Два месяца назад Карнаухов помог Василию Пожидаеву. Поспособствовал с освобождением по условно-досрочному. Удивительно, что тому срочно потребовалось на волю, когда сидеть оставалось полтора года. Странно и то, почему авторитетный вор не смог решить это сам с начальством колонии. А майор юстиции случайно узнал, что популярный некогда в криминальных кругах Вася Маленький хочет вернуться, и подумал, а почему бы не помочь?.. Особых выгод ему эта помощь не сулила, но такой человек, как Пожидаев, всегда может пригодиться. Хотя многого можно добиться и просто при поддержке тестя, но это только карьера, а зачем она, если в ней самой нет особенной выгоды? Карьера – не цель, если она не дает большой власти и больших денег. А через Пожидаева можно будет договариваться с теми, кто стоит за большим бизнесом, кто начинал все солидные предприятия, крышевал их, снимал большую часть прибыли и оставался в тени. Карнаухов приблизится к этому кругу людей.
Тогда на встречу с Карнауховым вышел некий бизнесмен, приехавший в бронированном автомобиле и с машиной охраны. Сидели в зале дорогого ресторана, где не было посетителей, не было музыки – лишь накрытый круглый стол в центре зала и квадратные телохранители у всех дверей. Бизнесмен вперил в следователя кокаиновые зрачки и по привычке попытался давить, но Карнаухов сразу поставил его на место, сказав, что решает он. И не за деньги, потому что, сколько бы ему ни предложили за помощь Васе Маленькому, все это мелочь. Деньги не имеют значения – главное, хорошие личные отношения. Неизвестно, что передали Пожидаеву, скорее всего, передали дословно, но он согласился.
После освобождения Вася сам встретился с Карнауховым и сказал, что ничего не имеет против знакомства, но отношений никаких не будет. Но одну любую просьбу Карнаухова он выполнить готов, если это не связано со стукачеством. И особо уточнил – только одну просьбу.
Но, как выяснилось, нельзя доверять уголовникам. Дважды не справившись, Пожидаев пошел на попятный. Теперь придется все решать самому. Но ведь получилось с жестким диском. И сделал все сам. Поднялся в квартиру Шеиной, примитивный старый замок поддался отмычке мгновенно. Компьютер находился там, где и был до этого, – на столе. Минутное дело. Непонятно только, когда Хворостинин успел сделать копию. Или наврал? Убирать надо этого парня, и решать этот вопрос опять же придется Карнаухову.
А что касается Васи Маленького, тот и сам знает, что должен, а потому с ним можно будет говорить иначе – просто предложить совместный бизнес, к примеру. Самое простое – брать раскрутившихся и обнаглевших от безнаказанности бизнесменов – тех, кто швыряет деньги на виллы, в которых потом бывают раз в году, на океанские яхты, на которых не бывают никогда, на торжества, куда приглашаются западные звезды за миллионные гонорары… У всех этих жирных котов, разумеется, есть своя крыша. Но с крышей вопросы будет решать Пожидаев. А все остальное делать Карнаухов. Брать! Возбуждать дела, прессовать, а потом по тарифу: домашний арест – столько-то, подписка о невыезде – столько-то, закрытие дела – по дополнительному согласованию…
Пожидаев согласится, потому что это сулит ему огромные барыши, да и пресловутая воровская честь, просьбу-то он не выполнил. В своем успехе Карнаухов нисколько не сомневался. Вот только что делать с Шеиной? Можно, конечно, сломать ее, а потом выпустить. Можно сломать и отправить на зону, а потом приехать туда, где она, униженная и слабая, уже перестанет мечтать о глотке свободы, поставить условие: или она с ним вернется, или будет еще хуже. Конечно, она согласится. Не сразу, для вида возьмет денек-другой на размышление… Но согласится обязательно, хотя бы в глупой надежде, что потом обманет следователя, потому что свобода – это не только возможность жить без решеток на окнах и вечерних прогулок по плацу, свобода – это возможность выбора. Вот только выбора у Дашеньки уже не будет. Привыкнет, а к тому времени уже будет не нужна Юля и станет не страшен влиятельный тесть, потому что в Москве людей повыше Семена Степановича – ой как много! И он, Николай Карнаухов, станет одним из таких…
Тесть приехал, чтобы отметить юбилей в кругу родных. Вообще, его семья, не считая Юли, жила с ним в столице: и состояла только из супруги – полной и крикливой женщины с нелепой прической на голове, вроде барашковой казачьей шапки-кубанки. Она была на два года старше Семена Степановича и старательно пыталась скрыть это. Познакомились они двадцать восемь лет назад, когда разведенная молодая женщина пришла устраиваться к юному Семену бухгалтером в его первый кооператив. Возможно, она стала не только первым его бухгалтером, но и первой женщиной в жизни. Впрочем, Карнаухова эта трогательная история любви не интересовала.
Приятно, конечно, что известный депутат и удачливый бизнесмен считает своей семьей не только дочь и жену, но и зятя, только это ничего не меняет.
