– Я Марго. Здесь редко можно увидеть новое лицо.
Интересно. Эйден ограничивает доступ в свой дом. За исключением Сильвер, конечно.
Что? Я не придираюсь к этому.
Нисколько.
Ронан поднимает брови.
– Это она вывела Кинга из равновесия.
Я снова толкаю его локтем, и на этот раз он отпускает меня.
– И сломала мне ребра. Черт возьми, Элли. Я и не знал, что ты такая сильная. Ты готова к сексу втроем?
На этот раз Марго – та, кто бьет его.
– Не говори Кингу, что я говорил об этом. – Он оглядывается по сторонам, прежде чем шепнуть Марго. – Здесь есть подслушивающие устройства?
– Я бы хотела, чтобы так было. – У Марго легкий ирландский акцент.
Когда она смотрит на меня, в ее глазах появляется интерес.
– Я рада наконец-то познакомиться с тобой, Эльза. Ты хочешь что-нибудь выпить или съесть?
– Я в порядке, спасибо.
– Я хочу! – Глаза Ронана блестят как у ребенка, ожидающего рождественский подарок. – Ты приготовила чипсы?
Она указывает на стойку позади себя, где стоит несколько мисок с домашними чипсами.
– Они остывают.
– Ты лучшая, Марго! – Ронан звонко целует ее в щеку.
– Разве у тебя нет собственного повара? – В ее голосе звучит смирение, как будто она спрашивала об этом тысячу раз.
– Они не так хороши, как ты. – Ронан хватает чипс и, должно быть, обжигается, потому что морщится и бросает его обратно. – Мое предложение о смене работы все еще в силе. Мы заплатим вам вдвое больше, чем Кинг.
– Прекрати пытаться увести Марго, – раздается знакомый голос Эйдена, прежде чем он заходит внутрь вместе с Ксандером.
Эйден переоделся в черные брюки и простую серую футболку, которая подчеркивает тлеющий цвет его глаз. Не помогает и то, что ткань туго обтягивает мышцы его груди, подчеркивая его гибкое, скульптурное телосложение.
Мои щеки пылают, как бы я ни старалась контролировать свою реакцию. Почему он должен быть таким сексуальным?
Эйден бросает на меня непроницаемый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на Ронане, который все еще не отказался от горячих чипсов.
Я уже упоминала, что ненавижу напряженность между нами?
Нет, не напряженность. Я ненавижу, что он игнорирует меня.
Я была в центре его внимания с начала года, и мне больно, когда все это сводится к нулю.
– Сначала я сделал предложение, Ро. Становись в очередь. – Ксандер подбрасывает мяч в воздух и ловит его головой.
– Никаких игр на моей кухне. В тот раз ты разбил посуду, – ругается Марго.
Ксандер засовывает мяч под мышку. Он тоже одет в повседневные джинсы и джинсовую куртку.
– Это было всего один раз, Марго, перестань.
– Да, Марго. – Ронан язвит. – Не будь диктатором.
– Ты не имеешь права голоса. Ты чуть не спалил мою кухню на выходных. Я не могу поверить, что я не могу взять выходной и быть уверенной в том, что ты не разгромишь все.
Ронан застенчиво улыбается, и Эйден говорит:
– Вот и все. Никому больше не разрешается заходить на кухню Марго.
– Это мой мальчик. – Она тепло улыбается ему.
Когда Эйден улыбается в ответ, я поражена тем, насколько прекрасна его искренняя улыбка. Я ищу признаки того, что это маска, но прямо здесь, в своем доме, с самым близким человеком, который у него есть, с семьей, он выглядит беззаботным.
– И никто не заберет Марго. – Он бросает многозначительный взгляд на Ксанедра и Ронана.
Последний фыркает.
– Я не перестану пытаться.
Ксандер приподнимает плечо.
– Я тоже.
– Прекратите это, мальчики. – Марго встает между ними. Ее миниатюрность почти комична по сравнению с их ростом. – Не ссорьтесь при Эльзе. Не каждый день Эйден приводит свою девушку.
Девушку.
Я не знаю, почему мои щеки вспыхивают при этом слове. Мы с Эйденом никогда не говорили о том, кто мы друг для друга. Мы даже еще не заявляли о наших отношениях официально.
Я смотрю на Эйдена, но у него все то же бесстрастное выражение лица, которое приводит меня в бешенство.
Ксандер обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Он так близко, что мои ноздри наполняются запахом его дорогих духов.
– Сначала она была моей девушкой, не так ли, дорогуша?
В одно мгновение Ксандер стоит рядом со мной, а в следующее его отталкивают назад, и мое плечо освобождается от его руки. Эйден хватает его за воротник куртки и тащит прочь.
С чипсом в руке Ронан наклоняет голову, чтобы прошептать дразнящим тоном:
– Не говори ни слова о предложении секса втроем. От этого зависит моя жизнь.
Все еще прижимая к себе Ксандера, Эйден хватает Ронана за затылок.
– Мои чипсы! – Ронан прижимает миску к груди, когда Эйден утаскивает их обоих прочь.
– Скажи всем, что я был хорошим человеком! – Ронан кричит мне через плечо. – Я хочу, чтобы эта строчка была на моем надгробии: у него был 7-дюймовый член, и он хорошо им пользовался.
