Поэтому в качестве второй меры предосторожности мы держали по всему лагерю зажженные жаровни и факелы. Караульные теперь не спускали пристальных взглядов с земли. Стоит одному червю заразить одного человека, и все погибнут, так что мы старались ничего не упустить.
Разумеется, мы говорили о возвращении, но Мертвый лес настолько велик, что мы сможем уклониться от выбранного Ионом прямого пути. Пойдем лесом западнее. Неизвестно, насколько распространено заражение, но, если избегать больших деревень, городов и замков, благополучно дойдем.
Кроме того, вернуться назад означало бы оставить открытой дверь для Кардама Крума. Позволить рубади-варвару, который разграбил и поработил Пендурум, сделать то же с Семпурисом было просто немыслимо. Хватит и одной напасти.
Как-то ночью к нашей стене огня прискакал направляющийся на юг всадник. Он кричал, чтобы мы его пропустили. Но червивая гниль бывает двух видов – быстрая и медленная.
Пораженным быстрой заразой оставалось всего несколько секунд жизни. Я никогда не был тому свидетелем, но бесчисленные записи говорят об одном: живот или грудь человека разрывает изнутри, и оттуда выползают сотни червей, каждый ищет новую жертву.
Медленная червивая гниль менее драматична, но гораздо страшнее. Человек может даже не знать, что укушен. Пока не зачахнет и не умрет, на протяжении нескольких недель он испускает червей из ушей, рта, носа и заднего прохода. Черви заражают других людей, а те заражают новых, и таким образом вымирают целые страны.
Латиане верят, что от всякой болезни на этой земле у Лат есть лекарство. Потому их целители так охотно изготавливают из растений зелья и являются лучшими лекарями. Но от червивой гнили снадобья не существует – ни от медленной, ни от быстрой, – потому что червивая гниль не с этой земли.
Мы подстрелили того всадника зажженной стрелой. Его тело сгорело вместе с червями, которых он, возможно, нес.
Спустя несколько дней мы пришли к реке. Перейти ее можно было по четырем мостам, но три рухнули, и остался только один. На нашем берегу возле самого моста раскинулась деревенька с деревянными домами. Внутрь них наши разведчики не входили, но доложили, что с виду все хорошо. Днем мужчины ловят рыбу или рубят дрова в лесу, а вечерами над крышами поднимается дым очагов. На цветущих лужайках играют дети, женщины собирают цветы и вплетают в волосы. Никаких признаков червивой гнили.
Но тут никогда нельзя быть уверенным. Если хоть один из них заражен медленными червями, они все умрут дней за десять. Ну а если хоть один червяк передастся кому-то из нашей армии, то и мы к ним присоединимся.
– Ты не смеешь так говорить, – возмутился Деметрий, когда мы обсуждали сложившееся положение на совете командиров. – Они верные крестейцы. Подлинные этосиане.
Я дал ему знак понизить голос. В конце концов, стены у командного шатра тонкие.
– Времена червивой гнили не подходят для милосердия, – сказал я.
– Какая червивая гниль? – усмехнулся Деметрий. – У нас есть только слово одного из твоих людей.
– Ион не стал бы лгать.
– Я не отдам приказ убивать своих соплеменников по слову чужака!
Разумеется, не отдаст. Но надо перейти мост, а я не могу позволить этот переход, когда поблизости столько возможно зараженных селян.
Чернобрюхий Бал побарабанил пальцами по столу:
– Можем приказать деревенским уйти. Подожжем деревню. А после пройдем.
– Жечь дома? Посреди зимы? Это все равно что всех убить. – Деметрий с горечью и отвращением взглянул на Бала, каждый мускул его мальчишеского лица напрягся, тоненькие усы подергивались.
Бал ответил ему равнодушным взглядом.
Деметрий вздохнул, смиряясь:
– Хорошо. Мы прикажем им уйти, а потом все сожжем. Крестейцы – стойкий народ, они найдут способ выжить. Но сначала я должен получить подтверждение, что зараза вообще существует.
– С червивой гнилью так не получится, – сказал я. – Тот миг, когда ты получишь подтверждение, может стать последним в твоей жизни. Мы заботимся о безопасности, Деметрий, потому что это разумно. Наша миссия гораздо важнее жителей одной маленькой речной деревушки. Ты рискнешь безопасностью всей империи только для того, чтобы избавить их от страданий?
– Что же это за империя, если она не заботится о безопасности своего народа? – Деметрий в явном отвращении покачал головой.
Я и сам задавался этим вопросом. Когда Антонио доложил мне, что при потасовке с Михеем имперская стража явилась на постоялый двор всего через несколько минут, меня это не удивило. Сам Гиперион – настоящая империя, там царил священный порядок, но за его стенами ни о какой империи и речи нет.
После вторжения шаха Джаляля шестнадцать лет назад от Цесары остались одни развалины. Пендурум захвачен рубадийским каганом. Никсос рано или поздно падет и окажется во власти Хайрада Рыжебородого. Семпурис уже в определенной степени под властью моей великодушной Компании. Тогда что осталось от Священной империи Крестес?
Только я мог ее спасти. Но для этого сначала я должен ее убить. А потом она возродится – много лучше и гораздо более сильной.
