ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Пока Джессика находилась на кухне, помогая миссис Уилсон, Энни воспользовалась свободной минуткой, чтобы спокойно почитать в библиотеке книгу. Она с головой погрузилась в повествование о пиратах и награбленных сокровищах. В этот момент ей было необходимо уйти от окружающей реальности.
Вернули ее к действительности возбужденные голоса Руфуса и Энтони, которые кричали друг на друга…
Энтони еще не уехал в больницу, и, к несчастью для всех, Руфус вернулся прежде, чем его брат покинул дом. Спор между ними, насколько успела понять Энни, длился, не затихая, всю жизнь.
– А я говорю тебе, что это мое дело, черт тебя возьми! – грубо проговорил Руфус.
Энни от неожиданности вжалась в кресло с высокой спинкой, когда поняла, что мужчины зашли в библиотеку. Они заперли дверь, значит, им требуется уединение. А она сидит в большом кресле, и они не видят ее!
Что же ей предпринять? Она не может оставаться здесь и слушать чужой разговор. Но если она обратит их внимание на свое присутствие, весьма вероятно, ее просто вышвырнут за дверь…
– Ты знал и раньше? – Теперь голос Руфуса был настораживающе тих. – Селии тоже было известно? – недоверчиво присовокупил он.
– Это семейное дело, Руфус…
– А я глава этого семейства! – яростно прогремел Руфус.
– Когда хочешь им быть, – презрительно отозвался Энтони. – Что случается не так часто!
– Я задал тебе вопрос, Энтони. – Тон Руфуса стал ледяным. – Тебе было известно, что Маргарет ждет от тебя ребенка, когда она уходила отсюда?
У Энни от потрясения перехватило дыхание, руки тряслись, и она судорожно вцепилась в книгу, словно пытаясь обрести в ней точку опоры.
Маргарет ждет от Энтони ребенка!..
– Разумеется, я знал, – без обиняков ответил Энтони.
– А Селия, – продолжал мягко настаивать Руфус, – она тоже знала?
– Да, да, да! – раздраженно подтвердил Энтони. – Почему, ты думаешь, она поспешила перенести свадьбу на Святки? Не желала, чтобы Маргарет стала помехой моему браку с Давиной.
– И женщину, ждущую от тебя ребенка, ты называешь помехой!
– Маргарет беременна по собственной глупости, – беспечно проговорил Энтони. – Она не сказала мне, что по религиозным соображениям не пользуется противозачаточными средствами. И по той же самой причине не желает избавиться от ребенка, – прибавил он с неприязнью. – Идиотка!
Презрительная тирада Энтони была прервана: послышался звук удара, затем тут же раздался треск падающей на пол мебели.
Энни поняла, что Руфус ударил его. И она поступила бы точно так же. Руки так и чесались!
– Ты выбил мне зуб, ты, ублюдок! – завопил Энтони, очевидно пытаясь подняться на ноги.
– Если только один, то считай, что тебе повезло! – прорычал Руфус. – Врезать бы тебе как следует! Ты позоришь фамилию Даймондов, и я хочу, чтоб ты убрался из этого дома…
– Тебе не удастся этого сделать, Руфус, – со злорадной уверенностью произнес младший брат. – Наш отец оставил в своем завещании ясное указание: дом хоть и принадлежит тебе, однако моя мать имеет право жить здесь до смерти…
– Она умирает, Энтони, – громовым голосом прервал его Руфус.
После этих слов настала полная тишина. Только Энни было под силу понять потрясение Энтони. Она и сама была потрясена!
– Ч-что ты сказал? – Казалось, Руфус снова ударил Энтони.
– Селия умирает, – печально повторил Руфус. – У нее рак в последней стадии. Ей это известно уже некоторое время. Вот причина, по которой она торопит твою свадьбу. Перед смертью она хочет знать, что ты благополучно женат.
– Но… я… ты… Я не верю тебе, Руфус. – Хотя Энтони и отказывался верить, в его голосе чувствовалась некая нерешительность.
– Тебе не обязательно верить мне, – устало сказал ему Руфус. – Селия сама намерена сообщить тебе об этом, когда ты приедешь в больницу.
И снова повисла тишина. Энни только и оставалось, что гадать, насколько ошеломлен Энтони. Он был законченным эгоистом, но свою мать любил очень сильно.
Селия умирает… Неудивительно, что Энтони никак не удавалось поверить в это. Энни и сама верила с трудом. В действительности многое из подслушанного разговора казалось ей совершенно нереальным. Хотя он и пролил свет на множество незаданных вопросов…
– Это правда, Энтони, – тихо произнес Руфус.
– Мне необходимо поехать к ней, – рассеянно пробормотал Энтони.
– Она ждет тебя, – согласился Руфус.
Раздался звук удаляющихся шагов. Однако на пороге Энтони остановился.
– Не знаю, как ты разузнал о Маргарет и ребенке, – произнес он с яростью, – но это все-таки не твое дело, черт возьми.
– Пока не родится ребенок, ей будет нужна поддержка, – напрямик сказал ему Руфус. – И я исполню все, что обещал: до смерти матери ты можешь ездить сюда и навещать ее… а после я не желаю тебя здесь видеть.
– Когда я женюсь на Давине и на деньгах семьи Адамс, мне не придется наведываться сюда! – торжествующе произнес Энтони, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Энни по-прежнему тихо сидела в кресле. Она разрывалась между необходимостью выйти и утешить Руфуса и страхом навлечь на себя его гнев, когда ему станет ясно, что она подслушала эту весьма конфиденциальную беседу.
