Один из парней, впихнувших Дашу в машину, взял лежащий на полу микроавтобуса короткий ломик. Он и напал первым. Ударил по воздуху сверху вниз, а потом от плеча в сторону и тут же, согнувшись от встречного удара, осел на снег. И тогда вперед бросились остальные.
– Стас! – закричал тот, кто выдавал себя за охранника. – У тебя пушка, стреляй по этим…
Он не успел закончить, полетел спиной вперед, ударился о дверь микроавтобуса и рухнул на снег лицом вниз. А тот, кого назвали Стасом, выхватил из-за пазухи пистолет, выбросил вперед руку, выстрелил, но промахнулся… Один из защитников Даши сразу перехватил его запястье, вывернул руку. Стас продолжал стрелять, но все пули летели вниз, попадая в его уже лежащих приятелей.
Пистолет отобрали, и сам Стас растянулся возле микроавтобуса без движения.
– Травматика, – улыбнулся молодой человек, отдавая оружие своему приятелю, и тут же оба подали руки спасенной девушке, помогая ей выбраться из микроавтобуса: – Даша, давайте мы вас до дверей квартиры проводим.
Вдруг стоящий неподалеку автомобиль с девушкой за рулем с ревом рванул с места. Но водительница слишком поспешила, машину развернуло на снегу и отбросило в бок микроавтобуса. Девушка вывернула руль, снова газанула и въехала в стену дома. Удар был сильный. Крышка капота, согнутая пополам, подскочила. Машина снова попыталась поехать, но уже задним ходом, и опять, не рассчитав скорость, девушка въехала в препятствие – на этот раз в старенький микроавтобус. Раздался крик кого-то из лежавших на снегу: судя по всему, автомобиль проехал по чьим-то ногам. И двигатель заглох.
– Кажется, дамочка из той же компании, – произнес один из спасителей, глядя на произошедшее, – вы идите, а я останусь, прослежу, чтобы эти товарищи не разбежались, и вызову дежурную машину: пусть забирают всех.
– Спасибо вам, – от души сказала Даша, – если бы не вы…
– Не стоит благодарности, – ответил мужчина, – помочь хорошему человеку всегда в радость.
Его друг проводил девушку до подъезда, вызвал ей лифт. Взволнованная Даша, даже не удивившись, как он безошибочно угадал подъезд, да еще и не спрашивая, нажал ее этаж, вновь принялась благодарить за чудесное спасение: – Не знаю, что было бы со мной, если бы вы случайно не оказались рядом.
– Вообще-то не случайно, – ответил парень. – Дима попросил встретить вас сегодня, на всякий случай. Сказал, что вы около пяти вечера должны вернуться. Он волновался, что сам не сможет быть рядом, – поехал новому начальству представляться.
– Так вы Димины друзья! – обрадовалась Даша. – Что же вы сразу не сказали! Поднимайтесь к нам. Он ведь скоро придет?
– Должен скоро вернуться. И мы сейчас поднимемся, раз такое дело, надо же всем нам познакомиться. Только, Даша, у меня к вам одна просьба будет. Я пару раз видел вместе с вами одну девушку…
– А давай на «ты»? – предложила Даша.
– Конечно. Так вот, эта девушка, что была с тобой, очень мне понравилась, такая красавица. Можно попросить…
– Обязательно пригласим и ее тоже! Лиля, моя подруга, она очень хорошая.
Глава 26
Когда Лексуков приехал на свою квартиру, Копатько уже дожидался друга возле дверей. Они вместе вошли внутрь, Петр Иванович достал из-за пазухи бутылку коньяка «Камю» и протянул Лексукову.
– Разговор, насколько я понимаю, будет долгим.
Но Сергей Семенович покачал головой.
– На сегодня мне хватит.
Мужчины прошли в гостиную, расположились за столом, и Копатько произнес с грустью:
– Влип ты, Сережа, конечно, по самое некуда, но должность потерять – это все-таки лучше, чем сына, – вздохнул он печально. – И кто теперь убийство Владика расследовать будет вместо Карнаухова? Кто же знал, что он с катушек слетит?! Но хорошо еще, что он Васю грохнул. Хоть за это ему спасибо.
– Твоя правда, если бы не следак, все равно пришлось бы кого-то просить. Вася копать начал и нарыл бы, если уже это не сделал. Поставил бы нас на счетчик, а может, сразу бы…
– Да, повезло, что появился этот сумасшедший, – продолжил Петр Иванович, но опять вздохнул, – только мне уже и не важно. Для кого я все эти деньги копил? Для кого работал? Нет у меня сына, а значит, и внуков не будет никогда, Оксанке уже пятьдесят скоро. Медицина делает чудеса, разумеется, но только жена уже не пойдет на то, чтобы рожать на старости лет. И я по любовницам уже не ходок, да и где гарантия, что рожать от меня кто-нибудь захочет? Наверное, придется привыкать, что помирать придется в одиночестве.
Копатько посмотрел на принесенный им коньяк и спросил:
– Может, так – чисто символически?
Лексуков кивнул. Потом пошел на кухню заглянуть в холодильник, чтобы найти там какую-нибудь закуску. Остановился было, потому что вспомнил, как редко посещал эту квартиру, холодильник наверняка окажется пуст. Но на всякий случай открыл дверцу и удивился, что там, внутри, что-то нашлось. Немецкие консервированные сосиски, банка красной икры и банка бычков в томате, неизвестно как оказавшаяся здесь. Стеклянная банка с крупными оливками и нераспечатанная упаковка греческой брынзы.
