Наконец все удалились. Оставшись одна, женщина вернулась в кресло, открыла альбом и произнесла вслух:
– Клод Моне! Ренуар! Размечтались! Пикассо вам, а не Дашенька!
Она поднялась и подошла к зеркалу. Еще раз осмотрела себя, маечку, эмблему парижского университета. – И вздохнула:
– Сорбонна, Латинский квартал, Елисейские Поля… – Помахала рукой отражению: – Скоро буду. Ждите!
Потом взяла мобильник и набрала номер:
– Дашуня, ты где?.. А я скучаю. Думаю, правда, ненадолго в «Профсервис» заскочить. Хотя там и делать-то сегодня нечего, но хоть Люсю повидаю: не так скучно будет…
В «Профсервисе» она долго не задержалась. С Пожидаевой виделась, конечно, но почти не пообщалась. Зато уединилась с ее мужем. Вася Маленький сообщил, что вопрос с квартирой скрипачки Шеиной он решил, отбирать не стал, но получил за нее деньги. И отдал Регине полиэтиленовый пакет, в котором лежали запечатанные пачки банкнот. Она не стала пересчитывать, сказала только, что готова поделиться, но Пожидаев покачал головой.
– Все до копеечки твоей подружке отдаю. А с тех риелторов я уже свое взял. Да они теперь и так на меня работать будут.
– Со следаком как-то решать надо, – напомнила Регина. – Я тут его в одном деле кинула, но он наверняка выкрутится. Еще мстить начнет.
– А чего с ним решать? Он и так уже мой. Сейчас без своего тестя-депутата останется, приползет на брюхе.
Он осмотрел Регину и восхитился:
– Кто бы мог подумать, что у тебя столько ходок! На фига тебе эта жилконтора? Хочешь, я тебе крутое модельное агентство подарю вместе с девочками и пару раскрученных портняжек в придачу. Из Парижей вылезать не будешь:
– Что я там не видела? Мне и здесь хорошо, у меня теперь друзья здесь, – гордо отказалась Регина.
Она вернулась домой. Пересчитала деньги – двенадцать пачек по десять тысяч долларов. Купюры были новенькие, а пачки запечатаны банковской лентой. Регина убрала весь пакет в платяной шкаф, спрятав на самой нижней полке, где лежали старые Дашины вещи, и вернулась к импрессионистам.
Глава 23
Карнаухов отстранил от себя девушку.
– Все! Хватит на сегодня… Мне надо домой. Хочу с тестем все-таки по душам пообщаться. Вчера рассчитывал распить с ним бутылочку, поговорить, но он поздно вернулся. Может, сегодня получится. Хотя особого желания с ним нажираться нет, однако изображу примерного семьянина.
– Лучше изобрази исполнительного сотрудника, который завален делами и сгорает на работе, – промурлыкала Майя. – Скажи, что у тебя дежурство по управлению…
– Не сегодня.
Карнаухов вздохнул глубоко, набирая в грудь воздух и напрягая мышцы. И тут же поморщился.
– Могла бы поменьше парфюма на себя прыскать. Я теперь весь пропах женскими духами.
– Прими душ, как обычно, – посоветовала девушка, поднимаясь с кровати.
Старший следователь смотрел, как она набрасывает на голое тело коротенький, почти невесомый халатик.
– Поясок мой не видел? – спросила любовница.
Карнаухов не ответил, продолжая рассматривать ее. Потом со вздохом взглянул на наручные часы.
– Половина пятого. Я к семи обещал быть дома.
– Так время еще есть, – усмехнулась Майя и распахнула перед ним халатик.
Вдруг раздался звонок в дверь. Трель оборвалась, а через пару мгновений прозвучала снова, еще нетерпеливей.
– Не открывай, – негромко произнес Карнаухов. – Мы никого не ждем.
– Я пиццу заказывала: захотелось вдруг, – объяснила любовница, направляясь к выходу.
– Оденься! – крикнул ей вслед мужчина.
– Пусть любуются, – ответила она, – вспоминать до конца жизни будут. У этих ребят так мало радости.
Майя даже не стала запахивать халатик, а проходя мимо зеркала на стене в прихожей посмотрела на свое отражение и поправила прическу. После чего открыла дверь.
На пороге стояла молодая женщина в золотистой норковой шубке. За ней возвышался крупный немолодой мужчина в кожаной дубленке с белым воротником из стриженой овчины.
– Вы к кому? – удивилась хозяйка и попыталась прикрыть грудь халатиком.
Вместо ответа незнакомка ударила ее по лицу, потом еще раз и еще.
– Что вы делаете? – закричала Майя. – Кто вы такие?
И отпрыгнула в сторону, неожиданно догадавшись, кто перед ней.
– Что там происходит? – крикнул из комнаты Карнаухов, вскакивая с кровати. И тут же отступил, увидев влетевшую в комнату жену. – Юля? Ты откуда здесь? – удивился он.
И едва успел увернуться от удара.
– Сволочь! – кричала Юля. – Мы его с папой ждем, а он здесь с какой-то шлюхой…
– Ты все не так поняла! Это моя аспирантка, я иногда помогаю студентам юрфака, пришел к ней по поводу ее диссертации. Вдруг давление подскочило, и я просто прилег отдохнуть.
– Что у тебя подскочило? – заорала жена и налетела на него с кулаками.
В комнату заглянул ее отец и, увидев голого зятя, презрительно скривился. Удержал руку разъяренной дочери.
– Успокойся, Юлечка. Этот урод еще не знает, что его ждет. Пойдем домой, моя девочка.
