так это только там, соответствующий доступ у них имелся.
— И зачем им это? — поинтересовался я в пустоту.
А Максим только пожал плечами:
— Да кто бы их знал, не моего уровня вопрос. В общем, Андрей, я тебе сообщил.
— Спасибо, — кивнул я ему, предложил, — чай, кофе? Раз уж зашел?
— Давай, — махнул рукой тот и я показал на тумбочку у стола:
— Кружки внутри, чай и сахар в выдвижном ящике, чайник горячий.
Официантов у нас сроду в отделе не было, поэтому гости себя обслуживали самостоятельно. Ануфриев поднялся, загремел посудой, а я задумался, ещё раз вспоминая встречу с паладином.
Если что-то происходит, значит это кому-то нужно. Конкретно сейчас, кому-то в ФСБ было нужно, чтобы в в нашей базе не было официального подтверждения ультимативной способности паладина на двадцатом уровне. Спрашивается, нахрена и зачем?
И первый же напрашивающийся вывод, что кто-то конкретно прикрывает “Одувана” там. Но, я нигде конкретно его не упоминал, ни в агентурном сообщении, ни при внесении в базу. Поэтому, возбудиться по нику они не могли. Значит, триггером послужила сама ультимативная способность, вполне конкретно описанная.
Впрочем, возможно и это не было связано с Одуваном, и я копаю не туда. Снова не хватало информации для анализа.
— Слушай, Макс, — задумчиво переспросил я, — а у нас в базе, вообще, по двадцатому уровню много инфы? Не по паладинам, а в целом?
Тот застыл, с кружкой в руках, затем, посмотрев на меня, произнёс, слегка удивлённо:
— Ты знаешь, а особо и нет. Я как-то не задумывался раньше, но, что-то не припомню ни одной ульты, да и по обычным способностям почти пусто.
А вот это был уже интересно. Нет, я вполне предполагал, что мы просто далеко не всё знаем, но хоть что-то, да должно было быть. Управления по всей стране разбросаны, везде работают опера, агентура, какая-никакая, наблюдение, сбор информации. И база единая, что знают в Хабаровске или на Сахалине, будут знать и у нас в Москве и наоборот. Но пусто. И если связать эти события воедино, можно обосновано предположить, что всё, касающееся топового уровня игроков, целенаправленно скрывается. Вероятно ФСБ.
С одной стороны, ситуация не совсем, лично мне понятная, но, по крайней мере, можно слегка выдохнуть, что непосредственно Одуван тут не при делах, а то я уж было начал прикидывать, что в ближайшее время факт попадания в базу ему сольют, а уж свидетелей её применения всего четыре человека, а это считай, сразу провал моего возможного внедрения в его пэка клан.
Прервал мои размышления вернувшийся с совещания Булдаков.
— Сидите? — хмуро поинтересовался он, ввалившись в кабинет.
— Работаем, Вадим Петрович, — деланно возмутился Костя, усиленно принявшись стучать по клавиатуре.
— Вижу я, как вы работаете.
Полковник, недовольно покосился на Жеку, который делал вид, что не дротики из дарца достает, а что-то нужное и важное ищет в шкафу. Затем взгляд перекочевал на меня и Ануфриева с кружкой в руках.
— Здравствуй, Максим, — произнёс он, опускаясь на диван третьим, так что старлей оказался посередине между нами, — с чем к нам?
— Да так, Вадим Петрович, — чувствуя себя не в своей тарелке, неуверенно ответил тот, — зашел вот, с Андреем поговорить.
— Понятно, — Булдаков сильно докапываться до аналитика не стал, помолчал немного, затем, вздохнув, произнёс, — значит так, парни, пришел приказ из главка о проведении операции “Игроман”. Поэтому всё дела пока откладывайте, нужно провести рейды по городу, с проверкой игроков на наличие в инвентаре незарегистрированных предметов. Проверки осуществлять будете вместе с сотрудниками полиции.
— Зачем? — удивленно поинтересовался Костя?
— В усиление, — буркнул полковник, — объём большой, проверка будет по всем районам, кроме непосредственно локаций для прокачки, поэтому в патрули пойдёте по одному, а сотрудники полиции будут вам обеспечивать физическую поддержку. И да, каждый патруль, это указание сверху, должен привести не менее десяти нарушителей, если не привели, значит не работали.
Судя по тону Булдакова, я понял, что он цитирует кого-то из вышестоящего начальства. Чувствовалось, что ситуация ему самому не слишком нравится, но приказ есть приказ.
— Вчера анонимки, сегодня это, когда работать? — недовольно заявил Евсеев.
— А это тоже работа, Евгений, — осадил того полковник, — к тому же ориентировок столько, что если нормально просеять всю эту братию в городе, обязательно попадутся находящиеся в розыске.
— Всё, хватит разговоров, собирайтесь! — скомандовал Булдаков.
— Вадим Петрович, — поинтересовался я, — наш какой район, куда выдвигаться?
Смысла спорить я не видел, операция так операция, тем более и правда, может какую рыбку выловив за время патрулирования.
— Вы втроём выдвигайтесь в УВД по ЮЗАО, там уже с местными определитесь. Они тоже в курсе, должны патрули сформировать.
— Крестика возьмем? — уточнил я ещё момент.
