— Товарищ майор, нас сюда через «ноль два» вызвали, поэтому только вот этих доставить в отдел недостаточно. — Соврал сержант: — а пока мы тут перепираемся, вы бы уже с дежурным по РОВД переговорили и шли бы по своим делам. Тут до отдела идти — только перекресток перейти.
В помещении дежурной части сержант в двух словах объяснил ситуацию с быстрее ракеты слинял на пост от этой мутной темы, а умный и опытный дежурный отловил, праздно проходившего мимо, с кофеваркой в руках, Студента и перекинул на него решение вопроса с мутнейшим майором из Конторы глубокого бурения.
— Ты где это взял убогий? — оказавшись на лавке в дежурной части, а потом на колченогом стуле в кабинете уголовного розыска, майор, почему то сразу понял, что представляться сотрудником, пока еще, могущественной конторы не стоит.
— Нашел.
— Где нашел?
— Во дворе.
— Прямо с твоей фотографией нашел и твоими фамилией, именем отчеством.
— Нет, оно чистым было. То есть, не заполненным.
— Пиши.
— Что писать?
— Все что ты мне сказал. Что нашел чистый бланк удостоверения, заполнил его, вклеил свою фотографию и нарисовал поддельную печать, после чего использовал удостоверение, чтобы бесплатно ездить на общественном транспорте.
— ….
— Написал? Молодец. Ты где живешь?
— Улица певца Революции, дом семь.
— Дома есть кто?
— А вам зачем?
— В смысле зачем? Сейчас поедем тебе домой с обыском, да и вещичек тебе дома надо захватить, ты же в тюрьму иначе нищим заедешь?
— За что в тюрьму, товарищ милиционер? — глаза «майора» вылезли из орбит: — Вы так шутите? За безбилетный проезд только штраф положен…
— Мужик, ты дебил? — трудно было говорить с этой незамутненной бестолочью: — Ты тут сам написал, что лично подделал удостоверение сотрудника Комитета госбезопасности, чтобы бесплатно ездить на общественном транспорте. Это мне кажется статья сто девяносто шестая уголовного кодекса, два года лишения свободы. Ну а в суде наверное еще вменят, не помню номер, но статья звучит «Подделка знаков почтовой оплаты и документов для проезда пассажиров», это еще два года, так что фуфайка и теплые носки тебе лучше попросить, чтобы жена собрала.
— Товарищ милиционер, а если это не я подделывал, тогда что будет?
— Откуда я знаю, что будет, ты же сейчас что-то себе там придумал, а я должен твои сказки слушать.
— Товарищ начальник, я же не знал…Я не знаю, как вас по званию, но меня племянник жены уговорил, Эдик. Он в типографии учительского института работает, вот он себе сделал и мне. Сказал, что он уже погода с этим удостоверением везде бесплатно ездит. Только он себе лейтенанта написал, а мне, я же постарше, на майора удостоверение выписал. Можно вон ту бумажку переписать, а сейчас всю правду напишу.
— Так, бойцы — я повернулся к, радостно ржущим на диване, Кадету и Студенту: — Статья не наша, но доделывать вам придется. Майора в камеру а сами едете в типографию, задерживаете Эдика, колете его тут же, протоколом осмотра изымаете удостоверение у Эдика, и все, из чего или с помощью чего он эти «ксивы» лепил. Ну и везете все и Эдика сюда. Все, берите товарища майора и валите.
Молодняк, подгоняя впавшего в прострацию от безрадостных перспектив, майора, побежала на выход, искать машину, а я погрузился в тяжкие муки. Завтра в обед истекал срок задержания в ИВС гражданина Пронина Михаила, и я предчувствовал грядущие трудности с его арестом.
Глава тринадцатаяМедицинский диспут
— Ну и что будем делать? — начальник следственного отдела, уже подполковник милиции Рыбкина Нинель Павловна, в раздражении стукнула ладонью по серой папке уголовного дела: — Дел на возбуждали по вашей просьбе, а что ними делать сказать никто не может. Опять следствию за всех должно отдуваться? Вы там себе раскрытие в тетрадочек уже нарисовали поди? У меня между прочем на следующей неделе заслушивание по всем этим делам в городском управлении. Поэтому, давайте быстро намечаем план мероприятий на оставшиеся дни, и я пойду, работы очень много.
Олеся, пиши протокол совещания, чтобы эти потом не отвертелись, что они не в курсе — Рыбкина кивнула головой Олесе — Капитану Олесе Семеновне Можаевой, своему заместителю по расследованию уголовных дел «с лицами».
«Эти» — все начальники уголовного розыска, включая зама начальника РОВД по оперативной работе тут же вопросительно уставились на меня.
— Э-э-э… — вот нашли крайнего: — Нинель Павловна, а можно узнать, с точки зрения следствия как у нас с доказательствами?