Он достал все. И, выставляя на стол, вспомнил:
– Как мы с тобой, Петька, студентами эти бычки наворачивали! Мне казалось, что ничего вкуснее на свете нет…
И замолчал, потому что вспомнил, что хотел узнать и для чего позвал друга.
– Ты мне, Петя, скажи: это правда, что ты мою Лену дворником устроил?
Копатько молча кивнул.
– А почему не сказал мне ни слова?
– Жена твоя вынудила дать ей слово держать от тебя это в тайне. Сдержал, как видишь.
– И где Лена теперь?
– Так в «Профсервисе» и работает. Ты-то там вообще не бываешь, да и я сам не помню, когда и заезжал, может, год назад, когда Владик там работать начал. Заехал посмотреть, как он устроился. Подъезжаю, смотрю, она лед с крыльца скалывает. Отвернулся, будто бы не узнал, а может, стыдно стало. Не знаю.
Лексуков закрыл лицо ладонями и тут же сбросил руки.
– У нее и в самом деле есть ребенок?
– Да вроде. То есть точно есть, дочка. Она там же работает, у Кропачева была секретарем, а потом у Влада. Симпатичная… У них роман был. Я даже как-то заехал к сыну домой, а она у него. Тогда я не узнал, кто это, разозлился, был груб с ней, а потом сообразил, чья она дочка, не по себе стало.
– Ты знал, что у меня есть дочь, и молчал?! – возмутился Сергей Семенович.
– При чем тут ты? Я вспомнил, что это дочка Лены… – И хлопнул себя по лбу: – Ох, я дурак! Как же не догадался, что она твоя! Как-то не подумал даже… Ведь столько времени прошло: выскочило из головы. Лена ведь ни разу даже не намекнула. Но, конечно, твоя, а чья же еще! А я, идиот, накричал тогда на девочку, выгнал из квартиры – вроде того что она не ровня моему сыну.
– Наливай! – приказал вице-губернатор.
Копатько плеснул коньяка в оба бокальчика, хотел убрать бутылку, но Лексуков удержал его руку:
– По полной. Кое-что и я тебе открою.
Он опрокинул бокальчик, зажевал сосиской и проговорил:
– Короче, так, Петя, не будешь ты помирать в одиночестве. Мне сегодня в бане эта сволочь Вася Маленький, пусть земля ему будет чем-то там, сказал… Мы вдруг о тебе заговорили, о Владике, и Пожидаев посмеялся над ним… То есть не то чтобы посмеялся, а сказал, что он такой же, как его отец. Когда же я попросил объяснить, что он имеет в виду, сообщил, что Влад был бабником, и даже спал со своей секретаршей, и та теперь от него беременна. Погоди, что же получается? Выходит, что моя дочка ждет ребенка от твоего сына? Что-то как-то не верится… Не может быть! Санта-Барбара какая-то!
– Это точно? – негромко спросил Копатько.
– Ну, Вася сочинять не стал бы, а ему, наверное, Люся Пожидаева доложила.
– То есть ты хочешь сказать, что я скоро стану дедом?
– Ты станешь! Мы оба станем. В один и тот же час и даже в одну и ту же секундочку.
– И чего делать теперь?
– Радоваться, чего же еще?!
Они по новой осушили свои бокальчики и обнялись через стол.
– Эх, – вздохнул Копатько, – был бы Владька жив, взял бы я сейчас его за руку и повез туда.
– Влада твоего уже не вернуть. Но ничего: завтра с утра вместе рванем к Лене с дочкой, подарков накупим. Я прощение буду вымаливать… Не все в жизни так плохо, как может показаться… – разошелся Лексуков, схватив за горлышко бутылку коньяка и наливая очередную порцию.
– Все было бы и так хорошо, если бы ты по баням меньше шлялся, – вздохнул Петр Иванович Копатько.
– А Лена очень изменилась? – не услышал его упрек вице-губернатор.
Друг его покачал головой, хотел что-то сказать, но в кармане Лексукова зазвонил телефон.
– Ну его, – сказал Сергей Семенович.
Телефон помолчал и почти сразу зазвонил снова.
– Отключи, – посоветовал Копатько, – ведь не дадут поговорить. Или вдруг что-то срочное? Ведь первый час уже.
Лексуков посмотрел на экран. Звонил начальник службы безопасности.
Пришлось отвечать.
– Говорите, – сказал он, – что еще случилось?
Сергей Семенович слушал, и лицо его меняло выражение, а закончив разговор, он ошарашенно посмотрел на друга.
– Ничего не понял! Только что мне сообщили, что Кристинку задержали за организацию похищения человека с целью убийства… Кого она решила похитить? Сказали, наняла каких-то людей, и те во всем сознались. У дочки истерика, с ней сейчас работают врачи…
– Поедешь к ней?
Вице-губернатор поднялся и снова опустился на стул:
– Не теперь, уже утром. Ее в больницу отправили, чем-то там обкололи, говорят, спит сейчас. Бред какой-то!
– Так утром мы что делаем?
Лексуков задумался.
– Сначала я на работу, напишу заявление об увольнении по собственному, пока не турнули… И к дочери в больницу… Что бы там Инна ни наговорила, Кристинка – моя девочка, я ее вырастил. А потом буду думать, как жить дальше.
Глава 27
Адвокат Кульков был в недоумении, смотрел на следователя городского Следственного управления и возмущался: