Я знал его. Мы сражались и заключали сделки – мы были одного поля ягоды. Пока он со своими забадарами разорял Никсос, грабил часовни и соборы, захватывал женщин и детей и убивал мужчин, я прибыл с десятью тысячами паладинов и воинов Компании на сотне галеонов под царственно-пурпурными парусами. Нам удалось отбить треть его добычи и освободить тысячи пленников. С остальным он бежал в Костану.
Я не назвал бы это победой, но имперские паладины преподнесли дело именно так. Посрамленный Рыжебородый бежал, а имперский флот снова стал силой, с которой следует считаться, всего лишь через год после поражения в Сирме. Хотя в этой картине скрывалось множество трещин, славная реальность часто начинается со славной выдумки.
Тем временем Компания стала частью жизни и государственной машины по всему Крестесу. Даже нужник нельзя было починить без разрешения, заверенного печатью одного из наших чиновников. Поскольку дела на западе шли своим чередом, я обратил свой взор на восток.
Восточные острова, источник нашего богатства, все чаще подвергались нападению кашанцев, которые получали помощь из неожиданного источника – Шелковой империи. И что еще более странно, я получил известие о том, что считал невозможным. Люди, утверждающие, что они из гавани Коварных отмелей, единственного места, где мы когда-либо высаживались на берег за Морскими туманами, прибыли в Коа, желая построить – что бы вы думали? – порт. Мне было трудно в это поверить, но, когда гонец описал, как их одежда меняет цвет, я понял, что это правда.
Новость требовала моего немедленного присутствия. Поэтому нам ничего не оставалось, как готовиться к путешествию на «Морской горе» в Коа, которое займет много лун. По плану нам предстояло заглянуть на несколько дней в порт Вахи, пройти по каналу, ненадолго остановиться в Доруде, а затем направиться прямиком в сапфировые воды Коа.
Но это путешествие не будет таким простым, как прежде, тем более что города на аланийском побережье то и дело переходят из рук в руки между аланийцами и крестейскими пиратами. По пути мы узнали о шокирующем убийстве шаха Тамаза, а затем о еще более шокирующей узурпации трона аланийской ветви Селуков. Меня это не удивило: когда Инквизиция заточила меня в Гиперионе, я открыл звездный глаз и стал свидетелем застольной беседы между соединяющей звезды по имени Сира и Селеной, дочерью императора Иосиаса. В том разговоре содержался намек на некоторые из описанных событий. Поэтому, когда мы узнали о Сире и двух ее племенах из Пустоши, это меня не обеспокоило – да и не имело значения до поры. Вахи и Доруд не перешли под власть Сиры и оставались под контролем моего доброго друга Великого визиря Баркама, а значит, нашим кораблям, как обычно, будет разрешен проход.
Или так я думал.
Мы достигли Доруда в конце лета. Когда мы сошли с галеона – далеко за полночь из-за жары, – нас поджидал отряд гулямов в золоченых доспехах. Я мечтал понежиться на шелковых простынях в лучшем доме наслаждений Доруда, но пришлось идти в другом направлении. Нас вызывал некто, именующий себя султаном Доруда.
– В чем может быть дело? – прошептал я Чернобрюхому Балу, как всегда перемазанному сажей, пока мы шли по пустым улицам душного глинобитного города, а жители глазели на нас из окон.
– Я знаю только, что мой член был сухим слишком долго, – ответил он. – Лучше бы этому султану нас не задерживать.
– Полижи ему яйца как следует, и, может, он и не станет.
– Ты же капитан, вот сам и лижи.
– Я и собираюсь.
И вот, не успев опомниться, я уже стоял в тронном зале Изумрудного дворца, вдыхая аромат бахура и слушая, как глашатай зачитывает довольно скромный список титулов султана. Султанаты не так уж и редко появлялись во время борьбы за власть. Именно так Эджаз стал независимым от Аланьи и оставался таковым до сих пор. Но Доруд располагался слишком близко к сердцу аланийской власти. Тем не менее я жаждал поскорее бросить к ногам султана золото и восхваления и отправиться в дом наслаждений.
– Маг, который носит все маски, – зачитал глашатай последний и самый тревожащий титул султана.
