Карнаухов угрюмо молчал. Он записывал ее показания от руки. Закончив, поднял глаза и, оправдываясь, сказал:
– Есть компьютер, но мне как-то сподручнее по старинке. Если вдруг заставят переделать, то придется…
Даша пожала плечами – какое ей дело до того, как он ведет свою документацию?
А следователь вдруг наклонился вправо, как будто хотел заглянуть под стол, и спросил:
– Вы вчера в этих сапогах были?
– В этих, – подтвердила Даша.
– А не могли бы подошвы показать? Ноги особенно задирать не нужно, я и так увижу.
Он вышел из-за стола, наклонился и посмотрел сначала одну подошву, потом другую. Вернулся за стол. Почесал ухо, снял трубку с телефонного аппарата. Набрал внутренний номер.
– Витя, заскочи ко мне. Надо проверить один отпечаток и сравнить с тем, что найден в доме убитого.
Вернув трубку на рычаг, Карнаухов вновь посмотрел на девушку.
– История, конечно, очень интересная наука, признаю… Столько всего можно узнать. Историческими романами некоторые зачитываются, хотя вымысла в них больше, чем правды. Вы согласны? Но людям нравятся такие книги. И детективы вот читают все – потому что помимо того, что всегда интересно узнать, кто, когда, кого и как, детективы развивают логическое мышление, интуицию, смекалку. Большинство преступников, если и читают, то исключительно детективы. И, как ни странно, сочувствуют не убийцам, а тем, кто их пытается обезвредить. Парадокс? Но в этом как раз и содержится воспитательная часть подобной литературы, которую многие и за литературу не считают. На наших зонах есть библиотеки. И женщины, отбывающие срок, пусть предпочитают любовные романы, но и детективами не брезгуют. А мужчины-зэки читают только детективы. А вот исторические книги там почему-то спросом не пользуются…
Даша промолчала, намеки следователя ей очень не нравились, но адвокат ободряюще кивнул, и она немного успокоилась.
Открылась дверь, в кабинет зашел худощавый мужчина.
– Ну, чего здесь?
Карнаухов посмотрел на девушку.
– Дарья Александровна, если вас не затруднит, снимите правый сапожок.
– Это обязательно?
– Боюсь, что без этого нам не разобраться.
Даша сняла сапог и протянула следователю. Но его взял худощавый мужчина. Перевернул, посмотрел на подошву.
– Да-а, – почти весело произнес он, – полная идентичность отпечатков. Мы, конечно, проведем экспертизу как полагается. Но фактура подошвы, цвет парафина… Все совпадает. Ну, я пошел…
И мужчина, словно включив повышенную передачу, быстро вышел из кабинета, унося с собой сапог.
– Я не совсем поняла, – удивилась Даша.
– А что тут не понять? Орудием убийства господина Копатько является тяжелый бронзовый подсвечник, которым ему нанесли несколько ударов по голове. Предположительно, сначала ударили сзади по затылку. А потом уже лежащего били в область височной кости. Свечи при этом выпали, и убийца наступил на одну из них. На подсвечнике сохранились четкие отпечатки. Мы сравним их с вашими отпечатками пальцев. Почему-то мне кажется, что они совпадут. Сравним отпечаток обуви. Виктор Степанович очень опытный эксперт – один из лучших в городе, может, даже самый лучший, а тогда… Ну, вы и сами понимаете… – нехорошо ухмыльнулся следователь.
Даша обернулась на адвоката, но тот сидел молча, не вмешивался, словно все происходящее его не касается или так глубоко задумался? И тогда она ответила:
– Но я же сказала, что прикасалась к подсвечнику. Конечно, там обнаружатся мои отпечатки. Разве вы это не зафиксировали в протоколе?
– Все указал. Вы потом, перед тем как подписывать, внимательно прочитаете.
– И это еще не все, – поспешила Даша, – я забыла сказать, потому что не посчитала это важным, что, когда Владислав Петрович ставил на стол один из подсвечников, он упал…
– Копатько упал? – с серьезным видом переспросил Карнаухов.
– Подсвечник. Упал на пол. Свечи выпали. Одна погасла, а вторая продолжала гореть. В этот момент я находилась рядом и, чтобы не касаться руками горячей свечи и опасаясь, что паркет может загореться, придавила горящий фитиль ногой. Вернее, подошвой сапога.
– Если вы сомневаетесь в показаниях моей подзащитной, вам придется доказывать обратное. Отпечаток подошвы – это не самая важная улика, – обратился к следователю Леонид Сергеевич.
– Разберемся, – ответил Карнаухов.
– Нас в коридоре ожидает человек – знакомый госпожи Шеиной, который по предварительной с ней договоренности встретил мою подзащитную на трассе и подвез до дома, – добавил адвокат. – Он подтвердит ее алиби.
Майор с усмешкой кивнул.
– Мне кажется, я даже знаю, кто это. Однако ваш свидетель – друг подозреваемой, дарит ей цветы, вполне возможно, между ними отношения…
– Дмитрий просто мой сосед, – возразила Даша.