Не забыв стародавнюю обиду на меня, товарищ подполковник, глядя мимо меня, чуть злорадно, ответила в пустоту:
— А с доказательствами у нас никак. Первое — химическая экспертиза изъятой таблетки будет готова, самое быстрое, дней через десять. Про опознание, что провели с Матреной Васильевной Огородниковой, прокурор даже слышать не хочет — история, в которой сотрудник милиции не смог выйти из запертой на шпингалет кладовой, он считает неправдоподобной и слышать про нее не хочет. Отпечатков пальцев гражданин Пронин нигде не оставил, так как зайдя в квартиру он сразу одевает медицинские перчатки. И даже если будет установлено наличие где-либо отпечатков его пальцев, это вам братцы — кролики, не поможет — он во всех квартирах до этого был легально, в качестве члена бригады службы «скорой медицинской помощи». Кроме показаний родственников о том, что до этого в квартире были деньги у нас ничего нет. И даже это сомнительный факт. Любой адвокат в суде обязательно скажет, что вероятно деньги до сих пор лежат в квартире, так как покойных хозяев не допросишь, где на самом деле лежали деньги, а наследники об этом точно ничего не знают. По трупам эксперты не дали однозначную оценку о причине смерти. У всех потерпевший здоровье было не очень, лекарства они ели горстями, в том числе и для снижения артериального давления. В итоге у вас остается только сомнительная видеозапись. Прокурор требует проведения ее экспертизы, а мы еще даже вопросы для экспертов до конца не сформулировали, чтобы потом опять, на повторную экспертизы не отправлять. Да еще на подстанции «скорой» доктора бузят, чуть ли не до забастовки дело обещают довести. Говорят, что совсем менты оборзели, совсем невинного пацана ни за что в тюрьму пытаются запихнуть, про тридцать седьмой год и сталинских палачей.
Нинель Павловна, перевела дыхание, отпила из чашки давно остывший чай и брезгливо сморщилась.
— Вчера дед из ваших понятых звонил, сказал, что к ним домой какой-то тип приходил, сказал, что адвокат, хочет поговорить о их показаниях. Но дедуля дверь перед носом мужика закрыл и общаться не стал, зато следователю орал в трубку, что стоило только милиции один помочь, как его адрес всяким жуликам стал известен. Кто адрес свидетеля разболтал?
Молчание было ей ответом. Понимающе покивав головой, начальник «следаков» закончила свою, безрадостную для нас речь:
— Поэтому, думаю, что завтра прокурор постановление на арест гражданина Пронина не подпишет, значит ваш жулик уйдет на подписку о невыезде, после чего можно считать, что дело потеряет всякую судебную перспективу В общем всё очень грустно? Есть кому что сказать?
Начальники все почему ты уставились на меня. А у меня пока был только один вариант следующего хода, вернее два, но про второй я здесь говорить не буду, ибо не поймут. Вернее, в душе поймут, но только в душе.
— У меня вопрос — скажите, случится ли что-нибудь непоправимое, если мы чуть-чуть приоткроем тайну следствия. Я не любитель публичных выступлениях, особенно, когда публика настроена к тебе враждебно. Сказать, что перед мной было море голов, теряющееся в глубине зала, я тоже не могу, но человек восемьдесят, в основном злых и сердитых, медработников в восьми часам утра в актовый зал подстанции «скорой помощи» откуда-то набежало. Времени мне на все про все главный врач дал всего десять минут, потому я не стал тянуть кота за подробности.
— Здравствуйте, товарищи. Разрешите представиться — оперуполномоченный уголовного розыска Дорожного РОВД младший лейтенант Громов…
Слава Богу, до хита Аллегровой ещё два года, иначе, как мне кажется половина зала бы затянула: «Младший лейтенант, мальчик молодой…»
— А что, кого-то посерьезнее к нам прислать слабо было?! — с задних рядов выкрикнул кто-то: — Какого-то сопляка прислали…
— Я пришел к вам, как сотрудник, оказывающий оперативное сопровождение по уголовному делу по факту…
— Ты хорош нам на своем «птичьем» языке говорить! Ты скажи, за что парню жизнь испортили — судя по всему, в дело вступил водитель одного из автомобиля «скорой», пролетарий от баранки, что, считая себя солью земли Русской, на все имеет свое мнение.
— Товарищи, я очень вас всех уважаю за ваш тяжелый, но такой нужный труд. — немного «лизнуть» представителям реально уважаемой мной профессии, мне не трудно, а им приятно: — Давайте сейчас посмотрим коротенькое кино, а потом я отвечу на все ваши вопросы, кроме тех, на которые отвечать не имею права.
Все-таки не зря я вчера выпрашивал у знакомого на сутки, под самое честное слово, наш, от отечественного производителя, видеомагнитофон «ВМ-12», с его дурацкой системой загрузки кассет через «крышу», и сделал еще две копии видеозаписи. Фильм о приключениях своего молодого коллеги в квартире какого-то пожилого мужика, доктора смотрели в полном молчании, даже на далекий крик диспетчера, отправляющего какую-то бригаду на вызов, медработники отреагировали не сразу. Когда пленка кончилась, в актовом зале подстанции «скорой помощи» поднялся страшный гвалт, мнения, присутствующих кардинально разделились. Давешний водитель, вскочив в свой немаленький рост, гаркнул, перекрывая общий шум:
— Это ничего не доказывает!
Я шагнул вперед и встал перед бушующими радами, подняв верх руки. Уто-то обратил на меня внимание, стал пихать соседа, стало значительно тише, на, как обычно бывает среди советской интеллигенции, в задних рядах кто-то не мог никак успокоится, в бесплотной попытке переубедить соседа.