л.
Не прекращая боя, Первей старался сосредоточиться, и ему-таки удалось — его противник с мечом споткнулся на ровном месте, разом напоровшись на меч рыцаря, только хрустнула грудинная кость. «Натянутая верёвка» — фокус уже совсем несложный.
Не давая противнику опомниться, Первей ринулся в атаку на крайнего справа, безошибочно угадав в нём слабейшее звено. Обоюдоострый, длинный русский меч в умелых руках куда эффективнее короткой кривой сабли, и через пару ударов эта самая сабля уже летела, кувыркаясь, вместе с отрубленной у запястья рукой. Ещё одному врагу рыцарь просто полоснул по колену в подкате: боец без ноги ли, без руки — уже не боец.
Последнего малого Первей добивал уже не торопясь — и сабля дрянь, и боец тоже не ахти. Выбив саблю из вражьей руки, рыцарь отправил его в лучший мир прямым ударом в горло.
Чуть отдышавшись, Первей подошёл к двоим поверженным, ещё подававшим признаки жизни. Парень с отрубленной ногой уже был в беспамятстве — видно, потерял много крови. Первей заколол его, как свинью, одним ударом. Другой, с отрубленной кистью, зажимал запястье уцелевшей рукой, тяжело и часто дыша. Рыцарь посмотрел в его глаза, расширенные смертным ужасом, отрицательно покачал головой, взмахнул мечом — голова покатилась по полу.
«Сзади!!!» — шелестящий бесплотный крик в голове заставил Первея резко отпрыгнуть, разворачиваясь в прыжке. Вовремя — мимо просвистела тяжёлая лопата-заступ. Надо же, кто бы мог подумать — слизень показал зубы!
Первей одним ударом мечом плашмя оглушил корчмаря, решившего в последний момент взяться за оружие. Н-да, вот так оно в жизни и бывает: отважный рыцарь, умелый и опытный боец, владеющий к тому же магией, да что там — не кто иной, как великий Исполнитель Предначертанного Свыше, и вдруг гибнет от удара грязной лопаты по голове…
Рыцарь подошёл к дрожащей девчонке, скорчившейся на полу. Нащупал путы, стягивающие тонкие детские руки, разрезал.
— Как тебя зовут, малышка?
Девочка дрожала, глядя на Первея огромными тёмными глазами.
— Крыся…
— Вот что, Крыся. Этот человек — ты его знаешь? (девочка часто закивала) — да, этот человек, Крыся, отравил всех этих панов, а двоих зажарил живьём на вертеле (девочка зажала рот ладонью). Он злобный колдун, околдовавший своего господина, заставлявший его приводить ему девственниц и творить прочие грязные вещи. Всё поняла? (девочка снова часто закивала) Вот так и говори, когда тебя будут спрашивать. А сейчас иди домой, и не бойся — никто тебя не тронет. Иди.
Когда девочка убежала, Первей вернулся к лежащему без движения корчмарю. Постоял, потом взял кружку с вином, стоявшую на столе, и вылил на лицо лежащего. Корчмарь закашлялся, завозился и открыл глаза.
— Я тебе что сказал? Я велел тебе сидеть и ждать, когда за тобой придут и отправят на костёр. А ты чем занимаешься?
На сей раз Гнедко шёл не так гладко, как обычно, и Первей был даже рад этому: уже вторая ночь без сна, того и гляди опять рухнешь с коня да ещё сломаешь себе чего-нибудь… Нет, так не пойдёт. Надо найти укромное место и выспаться хорошенько, вот что. Лучше всего какой-нибудь стожок на поляне… Да, лето на исходе, стожок можно найти, хотя…
Стожок был тут как тут, вынырнув чуть ли не под носом Гнедка. Первей уже не помнил, когда получал от жизни радость, но сейчас он самым натуральным образом обрадовался. Сон… Как хорошо…
Конь одобрительно зафыркал: наконец-то хозяин взялся за ум — вместо того, чтобы скакать куда глаза глядят, выбрал приличное место для отдыха. И сено такое душистое, свежее. Нет, иногда и у людей случаются просветления в голове.
Рыцарь растянулся на большой охапке сена, подстелив под себя сложенную вдвое попону. Над головой плыли курчавые летние облака, где-то в вышине звенели жаворонки. Давно забытое чувство покоя вдруг наполнило Первея до краёв. Что это?
«Родная, отзовись»
«Да, рыцарь»
Первей усмехнулся.
«Давно хочу спросить… Ну какой я рыцарь? Самозванец, нет, хуже — палач…»
«Ты рыцарь. Ты караешь зло, неужели не ясно? Палач же терзает любого, на кого укажет хозяин, и гораздо чаще невиновных»
Рыцарь помолчал.
«Какая ты умная, слушай»
Короткий смешок.
«Да, мой ум при мне. Должно же что-то остаться бывшей женщине, если всё остальное исчезло. Спасибо тебе, Первей. Спасибо, родной мой»
Первей вздрогнул. Никогда раньше Голос ничего подобного…
«Что случилось?»
«Случилось. Я больше не страдаю от жажды»
«Когда… Когда это произошло?»
Пауза.
«Когда я крикнула: «Сзади!»»
«Кстати, тебе спасибо. Если бы не ты, я сейчас валялся бы среди этих олухов»
Бесплотный шелестящий вздох.