Энтони оказался негодяем. Ему было наплевать, что в результате его связи с Маргарет родится ребенок. И как Руфусу, должно быть, обидно сознавать, что Маргарет тоже изменила ему с Энтони! Неудивительно, что он…
– Все, можешь выходить, – спокойно произнес Руфус.
Энни застыла на месте. С тех пор как они вошли в библиотеку, она не шевельнулась, но после ухода Энтони Руфус к кому-то обращается, и, скорее всего, к ней. Он знал, что она сидит в кресле! Но когда он ее заметил?..
– Как только мы вошли в библиотеку, Энни, – сухо сказал ей Руфус, легко догадавшись по тому, что она не предприняла попытки вылезти из кресла, какие мысли приводили ее в замешательство. – Я бы везде узнал твои духи. Кроме того, я видел твою макушку, прежде чем ты пригнула голову! – В его голосе слышалась неимоверная усталость.
Значит, Руфус с самого начала знал, что она здесь! Так почему же он не выдал ее?..
Она медленно выпрямилась во весь рост, осторожно положила книгу на стол и лишь затем повернулась лицом к Руфусу. Он сидел в кресле: ее глаза округлились, когда она разглядела его изможденное лицо. Это был вовсе не тот самоуверенный человек, которого она ожидала увидеть. Хотя в подобных обстоятельствах это и неудивительно.
– Тяжелый день, – признался он, проведя рукой по копне взъерошенных черных волос. – Что мне делать со всем этим?
Она неуверенно переминалась с ноги на ногу. Что же ему ответить?
Несколько долгих секунд Руфус смотрел на нее, затем его рот стал подергиваться, а потом раздался тот заразительный смех, который Энни успела уже полюбить. Она была счастлива, что заставила его рассмеяться.
Пройдя через библиотеку, Энни села на ковер у его ног.
– Все наладится. – Она дотронулась до его руки: – У Маргарет будет ребенок, но подумайте только, насколько было бы хуже, если бы Энтони и в самом деле предложил жениться на ней… и она бы согласилась! – Энни с тревогой поглядела на Руфуса, зная, как тот страдает в душе.
– Боже правый, да! – Он провел рукой по усталым глазам. – Бедняжка, может, и совершила ошибку, однако она не заслуживает такой судьбы! Жизнь с моим братцем стала бы для нее сущим адом.
Энни постаралась улыбнуться над его попыткой пошутить, однако не смогла. Она любит этого мужчину… и вот пытается утешить его, страдающего из-за любви к другой женщине. Боже, как больно!
– Но всегда есть выход, – неуверенно произнесла она.
Опустив голову на грудь, Руфус хмуро посмотрел на нее.
– И каков он для тебя? – хрипло спросил он.
Энни проглотила вставший в горле комок. Сейчас она была не в состоянии думать. Она любила того, кто не любил ее. Останется он или уедет, она по-прежнему будет любить его.
Руфус, протянув руку, нежно коснулся ее волос возле виска.
– Мне жаль, что ты узнала про Маргарет таким образом, но, если честно, не знаю, решился бы я сказать об этом тебе как-нибудь иначе. Я не хотел причинить тебе боль.
Энни сморгнула готовые пролиться слезы.
– Это не ваша вина, Руфус, – дрожащим голосом проговорила она. – К тому же мне было известно про Маргарет.
– Ты знала, что она беременна?
– Нет, – она решительно покачала головой. – Но мне известно, что вы чувствуете к ней.
– Что я?.. – подавшись в кресле, он, как бывало, схватил ее руки. – Энни, о чем ты говоришь?
Энни отодвинулась от него и встала. Находиться рядом с ним и не проговориться было ей не по силам. В конце концов, у нее есть гордость. Она все так же любит Руфуса, хотя и знает, что он питает страсть к другой женщине. Но Энни надеялась… Энни хотела…
– Очень жалко Селию, – уклончиво сказала она.
Теперь столь многое обретало смысл в поведении пожилой женщины: и странная сонливость, заставлявшая ее проводить в постели большую часть дня, и то, что она худела прямо на глазах, и страстное желание видеть Энтони в браке с Давиной. Желанию этому, вероятно, была причиной не только Маргарет с ребенком, но также и то, что Селия знала: после ее смерти, если Руфусу и Энтони доведется жить вместе, они могут просто убить друг друга.
– Очень жалко, – горестно согласился Руфус. – Пока доктор не сообщил сегодня, в чем дело, я и понятия не имел, что испытываю какие-то чувства к этой женщине, что мысль о ее смерти может причинить мне боль.
– Я рада, что вы поняли это, – с чувством произнесла Энни.
– Я тоже, – хрипло признался он. – Селия заняла место моей матери, и я так долго винил ее за это, что не понимал, как она дорога мне… Я… сегодня я сказал ей об этом, – с печалью в голосе добавил он.
– Рада слышать. У Селии есть недостатки, однако она всегда искренне заботилась о членах семьи Даймонд.
– Да, – согласился Руфус. – Сегодняшняя беседа не походила на прежние. Она… она рассказала мне кое о чем. Этого я не знал. – Его голос был едва слышен. – После моего рождения моя мать страдала постродовой депрессией. Врачи и сейчас не знают, как ее лечить, а тридцать девять лет назад и вообще не шло речи о какой бы то ни было помощи! Во… во время одного из приступов она спустилась к бухте и покончила с собой. – Он тряхнул головой. – Я ничего об этом не знал. Отец не говорил, и мне пришлось все эти годы строить собственные догадки.