– Ты? – задумчиво проговорил старший следователь. – Ты должен помочь не развалить следствие. Сейчас мы поедем на квартиру Шеиной и проведем обыск – ордер у меня есть. С участковым Салгановым я договорился: он обещал подготовить понятых. Естественно, с нами поедешь.
– А что искать надо?
– Ищем разорванную рубашку или платьице. Но, скорее всего, рубашку с оторванными пуговками. На месте преступления нашли три пуговички… Экспертиза обнаружила под ногтями убитого Копатько микрочастицы волокон ткани. То есть он защищался, когда его убивали. Если этот предмет одежды будет обнаружен, то, считай, мы победили, а я отмечу твою помощь в расследовании резонансного преступления.
– Понял! – обрадовался Мошканов и вскочил.
– Погоди, – остановил его майор Карнаухов, – дело в том, что у нее адвокат достаточно непростой. И с именем. Крючкотвор еще тот. Я навел о нем справки – не первый раз ломает нам раскрываемость.
– Так, может, с ним разобраться?..
– Угомонись! Мы пока не знаем, кто стоит за этим адвокатом и за Шеиной тоже. Она девица смазливая – вполне вероятно, что у нее может быть солидный покровитель, а потому надо действовать наверняка.
Карнаухов наклонился и достал из нижнего ящика небольшой полиэтиленовый пакет, обмотанный скотчем, и положил на стол перед Мошкановым.
– Учить тебя не надо. Во время проведения обыска мы отвлекаем внимание подозреваемой, заводим ее в ванную, зовем туда понятых, чтобы наблюдали за законностью проведения обыска, а ты кладешь пакет в шкаф под белье или еще куда. Понял?
– Разумеется. Не впервой. А что здесь?
– Амфетамины. Килограмм с лишним. Только по этой статье она пойдет лет на семь как минимум при самом хорошем адвокате.
– Двести двадцать восьмая, часть три, – обрадовался оперуполномоченный. – Только что с соседом этим?
– Так мы и его к какому-нибудь делу притянем, – с улыбкой шепнул майор. – Не переживай, все свое получат. И ты вместо увольнения получишь звание капитана и денежную премию.
Даша в сопровождении двух следователей вышла из лифта и подошла к дверям своей квартиры, где их уже поджидали та же пожилая пара соседей-понятых и уже знакомый ей участковый.
– Прости, дорогая, – шепнула соседка, поравнявшись с ней, – мы не хотели идти, но у нас долг за квартиру три месяца… И участковый тоже давит, – она кивнула на Салганова.
Тот, заметив, сурово проговорил:
– Вы выполняете свой общественный долг. Никто вас не принуждал.
Подошел тяжело дышащий Мошканов, который поднимался на шестой этаж пешком.
– Ну, – кивнул девушке старший следователь, – открывайте дверь. Ордер был вам предъявлен.
Даша заглянула в сумочку, хотя знала, что ключей там нет. Порылась для вида в кармане дубленки, а потом поднесла раскрытую сумочку к лицу Карнаухова и невинно улыбнулась:
– У меня нет ключей.
– Как это нет! – возмутился участковый. – Поищите получше, или придется слесаря из управляющей компании вызывать, чтобы квартиру вскрыл.
Тут щелкнул замок, дверь отворилась, и на пороге появился Хворостинин с котенком на руках.
– А я слышу, шумит кто-то, – сказал он и улыбнулся Даше, – привет, родная. Как ты? Насовсем вернулась?
Она пожала плечами.
Дмитрий шагнул, обнял ее и коснулся губами щеки:
– Держись, скоро все закончится.
На душе потеплело, но насладиться моментом ей не дали.
– Пропустите в квартиру! – приказал Карнаухов.
Дмитрий послушно посторонился. Все вошли внутрь, последним на всякий случай переступил порог старший уполномоченный уголовного розыска.
Хозяйке тут же предложили добровольно сдать все предметы, не подлежащие хранению: оружие, наркотики, а также не принадлежащие ей предметы антиквариата, золото, ювелирные изделия и крупные суммы денег.
– Ничего такого у меня нет, – ответила Даша, – по крайней мере, вчера не было. Вы сразу скажите: что вы ищете?
– Что надо! – ответил участковый Салганов и покосился на старшего следователя.
– Приступайте! – приказал Карнаухов.
– Минуточку! – остановил полицейских Хворостинин. – Я требую, чтобы вы и меня включили в состав понятых. Я слышал, как этим уважаемым людям угрожали судебными приставами, а потому есть подозрение, что это не что иное, как давление на свидетелей.
– Это невозможно, – возразил майор юстиции. – Потому что вы знакомый подозреваемой, а может быть, даже соучастник.
– Но покуда мне не предъявлено никакого обвинения и в родственных связях с Дарьей Александровной я пока не состою, – подмигнул он девушке, – я требую, чтобы мне дали возможность выполнить свой общественный долг и проследить за законностью процедуры досмотра квартиры.
Карнаухов подумал и недовольно кивнул Салганову:
– Капитан, перепишите его паспортные данные и пусть присутствует. И убедится, что мы служим закону, а не личным пристрастиям.
