— Девочка моя! Как я соскучилась! — миссис Ховерс протянула к дочери руки.
— Здравствуй, мама, — Эледа с улыбкой поднялась, и женщины расцеловались.
— Прекрасно выглядишь, — похвалила Мелинда. — Свеженькая, розовенькая… Дай угадаю, это от предвкушения?
Дочь рассмеялась:
— Ничего от тебя не скроешь.
Миссис Ховерс села, элегантным движением извлекла из клатча портсигар, достала папиросу, вставила ее в мундштук и прикурила. Эледа придвинула матери большую хрустальную пепельницу и не столько спросила, сколько сказала:
— Тайком от папы…
— Ай, брось, — беспечно отмахнулась Мелинда. — Твой отец иногда бывает редкостным занудой.
— Мама, ты куришь и впрямь многовато…
— Должны же быть у пожилой женщины хоть какие-то радости? — фыркнула собеседница. — И вообще, я родила дочь, чтобы она была моей сообщницей, а не моралисткой.
Эледа снова с улыбкой покачала головой:
— А как же притча о том, что следовало рожать сына?
— Да боже упаси, — сказала Мелинда, стряхивая пепел. — Знаю я, чем бы всё это кончилось. С рождения — стрельба, рукопашный бой, а потом, наслушавшись историй о молодости отца, тайком за Периметр. И по возвращении заминай истории… Ой, всё, даже думать не хочу! — мать сделала очередную затяжку, а дочь оставила про себя, что из-за Периметра можно и не вернуться.
Звякнул предупредительный звонок на двери — в зал вошел официант, поставил перед дамами высокие тарелки с буйабесом, хлебницу с тостами, налил обеим вина, после чего с легким поклоном удалился.
— Ладно, милая, оставим этот пустой треп до лучших времен, — посерьёзнела мать. — У меня мало времени, еле вырвалась — пришлось выкраивать из расписания. Отменила две встречи, а на третью делегировала Эндрю, что тоже не очень хорошо — сорвала его с отдыха.
— Прости, — кивнула дочь, — спасибо, что сразу примчалась, но мне и вправду не помешает дополнительная информация. К тому же я действительно соскучилась.
Мелинда тепло улыбнулась и потушила папиросу.
— Знаю, милая. Я тоже. И папа. Но ему здесь делать всё равно нечего, это ведь разговор между девочками, не так ли? — миссис Ховерс сделала глоток вина и закатила глаза, выражая удовольствие букетом, после чего продолжила. — Сначала я хочу послушать, что узнала ты. А потом расскажу то, что смогла выяснить сама.
Дочь развела руками:
— Только то, что он рассказал сам или что случайно удалось услышать от общих знакомых. Я не стала специально наводить справок, не хотела себя дискредитировать, оставила сбор подробного досье на наших аналитиков.
— Всё правильно, — согласилась мать. — Итак, что тебе известно?
— Мелочи, — отмахнулась Эледа. — У них практически нет внутрисемейных отношений — первая его личная встреча с отцом состоялась в пять лет, когда тот устраивал его в закрытую школу-интернат для мальчиков. Оттуда Герард дважды пытался бежать, якобы потому, что там было скучно. Дважды был пойман. Родители его не воспитывали, вели себя очень строго и отстраненно, они для него по факту чужие. Отношений с братьями тоже нет. Хотя по мере возможности его поддерживают, но, думаю, только потому, что он все-таки в клане. Так сказать, необходимость. Мне кажется, он был не очень желанным ребенком. Но это странно… зачем тогда вообще родили?
Мелинда невозмутимо обедала, изредка кивая:
— Да-да, всё верно. Кстати, — она вытащила из сумочки чип и передала дочери. — То, что успели собрать наши аналитики. Но здесь всякая официальщина. А о строгости Клейнов легенды ходят, как и об их методах воспитания, так что всё сходится. К слову, интернат, в который они отдали младшего — то ещё местечко. Видимо, Герард им казался недостаточно Клейном. Его выдернули из семьи в возрасте пяти лет, значит, что-то там явно было не так. Подозреваю, родители заметили излишнюю привязанность ребенка к гувернантке. Эту версию подтверждает и то, что Клейны выгнали её без выходного пособия и с отвратительной рекомендацией. Видимо, она жалела мальчика. За что и пострадала. Жалость никого ещё до добра не доводила.
Эледа отпила вина:
— Милое семейство.
— Не то слово, — кивнула Мелинда. — А теперь я расскажу, что мне удалось узнать по своим каналам. Так вот, сбегал Герард из интерната не просто так. В детстве он был не по возрасту маленьким, ну случается такое у мальчиков: не растут, не растут, а потом за одно лето вытягиваются. Так вот, он был самым маленьким в классе, тяжело переживал разлуку с домом (или со своей гувернанткой), наверное, плакал или как ещё страдают маленькие мальчики.
— Мама, ты нарочно нагнетаешь? — с подозрением спросила Эледа. — Чтобы я начала его жалеть?
Миссис Ховерс рассмеялась:
— Именно! Так вот, маленький, одинокий, всеми оставленный крошка, не умеющий толком защищаться… Извини, не смогла достать его детскую фотографию, чтобы усилить впечатление от рассказа, ну да, глядишь, сам покажет. Как думаешь, что с таким станут делать другие дети?
Дочь пожала плечами:
— Не знаю. Я ведь никогда не была в интернате. Бить, наверное, и унижать? Что ещё с таким делать?