Теперь мне пришлось хорошенько его рассмотреть. Он не украсил себя кайалом или драгоценностями. На нем был белый кафтан, простой тюрбан и кожаные сандалии. Он хотел выглядеть строго – царь из народа, кому не нравится такая история? Но он был далеко не простолюдином, о нет. Он был моим истинным и абсолютным врагом, предсказанным Дворцом костей.
Маг-султан Кева внимательно смотрел на меня с высокого престола. А я, прекрасно понимая, что нам суждено, смотрел на него в ответ.
Глоссарий
Аланийцы – жители Аланьи.
Апостолы Хисти – религиозный орден, защитники Зелтурии, священного города латиан.
Ахрийя – темное божество, презираемое в латианской религии.
Баладикт (Барзах) – место, куда попадают души сразу после смерти.
Вограс – горный регион к северо-востоку от Аланьи, где находится исток реки Вограс.
Гладиус – короткий меч, который в древности использовали крестейцы.
Гулямы – преданные солдаты-невольники шаха Аланьи.
Двенадцать – пантеон из двенадцати ангелов, которым поклоняются этосиане.
Джинн – невидимый дух, считающийся источником магии.
Дэв – чрезвычайно умный джинн-оборотень.
Забадары – конные воины, живущие в степях Сирма.
Зембурек – маленькая пушка, установленная на верблюде или слоне.
Йотриды – обитающее в Пустоши племя, подчиняющееся Селукам.
Калиф – наместник Потомков.
Кашанцы – жители Кашана.
Крестейцы – жители империи Крестес.
Лабашцы – жители Лабаша, государства к югу от Аланьи.
Латиане – люди, поклоняющиеся богине Лат.
Лидия – восточный континент, на котором находятся Сирм, Аланья и Кашан.
Лучники Ока – это сианский религиозный орден, доставляющий почту в Аланье, зародился в Лабаше.
Меджлис – парламент, состоящий из визирей и не обладающий реальной властью.
Море Бога – таинственное море в Бескрайней пустоши, родина странных существ и источник магической силы.
Море Ям-сап – залив Кашанского моря в Химьяре.
Несущий свет – миссионер Потомков.
Падишах – правитель всех земель латиан.
Парамейский язык – литургический язык латианской религии, на котором говорят в Аланье.
Пасгардцы – жители Пасгарда, территории в составе империи Крестес.
Потомки – прямые наследники отца Хисти. Почитаются теми, кто следует по Пути Потомков.
Рубади – клан конных воинов-кочевников, родственный забадарам.
Рутенцы – жители Рутении, страны к северу от Крестеса.
Рух – парамейское слово, означающее душу или дух.
Саргосцы – жители Саргосы, зависимого от Крестеса государства на западе Юны.
Святые правители – последователи святого Хисти и правители Аланьи до Селуков. Почитаются теми, кто следует Путем святых.
Селуки – царская семья, правящая Сирмом, Аланьей и Кашаном.
Силгизы – племя, обитающее в Пустоши и поклоняющееся Потомкам.
Симург – мифическая гигантская птица.
Сирдар – элитный кашанский воин, землевладелец.
Сир-Дарья – река, давшая название Сирму, рядом с ней произошла знаменитая битва между Ираклиусом и Мурадом.
Сирмяне – жители Сирма.
Спата – длинный железный меч, которым пользовались крестейцы в древности.
Темзийцы – жители Темза, страны к северу от Крестеса.
Фанаа – парамейское слово, означающее полное избавление от собственной личности и желаний.
Философы – орден ученых, заседающий в Башне мудрости в Кандбаджаре.
Хазы – легендарные воины, защитники латианской веры.
Химьяры – жители султаната Химьяр, расположенного к югу от Аланьи.
Хулители святых – элитные воины, следующие Пути Потомков.
Шамшир – сабля сирмян.
Эджазцы – жители Эджаза, островного государства к югу от Сирма.
Экскувиторы – преданные телохранители крестейского императора.
Этосиане – люди, поклоняющиеся Архангелу.
Юна – западный континент, на котором находится Крестес.
Янычары – преданные солдаты-невольники шаха Сирма.
Ятаган – сабля аланийцев.