твенного сына, переживает сильно, а жена его, говорят, вообще слегла с горя. И дочка Лексукова тоже в истерике бьется. Все требуют жестоко покарать убийцу.
Она многозначительно взглянула на Дашу.
– Они думают, это я? – ахнула девушка.
– Все так сразу и решили. Следователь перед Лексуковым постоянно отчитывается… Наверняка уже пообещал посадить тебя надолго.
– Но я не убивала Владислава Петровича!
– Я тебе верю! И мужу сразу объяснила, что ты девочка хорошая и мухи не обидишь. В нашей конторе оказалась случайно. Интеллигентная и вообще будто из другого мира. Ты же знаешь, что тебя все белой вороной считали?
– Мне все равно. Тем более что моя карьера здесь, наверное, уже закончилась, – вздохнула Даша.
– Кто тебе сказал такую глупость? – удивилась Пожидаева. – Как работала, так и будешь работать. Где я найду такого ценного сотрудника? Хотела сделать тебя своим замом, но пока не смогу сейчас. Но потом, когда все утихнет…
Затем Людмила Захаровна посмотрела на Регину:
– А вы, Регина Станиславовна, после праздников приходите трудоустраиваться. Служебная квартира есть, но там придется ремонт сделать: это займет пару недель. Если какие-то еще просьбы…
– Никаких, спасибо тебе, Люся… Людмила Захаровна, – улыбнулась женщина. – Хотя… одна просьбочка имеется… Как бы с твоим… простите, с вашим мужем встретиться? Очень нужно кое-что с ним обсудить по старой дружбе.
– Вообще-то Вася должен сюда скоро заглянуть: он неподалеку баньку посещает. Как раз сегодня решил там посидеть, а по дороге обещал зайти, посмотреть, как тут все выглядит. Он же в «Профсервисе» еще ни разу не был.
Даша решила, что все сложилось очень удачно, Регина устроена, а она может идти домой, у нее еще законные выходные. Попрощалась с начальницей, пожелала удачи новой подруге и поспешила домой. Вернее, к Диме, он, скорее всего, тоже уже вернулся и ждет ее.
Внизу ее задержал охранник, пристал с вопросами:
– А кто это с вами приходил? Такая… вся из себя?
– Новый руководитель коммерческого отдела, – ответила Даша, не сбавляя шага, она не хотела терять ни секунды. Даже всю дорогу до дома почти бежала.
Промчалась через детскую площадку мимо домика-замка с высоким куполом, похожим на древнерусский шлем-ерихонку. Возле замка на скамеечке сидели двое подозрительных парней. Краем глаза Даша заметила, как они оба наблюдают за ней. А когда девушка посмотрела на них прямо, они, как по команде, отвернулись. У дверей парадного, приставив к замку магнитный ключ, она снова посмотрела в сторону детского замка. И опять парни, наблюдавшие за ней, резко повернули головы в другую сторону. Один из них уже разговаривал по телефону. Захлопнув за собой входную дверь, Даша достала мобильный и набрала номер Хворостинина.
– Я уже подъезжаю, – ответил тот, – минут через десять буду дома.
– Прости, у меня, наверное, мания преследования. Мне показалось, что за мной следят. Возле детской площадки двое парней, не из нашего двора, я их раньше не видела.
– Может быть, зашли посидеть, у нас же дворик красивый, – успокоил ее Дима. – Но все равно заходи поскорее домой, запрись и никому не открывай. У меня есть ключ. Буду через восемь с половиной минут.
Дмитрий закончил разговор. Задумчиво посмотрел в окно, за которым пролетали дома и автомобили, а потом, нахмурившись, приказал молодому человеку, сидевшему за рулем:
– Прибавь газку!
– Что-то случилось? – спросил тот.
– Сейчас узнаем. Работаем так: въезжаем в арку, сразу налево, ставим машину. В пятидесяти метрах детская площадка. Там двое. Ты заходишь спереди, отвлекаешь внимание. А я сзади. Кладем обоих на землю, забираем мобилы, оружие, если оно есть, и беседуем. Если окажется, что люди посторонние, скажем, что это программа «Розыгрыш», и попросим улыбнуться и помахать рукой скрытой камере.
Вскоре они заехали во двор. Дмитрий посмотрел в сторону детской площадки и ухмыльнулся:
– Короче, это не «Розыгрыш», так что извиняться не придется.
Двое парней, сидящих на скамейке, лениво переговаривались:
– Хорошо, что мамаш с колясками нет и старух всяких, но все равно смысла здесь торчать никакого: почти час пасем неизвестно кого! А если он не появится?
– Не, – ответил другой, – сейчас праздники, а он с девкой молодой живет, зачем ему бегать где-то? Дело сделаем и сразу свалим. Я в Украину вернусь. Куплю домик в Грибовке: Одесса рядом, море из окна видно… Пляж, телки, музыка, вяленые бычки, кукуруза вареная… Поставлю там палатку с пивом.
Он замолчал, уставившись на шагнувшего на детскую площадку молодого человека с буксировочным тросом, свернутым в кольцо и переброшенным через плечо. Молодой человек покрутил головой, словно отыскивая кого-то, и направился к скамейке.
– Ребята, – обратился он, – у вас машина поблизости не стоит? Помогите по-соседски. Меня дернуть надо. Аккумулятор разрядился…
– Иди отсюда, – посоветовал ему тот, что мечтал об отдыхе на пляже, – ты мешаешь. А то так тебя дернем – мало не покажется.