– Я должен получить подтверждение, – повторил Деметрий. – Если не получу, то не стану этого делать.
Этого я и боялся – мелкий лорд кичится своей важностью. Он командовал силами, которые были мне нужны, чтобы пробудить в древопоклоннике Круме страх перед Архангелом. Я не мог допустить ухода Деметрия.
– Хорошо, мы пошлем разведчиков в крупные деревни и крепости. – Я поднялся и накинул связанный для меня Алией шарф. Он был сине-золотых семпурийских цветов. – Выбирай их тщательно, Деметрий. Им не будет позволено войти обратно сквозь стену огня.
На другой день разведчики вернулись. Они докладывали, стоя по ту сторону горящего рва.
Деревни Килна, Ясос, Лидос и прибрежные города-цитадели Кикадес, Пирго и Тефкара опустели, и разведчики не рискнули туда зайти. Глядя на эти города и селения, они не заметили ни души в полях, ни мерцающего в ночи огня. Вороны-падальщики заполнили небеса и клевали оставленные гнить трупы.
Также разведчики встретили людей, бежавших на юг, и поэтому мы отправили всадников предупредить замки и деревни южнее Мертвого леса, чтобы убивали и сжигали всех, похожих на северян. Осталось надеяться, что они не поступят так с гонцами, хотя я на их месте так и сделал бы.
Лагерь был охвачен ужасом. Люди видели червей там, где были лишь тени. Один солдат принял за червей пальцы товарища по шатру и отрубил их. Некоторые обвинили больных лихорадкой или более легкими недугами в том, что в них медленные черви, и потребовалось много успокоительных заверений, чтобы усмирить людей.
Судя по описанному разведчиками запустению, я решил, что речь скорее о заражении Мертвого леса быстрыми червями, чем медленными, – относительно хорошая весть. Быстрые черви крупнее, примерно с маленькую змею, – значит, их проще обнаружить и уничтожить. Они распространялись по селам и городам с огромной скоростью, зараженные погибали быстро, а сами черви могли прожить без носителя всего несколько часов.
Но я не мог полагаться на эту утешительную теорию.
Мы велели жителям деревни у моста отойти на несколько миль. Они возмущались, топали ногами и отказывались, и поэтому я приказал солдатам Компании дать один залп в воздух. Когда это не помогло, спросил у Деметрия позволения стрелять ниже.
Он с рычанием вышагивал взад-вперед под сенью древних дубов у края леса рядом с деревней.
– Они отказываются подчиниться императорской армии, – сказал я. – Мы несем штандарт самого императора Иосиаса. Их отказ – это измена.
– Если оставлять свои дома на сожжение – это измена. Может, мир сошел с ума?
Я презрительно усмехнулся:
– Позволь поделиться мудростью, Деметрий. Империя существует лишь там, где исполняются приказы. Они исполняются лишь там, где есть страх. А если ты не способен вынести капли крови сейчас, что будет дальше? Что будет, когда придется убить тысячи рубади, чтобы отвести империю от края пропасти?
– Если так необходимо, тогда пусть это сделают мои солдаты, – сказал он. – Мы здесь не собираемся устанавливать порядки твоей Компании. Никогда не забывай об этом, саргосец.
Пускай верит во что желает, но он лишь фигура в моей партии на игорной доске.
Деметрий приказал дать по собравшейся толпе один залп. Пуля попала в грудь укутанной в шаль женщине средних лет, отчего толпа еще сильнее разъярилась. Крестьяне бросились на имперских солдат с косами и топорами, и тогда был отдан приказ открыть огонь на поражение.
Это помогло. Четверо деревенских пало, еще несколько были ранены, но толпа рассеялась. Спустя несколько часов крестьяне ушли в лес, а мы подожгли дома.
Когда огонь угас и дым рассеялся, мы прошли по руинам деревни и пересекли мост, хотя чувствовали себя неспокойно. Можно подцепить червивую гниль, даже приняв все возможные меры предосторожности. Медленные черви мелкие, как личинки, но, хотя и зовутся медленными, движутся очень быстро. Во время похода мы наиболее уязвимы, и поэтому приходилось быть бдительными.
Но ничего страшного не случилось. Мы шли еще несколько дней, пока вдали на горизонте не появилась величественная гора Дамав – возвышавшийся над миром красный гигант. Вид ее ледяной вершины для крестейцев священен, и они день и ночь распевали религиозные гимны. Лесистые равнины сменились болотами, путь усеивали невысокие холмы. Безопасная для похода дорога сузилась, и пришлось отклониться от прямого пути.
Мы приблизились к первому замку северной части Мертвого леса, чей единственный шпиль возвышался над болотистой местностью. Красный камень строений, очевидно привезенный с горы Дамав, выглядел неуместно на фоне приглушенной болотной зелени и иссохшей белизны неба. Замок окружала стена огня выше нашей.
Мы разбили лагерь немного южнее. Я послал разведчиков просить аудиенции у Палоса, здешнего лорда.
Но разведчики не вернулись, и я выслал других узнать, что случилось. Эти вернулись с ожидаемой вестью – наши люди были застрелены и сожжены.