– Ты что, сказала родителям, что идешь в читальный зал со второклашкой?
– Они не знают, что он тут. Я вывела его из дома полусонного, а родители, наверное, думают, что он давно спит в своей комнате. Честно говоря, мне будет страшно возвращаться ночью одной, если не смогу вас разбудить. Но раз брат со мной, ложитесь, если хотите.
Чжуми робко примостилась возле мальчика на краю кровати, но лицо ее тем не менее выражало непоколебимую решимость.
– Что ты собираешься узнать?
– Донми приходила? – сменила тему девочка.
– Конечно. Иначе откуда у нее аллергическая реакция, если бы она не поела здесь? Хотя вы обе, наверное, предпочли бы назвать это пищевым отравлением.
– Да нет, я имею в виду, приходила ли она к вам после того случая?
– Не приходила. Занимайся своими делами и разбуди меня, когда решишь идти домой. Так и быть, я сдержу обещание и займусь спортом при луне.
Если верить Дончану, то он передал Донми мои слова и она обещала прийти. Я ждал ее с нетерпением, но девочки все не было. С этими мыслями я улегся с другого края кровати.
Ночь становилась все темнее, а звуки вокруг – тише. Только мерцание лампы оживляло комнату и изредка ворочался во сне Дончан. Не знаю, сколько времени прошло, когда Чжуми прошептала:
– Тетенька! Госпожа Ю Чеу!
Не дождавшись моего ответа, она снова позвала меня.
– Чего тебе?
– Уже за полночь. Почему так тихо? Вы правда слышали какие-то звуки? Уверены, что странный шум доносится сверху?
– Абсолютно. Но то были шорохи, которые можно услышать в любом доме. Да и раздаются они не каждый день. Иногда их слышно, а иногда нет, – ответил я, сев на постели. – Если честно расскажешь мне, на какие вопросы ты ищешь ответы, я попробую помочь. Зачем ты приходишь сюда по ночам, чтобы проверить, доносятся ли сверху таинственные звуки? Семья, которая жила на втором этаже, исчезла посреди ночи. Это выглядит весьма загадочно. Говорят, у них был сын и этот мальчик учился с тобой в одной школе. Мне известны и дурные слухи об этом доме: якобы семья не просто пропала, а была убита и где-то здесь должны находиться доказательства преступления, точнее – спрятанные человеческие останки.
– Хватит! – вскрикнула Чжуми, закрыв руками уши, и уткнулась лицом в колени.
Вскоре плечи ее мелко затряслись. Она плакала. У меня возникало все больше вопросов. Почему она себя так ведет?
– Если слухи правдивы, то во всем виновата я, – горестно всхлипывала девочка.
В этот миг Дончан шевельнулся во сне, а его сестра от испуга перестала плакать. Мальчик пробормотал что-то бессвязное и затих.
– Мне так обидно, – пожаловалась девочка.
– Что ты имеешь в виду? Если хочешь чем-то поделиться, говори яснее.
– Я… я… Когда меня спросили про Хван Учана, я всего лишь ответила, что он учится в нашей школе. Это Донми показала его дом. Но после того как Учан и его семья исчезли, она обвинила во всем меня: якобы если бы я не сказала, что знаю этого парня, то и она бы не стала сообщать, где он живет.
«О чем это она?»
– Хван Учан – это мальчик, который жил на втором этаже? Кому ты о нем рассказала?
– Незнакомому мужчине. Понимаете, в истории с его семьей слишком многое не сходится, чтобы считать это исчезновением. Говорят, что на кухне тогда варился твенчжан-ччиге[7], а в миске лежали нарезанные для него тофу и лук. И еще телевизор работал. Человека, который той ночью приходил к ним в дом, нашли и допросили. Это он интересовался у нас с Донми, где живет Учан. В итоге следствие решило, что жильцы уехали по собственной воле. Но конечно, никто в нашем районе не поверил. Разве могла целая семья покинуть дом, оставив на плите кипящий суп и включенный телевизор? Было еще кое-что подозрительное: никто из пропавших не попал ни на одну из камер видеонаблюдения в округе. По официальной версии, они ушли, намеренно скрываясь и заметая следы. Один из наших ребят в школе провел эксперимент, чтобы выяснить, можно ли ускользнуть незамеченным, и сказал, что это реально, но маршрут слишком путаный. Еще полиция говорит, семья выбралась за пределы нашего района и села в такси, вот только таксиста так и не нашли. Так что никаких доказательств, что все жильцы добровольно покинули дом, нет. Поэтому большинство местных считают это не обычной пропажей, а загадочным убийством и уверены, что тот самый незнакомец организовал идеальное преступление.
Чжуми снова уткнулась лицом в колени.
– И поэтому ты хочешь проверить, правда ли на втором этаже кто-то живет? Ты что, веришь в эту чушь? Это всего лишь домыслы. Не знаю, сколько человек было в семье мальчика, но, если верить, что здесь произошло жестокое убийство и где-то в доме находятся улики, как ты думаешь, где они? Наверняка полиция перевернула все вверх дном во время расследования – по-твоему, не нашли бы? Слухи – пустая болтовня. Подумай: если бы наверху ощущалось чье-то присутствие и раздавались странные звуки, как бы у меня хватило духу открыть тут ресторанчик? И как бы мне жилось с жутким привидением под боком?
Я решил пока не распространяться о том, что сам слышал подозрительные шумы.
