— Третий дом, пентхаус, — без запинки ответила дочь. — Там ещё красная римская штора.
Отец откусил бутерброд и навёл оптику на здание.
Вот окно. Вот не опущенная красная штора. Свет включён. А вон и клетка. Действительно, хорёк.
— Правда, он классный? — робко уточнила Энни, протягивая отцу кружку с кофе.
— Он-то классный, — вздохнул Гай, — но за бинокль всё равно накажу. Подумаю, как. — И добавил многозначительно. — Обеих.
Элли заискивающе улыбнулась, прижалась к нему и заглянула в глаза:
— Ну, па-а-апочка… ну ты же самый-самый лу-у-учший…
— Это верно. И только потому я отдам-таки вам подарки. А не был бы самым лучшим, уже бы обе огребли и сидели по своим комнатам.
Дочери переглянулись. Во взглядах обеих отразилась робкая надежда и… предвкушение.
Гай кивнул в сторону стола, на котором лежали два разных по размеру свёртка. Один меньше зажигалки, а другой размером с полблока сигарет.
— А-а-а!!! Ты самый-самый лучший!!! — завизжала во всю мощь лёгких Элли и запрыгнула на отца, душа его в объятиях. — Папа, ты самый-самый супер!!! Это ведь видео-курсы, да? Правда? Правда?!
— Видеокурсы? — Гай сделал удивлённое лицо. — Нет. Какие еще видеокурсы? Где я их, по-твоему, достану? На флешке — пособие по домоводству.
— Я тебя обожаю!!! — не слушая его такое неубедительное враньё, продолжала верещать дочь. — Обожаю тебя!!!
С этими словами она, наконец, отлепилась от отца и метнулась к столу, где нетерпеливо зашуршала оберткой.
Энни же, пока сестра ликовала, стояла молча, лишь потрясённо таращилась на пластиковый модуль, выпавший из упаковки.
— Па-а-ап? — спросила девочка, с недоверием глядя на Гая. — Это…?
Тот вместо ответа лишь выразительно пожал плечами.
— Ты купил мне такую навороченную модель? — уточнила дочь, переводя взгляд с подарка на отца и обратно.
— Ну, мне сказали, там расширенный набор функций, — развёл руками Гай. — Я решил — тебе будет удобнее.
Энни быстро включила прибор, пробежала пальцами по настройкам меню и снова вскинула на отца сияющие счастьем глаза.
— Папа, я о таком даже не мечтала… — она подошла, уткнулась лбом отцу в грудь и сказала глухо: — Спасибо.
Гай поцеловал гладкую светловолосую макушку. Под левую руку ему тут же поднырнула Элли и, прощелыга, уставилась с мольбой во взгляде:
— Па-а-ап, ты ведь завтра передумаешь нас наказывать, ведь да?
— С чего бы? — осведомился Гай. — Подарки им привези, да ещё и за косяки не взд… не спроси?
Сестры переглянулись:
— Пап, а как же амнистия в честь праздника? — вкрадчиво спросила Энни.
Откуда только слов таких нахваталась.
— Что за праздник?
— Называется «Папа Дома», — хихикнула Элли.
— Праздник «Папа Дома» вы отметите завтра торжественной уборкой и другими штрафными работами, — без тени улыбки сказал отец. — А пока валите к подружкам, они вас уже заждались.
И он подтолкнул обеих легкими шлепками к двери.
— Валите, валите, я пока прикину справедливый объём праздничных штрафных работ.
Девчонки, не сговариваясь, показали ему языки и быстренько ретировались за дверь. А меньше чем через минуту с первого этажа донеслась уже знакомая Гаю гнетущая музыка, а потом дружный визг. Видимо, убийца-киборг вылез-таки из своего подпространства.
* * *
Энни обнимала подушку и сладко спала, когда холодные пальцы ухватили её за щиколотку и потянули. Девочка дрыгнула ногой, невнятно бормоча, но в этот момент с неё безжалостно сдёрнули одеяло. Так подло мог поступить только один человек в доме. Элли.
— Чего тебе? — Энни с трудом разлепила глаза.
Сестра, стоящая напротив, приложила палец к губам, мол, не ори.
— Что я говорила? — торжествующим шепотом спросила она.
— Когда? — зевнула Энни.
— Тогда! У него точно кто-то есть! — глаза Элли горели тёмным пламенем.
— У Трэвиса? — по-прежнему ничего не понимая, уточнила Энни.
— Да у какого еще Трэвиса! — вскипела сестра. — У папы! У папы точно кто-то есть!
— Да-а-а? — безо всякого интереса зевнула Энни. — С чего ты взяла?
— Он сейчас нарядился и куда-то собрался!
— Папа? Нарядился? — улыбнулась девочка. — Погладил футболку с шортами?
Элли фыркнула.
— Щас тебе! Он, знаешь, какой? Он надел брюки с рубашкой! Глаженые, — сказала она многозначительно. — И, похоже, побрызгался духами.
— Серьёзно? — Энни от таких новостей даже села в кровати. — Думаешь, папа в кого-то влюбился?
— Точно тебе говорю! А ты не верила! — сестра смотрела с укором. — Я тебе ещё когда сказала! Месяца три назад. Вот щас они заделают тебе братика, будешь знать. Давай бегом умывайся, одевайся и пойдём.
— Куда? — растерянно спросила Энни.
— За папой! Надо же знать, кто она? А вдруг это какая-нибудь злая тощая сука, которая только и ждёт, чтоб его облапошить? Что тогда будешь делать?
— Почему тощая? — продолжила отчаянно тормозить сестра.