— Самую суть уловила, — кивнула Мелинда. — Его начали колотить. Как обычно, под руководством зачинщика, коим выступил некий Кристоф Штайн.
— Ты меня заинтриговала, — задумчиво посмотрела на собеседницу Эледа. — Штайны, вроде, промышленники?
— Да. Так вот, Кристоф Штайн был задирой и отравлял бедняжке Герарду жизнь. От отчаяния тот дважды пытался сбежать. Второй раз почти смог: каким-то чудом добрался до супермаркета, попытался что-то там купить, но кредитная карта была заблокирована, а Герард схвачен охранником и после оказанного сопротивления доставлен обратно в школу. Родителей известили, но те предпочли не вмешиваться, считая, что дети и педагоги разберутся сами, к тому же Штайны тогда были их партнерами по одному из направлений. А через две недели на уроке плавания Кристоф Штайн трагически утонул.
Дочь потрясённо смотрела на мать:
— То есть как — утонул? Ученик элитной школы утонул в полном детей бассейне, и никто этого не предотвратил — ни педагоги, ни спасатели?
Мелинда, довольная произведенным эффектом, откинулась на спинку дивана и прикурила вторую папиросу:
— Увы. Никто ничего не заметил по очень банальной причине. Другой мальчик, кстати, близкий друг утонувшего, порезался во время купания об отколовшуюся плитку — распахал стопу чуть не до кости. Отвлеклись на него, пока достали орущего, пока прибежал медик… Этого времени Кристофу хватило, чтобы захлебнуться.
Доверия во взгляде Эледы не добавилось:
— Двое обидчиков маленького Клейна? И, кстати, как мог утонуть мальчик, умеющий плавать?
— Мать выпустила в сторону облачко дыма и пожала плечами:
— Не знаю, спроси при случае у Герарда, может, расскажет. Но после этого трагического происшествия издевательства над ним прекратились.
— А его не заподозрили? — удивилась дочь. — Почему?
— Ну, может быть, потому, что он одним из первых выскочил из бассейна, когда порезался дружок Кристофа? Я же говорю, спроси при случае.
Эледа покачала головой:
— Интересно… Погоди, говоришь, дважды сбегал, а во второй раз подрался с охранником магазина?
— Не подрался, — поправила мать. — Оказал сопротивление.
— А ведь охранники обычно вооружены игольниками… — задумчиво протянула Эледа.
Мелинда вскинула брови:
— Думаешь, стащил обойму?
— Это лишь предположение, — развела руками собеседница. — Может, и вправду несчастный случай, но слишком уж всё странно.
Тем временем миссис Ховерс докурила и заговорила снова:
— Это ещё не всё. В интернате Герард постепенно заматерел. Окончил школу с отличием и поступил в академию СБ, невзирая на разразившийся дома скандал.
— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Эледа. — Как будто сама там была.
— Не обольщайся, частично домысливаю для складности, — усмехнулась Мелинда. — Просто знаю Клейнов и славу, которая о них идёт. Ну и не одна ты в нашей семье умеешь анализировать и делать выводы.
— Мама, — рассмеялась Эледа, — лучше скажи, кто в нашей семье не умеет анализировать и делать выводы.
Миссис Ховерс улыбнулась и продолжила:
— Так вот, вопреки родительской воле Герард ушёл в СБ, где вынужден был карабкаться наверх без помощи клана. Правда, однажды Клейны решили ускорить продвижение, попытавшись устроить брак младшего с Сарой Баррет.
Эледа едва не подавилась:
— С Сарой? Она даже старше тебя!
Мать посмотрела на неё с укоризной:
— Даже? По-твоему, я старая?
Дочь лукаво улыбнулась:
— Ты не старая, ты с житейским опытом.
— Надо было рожать сына, — вздохнула Мелинда. — Он бы никогда не сказал мне такой гадости.
— Да, да, а ещё чуть позже ты бы женила своего воображаемого сына на Саре Баррет, — съязвила Эледа. — И вы бы зажили одной счастливой семьёй.
— Следует отдать тебе должное, — заметила мать, — ты умеешь быть такой же отвратительной, как твой отец. С этим надо родиться. Но, в общем, ты права, конечно. Герарду было слегка за двадцать, а Саре уже за шестьдесят, её муж погиб, а старший сын годился потенциальному отчиму в отцы. Но у Сары оставались связи мужа, благодаря которым Герард мог совершить настоящий квантовый скачок в карьере. Однако он крайне резко отказался. Как ты понимаешь, снова был скандал.
Эледа отложила столовые приборы:
— Боже, я и не догадывалась, что сплетни — это настолько интересно! Дай угадаю. Саре нужен был доступ к деньгам Клейнов, а Клейнам — связи в СБ, чтобы пропихнуть какой-то свой интерес? Текущая должность Герарда оказалась слишком низкой, потому решили ускорить карьерный рост с выгодой для семьи?
Мелинда зааплодировала:
— Браво, милая! Именно так. Но и это не самое интересное. Погоди! — мать вскинула ладонь, останавливая предположения. — Самое интересное в том, как Герард получил свою предыдущую должность. Но, сразу предупреждаю, вот это — чистые сплетни. По сути, всё из одного источника, так что перепроверить я не смогла. В общем, лет семнадцать назад у Герарда была пассия — прима Бродвея Милен Дюбуа.