– Одно другому не мешает. Просто соседи не дарят среди зимы своим соседкам без всякого повода дорогие букеты. А следовательно, ваш… сосед может и под присягой подтвердить что угодно, чтобы выгородить вас. К примеру, о чем говорили в корчме на литовской границе Гришка Отрепьев и монахи Варлаам и этот второй… как его?.. – Карнаухов посмотрел на Дашу. – Подскажите, Дарья Александровна, у вас ведь исключительная память.
– Мисаил, – ответила она.
Вернулся эксперт. На этот раз в его руке был не только сапожок, но и чемоданчик.
– Полное совпадение, – сообщил он. – Сейчас мои девочки распечатают заключение.
Он поставил чемоданчик на стол, раскрыл и посмотрел на Шеину:
– Мадемуазель, позвольте снять с ваших пальчиков отпечатки.
Даша протянула руки.
– Не бойтесь, барышня, это не больно, – пошутил эксперт.
Кульков внимательно и молча наблюдал за процессом, а когда все закончилось, вздохнул:
– Господа сыщики, лучше бы вы реальных преступников искали.
Больше вопросов Даше не задавали. Ей вернули обувь, а потом попросили подписать протокол.
Она прочитала, потом прочитал адвокат, который сразу сделал замечание Карнаухову за неразборчивый почерк, но, ознакомившись с текстом, кивнул своей клиентке:
– Все верно, можете подписать.
Шеина взяла ручку и написала внизу страницы: «С моих слов записано верно. Мною прочитано». И поставила фамилию.
После чего ее попросили подождать в коридоре. Она вышла вместе с адвокатом, на потертом стуле с букетом все тех же утренних орхидей сидел Дмитрий.
– Все нормально? – спросил он, уступая ей свое место.
Она пожала плечами и показала ему вымазанные черным подушечки пальцев.
Адвокат присел рядом и посмотрел на часы.
Из кабинета выглянул Карнаухов, посмотрел на Хворостинина и спросил:
– Вы свидетель? Заходите!
Дмитрий обернулся и, отдавая букет, подмигнул девушке.
– Не волнуйся, все будет хорошо.
– Будем надеяться, – ответил ему адвокат.
А Даша попыталась улыбнуться, но веселой улыбки не получилось.
– Вы держались молодцом. Причин для ареста у них нет, – сказал Кульков. Через некоторое время Леонид Сергеевич вновь посмотрел на часы. – О-о, – удивился он, – третий час почти. Надо же, как время летит!
– Ровно сутки назад я в это время ехала в электричке, – вспомнила Даша, – и даже не представляла, чем все это может закончиться.
– Будем надеяться, что сегодняшним допросом все и ограничится.
Он откинулся на спинку стула.
– Нам с вами, Даша, еще надо подписать договор на оказание адвокатских услуг, чтобы в случае чего ордер лежал в деле, а я мог знакомиться с материалами следствия. Но это как-нибудь в другой раз…
– Спасибо вам большое, – от души сказала девушка. – И вчера меня спасли, и сегодня.
Он улыбнулся:
– Я же говорил, люди должны помогать друг другу. Сейчас ваш друг выйдет, и все закончится. Его показания, конечно, проверят… Но камеры наблюдения есть, запросить видеоматериалы следствие обязано, если они этого не сделают, это сделаю я… Вам ничего не угрожает.
– Простите, но сколько я должна буду заплатить за ваши услуги?
– Договоримся, я думаю, – ответил Леонид Сергеевич, – оплата моих услуг дифференцированная: зависит от сложности дела и от результата. Но в первую очередь от финансовых возможностей клиента. А вы, как я понимаю, – девушка небогатая…
– Так получилось, – вздохнула Даша.
Хворостинин из кабинета следователя не выходил долго. В коридоре появились двое полицейских, они остановились возле Даши, и один произнес:
– Гражданка Шеина, следуйте за нами.
– Куда она должна следовать? – вскакивая со своего стула, воскликнул адвокат.
– Нам приказано доставить ее для подписания протокола.
– Какого еще протокола? Она же все подписала. Погодите! – возмутился Леонид Сергеевич и открыл дверь кабинета.
– Господин следователь, – обратился он к Карнаухову, – Дарью Александровну собираются уводить подписывать еще какой-то протокол. Почему я ничего не знаю?
– Сейчас и узнаете. А вашу клиентку я распорядился задержать на сорок восемь часов, пока проводится доследственная проверка. Уголовное дело по факту убийства господина Копатько заведено, и я имею полное право задержать подозреваемую. Вы же знаете, задержание не является мерой пресечения, и судебного решения на это не требуется, и согласование прокурора тоже.
– Я знаю. А также знаю, что задержание проводится в том случае, если подозреваемый пытался скрыться, если личность подозреваемого не удается установить, если подозреваемый не имеет постоянного места жительства. В отношении госпожи Шеиной причин для задержания нет.
– Вы забыли, господин адвокат. Поводом для задержания могут послужить следы преступления на теле и одежде подозреваемого. В данном случае есть отпечатки пальцев и отпечатки следов обуви. Но вы напрасно так волнуетесь. Ей сидеть у нас всего двое суток, за которые мы получим более веские улики, а если нет, то обязательно выпустим. Да и вы всегда можете обжаловать меру дальнейшего пресечения в суде.
Пока они разговаривали, Хворостинин поднялся и вышел в коридор. Но Дашу уже увели. На стуле, где она сидела, остался лежать букет орхидей и связка ключей от квартиры.