— Хватит тупить! — зашипела Элли, стаскивая её за руку с кровати. — Одевайся! Иначе он уйдет, и мы останемся с носом! Встречаемся через пять минут в коридоре.
Она ускакала, а Энни потащилась в ванную. Сборы заняли у неё чуть больше пяти минут, поэтому пышущая гневом сестра подгоняла её едва ли не пинками. Внизу хлопнула дверь — это папа вышел из квартиры.
— Послушай, — попыталась Энни воззвать к здравому смыслу подстрекательницы, — папа — взрослый человек, он имеет право на личную жизнь и…
— Хватит рассуждать! — Элли за руку потащила её вниз по лестнице. — Вот одна девочка тоже думала, что ничего страшного, а папа вышел замуж…
— Женился, — автоматически поправила сестра.
— Вышел замуж, — многозначительно повторила Элли. — И сдал её в интернат!
— Хватит меня тянуть! — Энни вырвалась. — Папа не выйдет замуж и никуда нас не сдаст! Он нас любит! А мы не имеем права за ним подсматривать и подвергать сомнению…
— Слушай, ты, зануда, — тяжёлым взглядом смерила её собеседница. — У папы никогда, никогда не было отношений! А тут вдруг появились!
— Да с чего ты взяла, что никогда? — сестра торопливо надевала кроссовки. — Просто мы не знали.
— Ты помнишь, чтобы папа наряжался? — Элли упёрла руки в бока. — Помнишь, чтобы он надевал брюки и рубашку куда-то, кроме как на похороны?
— Я и похорон-то не помню, — пробормотала Энни.
— А я помню! Так вот, он никогда никуда не наряжается! Я даже не знала, что у него брюки и рубашка есть, — закончила сестра, противореча сама себе. — Пошли! И смотри, тихо у меня, не то скажу, что всё это — твоя затея!
С этими словами подстрекательница выскользнула из квартиры. Энни не осталось ничего иного, как последовать за ней. В душе зарождалась глухая тревога. А вдруг, правда, у папы появилась какая-то женщина, которая хочет создать с ним семью, но которой не нужны две девочки-подростка от предыдущего брака? Вдруг она вскружит папе голову? Или папа откажется идти на поводу, а она в отместку разобьёт ему сердце? И папа запрётся в своей комнате, чтобы мрачно пить виски, как делал папа Дженнифер, когда умерла её мать?
От этих мыслей и подозрений Энни стало так страшно, что она припустила следом за сестрой с вполне искренним, а вовсе не напускным энтузиазмом.
Элли же, выскочив из подъезда, лихорадочно огляделась, после чего уверенно помчалась вверх по улице. Она зорко всматривалась вперёд, чтобы не потерять из виду знакомую спину, мелькающую в потоке пешеходов.
— Сюда! — сестра дернула Энни за локоть, утаскивая под прикрытие рекламной тумбы. — Оглянулся!
— Привет, девочки, развлекательный комплекс «Вау-Вау» приглашает вас отдохнуть и поиграть, — весело сказала голограмма симпатичного подростка, поворачиваясь к затаившимся сестрам. — В нашем комплексе навалом самых популярных игр, есть отличная кафешка, аттракцион параллельной реальности, комната невесомости и аэродинамическая труба. А ещё у нас дёшево. Хотите, считаю ваши чипы и прикину среднюю стоимость абонемента на двенадцать часов?
— Отвали! — прошипела Элли навязчивой рекламе и осторожно высунулась из укрытия, отыскивая взглядом отца.
Голограмма, зафиксировав отказ, померкла и сменилась изображением девушки с красивой улыбкой:
— Стоматологическая клиника…
— Бежим! — Элли потянула сестру за руку и снова помчалась вперёд по улице.
Так девчонки пронеслись ещё пару кварталов. Энни про себя радовалась, что отец идёт неторопливо, а то в боку уже начинало покалывать.
— Слушай, — запыхавшись, спросила она сообщницу, — а что мы будем делать, когда их увидим?
— Ничего, — отмахнулась та. — Поглядим, что за фифа, составим мнение, потом попытаемся узнать, кто такая.
— Ну, а когда узнаем? — не унималась сестра.
Элли зорко вглядывалась вперёд, высунувшись из-за угла магазина.
— А когда узнаем, будем решать, как от неё избавиться.
— Но почему сразу избавиться? Вдруг она хорошая? — спросила Энни с надеждой в голосе. — Вдруг от неё не нужно избавляться?
Элли смерила её таким суровым взглядом, что стало понятно — выбор отца, каким бы он ни был, она без боя одобрять не собирается:
— Не может она нам понравиться! Она хочет украсть папу! И у неё это неплохо получается!!!
— А ты не думала, что папа с ней счастлив? Ему, может, приятно, что кто-то хочет его украсть? Он, знаешь ли, вовсе не обязан всю свою жизнь посвятить нам! — возмутилась сестра.
— Не обязан, — огрызнулась собеседница, — но папа очень наивный и к тому же плохо разбирается в женщинах. Я не хочу, чтобы его облапошила какая-то курица!
— С чего ты взяла? Ну, что он плохо разбирается…
— Думаешь, если бы разбирался хорошо, то женился бы на нашей матери? И заделал ей нас? Папа как ребёнок! Ты вспомни, когда он купил нам лазерные мечи, что было?
— Хм…
Похоже, Энни вспомнила и о том, как они с сестрой получили в подарок мечи ситхов, и о том, как отец, впавший от них в ребяческий восторг, в тот же день купил себе такой же. Битвы джедаев кипели недели две…