– Должно быть, у меня разыгралось воображение. – Я встаю, все еще пытаясь побороть пульсацию между бедер. – Я отойду.
Я ухожу, прежде чем Эйден посадит меня к себе на колени или сделает что-нибудь еще более безумное.
В пустой уборной я снимаю куртку и кладу ее под сушилку для рук.
Не проходит и минуты, как дверь в туалет со щелчком открывается.
Я чувствую его раньше, чем вижу.
Или, может быть, это из-за характерного чистого запаха, смешанного с уникальным запахом его тела.
Звук сушилки для рук обрывается, когда я снимаю куртку и поворачиваюсь лицом к Эйдену.
Он прислоняется к закрытой двери и тянется за спину, чтобы запереть ее. Непроглядно-черный взгляд его глаз вызывает бунт внизу моего живота.
– Что ты делаешь? – шепчу я, как будто кто-то может нас услышать.
Он отходит от двери и направляется ко мне уверенными, широкими шагами.
Мое сердце трепещет, а ногти впиваются в куртку.
– Это женская…
Мои слова застревают у меня в горле, когда его губы прижимаются к моим во всепоглощающем поцелуе. Это грубо, вызывающе и так страстно. Куртка выскальзывает у меня из рук и падает на стойку.
Моя спина с глухим стуком ударяется о стену. Это больно и восхитительно одновременно.
Эйден кладет обе руки мне под ягодицы и приподнимает меня по стене. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и мои мягкие изгибы прижимаются к его твердым мышцам, как будто им всегда принадлежало это место.
– Эйден… – Я пытаюсь возразить, но он обхватывает рукой мое горло и яростно целует, прикусывая мою нижнюю губу и подавляя любой мой протест.
К черту общественные места.
К черту все.
– Ты не можешь дурачить других мужчин в моем присутствии и ожидать, что я ничего не буду с этим делать, – ворчит он, прикусывая мою губу. – Тебе повезло, что я не трахнул тебя у них на глазах.
Его язык проникает внутрь, и я позволяю ему. Мои пальцы зарываются в его волосы, и я позволяю ему поглотить меня.
Владей мной.
Погуби меня.
Мне все равно, пока он заставляет меня испытывать эту всепоглощающую страсть.
– Ты все портишь, – грубо говорит он, прежде чем снова завладеть моими губами, задирая мою юбку до талии.
Я пытаюсь помочь ему с поясом, но в таком положении это неудобно. В свое оправдание могу сказать, что я никогда не занималась сексом у стены в общественном туалете.
Эйден отпускает мое горло. Одной рукой он стягивает с себя брюки и боксеры, а другую засовывает в мое нижнее белье.
Я трусь о его эрекцию, гоняясь за пульсацией между моих дрожащих бедер. Я обвиваю руками его шею, мои движения становятся неистовыми и нескоординированными.
– Трахни меня, Эйден.
Его лицо искажается от удивления, прежде чем он ругается. Черты его лица напрягаются от яростной похоти и чего-то еще, что я не могу понять.
– Черт возьми, Эльза. – Он врывается в меня одним мучительным движением.
Я вскрикиваю, но он заглушает звук, прижимаясь своим ртом к моему.
Резкие, неуступчивые движения его языка соответствуют сводящему с ума ритму его толчков.
Мои конечности превращаются в лужу, а сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Угроза того, что кто-то зайдет к нам, не ослабляет моей дикой потребности в нем. Во всяком случае, она делает ее еще более животной и неконтролируемой.
Я не протяну долго. Я не могу.
Когда он обхватывает рукой мое горло и сжимает, я сильно кончаю. Я кусаю Эйдена за плечо, чтобы заглушить хриплый крик.
Эйден хрипит у моей шеи, посасывая кожу, когда изливается внутри меня.
Мы прижаты друг к другу у стены туалета. Мы судорожно вдыхаем и выдыхаем, и воздух смешивается с нашим запахом.
Я не могу поверить, что только что занималась сексом в общественном месте.
Я улыбаюсь искренней счастливой улыбкой.
Я никогда не чувствовала себя такой живой.
Глава 37
Проходят недели, и с каждым днем я все глубже погружаюсь в лабиринт Эйдена.
Это не так уж плохо. Это просто… сюрреалистично.
В каждом из нас есть демоны. У Эйдена они просто темнее и злее.
Требуется много времени, чтобы привыкнуть к его придирчивости и склонности к манипуляциям. Требуется много сил, чтобы заглянуть за фасад и увидеть его истинный образ.
Во-первых, Эйден – ревнивый тип. Когда мы садимся обедать, его товарищи по команде стараются свести все контакты к минимуму. Все, кроме трех всадников – особенно Ксандера. Клянусь, у него нет никакого чувства самосохранения.
С ними тремя на самом деле весело проводить время. Они единственные люди вокруг Эйдена, которые не боятся и не склоняются перед его королевским высочеством, как остальные.
Эйден несет мои книги, когда мы выходим из библиотеки. Несколько студентов останавливаются и шепчутся о нас в коридоре, но я начинаю привыкать к всеобщему вниманию.
Его телефон вибрирует, и, поскольку его руки заняты книгами, я вздыхаю и достаю сотовый из заднего кармана его джинсов.
– Ты же знаешь, я сама могу нести свои книги.
Он насмешливо выгибает бровь.