«И этот круг был бы тобой закончен, с изрядным долгом. Нет, мой родной. Я постараюсь, чтобы твой долг был погашен, прежде чем ты сойдёшь с круга»
«Какая ты заботливая. Слушай, я так рад, что тебя больше не мучает жажда…»
«Я снова говорю тебе спасибо»
«Слушай, и у меня тут такие дела… В общем, мне сейчас хорошо. Хорошо, понимаешь? Я уже забыл, когда мне было хорошо — всегда только плохо или ещё хуже. Что это значит, по-твоему?»
«Это значит, изрядная часть твоего и моего долга погашена, и нам смягчили режим»
Первей счастливо улыбнулся.
«Здорово. Слушай, знаешь, о чём я мечтаю?»
Пауза.
«Опять мечтаешь? О чём?»
«Однажды настанет день, когда мы отработаем наши долги. И тогда… Я всегда мечтал об умной жене. Замуж за меня пойдёшь?»
Пауза.
«Ну ты совсем дурак»
«Возможно. Но при такой умной жене мужу умным быть и не обязательно. Я буду слушать твой Голос, и всё будет на мази. И ещё я хочу глядеть в твои огромные чёрные очи, любоваться чёрной косой, толстой, как корабельный канат, и чтобы бесстыжие груди вздымались в моих ладонях…»
Пауза. Долгая, долгая пауза.
«Не мучай меня, рыцарь. Скорее всего, в следующем круге глаза у меня будут красные, а позади будет волочиться длинный голый хвост. Ну или в лучшем случае пушистый, и у меня будут острые зубы и когти»
«Я с детства любил кошек, правда, правда. И всегда мечтал быть котом в хорошей дружной семье, у доброй хозяйки. Красота! Мы будем есть сметану и жирных мышей, и вместе спать на тёплой печке. А потом ты принесёшь котят…»
Шелестящий бесплотный смех, не затихающий долго-долго.
«Нет, ты совершенно невозможен. Давай, спи уже! Между прочим, тебя скоро ждёт следующая работа. Через неделю ты должен быть в Штетине»
«Где?!»
«В Штетине. Вещь, нужная тебе для работы, находится там»
Первей покрутил головой.
«Как легко, делов-то — через всю Польшу да немецкую границу…»
«И тем не менее, это придётся сделать»
Эта корчма носила гордое название «Железный сапог», и, строго говоря, была уже не корчмой, а таверной — именно так называли подобные заведения в этих местах. Впрочем, рыцарь не увидел никакой разницы с корчмами по ту сторону границы — ну разве что вывеску украшал настоящий рыцарский железный сапог, вероятно, доставшийся хозяину по случаю во времена Грюнвальда.
«…Денег тебе потребуется довольно много, а запасы истаяли. В самом Штетине этого делать нельзя, слишком явно. Так что сиди и жди»
«Да я разве против? Особенно если тут нет клопов»
Короткий смешок.
«Клопы, разумеется, тут есть, но не очень голодные и вообще воспитанные, как и положено в добропорядочных немецких заведениях. Кусают только ночью, днём со стен на голову не прыгают. Днём тут кусают блохи»
«Что значит порядок. Каждой твари своё время и место. Уважаю»
— Пива для начала, герр рыцарь? — хозяин излучал неподдельное радушие тремя подбородками и обширным животом. — Или сразу ужин?
— Пива для начала и сразу ужин, — улыбнулся Первей. — Но первым делом овса моему коню.
— Будет сделано, герр рыцарь!
Гнедко встретил хозяина нетерпеливым фырканьем — сколько можно ждать, я проголодался! Отослав слугу, Первей лично напоил коня из бадьи, засыпал в торбу овса. По уму, коня после целого дня пути следовало бы почистить, однако Первей не доверял своего друга кому попало, чистка же коня самолично на глазах у постояльцев привлечёт ненужное внимание. Это в русских и польских землях витязю считалось не зазорным лично обиходить боевого коня, в немецких владениях благородные рыцари считали неприличным любой ручной труд. Конечно, по нынешним суровым временам не каждый странствующий рыцарь может позволить себе таскать повсюду слугу-оруженосца, однако чистить коня самому, это слишком…
Когда Первей вернулся в таверну, там уже было достаточно много народа. Усевшись в углу за свободный столик, рыцарь поднял руку, и хозяин немедленно заспешил к нему от стойки, держа на подносе высокую кружку с шапкой пены.
— Что именно желает герр рыцарь на ужин?
— Мяса, и лучше жареного, — улыбнулся Первей. — Только не гусятины! Зелень и прочее к мясу на ваш выбор.
Поглощая ужин, рыцарь прислушивался к разговорам — обычным разговорам в корчме, или таверне, стоящей у большой дороги.
— … Цены на всё упали, что овёс, что ячмень. Ганза держит торговлю мёртво — не хочешь отдавать за их цену, ступай с Богом. Ей-ей, сплошное разорение бауэрам грядёт…
— … Я тебе говорю, поляки и мазовы такие же еретики, что и русы, только прикидываются добрыми христианами. Любой славянин по сути своей язычник, и потому Господь наш не признаёт законными любые клятвы и обязательства в отношении сих народов…
— … Не видал ты этих аркебуз, оттого такой храбрый. Из такой вот штуковины можно сразить рыцаря в самых прочных латах за двести шагов, и ты даже не увидишь лица этой твари…
— …Второй месяц не разгибаясь вкалывают парни, и сам епископ отпустил им грех работы в воскресные дни. Ты бы видел, какие бомбарды сработали для фон Штольверта — по сто фунтов каменные ядра мечут…
Да, подумал рыцарь, допивая пиво мелкими глотками, с этим народом у братьев славян будет масса хлопот.