, и это настроило ее против нас. Нет, с Алией я выберу противоположный подход и тем самым обрету союзника не только до конца этой жизни, но и на все время, пока существует моя душа.
Девушки вернулись с каменными кружками и котелком ячменного чая. Я предпочитал несладкий кофе и более крепкий восточный чай, но подобные удовольствия были неизвестны на этих берегах, и мне не хотелось казаться еще большим чужаком.
Алия села рядом со мной, Ана напротив.
– Когда мы уезжаем? – спросила меня дочь, когда я взял свою чашку.
– Как только соберем все необходимое, – ответил я, потягивая горячую жидкость со вкусом ячменя.
– И когда это будет, отец?
С моих губ чуть не сорвался язвительный ответ, но я не стал его озвучивать, чтобы Алия не подумала обо мне плохо.
– Через несколько дней. Мне нужно завершить кое-какие дела. Как вы думаете, что Кардам Крум хотел бы получить в подарок?
Я не сомневался, что у Алии есть мнение на этот счет, но она молчала – видимо, чтобы могла ответить Ана.
– Я ничего не знаю ни о нем, ни о его народе, – призналась Ана. – Но каждый чего-то желает. – Она посмотрела на меня со страхом и нежностью. – Может, если ты выяснишь, чего ему всю жизнь не хватало, то найдешь нужный подарок.
Я кивнул. Это произвело на меня впечатление.
– Алия, чего не хватает Кардаму Круму, как ты считаешь?
– Ну, жен у него точно достаточно, – хихикнула она, и атмосфера потеплела.
– Нет, – покачала головой Ана. – Я думаю, именно этого ему и не хватает.
– В каком смысле? – поинтересовался я, ее странное предположение распалило мое любопытство.
– Каждый месяц он берет новую жену, потому что ищет что-то в каждой из этих женщин, но, к своему разочарованию, не находит.
И эта потрясающая проницательность исходит от Аны! Неужели я неверно о ней судил? В конце концов, в ней течет моя кровь. Может, передался и ум?
– И что, по-твоему, он ищет? – спросила Алия.
– Думаю, то, что когда-то у него было, но, как бы он ни искал, больше найти не может.
От слов Аны я на несколько секунд онемел и не мог ничего ответить.
– Мне кажется, надо слегка снизить ожидания, – сказал я с искренней улыбкой. – Давайте не будем пытаться узнать его глубинные потребности, а дадим ему просто легкомысленную забаву.
– Дедушке ты подарил аркебузу для охоты, – сказала Алия. – Для многих рубади охота – священное занятие. Они охотятся не просто ради развлечения, это образ жизни, они буквально поклоняются охоте.
Вот она, начитанность Алии. И это нравилось мне даже больше, чем я ожидал.
– Мне кажется, кашанская аркебуза – отличный подарок. – Я хмыкнул. – Будем надеяться, что он не нацелит ее на нас.
Я выглянул в окно. Солнце клонилось к закату, и предстояло еще многое успеть. Надо поехать в порт Компании в Палицерре, чтобы встретиться с капитанами зимующих там галеонов. Моя позиция в Компании становилась все более весомой. Хотя формально я оставался капитаном – чисто по собственному желанию, поскольку это позволяло мне меньше времени проводить в кабинете и больше на поле битвы, – на практике я был скорее главнокомандующим, имея под началом целый торговый флот.