– Если ты будешь их нести, то не сможешь прикасаться ко мне неподобающим образом, как сейчас.
– Прекрати. – Я убираю руку из его брюк с пылающими щеками. Это дротик в мою сторону, потому что на прошлой неделе после тренировки я пробралась с ним в темный угол за раздевалками. Я хотела лишь поцеловать его. Тот поцелуй закончился тем, что я оказалась прижата к стене, а он вколачивался в меня и заглушал мои крики, прижимая руку ко рту.
Мое тело покалывает от воспоминаний. Есть что-то особенное в том, чтобы заниматься с ним сексом. Этого никогда не бывает достаточно.
Его губы изгибаются в этой приводящей в бешенство улыбке.
– Что? Ты думаешь об этом.
Я качаю головой, и мой взгляд падает на экран его телефона. Что за?..
Он заблокирован, но поскольку это текст, я могу видеть пришедшее сообщение.
Джексон: Спасибо за билеты, сынок. Вперед, канониры!
Это может быть другой Джексон, который тоже любит «Арсенал» и благодарит Эйдена за билеты.
Но это очень маловероятно.
Я останавливаюсь на углу коридора и сую телефон Эйдену в лицо.
– С каких это пор ты общаешься с дядей за моей спиной?
– Ты говоришь так, словно мы устроили какой-то заговор.
– Ты хочешь сказать, что это не так?
– Это не так. Он любит «Арсенал», а у меня есть билеты за кулисы.
Я прищуриваю глаза.
– Прекрати пытаться отобрать у меня семью.
– Я веду себя хорошо только для того, чтобы он одобрил меня.
Дядя, конечно, одобряет его. В то время как тетя по-прежнему настроена скептически и продолжает напоминать мне, что моя учеба на первом месте, дядя постоянно пристает к Эйдену, когда тот подвозит меня домой. Он даже приглашает его к нам на обеды и завтраки.
А поскольку Эйден склонен не пренебрегать возможностями, он ухватывается за любое приглашение, которое получает. Если бы я не лгала сама себе, я бы признала, что находиться с ним в одном пространстве – весело.
Ким говорит, что он прилагает усилия ради меня, и, возможно, она права.
Я просто боюсь, что, если я отпущу его полностью, он поглотит меня целиком.
Вот почему я не пытаюсь сделать то, что у нас есть, официальным.
На самом деле мы не встречаемся в общепринятом смысле.
– Ты неизлечим, – фыркаю я.
Все еще держа книги, Эйден подталкивает меня так, что мои лопатки упираются в стену. Он опускает голову, пока его теплое дыхание не вызывает дрожь на моей коже. Его голос низкий и хриплый, когда он говорит:
– Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы заполучить тебя, сладкая.
– Ничего?
– Абсолютно ничего.
Эта мысль должна бы пугать, но сейчас я чувствую что угодно, только не страх. Я встаю на цыпочки и целомудренно целую его в щеку. Прежде чем он успевает углубить поцелуй, я пригибаюсь и убегаю.
Я бы ни за что не позволила ему поцеловать себя в школьном коридоре.
Я смеюсь, когда бегу по коридору. Моя голова ударяется о чей-то торс. Я падаю на задницу, и боль взрывается в моем тазу.
Ауч.
Адам свирепо смотрит на меня сверху вниз.
– Смотри, куда идешь.
Он бросает на меня последний злобный взгляд, прежде чем удалиться.
Я встаю и отряхиваю юбку как раз в тот момент, когда Эйден догоняет меня.
Один взгляд на меня, и игривое выражение исчезает с его лица.
– Что случилось?
– Ничего. – Если Эйден узнает, он сделает что-нибудь непредсказуемое, а я действительно не хочу сейчас никаких неприятностей.
Не тогда, когда нам обоим нужен чистый послужной список, чтобы поступить в Кембридж и Оксфорд.
– Кстати, – говорит он. – Ты до сих пор не пришла ни на одну из моих игр.
Он постоянно напоминает мне об этом факте. Это глупо на самом деле, но я хочу оставить кое-что за пределами своих границ. Например, походы на его игры. Я не подписываюсь на него в Инстаграме, хотя постоянно слежу за ним.
Я чувствую, что эти мелочи будут держать меня в зависимости.
Я смотрю на часы.
– У меня назначена встреча с моим врачом.
Он прищуривает глаза.
– Я заеду за тобой после тренировки.
Я подавляю нервную улыбку и киваю. Сегодня мы с ребятами смотрим матч Лиги чемпионов у него дома.
Ким согласилась присоединиться к нам, и я обнимала ее до тех пор, пока она не назвала меня стервой.
Это первый раз, когда я иду в дом Эйдена.
Он всегда ест у меня дома, пробирается в мою комнату и проводит ночи в моей постели, когда тетя и дядя заняты работой.
Что трудного в том, чтобы пойти в его похожий на дворец дом и встретиться с его отцом, могущественным Джонатаном Кингом?
Совсем ничего… верно?
Глава 38
Возвращаться в кабинет доктора Хана после более чем годичного перерыва в моей терапии, мягко говоря, странно.
Его офис белый, без каких-либо отличительных черт, кроме библиотеки во всю стену напротив нас. Отсутствие картин или предметов необходимо для того, чтобы не отвлекать пациентов и сохранять их сознание таким же открытым, как пустые белые стены. По крайней мере, так сказал мне доктор Хан, когда я спросила его некоторое время назад.