Обыск начался, квартиру осматривал второй следователь, который уже был тут однажды и поспешно удалился в прошлый раз, когда Мошканов начал размахивать пистолетом. Сегодня помощник Карнаухова прихватил фотоаппарат и даже сделал несколько снимков. Когда развернули стоящие у стены картины, следователь сфотографировал одну из них. И даже высказался:
– Ничего такая.
На картине была изображена девушка, стоящая у распахнутого настежь окна мастерской, она кормила голубей. Голубей было много, в окно било ослепительное солнце, а за птицами наблюдала обезумевшая от весны кошка. На девушке была коротенькая шелковая ночнушка и ничего больше…
– Петров, тебе что, больше нечем заняться? – возмутился старший следователь.
– Так что вы хотите найти? – спросила Даша. – Может быть, я помогу? Мне скрывать нечего.
– Что надо, – вновь огрызнулся участковый, который определенно куда-то спешил.
– Что на вас было надето, когда вы посещали дом господина Копатько? – поинтересовался Карнаухов.
– Сапоги, дубленка, – ответила девушка, – я уже, кажется, говорила.
– А под дубленкой?
Даша задумалась. Теперь она поняла, что ищут эти люди. Разорванная рубашка лежала в шкафу. Почему она сразу не выбросила? Ведь зашивать прорехи и пришивать пуговицы смысла не было. А теперь такая улика против нее.
– На Даше было то же самое платье, что и сейчас, – неожиданно произнес Дмитрий, продолжая поглаживать котенка, который прижимался к его груди, – я же подвозил ее и хорошо помню, во что она была одета.
– Но мы все равно поищем, – ухмыльнулся майор и приказал своему помощнику: – Петров, загляни-ка в шкаф.
Даша отвернулась. Скрипнули дверцы. Прошло несколько секунд, потом еще какое-то время.
– Пока ничего, – сказал Петров.
– Лучше ищи, – не выдержал Карнаухов, – перерой там все.
Даша посмотрела на Хворостинина, она ничего не понимала: рубашка лежала на второй полочке снизу, где у нее хранились вещи, которые она не носила или надевала крайне редко. Дмитрий стоял и скромно улыбался.
– Ничего нет! – сказал второй следователь и выпрямился. – То есть тут много чего, но все не то. Все вещи целые, без повреждений.
– Ну что, тогда посмотрим в ванной. Гражданка Шеина, идемте в ванную комнату, и ты, Петров, и все остальные…
Конечно, в ванной комнате все поместиться не смогли.
– Хорошо, – заявил Карнаухов, – тогда, Мошканов, остаешься в коридоре, Салганов на кухню, только пока никаких действий не предпринимайте, чтобы понятые видели, что все законно, все действия осуществляются на их глазах.
Петров зашел в ванную, открыл стиральную машину, в которой ничего не оказалось, потом полез в корзину с приготовленным к стирке бельем…
– Мошканов, а вы куда в ботинках и куртке пошли? – прозвучал в коридоре голос Дмитрия.
– Уйдите с дороги! – негромко потребовал старший оперуполномоченный.
– Вам же старший следователь приказал оставаться в коридоре. Вот и оставайтесь там, – настаивал Хворостинин.
– Дай пройти…
– А ты куртку сними!
Обыск в ванной приостановился, пожилые соседи выглянули в коридор. Стоящий у входа в ванную Карнаухов махнул рукой Мошканову, и тот не спеша снял куртку и повесил ее на крючок.
– Теперь можно пройти? – спросил он.
– Ради бога, – согласился Хворостинин.
Но Мошканов растерянно топтался на месте. Дмитрий посмотрел на него, на его куртку, потом протянул котенка пожилой соседке.
– У вас аллергии на кошек нет? Тогда подержите. – И тут же обратился ко второму следователю: – Господин Петров, можно вас на минуточку? Только захватите фотоаппарат.
Петров вышел из ванной.
– В чем дело?
– В вашем аппарате есть функция видеозаписи?
– Разумеется.
– Тогда включайте! – решительно приказал Хворостинин.
Даша посмотрела на Карнаухова, который явно злился.
– Ну, включил на запись, – произнес Петров.
– А теперь пусть старший лейтенант Мошканов предъявит то, что у него лежит в правом кармане куртки.
Лицо старшего оперуполномоченного вдруг стало багроветь. Он посмотрел на следователя Карнаухова, а тот закричал:
– Гражданин, как вас там… Вы мешаете проведению оперативно-следственного мероприятия. Прошу вас немедленно покинуть квартиру гражданки Шеиной, а то я немедленно вызову наряд.
– Я уйду, но только пусть Мошканов покажет, что у него в кармане куртки.
– Да пошел ты! – ответил старший лейтенант и подвинулся так, чтобы своим телом прикрыть висящую на крючке форменную куртку.
– А теперь напоминаю для записи, – произнес Дмитрий, – что обыск проводится без присутствия адвоката, чей ордер находится в деле. Один из сотрудников полиции, привлеченный для обеспечения… сами знаете чего, подозревается мною в том, что он принес с собой некий предмет, который находится в правом кармане его куртки, вероятно, с целью подкинуть его Дарье Александровне. Докажите, Мошканов, что это не так, и я извинюсь перед вами публично и смогу уйти, уверившись, что моей девушке ничего не угрожает. И даже котенок уйдет со мной.
– Гриша, не тяни время, – сказал участковый Салганов, – докажи этому типу, что у тебя ничего нет.