Дарина прилежно осваивала науку обращения со скатертью-самобранкой, когда в дверь постучали. Вольх насторожился. Вход в его дом отыскать было непросто.
— Ну входи, гость дорогой, — Вольх поиграл когтями.
— Эйден?! — Дарина сорвалась с места и кинулась к магу, с которого ручьем текла вода.
— Быстро тебя Дей вытащил, — Вольх принюхался и скомандовал: — Раздевайся! Всю одежду — в печь! Не то слетятся сюда… всякие.
Через четверть часа Эйден уже сидел за столом в теплой рубахе и пил горячий ароматный чай, а Вольх ворчал, что такие гости скоро весь его гардероб растащат.
— Угощайся! — сияющая Дарина придвинула Эйдену тарелку с пирогами.
Он откусил кусочек и поторопился глотнуть еще чая.
— Оригинальный рецепт. Соль в них вместо начинки?
Дарина ахнула, попробовала пирог и чуть не расплакалась.
— Да что же это такое? Третий раз пытаюсь — и только с виду красивые, а есть невозможно!
— Научишься, куда же ты денешься, — Вольх постучал по скатерти. — Свернись!
Белоснежная, с красными узорами по краю скатерть послушно свернулась. Эйден едва успел ухватить свою кружку.
— Развернись!
На этот раз на столе возник кувшин, от которого умопомрачительно пахло медом, два кубка внушительных размеров и блюдо с дымящимися пирогами. Дара посмотрела на кувшин и понятливо поднялась.
— Пойду я, пожалуй, спать.
— Повезло тебе с ней, — Эйден вздохнул.
— Это точно, — Вольх с нежностью посмотрел на дверь, за которой скрылась Дара. — Только ничего по хозяйству не умеет, а в остальном — чудо, что за девка. И даже дар есть, хотя и слабый.
Про Джарета Эйден спрашивать не стал и молча смотрел, как Вольх разливает медовуху по кубкам.
— И как тебе мир древних?
— Я там мало что видел, — Эйден попробовал незнакомый напиток и одобрительно причмокнул. — Слушай, ты ведь должен знать, как они все между собой связаны? Драконы, древние боги, старые боги… У меня уже ум за разум заходит. И почему именно сейчас они начали проявлять такую активность?
— Должно быть звезды так сошлись, — невесело пошутил Вольх. — Не знаю, почему, Ден. Но примерно раз в пятьсот лет древние затевают новую войну. В последней погиб мой отец. И еще многие. Но древние и между войнами не постоянно находятся в своем мире. Иногда кто-нибудь просачивается к нам. То же Шаб-Ниггурат или Ктулху. Или Хастур, не к ночи будь помянут. Вот его точно никакие заклятия не сдерживают.
Они еще раз выпили.
— Древние были всегда, — продолжил Вольх. — С самого начала времен. А уже потом, когда расплодились люди и другие разумные существа, появились старые боги. И началась война. Драконы — создания старых богов. Эдакое разумное оружие против древних. Сначала они действительно помогали, но вскоре резко поумнели и предпочли отойти в сторону. Сейчас они воюют только за очень хорошую плату.
— Погоди, — Эйден налил себе еще медовухи, чтобы легче было воспринимать новые сведения. — То есть, драконы — не совсем живые?
— Живые, — усмехнулся Вольх. — Но не как мы. Они не размножаются. Им не требуется еда в обычном понимании этого слова. Они могут не дышать и спать веками. Много чего могут. Самые сильные и умные сейчас, пожалуй, справятся с любым богом. Но немногим это интересно. Большая часть драконов занята своими делами. Только Дей и Моркелеб еще в большой игре.
— И сколько всего драконов осталось?
— Не знаю. Десятка три, должно быть.
— Вымирают, значит, — Эйден пригорюнился.
— Как и древние, — Вольх оскалился. — Их еще меньше. Так что пусть сидят в своем заповеднике и не высовываются.
— Но ведь у них есть дети?
— Есть. Но по большей части все полубоги погибли в войнах. Дети для древних — разменная монета. Да и для старых — тоже, — тихо добавил Вольх и допил медовуху прямо из кувшина.
— А последние пятьсот лет ни об одном новом отпрыске древних я не слышал. Должно быть, кончилась производительность.
— Это получается, Джарет — последний сын Хастура? — сообразил Эйден.
— Он не полубог, — скривился Вольх. — Так, не пойми что. Хастур его даже не признал.
Эйден обхватил голову руками.
— И ты говоришь, что вот-вот начнется новая война?
— Может и не начнется, — Вольх с тоской посмотрел в свой пустой кубок и постучал по скатерти, заказывая еще один кувшин медовухи. — Не хочу я еще раз через такое проходить, Ден. Закрыть бы мир древних раз и навсегда, чтобы они там догнивали. И без них проблем хватает.
Эйден кивнул изрядно отяжелевшей головой. Но что-то в рассказе Вольха казалось ему неправильным. Некоторое время они пили молча.
— А Хастур в прошлый раз воевал? — наконец задал Эйден наиболее тревожащий его вопрос.
— Еще как, — скривился Вольх. — Если бы не Хастур, мы бы древних в порошок стерли.
Он помолчал, потом ехидно улыбнулся.
— Что, понравилось у него в гостях?
Эйден попытался придумать достойный ответ, но мозг отказался работать. Он лег головой на стол и уснул.
— Слабые нынче маги пошли, — вздохнул Вольх.