Мы с Ксандером разражаемся смехом, когда все они исчезают за углом.
– Мальчишки. – Марго качает головой и ставит оставшиеся тарелки с чипсами на поднос.
– Давайте я помогу, – предлагаю я, ставя свой рюкзак на табурет.
– Все в порядке, милая. Я справлюсь.
– Пожалуйста, позвольте мне. Дома я все делаю сама. – Я не привыкла, чтобы люди прислуживали мне.
– В наши дни так редко можно найти ответственных подростков, – она отходит в сторону и указывает на другой поднос.
После того как она добавляет еще несколько закусок, мы выносим подносы из кухни.
– Вы давно здесь живете? – спрашиваю я.
– Я здесь с тех пор, как родился Эйден. – На ее лице появляется выражение ностальгии. – Он был моим мальчиком.
– Вы вырастили его?
– Я это сделала, – говорит она с гордостью.
– Значит, вы знали его мать? – Я проявляю любопытство, но надеюсь, она не возражает.
– Бедная женщина умерла слишком рано.
Я как кошка, которая поймала рыбу и готова на все, чтобы сохранить ее.
– Эйден мало говорит о ней.
– Ему нечего о ней говорить, – теплый тон Марго становится язвительным. – Алисия была не в себе и принимала всевозможные таблетки.
Я замечаю нотку смятения в тоне Марго, как будто она либо ненавидит Алисию, либо ненавидит то, что она сделала. Вероятно, последнее, поскольку самоубийство Алисии, должно быть, ранило Эйдена, а Марго, похоже, заботится о его благополучии.
Я собираюсь расспросить ее еще немного и узнать, было ли это самоубийством или несчастным случаем, но Марго останавливается.
– Я забыла соль.
– Я вернусь с вами.
– Нет-нет, иди. Игра вот-вот начнется, и мальчики будут проигрывать без своих чипсов. – Она указывает в конец коридора. – Кинозал находится за углом.
Конечно, у них есть кинозал. Почему я решила, что мы будем смотреть игру в гостиной, как нормальные люди?
Когда Марго тащится обратно туда, откуда мы пришли, я вздыхаю и продолжаю свой путь. Я останавливаюсь в конце коридора. Марго забыла упомянуть, в какую сторону мне повернуть: налево или направо. С обеих сторон одинаково длинные коридоры.
Раздаются шаги. Может быть, дворецкий или кто-нибудь из мальчиков вернулся, и я могу спросить их.
По мере приближения шаги становятся более размеренными и уверенными, я представляю, что именно так должны звучать шаги премьер-министра или президента.
Справа появляется высокий мужчина. На нем сшитый на заказ темно-синий костюм, который кричит о богатстве и статусе. Когда я встречаюсь с ним взглядом, я замираю, уставившись на более взрослую версию Эйдена.
Джонатан Кинг.
Я видела его по телевизору, в газетах и несколько раз в школе, но это первый раз, когда я оказываюсь так близко к нему.
У него такие же черные как смоль волосы, как у Эйдена, хотя волосы Джонатана более уложены и посеребрены несколькими седыми прядями. Его челюсть очерчена четче, чем у Эйдена. Его глаза кажутся более темными, чем у его сына. Если я думала, что взгляд Эйдена пугающий, то взгляд его отца – убийственный.
Его внимание переключается на меня с чистой агрессией.
Глава 41
Я крепче сжимаю поднос, чтобы не уронить его.
Если бы я не была так уверена, что Джонатан Кинг не убьет меня при таком количестве свидетелей в доме, я бы бросилась к двери.
Как кто-то может проявлять такую агрессивность при первой встрече?
Он быстро остывает. Приветливое выражение появляется на его лисьих чертах.
– Здравствуй, – говорит он легким надменным тоном и, сжав губы, улыбается, протягивая свою большую руку.
Если бы я не ощущала прежнюю агрессию и не чувствовала ее нутром, я бы подумала, что все это у меня в голове.
– Здравствуйте. – Я держу поднос одной рукой.
В тот момент, когда я вкладываю свою руку в его, он сжимает ее так сильно, что я вздрагиваю.
Дядя Джексон научил меня всегда крепко пожимать руки. Он говорил, что первое впечатление имеет наибольшее значение, и в деловом мире статус и сделки могут определяться по рукопожатиям.
Как правило, дядя никогда не имеет дела ни с кем, у кого слабые или нежные руки. Даже рукопожатие тети такое же крепкое, как у дяди. Я всегда старалась соответствовать их стандартам.
Однако натиск почти агрессивного рукопожатия Джонатана застает меня врасплох. Может быть, его рукопожатие такое же крепкое, как и статус бизнес-магната. Или, может быть, эта агрессия направлена только на меня.
В любом случае, я не обмениваюсь слабыми рукопожатиями.
Я встречаюсь с холодным взглядом Джонатана Кинга и сжимаю его руку в ответ так сильно, как только позволяют мои мышцы. Моя другая рука кричит от боли, удерживая весь вес подноса, но я ни за что не разомкну руку первой.
Что-то похожее на презрение мелькает на безучастном лице Джонатана. В этот момент он так похож на Эйдена, что это почти сверхъестественно. Теперь я знаю, откуда у наследника такая индивидуальность.
Джонатан Кинг и его сын относятся к тому типу людей, которые сокрушают, глядя своим противникам в глаза.