— Берите, — кивнул полковник, — но как вас отвезёт, пусть возвращается, он мне здесь нужен.
У большого пятиэтажного здания УВД мы оказались минут через сорок, тормознули у КПП, вышли, махнув Андрюхе, чтобы возвращался в управление, а сами потянулись к белой двери, входя в тамбур с турникетом и дежурным за стеклом.
— ФСН, — развернул я корочки, прислоняя к стеклу, — нас ждут.
Дежурный кивнул, на турникете загорелся зелёный сигнал и мы прошли на территорию управления.
Во дворе, огороженном высоким зелёным забором, было почти пусто, разве что под козырьком из поликарбоната прилично выдающимся за крыльцо, стояло несколько служебных машин и рядом кучковалось человек десять народу в форме.
Завидев нас, от этой кучки отпочковался плотного телосложения полицейский со звёздочками старшего лейтенанта, спросил:
— Вы с надзора?
— Так заметно? — слегка прищурился я, но кивнул, — да, оттуда. Капитан Мягков.
— Старший лейтенант Куропатов, можно Дмитрий, патрульно-постовая служба, — пожал тот руку, — сегодня мы с вами будем.
— Андрей, — кивнул я, — что Дим, куда поедем?
— Вам виднее, — хмыкнул тот, но затем добавил, — лучше, конечно, с Южного Бутово начать, чаще всего у нас там эксцессы с вашим контингентом происходят.
— Только мы безлошадные, — оглянувшись на парней, заметил я, — у вас с транспортом как?
— Найдём.
Старлей, бывший кем-то вроде старшего выделенных нам нарядов ППС, быстро развив кипучую деятельность, тут же организовал нам бобон и два уазика. На месте сразу распределили кто куда, поэтому парней, каждого с парой ппсников, я отправил на уазах, сам же с Куропатовым и остальными разместился в бобике.
От чести сесть спереди, я вежливо отказался, помня каким пыточным устройством для людей выше ста восьмидесяти является кабина буханки, и разместился в салоне, если, конечно, таким громким словом можно было назвать голые железные стены кузова и низкие обитые дермантином лавки с поручнями сверху.
Детище ещё советского автопрома, скрипело, козликом подпрыгивало на каждом лежаке и выбоине в асфальте, но, впрочем, достаточно резво ехало, хоть комфортабельной, такую езду, было назвать сложно.
Уцепившись за поручень, я мерно покачивался в такт машине, придерживая другой рукой лежащую рядом папку с протоколами и ловил на себе заинтересованные взгляды севшего спереди старлея. Наконец тот не выдержал, повернулся к окошку в стене кабины, без стекла, но забранному решеткой, спросил:
— Андрей, как вот вообще у вас?
Я хмыкнул, больно уж пространно был задан вопрос, ответил:
— Да, собственно, почти как у вас. Контингент разве что другой, а так, почти так же всё.
— А я думал к вам попробовать перевестись, — произнёс Куропатов, — у вас как-то свободы побольше. Смотрел я, как вы с игроками жёстко, чуть что, сразу стрельбу на поражение открываете. А нам за любое применение, потом месяц отписываться приходится.
— Игрок не может умереть, — ответил я, — когда он не под негатором, он даже боль не ощущает так как обычный человек. И представляет собой машину для убийства, вооружённую до зубов, нечеловечески сильную, быструю и ловкую. Поначалу пытались мягко, но только такие, кто пытался, быстро кончились.
— Да, — посмурнев, кивнул старлей, — помню тот беспредел. Хорошо быстро закончился.
Я, невольно, вспомнил тоже. Самая жесть творилась примерно полгода, когда месяца через три после прихода Системы, игроки свыклись со своим бессмертием и практически безнаказанностью, и ещё, потом, месяца три, после создания нашей службы, пока мы их от этого старательно отучали.
— Взывать к их совести, дело бесполезное, — продолжил я, задумчиво глядя на мелькавшие в окне дома, — только наказание, скорое, неотвратимое и максимально жестокое способно остановить особо буйных и приструнить остальных.
Приехав на место, вышли из бобика, огляделись. Южное Бутово большой район, поэтому отправив парней шерстить частный сектор, сами мы высадились у многоэтажек недалеко от Гавриковских прудов.
Определившись с старлеем относительно маршрута движения, я оглядел не слишком оживлённые по буднему времени улицы и произнёс:
— Пока ходим смотрим, изображаем обычный полицейский патруль. Если сходу начнём дёргать всех подряд, в локальном чате тут же сообщат остальным. И те, у кому есть что скрывать, мигом попрячутся.
— А как же указание, что не меньше десяти задержанных? — полюбопытствовал Куропатов.
— Что, и вам этот идиотизм довели? — я хмыкнул, покачал головой, — нет, старлей, мы будем работать не так. Мы будем работать по-правильному. Да, есть у вас какая-нибудь повязка там, или жилет как у гайцев, чтобы я за стажёра сошел?
Ппэсник кивнул, залез обратно в кабину и вылез оттуда с красной нарукавной повязкой, протянул:
— Держи, обычно такую всяким внештатникам привлечённым одеваем.
— Отлично!
Я натянул ту на рукав куртки, придирчиво осмотрел, поправив на ней складки и подтянув узлы завязок. Резюмировал: