— Ну конечно, — сказала я, будто бы знала это всегда, — Так значит, это не были наркотики. Это как-то связано с черной магией?
Иган покачал головой.
— Ты же знаешь, что нет.
Я кивнула в ответ. Кларенс говорил мне, что Иган был против того, что мама Алисы увлекалась темными искусствами. Он был наслышан о пугающей репутации бара.
— Ну, хорошо. Тогда что это было? Что происходит?
К нему вернулось веселое выражение лица, и он захихикал, проходя мимо бара с напитками, где стояла Грэйси, демонстративно не глядя на нее.
— Он просто пришел пожаловаться на то, что машина, которую я ему продал, не работает. Этот древний «Бьюик» блевотно-зеленого цвета. Все было в порядке, когда он ее покупал, но он утверждает обратное – требует либо вернуть деньги, либо дать ему другую машину, и… — он пожал плечами и замолк.
— И в этом вся проблема? В машине? Это все, что тебя беспокоит?
— Ты сама сказала, что я выгляжу, будто у меня не все в порядке. Меня просто раздражает, что я должен заниматься такими мелочами, как эта.
Его слова имели смысл, потому что я видела по его глазам, что он говорит правду, и это заставляло меня чувствовать себя неловко из-за своей глупости. К счастью, чувствовала я себя так лишь, пока он мне не улыбнулся.
— Я рад, что ты снова здесь работаешь, Алиса. Это хорошо, когда есть семья, которая о тебе заботится.
— Да, — согласилась я с ним, — это хорошо.
Я перегнулась через барную стойку и быстро поцеловала его в щеку.
— Я опаздываю. Мне нужно бежать.
Точнее говоря, я уже опоздала. Я уже должна была быть у Зэйна, усиленно тренироваться и убивать демонов. Зэйн сказал, что это нужно для того, чтобы улучшить мои навыки, но я знала, что существует и другая причина. Они хотели, чтобы я привыкла к демонической сущности. Чтобы я оставалась в форме для дальнейших убийств. И нет способа лучше, чем устроить небольшую стычку между мной и демоном.
Звучит цинично? Возможно.
Может быть, это был результат моих многочисленных убийств демонов.
Я не знала.
Все что я знала, так это то, что я не хочу связываться с темной магией. Не сегодня.
Сегодня я, так или иначе, попаду в мрачное место. Потому что я собираюсь на свои похороны.
Вообще то, я не хотела идти на службу. Не хотела слушать, как они начнут хвалить меня. Не хотела видеть, как мало придет людей.
И я не хотела чувствовать себя лицемеркой, из-за того, что моя семья принесла мое тело в святое место.
Я давно потеряла веру, похоронив ее вместе с матерью. Я думала, что рая нет. Также как и ада. И уж, тем более что нет никакого Бога, который смотрит сверху на нас.
Нет ничего кроме пустоты.
Теперь я была лучше осведомлена. Но то, что заставило меня измениться, было не верой – это была суровая реальность. Я знала, что в темноте прячутся монстры. И да, я была напугана. Не за себя со своими бойцовскими навыками, а за людей вроде Розы, которые потеряли свою веру из-за таких монстров, как Джонсон, и нуждались в том, чтобы найти обратную дорогу к свету, пока их не поглотила тьма.
Когда я приехала, маленькая группа скорбящих уже разошлась. Я не решалась подойти ближе, несмотря на то, что я единственная, кто действительно должен был быть здесь. Сначала мне была видна только спина Розы. Но когда она обернулась, я увидела, что она была кожа да кости – призрак самой себя – и я поняла, что Роза ничего не ела.
Моя смерть и ее воспоминания высосали из нее всю жизнь. Ее волосы безжизненно повисли, а глаза, которые некогда были такими красивыми, теперь были тусклыми и пустыми.
Я говорила себе, что прошла уже неделя, с тех пор как я умерла, и это время должно было залечить ее раны. Но я знала, что это ложь. Я хотела помочь. Хотела сделать что-нибудь более ощутимое, чем спасение целого мира.
Я хотела подойти к своей сестре, но в то же время понимала, что не должна. И тут ответственность боролась с желанием. Я сдерживала себя, ожидая какая часть меня победит в этой битве.
Стоя на ухоженном газоне, я видела, как Роза безучастно смотрит на тех, кто пришел выразить свои соболезнования. Джереми из видео-проката тоже был тут, и это почти заставило меня улыбнуться. Так было, пока я не заметила своего полного горя и алкоголя отчима, подошедшего к Розе.
Желудок сжался, и кровь заледенела. Я обещала, что позабочусь о ней, но сейчас, стоя на кладбище, это обещание казалось пустым и бесполезным. Как я могла быть настолько эгоистичной, чтобы поклясться сделать то, что не в моих силах? Я не могла о ней позаботиться. Я пыталась. Это был предел моих возможностей.
И, в конце концов, мы обе оказались проклятыми. Я — по уши в грехах, и Роза со своими страхами, которые не отпускали ее после наступления темноты, держа ее узницей в собственном доме, воспоминаниями и невыполненными обещаниями ее сестры, которые ее мучили.
— Роза.