Семен Степанович поможет с переводом в столицу, Вася Маленький даст нужные связи, и тогда депутатскую семью можно посылать подальше. Хотя против тестя и тещи с разноцветными разносезонными кубанками на голове Карнаухов ничего не имел: можно и дальше считаться их родственником. И даже Юлю можно было потерпеть. Если бы не Даша, даже мечты о красотке Майе не терзали его так.
И теперь, исполняя супружеский долг, Карнаухов закрывал глаза и представлял, что сжимает в объятиях Шеину, терзал ее и, слыша, как пискляво вскрикивает Юля, зажимал ладонью ее рот:
– Только молчи, деточка!
Тесть для своего торжественного события снял ресторан в Доме архитектора. Вместе с Карнауховым и дочкой осмотрел помещения, задирал голову, разглядывая лепнину на потолках, потрогал ореховые панели на стенах, заглянул в огромный камин, оглядел старинное кресло, в котором, как ему пообещали, будет сидеть юбиляр. Плюхнулся всей своей массой в это кресло и сказал:
– Ну, так и быть, – отметим здесь. Хотя я – человек простой. Мне бы не Дом архитектора, а Дом лесоруба.
И засмеялся своей шутке.
Тесть пригласил на праздник всех местных коллег, также готовы были приехать некоторые депутаты из Москвы, пара заместителей министров, несколько бизнесменов, обещал заглянуть губернатор. А вообще приглашенных наметилось немного – всего человек пятьдесят. Вести вечер наняли популярного телеведущего, который пришел на встречу и из уважения к юбиляру даже согласился немного понизить свой гонорар.
Юля пыталась настоять на концертной программе, но тесть отказал как отрезал:
– Нет! У меня будут люди серьезные. Это на свой день рождения кого хочешь приглашай, хоть этих педиков.
Для Карнаухова главным было то, что тесть пригласил и начальника РУВД, и начальника городского управления Следственного комитета: оба согласились прибыть. Времени терять нельзя: почву для последующего продвижения надо готовить уже сейчас. Вполне возможно, и, скорее всего, так оно и будет, что именно после этого юбилея будет подписано представление на присвоение Карнаухову звания подполковника юстиции и решится вопрос о переводе в городское управление.
Теперь он думал об этом постоянно, почти столько же, сколько о Шеиной. И все больше и больше склонялся к мысли о том, что надо договариваться с Пожидаевым о встрече.
Утром, садясь в «Мерседес», чтобы отправиться на службу, Карнаухов набрал номер.
– Ну, чего тебе еще? – услышал он голос Пожидаева.
– Надо встретиться. Просьб никаких не будет. Будут предложения по сотрудничеству. – И поняв, что ошибся в терминологии, тут же уточнил: – Предложения по очень выгодному бизнесу.
Последнее слово оказалось волшебным, но все равно Вася Маленький ответил не сразу. Молчал с полминуты, наверное, а потом выдохнул в трубку:
– Лады, по бизнесу можно и потолковать. Я тут один шалман прикупил, записывай адрес…
– Я в курсе, где он находится, – проявил свою осведомленность майор. – Когда подъехать?
– Я буду там обедать в три. Подгребай!
И Пожидаев закончил разговор. После этого потянулось время. Дорога до управления показалась необычно долгой, потом тишина звенела в кабинете и настенные часы лениво перебирали хромоногими стрелками. Работать не было никакого желания. Изредка звонил телефон, но Карнаухов сворачивал все разговоры, потому что они казались ему лишними и бессмысленными. Его раздражало все: кабинет, шаги в коридоре, лица коллег, которые заглядывали, мешая размышлять… Дважды он включал чайник, пил растворимый кофе, не чувствуя его вкуса, думал о Даше.
Потом его вызвал начальник и спросил:
– Что там у нас по убийству Копатько?
Следователь пожал плечами.
– Работаю. Собираю доказательства. Убийца известен… То есть известна – Дарья Шеина, сотрудница «Профсервиса», но пока ухватить ее не за что.
– Хватай за что хочешь, но чтобы она сидела! Завтра же! А то мне звонят… – начальник показал глазами на потолок, – всякие разные и требуют.
– Завтра же посажу, – пообещал Карнаухов, – только надо сделать все чисто. У меня была мысль…
– Я в курсе. Петров в устной форме доложил, что произошло при обыске.
– Не знаю, что он докладывал, но это против нас провокация была. Опер зачем-то снял куртку и повесил ее на вешалку, а знакомый подозреваемой, он же и, вероятно, ее сообщник, подбросил в карман пакет якобы с наркотиками. Правда, мы не вскрывали пакет, и была ли там наркота, еще неизвестно.
– Куртку он снял! Еще бы брюки стянул! Вы что, дети, что ли? Проверили бы содержимое пакетика и брали бы этого сообщника и дожимали здесь… Мне что – учить всех вас надо?!
– Честно говоря, я не то чтобы растерялся. Просто подумал, а вдруг Мошканов и в самом деле с собой что-то таскает. Зачем на РУВД вешать еще одно преступление? Каюсь, зря это сделал.
– Ладно, – вздохнул начальник, – сажай подозреваемую. И ищи свидетелей, которые видели, как она выходила из дома убитого. Соседей опрашивали?
– Естественно, но там в соседнем доме только одна владелица, и та невменяемая по поводу долгих праздников. Но придет в себя и напишет под диктовку.