– Каждый раз, когда Донми обвиняла во всем меня, мне хотелось сию же минуту прибежать и перерыть весь дом. Но мне было так страшно, что я даже приблизиться к нему не могла. Зловещие слухи вроде бы утихли, но потом о доме вдруг снова заговорили: якобы на лестнице видели человека, который кого-то звал и проклинал. Так что при всем своем желании я боялась что-либо предпринять. А если… что, если… Учан узнает, что это я рассказала про него незнакомцу? Представляю, как он на меня разозлится. До сих пор не верится, что его больше нет… Вот почему мне обязательно надо увидеть хоть какие-то доказательства. Когда открылся ресторан и сюда начали заходить люди, я подумала, что теперь смогу что-то выяснить.
– Ты думаешь, Учан жив? Хочешь сказать, он затаился где-то в доме?
Если там кто-то и прячется, ему все равно нужно питаться. А на втором этаже я не увидел никаких остатков еды.
– Это было бы здорово! Пусть он только будет жив!
– И я поэтому тоже обрадовался, когда вы здесь появились, – произнес Дончан, которого мы считали спящим.
Для того, кто видит седьмой сон, он говорил слишком отчетливо, и мы с Чжуми одновременно повернулись к ребенку.
– Я все знал. Слышал, как ты ругалась с Донми, но совсем не думаю, что кто-то из вас виноват. Учан был вашим другом, поэтому вы и сказали, что знакомы с ним, и показали его дом незнакомцу. В чем ваша вина? Я догадывался, что Учан тебе очень нравился. Поэтому ты от радости рассказала о нем тому дяде, ведь так? – спросил мальчик, лежа с закрытыми глазами. – А самое печальное, что Учану нравилась не ты, а Донми.
– Кто тебе такое сказал? Почему ты решил, что Донми? Откуда ты знаешь, если даже не спрашивал у него? – закричала сестра, и Дончан поспешно укрылся с головой.
– А зачем спрашивать? Мне и так было понятно, – раздался его голос из-под одеяла.
– Ребята, вам пора домой, – вмешался я.
Вернувшись в ресторан, я долго ворочался без сна. Наверху было тихо, подозрительно тихо.
«Постой-ка…»
Я резко подскочил в постели. Меня осенило, что характерные звуки волочения по полу раздаются только в дождливые ночи. Я напряг память. Да, так оно и было. Может, это совпадение, но именно в ненастную погоду пополнялись запасы продуктов и доносились таинственные шорохи. Есть ли тут какая-то связь? Вряд ли слухи имеют реальное основание. В конце концов, я уже побывал на втором этаже и все осмотрел, хотя и не очень тщательно. Там правда мрачновато, но не настолько просторно, чтобы спрятать трупы нескольких человек, не оставив никаких следов. Похоже, что сплетни далеки от истины, но эти необъяснимые звуки не давали мне покоя. Они будоражили мое воображение, я живо представлял, как там перетаскивают окровавленные тела.
Я включил свет и посмотрел на ладонь. Отпечаток заметно уменьшился. Лучше до последнего не рассказывать Чжуми о шорохах наверху, иначе мне придется все оставшееся время потратить впустую на разгадку этой тайны. Первым делом нужно узнать, кто из двух школьниц моя Сори. Если Донми и завтра не придет в ресторан, я сам отправлюсь к ней.
Наутро я вышел из дома и успел повернуть в сторону парикмахерской, когда осознал, что понятия не имею, где живет Донми. Освежив в памяти события вчерашней ночи, я направился к Чжуми. Осторожно приоткрыв калитку и заглянув во двор, я встретился взглядом с Дончаном, стоявшим на крыльце. Мальчик молниеносно подбежал ко мне:
– Тетенька, что вы здесь делаете?
– Можешь подсказать, где живет Донми? Ты ведь говорил, что она обещала зайти. Не понимаю, почему ее нет.
Малыш сказал, что мне будет трудно найти ее дом в одиночку, и предложил показать дорогу.
– Твоей сестре сильно нравился этот мальчик Учан?
– Не то слово.
Когда я услышал об этом, ничто не дрогнуло в моей душе. Во мне еще больше окрепла уверенность, что Чжуми никак не может быть моей Сори. Несмотря на то что мы встретились в другой жизни, будь это она, между нами все равно сохранилась бы невидимая нить. Я в этом уверен, поскольку сам так и не смог забыть Сори и стольким пожертвовал ради встречи с ней. Как иначе объяснить, почему я не испытал никаких эмоций после слов мальчишки? Я должен был ощутить хоть малейший укол ревности.
– Но Учану нравилась Донми.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел, как он подарил ей что-то на день рождения. Моя сестра тоже купила подарок. Бедная Чжуми так и не узнала, что парень, в которого она влюблена, приготовил в тот день сюрприз для ее лучшей подруги. Я не стал говорить об этом сестре, чтобы не ранить ее, и сказал позже, когда вся семья Учана исчезла. Ну вот, почти на месте.
Миновав череду тесных извилистых переулков, мы очутились на нужной улочке. Дома стояли вплотную друг к другу и все как один были старыми и убогими, без заборов и калиток. Дончан остановился перед одним из них, в середине улицы, и объяснил, что Донми живет вдвоем с матерью. Вид покрытой пылью кованой двери чуть не довел меня до слез. Еще не толкнув ее, я почему-то был уверен, что она откроется с пронзительным скрипом. Давняя трещина в стеклянной верхней части была небрежно заклеена скотчем, одна сторона которого отлепилась и болталась на ветру. У меня защемило сердце. Оно колотилось и ныло одновременно. У меня возникла твердая уверенность, что Донми и есть моя девушка.