– Ну, ладно, – не обиделся подошедший, – тогда хотя бы подержите веревочку.
Он протянул трос парням, те переглянулись и стали медленно подниматься. Но не успели встать, потому что неожиданно упали лицом вниз, не понимая, что произошло, и чувствуя, как их связывают этим самым буксировочным тросом.
– Обыщи их, майор, – приказал Хворостинин своему приятелю, – и давай пока в домик затащим.
В игрушечном замке вчетвером было тесно, а потому Дмитрию с другом пришлось усесться на связанных бандитов. Рядом положили отнятые у них мобильники, два пистолета с глушителями и бумажник. Хворостинин проверил его содержимое, часть денег переложил в свой карман и обратился к тому парню, на котором сидел:
– У тебя семь тысяч баксов было – я четыре забрал. Ты мне за ремонт машины должен. Я тебя в прошлый раз отпустил и сейчас отпущу, если скажешь, кто меня заказал и за что.
Бандит молча пыхтел, пытаясь вырваться.
– Я пока вежливо интересуюсь, а могу и допрашивать начать, а это я умею. Или друга попрошу: у него через минуту допроса даже шахиды клянутся, что очень любят Иисуса Христа… Ты ему все расскажешь, а потом вызовем полицию. А если побеседуешь со мной, то я тебя отпущу. Обещаю, а мне верить можно.
– Мне по телефону заказ дают, – помявшись, признался киллер.
– А деньги переводят на электронный кошелек, – кивнул Хворостинин, – хорошая схема, только я в нее не верю. А потому давай честно… Кто? Только не тяни, а то начну зубы тебе напильником стачивать…
– Клянусь, не знаю! Но тот, кто тебя заказал, под Васей Маленьким ходит… А Вася – очень серьезный человек. Отказаться нельзя было.
– И где найти этого Васю?
– Ей-богу, не знаю! Я вообще не местный.
– Ладно, будем считать, что я тебе поверил.
Дмитрий достал из кармана мобильный и набрал номер.
– Что опять случилось? – прозвучал в трубке недовольный голос участкового Салганова.
– Как хорошо, что ты меня узнаешь, – обрадовался Хворостинин, – давай быстро на детскую площадку возле дома, где мы с тобой познакомились. Я тут двух киллеров взял…
– Э-э, – закричал парень под ним, – ты же обещал отпустить! Клятву давал.
– Я клятву Родине давал, а не тебе. Так что лежи и не дергайся… – ответил Дмитрий, ткнув его в бок, и спросил участкового: – Пяти минут тебе хватит? А то у меня дела.
Разговор закончился.
– Мужики, отпустите! – попросил второй киллер. – Мы ничего вам не сделали. Я вообще здесь случайно, просто сидел на скамеечке. А это все он…
– Ничего не сделали, значит, ничего и не получите, – ответил ему приятель Хворостинина. – Скажете в полиции, что пушки нашли во дворе и шли сдавать… Мне, что ли, вас учить, что говорить?
– Я все, что знал, вам сказал! – прохрипел задыхающийся под весом Дмитрия бандит. – Мне сказали парня в «Ниве» завалить… Еще сказали, что, если он с девкой будет, ее тоже. Но я же ничего не сделал. Отпустите! У меня тут, за углом, «Ауди» стоит. Забирайте! Если мало, то адрес назову, там под подоконником на скотче еще пять штук бакинских… Больше нет.
– Это ты будешь участковому рассказывать… Он через пару минут подскочит сюда.
Салганов не опоздал. И приехал не один, а со своим другом – старшим оперуполномоченным Мошкановым. Тот, увидев Хворостинина, робко кивнул ему.
– Забирайте, – сказал полицейским Дмитрий, – скажете, что решили остановить подозрительных для проверки документов, а те оказали сопротивление… Так что Салганову медаль, а со старшего лейтенанта наверняка снимут наложенное взыскание.
Даша сидела на кухне и, глядя в окно, ждала Диму. С неба сыпались крупные пушистые снежинки. Снег начался неожиданно – еще минуту назад небо было по-осеннему серым, но стоило отвернуться на минуту, и вдруг началась настоящая зима. Даше вспомнились строчки Пушкина: «Снег выпал только в январе на третье в ночь…» Почему-то от этого воспоминания стало весело.
– А сегодня уже четвертое, – произнесла она вслух и удивилась, что разговаривает сама с собой: прежде за ней этого не водилось.
Странно, новый год начался совсем недавно, а столько всего уже произошло. Сначала задержание, нелепое обвинение, страх, чувство несправедливости и обреченности, а потом счастье… Дима. Такое счастье, что хочется смеяться и петь.
Петь Даша не стала, а решила дальше вспомнить строчки из «Евгения Онегина»:
– Зима, крестьянин, торжествуя…
Но тут зазвонил мобильный.
– Я уже под твоей дверью и готов войти, – сказал Дима.
Девушка бросилась открывать. Он вошел, спокойный и уверенный, поцеловал ее так привычно, словно делал это каждый день уже много-много лет, с одной и той же, но такой приятной нежностью.
– Ты одна? – почему-то шепотом спросил он.
– Да, Регина еще в офисе осталась. Должен подъехать ее старый знакомый… Но он из уголовной среды, и потому мне немного не по себе. Не стала ее дожидаться. Тот человек лет двадцать провел на зоне. Это муж моей начальницы Пожидаевой, но даже она почему-то называет его Васей Маленьким.