Он перетащил Эйдна на лавку, задумчиво посмотрел на дверь, ведущую в спальню, но решил не рисковать и улегся прямо на пол возле печки. Через некоторое время дверь отворилась. Выглянувшая Дарина покачала головой, снова скрылась, а потом вернулась с двумя одеялами. Укрыв Эйдена и Вольха, она вздохнула, погладила сначала рыжие, а потом черные волосы и с чистой совестью пошла спать.
Дей не рассчитывал незамеченным вернуться в мир древних богов, поэтому и не был разочарован, когда темная фигура Ньярлатхотепа преградила ему путь.
«Какая вс-с-стреча… Ты решил закончить с-с-с-вою никчемную жизнь, дракон?»
«Даже если так, я заберу тебя с собой, Ньярлатхотеп. Кстати, как здоровье у Шаб-Ниггурата?»
«Ты не с-смог его убить, Дей. А с-со мной тебе не с-с-справитьс-ся тем более! Ты на моей территории, и ты один. Я уничтожу тебя, а потом выйду отс-сюда и заберу того, кто тебе дорог. Привязаннос-сть — это с-слабость, Дей».
Дракон не ответил. Он ринулся в бой, к которому готовился четыреста лет. Его противник был человекоподобен, но вместо лица клубилась тьма — жадная пустота, заглатывающая живое тепло.
Пожиратель душ и дракон были так заняты друг другом, что не заметили появления наблюдателя.
Лайонел по-привычке взялся за ручку двери в башню королевского мага, но в последний момент спохватился и постучал. Дверь открылась, выпустив клуб ароматного дыма. Лайонел задержал дыхание. Несмотря на заверения Тирры, что все ее эксперименты безопасны для окружающих, он уже имел несчастье в прошлый раз вдохнуть что-то исключительно ядовитое. Потом, правда, выяснилось, что виновницей происшествия была Элейна, проявлявшая огромный интерес к работе нового мага. Они с Тиррой так быстро нашли общий язык, что Лайонела это не на шутку тревожило.
— Эля, — он помахал рукой, разгоняя дым, на этот раз, правда, довольно ароматный. — Я сколько еще буду тебя ждать?
— Прости, мастер, — Элейна сняла маску из нескольких слоев ткани и виновато улыбнулась. — Но мы наконец-то добились нужной реакции и…
— Иди, без тебя закончу, — Тирра быстро глянула на короля. — Извини, Лайонел, я потеряла счет времени.
Он сухо кивнул и поторопился выйти на воздух. Тирра была прекрасным магом и великолепным врачом. Уже через месяц о ней с восторгом заговорили по всему королевству. Тирра быстро разобралась в нюансах отношений между вампирами. Птенцам Лайонела она понравилась сразу. Джеймс приглядывался к новому магу с неделю, пока сделал для себя какой-то вывод. А потом начал общаться с Тиррой как со старым добрым другом. Но в отношениях короля и мага по-прежнему была какая-то натянутость.
— Ты ей нравишься, — как-то за вечерним бокалом вина сказал ему Джеймс. — Но она ждет от тебя первого шага.
Лайонел тогда отшутился. Сначала он надеялся, что Джеймс сам проявит интерес к Тирре. Но драматично овдовевший первый министр носил траур и даже не помышлял о новой любви. А королю связываться с еще одним стихийным магом не хотелось. Лайонел от одиночества не страдал, разве что иногда по ночам просыпался и лежал, прислушиваясь к тишине. Ему не хватало сонного дыхания рядом с собой, теплого, привычного.
— Мастер, — Элейна догнала его и осторожно потянула за рукав. — А с какого времени мне можно будет заниматься сексом?
— Что?! — Лайонел остановился. Хорошо, что они уже дошли до его покоев. — Эля, на этот счет нет жестких правил. То есть, замуж ты выйти сможешь только через год, но в остальном… А что, ты влюбилась в кого-то?
Элейна смущенно отвела глаза.
— Нет, но ведь стихийным магам нужна любовь, верно? А Тирра совсем одна.
— Элейна, — Лайонел приподнял ее подбородок и серьезно посмотрел в глаза, — Тирре нужна именно любовь, а не просто секс. Понятно?
— Но у нее никого нет! — чувствовалось, что Элейну очень беспокоит этот вопрос. — А если ее никто не полюбит здесь? Тогда она уйдет!
— Кто-нибудь обязательно объявится, — уверенно ответил Лайонел. — А теперь давай заниматься.
Вечером король долгое время провел у зеркала, придирчиво выбирая костюм. Остановился на черно-серебряном, наиболее скромном из всего гардероба. Усмехнулся, поражаясь самому себе. Словно на первое свидание собирается.
Дверь в башню мага была распахнута, как и все окна на первом этаже. Тирра проветривала кабинет, а сама сидела на лавочке в парке, закутавшись в шаль. На короля она посмотрела с легкой иронией.
— Беспокоишься за своего птенца? Не стоит, Лайонел, у нее интерес исключительно к изготовлению лекарственных снадобий, а не ко мне лично.
— Это хорошо, — он сел рядом и взял ее за руку. — Потому что у меня как раз интерес к тебе, Тирра.
Она покраснела.
— Правда?
— Да, — Лайонел поцеловал пахнущую травами ладонь. — И я готов тебя это доказать. Прямо сейчас.
— Никогда не думал, что тьма может гореть. Твое пламя оказалось способно одолеть даже Ньярлатхотепа. Мои поздравления.