Слово сорвалось у меня с губ шепотом, из-за душащих меня слез. Она никак не могла меня услышать, но почему-то обернулась, и я увидела, как расширились ее глаза. Я замерла на месте, а она, склонившись к Джо, что-то прошептала и направилась ко мне.
Я осталась стоять, где стою, несмотря на предупреждение Кларенса, эхом, отдававшееся в моем сознании.
— Почему ты следишь за мной?
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Я не следила. Я имею в виду, что ждала тебя один раз у школы, но…
— Но ничего. Ты стояла здесь. И смотрела. Я тебя заметила. И только потому, что я не смотрела на тебя все это время, не значит, что я не знаю о твоем присутствии. Я почувствовала твой взгляд. Я вижу, что ты в тени. Ты думаешь, что я не знаю. Думаешь, что я тупая, но это не так.
— Я не слежу за тобой, — ответила я; страх побежал вверх по моей спине, — Клянусь тебе.
Значит, кто-то это делал. Кто-то преследовал мою сестру, и эта мысль вызывала у меня слабость в коленях. Мне нужно было быть здесь и защищать мою сестру, вместо того чтобы бороться с бесформенным злом с большой буквы «З».
Она все еще настороженно смотрела на меня, и я вздохнула из-за внезапной вспышки раздражения, такой знакомой, вызванной моей маленькой сестренкой, и это меня согрело.
— Если бы я тебя тайком преследовала, то стала бы я стоять здесь, на похоронах твоей сестры, в открытую?
Она подумала об этом, слегка надув щеки, а затем покачала головой.
— Полагаю, что нет, — сказала она, повозив своей черной лакированной туфлей по влажной траве, — Тогда почему ты здесь?
— Я уже говорила тебе. Лили была моей подругой, и я знаю, что она никогда бы не оставила тебя на произвол судьбы.
Она кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на меня. Затем ее взгляд опустился вниз, и она, нахмурившись, потянулась ко мне. Я подняла руку, бессознательно нащупывая медальон, спрятанный под рубашку. Но он уже не был под ней. Медальон был на виду. Прямо перед носом у Розы.
Я постаралась удержать себя на месте, когда она прикоснулась к нему. И когда она его открыла, я услышала короткий вздох.
— Она отдала его мне, — сказала я, — ночью она… она отдала мне его на хранение.
Роза просто стояла, никак не давая понять своим выражением лица, купилась она на эту чушь или нет.
Я потянулась к застежке.
— Хочешь, отдам?
Она мотнула головой.
— Не нужно. Она хотела, чтобы он был у тебя, — склонив голову, она как будто пыталась меня разоблачить в чем-то, — Ты действительно ее друг.
— Да. Я же тебе говорила. И именно это я и имела в виду. Если тебе что-нибудь понадобится – неважно что – ты можешь позвонить мне. Вот. Сейчас я напишу мой телефон.
Я все еще была одета в черные джинсы и черную футболку под красным кожаным плащом. Честно говоря, это была не самая подобающая одежда, но я не успела переодеться. К тому же, в юбке не очень-то удобно ездить на мотоцикле.
Я перерыла все карманы в поисках бумаги или ручки, но ничего не нашла. Роза, немного поколебавшись, открыла маленькую черную сумочку, которая раньше принадлежала нашей матери. Она протянула мне лист бумаги и шариковую ручку, и я записала название паба, телефонный номер и мое имя, не забыв написать «Алиса» вместо «Лили». Мне все легче и легче становилось думать о себе, как об Алисе.
— Держи, — сказала я, передавая ей бумагу, — Когда тебе понадобится что угодно, звони.
Кларенс не будет счастлив такой перспективе, но мне было наплевать. Если кто-то преследовал Розу, она, возможно, уже в опасности. Ни в коем случае я не осталась бы в стороне, зная, что кто-то следит за ней.
Она поколебалась, а затем ее лицо осветила короткая улыбка, первая за долгое-долгое время.
— Все в порядке, — сказала она, убирая лист бумаги в сумочку, — Спасибо.
Она оглянулась через плечо на Джо.
— Мне пора идти.
Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла прочь, оставляя меня одну на моих же собственных похоронах.
Честно говоря, тогда, когда я об этом подумала, мне стало чуть больше, чем немного, не по себе.
Прогнав эту мысль, я пошла в противоположном направлении, размышляя над вопросом, кто был ее преследователем. Кларенс? Чтобы убедиться, что я не пойду на кладбище? Но это предположение выглядело неправдоподобным, и это меня разочаровывало. Если бы это был он, то у меня появился бы хоть один ответ. А ответ, все же, лучше этого чувства смутного леденящего страха, что Роза еще в опасности.
— Печальный день для этой девочки.
Обернувшись, я обнаружила, что смотрю прямо в черные глаза Дьякона.
Моя рука потянулась к внутреннему карману плаща, в котором я прятала нож.
— Держись от нее подальше.
Он склонил голову набок.
— А она важна для тебя.
— Да, — ответила я. Я не могла отрицать это вслух. И правда была в том, что он об этом знал. Я думала, что сказала Роза, но затем вспомнила, как видела Дьякона на расстоянии, когда выгуливала собак, – Ты следил за мной.
— Да, — просто согласился он. Без всяких оправданий. С уверенностью в голосе. И намеком на угрозу. Ну, хорошо, я тоже могу быть опасной.