– Сволочь! – стонала жена Карнаухова. – Мерзавец! Теперь я знаю, где он свои дежурства проводит…
Она попыталась вырваться от отца, но тот держал ее крепко, тогда Юля выгнулась и пнула неверного мужа ногой.
– Мы тебя размажем, сволочь неблагодарная!
И депутат с дочерью пошли к выходу. Женщина остановилась и посмотрела в сторону небольшой кухоньки, но там было пусто: любовница Карнаухова спряталась в ванной.
– И ты, потаскуха, тоже ответишь! – крикнула Юля, пиная запертую дверь. – Будет тебе и диссертация, и научный руководитель! Всех уволю!
На пороге возник молодой человек с большой сумкой через плечо.
– А ты еще кто? – закричала обманутая жена. – И тебе тоже достанется!
– Так не вы пиццу заказывали? – испуганно проговорил парень, отступая к лифту.
Дверь осталась открытой. Карнаухов надел брюки, пошел к выходу, чтобы ее закрыть, захлопывая, бросил разносчику пиццы, который все еще нерешительно топтался на площадке перед квартирой:
– Пошел отсюда! Мы ничего не заказывали.
Потом оделся. Подошел к зеркалу, посмотрел на себя и крикнул в сторону ванной:
– Чего уж прятаться? Вылезай.
Майя осторожно вышла, теперь она куталась в длинный махровый халат.
– Прости, – тихо сказала она, – не надо было открывать. Но откуда же я знала, что они тебя выследят!
– Дура ты, – спокойно сказал Карнаухов, продолжая разглядывать себя в зеркало. Пара царапин от разъяренной жены краснели на лице и шее.
Он потрогал подбородок, соображая, можно ли будет отговориться перед любопытными товарищами, что порезался, когда брился. Потом достал из кармана мобильник и набрал номер, сухо спросив:
– Какие новости?
– Особенно никаких, – ответил мужской голос после некоторой паузы, – но кое-что могу рассказать, но не по телефону.
– Ты мне ответь только, нашли то, что должны были найти?
– Нет, – отозвался мужчина и тут же сбросил вызов.
Майор набрал другой номер и, услышав теперь уже женский голос, закричал:
– Ты обратно на нары захотела? Почему они ничего не нашли? Я тебе устрою такую пресс-хату! Ты у меня не за ворованную колбасу пойдешь, я на тебя пару жмуриков повешу! Слыхала небось, что позавчера в районе двух бомжей зарезанных нашли. Так вот я теперь знаю, чья это работа! Ты у меня…
– Я не у тебя, – перебила его Регина, – ты сначала с Васей Маленьким дела реши, а потом наезжай, шавка злобная.
И снова пошли гудки.
Карнаухов дышал тяжело. То, что с этой бомжихой он разберется завтра же, и разберется жестоко, он знал и уже хотел этого. Но теперь понятно, почему она такая смелая. Очевидно, знакома с Пожидаевым и надеялась на его защиту. И тот что-то пообещал ей… Хотя Пожидаев ничего никогда не обещает… Или врет. Так что эта Регина пусть не надеется на чью-то помощь. Жить ей осталось недолго. И с Васей надо что-то решать, только делать это немедленно. А потом приехать к тестю и объяснить, как мужик мужику, что виноват, сорвался, но сорвался впервые в жизни. Можно даже придумать, что девушка обладает ценной информацией, но не хотела делиться, а теперь она отдаст документы, которые… Нет, очень глупое объяснение! Но можно вернуться домой героем… Сказать, что был на задержании особо опасного преступника, ждал в засаде. А девушка в халатике на голое тело – часть заранее спланированной операции.
Карнаухов успокоился. Ничего, он выкрутится, не впервой! Он, кажется, придумал, что делать. Покосился на любовницу и приказал:
– Кофейку сделай! Только свари нормальный, растворимый мне на работе уже поперек горла. Я смотаюсь по делам, а потом вернусь…
Старший оперуполномоченный Мошканов вышел из районного управления и посмотрел по сторонам. Знакомый «Мерседес» мигнул фарами, и старший лейтенант поспешил к нему. Поравнявшись с машиной, оглянулся и открыл дверь.
– Садись быстрее, – приказал Карнаухов и после того, как Мошканов оказался рядом, спросил: – Оружие при тебе?
– Да, – ответил оперативник, – а что, мы куда-то сейчас поедем?
Старший следователь посмотрел в окно и, не оборачиваясь, кивнул.
Помолчал немного и продолжил:
– Насколько я понимаю, служебное расследование закончилось?
– Да, мне сказали, что все… – пробормотал Мошканов, – говорят, что влепят неполное служебное соответствие. Но точно никто не знает.
– Сказали… Ты слушай больше! Тебя с позором гнать собираются. И ничего не закончилось: идет борьба за очищение рядов. Но сегодня ты можешь из оборотня в погонах превратиться в героя. Поможешь мне в одном деле и считай, что карьера тебе обеспечена. Согласен?
– Так я не против, если все законно. Что делать надо?
– Ничего, просто поприсутствовать. Хорошо, что ты не в форме – светиться лишний раз не стоит. По моим агентурным сведениям, тут неподалеку в одной баньке сегодня будет расслабляться некий преступный авторитет, которого ищут давно, а взять никак не могут. Вполне возможно, что он вооружен. Вот ты и нужен для того, чтобы меня подстраховать. Хотя не думаю, что он в парилке с пушкой сидит, но тем не менее…